Читать книгу Написано около ПИРСа - Марина Владимировна Агапова - Страница 3

Грустно, когда родные люди болеют. Особенно тоскливо, если в доме заболевший ребёнок.

На днях простыла моя Маруся, лежит в своей постельке-коконе, как бабочка. Выставит бездонные глазищи и ничего ни ест, ни пьёт. А я пилюли разноцветные, как морские камушки, достаю из разных коробочек и укладываю перед ней. Прежде чем их проглотить, нужно хоть чем-то съестным желудочек смазать, так быстрее на поправку дело пойдёт.

Вот и решила дочери угодить – блинами побаловать. Любит она эти печёные солнышки. Со сливочной сгущёнкой, с пахучим мёдом да с вареньем душистым.

Взяла пузатенькую кастрюльку и венчик юркий. Выложила на стол продукты нужные, что были в холодильнике, для теста блинного подходящие.

Стук ножичком по белой твёрдой скорлупе, и потекло в кастрюльку рыжее солнышко из яйца. Ещё раз стукнула – уже на меня смотрят две ярких линзы солнечных очков. Даже размешивать жалко.

Сыпнула кристаллики соли и сахара, как будто ледком припорошила блестящий каток. Налетел быстрый ветер от юркого венчика, закрутил пургой содержимое кастрюльки. Взбивается нежная жёлтая масса, растворяются кристаллики.

Пришла очередь молочку течь в мягкую пенку. Сначала встали они друг против друга, смотрят, знакомятся. Молочко ручейком просачивается, берега яичные раздвигает. Тут венчик решил им помочь познакомиться. И давай трясти да выплясывать. Превратился ручеёк в речку, разбушевавшуюся, бурлящую.

На помощь пришла мука. Сидит себе, важная, в банке с круглыми боками, смотрит, что снаружи происходит. Знает, что без нее тесто не получится, оттого и пыжится, как царица Савская.

Отвинчиваю тугую крышку, зачерпываю большой ложкой белые хлопья в сито. Целый бархан намела. И давай эту пустыню трясти да качать. Только щелканье стоит от сита. Посыпался белоснежный пух из перины Матушки Зимы на молочную речку. Первый слой промокает, затем новый и новый ложится. Так и засыпала все пути-дороги. А венчик уже наготове, ждёт команды. Как мощный бульдозер, бросается разгребать снежные завалы. Лопасти увязли в густом снегу, молочная речка из берегов выходит. А он всё не унимается. Стучит по пузатым бокам кастрюли и превращает снежные сугробы в тесто.

Стряхивает венчик со своих прутиков налипшую кашицу и ложится отдохнуть. А я тем временем кипячу воду в блестящем чайнике. Стоит на плите, греется довольный. Сначала тоненько так попискивает. А потом разозлится, накалится, как заорет на всю квартиру, словно неврастеник в очереди к врачу. Не зря на нём написано BEKKER. Бегу со всех ног немецкого психа успокаивать.

Наливаю в стакан кипятка. Он аж шипит и плюется от негодования. Прям депутат на партсобрании, да и только. Пар из ноздрей валит.

Снова отдохнувший венчик готов ринуться в бой. Заструилась горячая вода, зашипела на тесто, выставила свой огненный язык. Да не тут-то было. Венчик такую бурю устроил, что сразу охладил её горячий нрав. А тесто обмякло, расползлось, распарилось, как младенец в баньке.

Стоит маслице подсолнечное в красивой резной бутылке, переливается янтарем, очереди ждет. Плеснула его в тесто. Разлилось по молочному озеру, раскатилось на большие капли и не хочет нырять глубоко. Медленно скользит по ровной эластичной глади. Но венчик и тут дожидаться не стал, пока познакомятся да подружатся. Из последних сил сделал несколько незамысловатых движений и шмыгнул в раковину под струю тёплой воды наслаждаться отдыхом.

Вот и готово заварное тесто на солнечные блинчики.

Зажгла огонь в конфорках, зардели языки пламени, заблестели голубым и жёлтым отливом, словно хамелеоны. Чтобы огонь сильно не кичился, прижала двумя матерыми сковородками. Они опытные барышни, прожжённые, как элитные куртизанки. Более десяти лет блинчики пекут, знают, какие нелестные слова хозяйка скажет, если первый блин будет комом.

Накалились сковородки, начинаю выпекать блинчики один за другим. Ажурные, как вологодское кружево. Тоненькие, как промокашка в тетради первоклассника. Ароматные, как мамина любовь.

Так и складываю стопочку из блинчиков, как листы у книги писателя. Пишу долго, а читают быстро.

Мои блинчики тают во рту Маруси. Аж душа радуется: кушает ребёнок, на поправку идёт.

Вот он – рецепт маминого счастья!