Читать книгу Создай себя заново. Твой второй шанс - Марио Алонсо Пуиг - Страница 6

B тридцатых годах прошлого века было распространено неврологическое заболевание, которое тогда считалось неизлечимым. В основном оно встречалось у детей и молодежи, часто вызывало серьезные травмы и даже смертельный исход. Это странное заболевание называется эпилепсия.

У группы мозговых клеток, находящихся неподалеку от небольшого рубца на коре головного мозга, повышается активность, и они посылают сильные судорожные биотоки в виде импульсов. Эти импульсы похожи на волну, которая, расширяясь, расходится по поверхности озера. Импульсы воздействуют на группы нейронов, расположенных в той же части мозга, и они, в свою очередь, тоже посылают биотоки, которые добираются до мозолистого тела головного мозга (corpus callosum – сплетение нервных волокон, соединяющее правое и левое полушария), и в итоге весь мозг приходит в аномальное состояние. У человека наступает эпилептическое состояние (серия эпилептических припадков). Больной при этом теряет сознание, падает и начинает биться в конвульсиях. Бывали случаи, когда эпилептические припадки приводили к трагическим последствиям. Другая серьезная проблема заключалась в том, что во время припадка человек мог задохнуться и умереть.

Врачи не знали, каким образом справиться с этим заболеванием. В те времена нейрофармацевтика только начинала развиваться и все альтернативные методы лечения, которые сегодня побеждают эту болезнь, были недоступны.

Способ лечения (правда, очень рискованный) нашли нейрохирурги. Им было известно, что эпилептический импульс зарождается в определенном участке мозга, и по тем симптомам, которые наблюдались у пациента, можно было определить это место. Они назвали эту совокупность клинических симптомов «аурой эпилепсии». Например, если начало приступа приходилось на участок мозга, связанный со зрением, пациент видел вспышки света. Если же первые импульсы имели место в височной доле головного мозга, то он мог слышать звуки и даже видеть галлюцинации.

Нейрохирурги пришли к выводу, что если прервать биотоки, не дав им перейти из одного полушария мозга в другое, то было бы возможно, по крайней мере, предотвратить эти опасные эпилептические припадки. Идея нейрохирургов настораживала, так как предполагалось рассечь мозолистое тело головного мозга – структуру, в которой расположено более пятисот миллионов нервных волокон. Что произойдет с человеком, чьи полушария мозга перестанут соприкасаться друг с другом? Не будет ли средство от болезни хуже ее самой?

Другой альтернативы на горизонте не было, и врачи решили провести такой эксперимент на обезьянах, которых широко используют в медицинских исследованиях. Им вкалывали обезболивающие средства, вскрывали череп и приступали к ликвидации «моста», соединяющего два полушария головного мозга. Затем обезьян помещали в послеоперационную палату и наблюдали, что случится, когда они проснутся.

Ученые были потрясены, когда увидели, что рассечение мозолистого тела головного мозга не имело заметных отрицательных последствий для подопытных обезьян. Ободренные этим открытием, они перешли на эксперименты с людьми, страдавшими эпилепсией. Конечно, разница между обезьянами и людьми огромна, и именно поэтому в ходе первых операций нейрохирурги осмеливались лишь слегка надрезать волокна мозолистого тела. В результате, несмотря на операцию, эпилептическому импульсу биотока все же удавалось перебраться через «мост» между полушариями (хотя найти путь было сложнее, так как часть его была вырезана), и приступ все равно начинался. Получалось, что частичный надрез мозолистого тела лишь откладывал проявление симптомов. Однако ученых воодушевило то, что пациенты, которым уже делали такую операцию, не испытывали никаких побочных эффектов, и они решились пойти на полное рассечение «моста». И результаты не заставили себя ждать: эпилептический импульс не мог перебраться в другое полушарие, и, как в случае с обезьянами, никакого отрицательного воздействия на пациентов операция не оказала. С этого момента мозолистое тело головного мозга перестали принимать во внимание.

Долгие годы ничего не менялось, пока за эту тему не взялся ученый Роджер Сперри. Его заинтересовала так называемая «калифорнийская серия операций по разделению мозга». Речь шла о пациентах, которым в далеком прошлом делали такую операцию. В то время многие из них были детьми, а теперь стали взрослыми и вели абсолютно нормальную жизнь.

Сперри задался следующими вопросами: почему рассечение такого важного органа, как мозг, не сказывается на его работе? Каким образом одна часть мозга может знать, что происходит в другой его части, если они не связаны между собой? И он нашел ответы на эти вопросы, за что в 1981 году получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине.

За годы работы в Калифорнийском технологическом институте ученому удалось не только объяснить, почему пациенты совершенно не чувствовали отсутствия соединения между двумя полушариями мозга, но и сделать интереснейшее, удивительное открытие, которое до сих пор сложно полностью осознать.

Позвольте мне, дорогой читатель, разъяснить пару вещей о принципе работы мозга, чтобы вам стало понятно, на чем основывался профессор Сперри в своем открытии, и вы смогли бы оценить, какую роль оно играет в нашей жизни.

Когда человек смотрит вперед, то все, что находится в левом поле его зрения, воспринимается правым полушарием мозга. Все, что находится в правом поле зрения, передается в левое полушарие. Однако то, что он слышит левым ухом, поступает в обе части мозга; то же происходит и с информацией, услышанной справа. В то же время правая половина тела человека контролируется левым полушарием мозга, а левая часть – правым. Это можно увидеть на примере человека, чье левое полушарие мозга было каким-то образом повреждено: ему сложно координировать движения правой части тела.

Если я спроецирую на экран изображение таким образом, что зритель, который перенес операцию по рассечению мозолистого тела головного мозга, при зафиксированном положении головы сможет воспринимать его только левым полушарием мозга (то есть он будет видеть его только правым полем зрения), его правое полушарие не будет иметь представления о том, что он видит.

Сперри изобрел специальную линзу, которая лишала полушария доступа к не соответствующему им полю зрения. С ее помощью группе мужчин среди прочих картинок показывали изображения обнаженных женщин. Сначала картинки демонстрировались таким образом, чтобы их могло воспринять только левое полушарие мозга. Так как эксперимент ставился на людях, которым в прошлом проводили операцию по рассечению мозолистого тела мозга, то информация не могла попасть в другую часть мозга.

– Что вы видите? – спрашивал Сперри.

– Какую-то обнаженную женщину, профессор.

В ответах пациентов что-то смущало – они были начисто лишены эмоций. Кроме того, у них не срабатывал и психогальванический рефлекс. Гальванический рефлекс кожи – явление, на котором основывается работа детекторов лжи, то есть это невольная реакция человека на эмоциональное восприятие.

Далее Сперри спроектировал на экран слово «мать». Его значение участники эксперимента определили без труда, но опять ни следа эмоций в их поведении не наблюдалось.

Затем Сперри изменил положение экрана и стал проецировать на него изображения обнаженных женщин таким образом, чтобы их могло воспринять только правое полушарие мозга этих пациентов, и результаты получились очень любопытными. Мужчины стали краснеть, нервничать, а их кожно-гальваническая реакция явно свидетельствовала об оказываемом на них эмоциональном воздействии. Что же произошло?

Оказывается, у большинства людей область распознавания языка находится только в левом полушарии мозга, а область распознавания образов – в правом. Это значит, что мы, отвечая на вопросы об увиденном изображении, обращаемся к соответствующему полушарию мозга. Соответственно, в первом случае мужчины не могли ничего ответить Сперри, ведь их левые полушария ничего не знали об изображении. Поэтому очень распространенным был ответ: «Доктор, в этой комнате очень жарко, и вы нас заставляете немного нервничать».

Получается, что левое полушарие их мозга не могло видеть изображения обнаженных женщин, однако они чувствовали какие-то перемены, происходящие в организме, но обвиняли в скачках своих эмоций жару и доктора Сперри.

Вывод, к которому пришел Сперри, заключается в том, что каждое из двух полушарий действует как самостоятельный мозг, по-своему обрабатывая информацию и дополняя друг друга. То есть каждая из этих частей мозга наделена своими особыми функциями.

Левое полушарие отвечает за анализ и хранение информации. Если бы у нас его не было, мы не могли бы узнавать новые идеи и концепции. Оно играет главную роль, когда мы осваиваем новые процессы и ищем способ решения проблем. Благодаря ему мы можем эффективно и оперативно реагировать на ситуации, с которыми сталкиваемся. Без левого полушария мы не смогли бы использовать цифры и буквы, для нас они ничего бы не значили. Кроме того, нам стало бы затруднительно определять части одного целого. Левая сторона мозга – сторона знаний и образования, очень важных вещей в современной системе ценностей.

Вывод, к которому пришел Сперри, заключается в том, что каждое из двух полушарий действует как самостоятельный мозг, по-своему обрабатывая информацию и дополняя друг друга. То есть каждая из этих частей мозга наделена своими особыми функциями.

Правое полушарие курирует более тонкие сферы. Оно прекрасно решает сложные интеллектуальные задачи. Оно – источник вдохновения и отвечает за творческий процесс. Правое полушарие, в отличие от левого, функционирует, обрабатывая огромные потоки информации. Основное его назначение не в том, чтобы анализировать отдельные элементы явления или процесса, а в том, чтобы определить, каким образом эти элементы связаны. Помимо этого, оно гораздо более, чем левое полушарие, связано с лимбической системой – эмоциональным центром человеческого мозга. Именно по этой причине пациенты профессора Сперри проявляли повышенную эмоциональность, когда изображения передавались правому полушарию, а не левому.

Правое полушарие мозга особенно активно во время сна, а также во время различных способов медитации; правда, при некоторых видах медитации фиксируется сильное напряжение и в предфронтальной коре левого полушария мозга. Правое полушарие играет очень большую роль в таких переживаниях, как радость и сострадание. Нам известно, что правое полушарие мозга гораздо более чувствительно к тому, что происходит в нашем теле, чем левое, особенно когда речь идет о предупреждении грозящей нам опасности. Правое полушарие активно включается, когда человек познает новую незнакомую среду. Можно зафиксировать увеличение активности правого полушария мозга животных, когда они оказываются в непонятных ситуациях. Причина, видимо, в том, что стереотипное поведение, за которое отвечает левое полушарие, очень подходит нам в зоне комфорта, но стоит оказаться в новой среде, как мы уже не понимаем, где находимся и как надо себя вести.

Необходимо знать, что правое полушарие получает информацию об окружающей обстановке даже без нашего ведома. Кроме того, оно сопоставляет эти данные с уже имеющимися в наличии, и основная цель этого процесса – определить схему, по которой разворачиваются события в новой для нас среде. Как только стратегия распознана и план приспособления к ней разработан, он будет перемещен в левое полушарие головного мозга и там сохранен.

Одно из основных различий между двумя полушариями мозга заключается в том, как они передают информацию человеку и как доводят ее до его сведения. Левое полушарие выдает мысли в форме слов, тогда как правому полушарию, в котором отсутствуют языковые центры, приходится обходиться другими методами. Оно осуществляет связь посредством ощущений, изображений, символов и эмоций. И здесь кроется большая проблема: мы слишком много внимания уделяем своим мыслям и слишком мало своим чувствам, то есть тому, что можно назвать интуицией.

С тех пор как исследование эпилепсии помогло Роджеру Сперри расшифровать удивительные способности обоих полушарий мозга, наукой был проделан большой путь. Например, сейчас известно, что левое полушарие является сдерживающим фактором для правого. Также известно, что правое полушарие – это дверь в бессознательное, в совершенно иное восприятие действительности, отличное от того, к которому мы привыкли, прислушиваясь к доминирующему левому полушарию.

Десятого декабря 1996 года Джил Тейлор, выдающийся американский нейроанатом, перенесла церебрально-васкулярную травму – разрыв артериовенозного нароста на поверхности левого полушария мозга. При такого рода патологии формируется шарик из кровяных сосудов, которые оказываются под очень высоким давлением и легко могут лопнуть.

Благодаря своему медицинскому образованию Джил имела возможность внимательно наблюдать за тем, что с ней происходило. Ее рассказ поражает. В том состоянии, в котором она находилась, Джил не могла обратиться к кому-то за помощью, так как была не способна вспомнить даже телефонные номера, не понимала, кто она, не чувствовала собственное «я», но при этом пребывала в неописуемом состоянии покоя и радости. Джил стала чувствовать себя частью окружающего мира, а не смотрела на него со стороны, как обычно. На протяжении борьбы за свою жизнь она понимала, что потеряла способность словами выражать свои мысли и просить о помощи, но в то же время испытывала такие чудесные эмоции, что ей хотелось оставаться в этом состоянии как можно дольше. В конце концов ее спасли. Операция по удалению тромба, который давил на мозг, прошла успешно, и через восемь лет ей удалось полностью выздороветь. Джил потратила много сил на то, чтобы восстановить знания, которыми она обладала до болезни, и заново овладеть простейшими процедурами и практическими навыками, которые раньше выполняла не задумываясь.

В науке ничего нельзя воспринимать категорично, но похоже, что большая часть нашего «я», нашей личности, нашей манеры поведения зависит от работы левого полушария. Это совершенно логично, если учесть, насколько важную роль в формировании личности играет язык и насколько сильно толкование действительности воздействует на эмоциональный опыт человека. Скорее всего, именно в левом полушарии расположены ограничения, которые мы устанавливаем для своих умственных способностей и которые затем воспроизводятся в неких «фильтрах», определяющих наш взгляд на жизнь. При этом, как видно из примера доктора Тейлор, если отказывает левое полушарие мозга, человек не может различать формы, цифры, буквы и предметы.

Таким образом, если человек хочет познать новое и хотя бы частично изменить привычное поведение, чтобы точнее реагировать на реальные обстоятельства, то ему стоит сконцентрироваться на правом полушарии. Ведь оно не только дарит нам возможность слияния с окружающим миром, но и позволяет полностью отключить ощущение времени.

Сосредоточившись лишь на собственной личности, мы будем действовать наверняка в привычной и удобной для нас среде, повторяя заученные действия, и никогда не сможем «вырасти» над собой.

Нам, конечно, необходимы оба полушария, но не в таком виде, чтобы одно доминировало над другим, а чтобы они взаимодействовали и давали возможность альтернативного взгляда на вещи.

Вывод: вы наделены очень ценными качествами, которые позволяют размышлять и подводить итоги. Но не забывайте и о своих скрытых талантах, они не менее важны. Пользуйтесь минутами тишины и раздумий, и вы сможете увидеть такие грани явлений, о которых раньше и не подозревали.