Читать книгу 32 мнения о COVID-19 - Мария Божович - Страница 13

– Есть такая штампованная фраза «мир не будет прежним». Но в данном случае, это правда. Пандемия, действительно, коснулась всех стран. Есть какое-то совершенное новое ощущение общности, общей беды.

– Это совершенно поразительное ощущение – видеть, как развивается первая на нашей памяти по-настоящему глобальная катастрофа. Есть такое избитое выражение – «чужой беды не бывает», но в обычное время все равно переживать за всех одинаково не получается. Ты всегда кого-то включаешь в свою картину мира, а кто-то остается за ее пределами. Но сейчас происходит буквализация этой метафоры: беда на всех одна, в Нью-Йорке, и в Руанде, и у тебя под окнами происходит примерно одно и то же, может быть, немного в разной динамике.

Другое дело, что проблема общая, но способы ее разрешения и последствия будут разные. Уже сейчас они в Китае одни, в Италии другие, в Великобритании третьи. Все зависит от того, какие решения принимают чиновники и эксперты, – и отчасти от того, как работают коммуникации между обществом, чиновниками и экспертами.

Я даже не могу сейчас сказать, где эта коммуникация лучше выстроена – именно с точки зрения борьбы с вирусом. Это такая ситуация, в которой мы не можем сказать, смотрите, как в Китае все получилось ужасно, потому что у них авторитарная власть и человеческая жизнь стоит недорого, а в Британии все будет хорошо, потому что у них демократические традиции. Непонятно, какую роль именно в этом вопросе играют демократические традиции.

Что точно играет роль – это степень доверия к чиновникам и экспертам, а также степень общественной солидарности. Наверное, там, где эти параметры выше, выйти из кризиса будет легче. Мы видим, как в Европе и США общество требует от властей не только запретительных мер – немедленно закройте метро и спасите нас от этого проклятого вируса – но и формулирует свои экономические требования: мы теряем работу, мы разоряемся, нам в одиночку не выплыть. Какими бы вы, чиновники, ни были суперкапиталистами и неолибералами – помогайте. И этот запрос оказывается услышан, мы видим, как на него, не успел он еще прозвучать, реагирует тот же Трамп или европейские лидеры.

Прозвучит ли такой запрос у нас в России и какова будет на него реакция, я не знаю. Это тоже интересный тест. Что нас обеспечат тестами на коронавирус, я не сомневаюсь, а вот пройдем ли мы это испытание на солидарность – вопрос.

Начальство, конечно, будет пытаться использовать ситуацию обычным образом – в эти тяжелые дни мы должны сплотиться в едином порыве и проголосовать за то и за это. Но почему-то это сплочение понимается как-то односторонне: ок, мы сплотимся. А начальство готово сплотиться с теми, кто прямо сейчас теряет свою работу или отправляется в бессрочный неоплачиваемый отпуск? С теми, кто не сможет из-за взлетевшего курса купить импортные лекарства? С разными необязательными, но уже привычными и необходимыми маленькими книжными магазинами или фермерскими лавками? Я уж не говорю про собственно людей заразившихся и заболевших? В какой форме должно произойти это сплочение, чтобы все эти пострадавшие от кризиса и карантина люди его почувствовали? Мы очень сочувствуем бедам наших нефтяников, у них там все падает и рушится, а они нашим? А лечить нас, в случае чего, тоже будут «в едином порыве» – или сначала тех, кто может «решить вопрос» с главврачом, а потом всех остальных? Это еще и тест на уровень взаимного доверия, конечно – и чем выше оно, тем больше шансов быстро выплыть из этого водоворота.

– Мне кажется, это утопия. Граждане традиционно не доверяют власти, а власть довольно равнодушна к гражданам. У нас-то в стране точно.

– Посмотрим. Было бы очень странно, если бы начальство в этот момент сказало обществу: «Ну что же, разорились ваши авиакомпании, турагентства, рестораны, кафе, концертные залы и так далее – это ваши проблемы. Вы просто неправильно выбрали профессию. Давайте справляйтесь как-нибудь сами, а у нас тут Конституция, День Победы, нефть, Сирия и прочее». Было бы замечательно, если бы начальство для разнообразия повело себя каким-то иным образом. Оно в какой-то момент должно – я не экономист, и наверное, любой профессор РЭШ за эти слова разнесет меня в пух и прах – но я бы сказал, что наша власть должна стать немного социалистом. Помочь тем, кто идет на дно.

Но дело даже не только во власти. Есть врачи, например. Сейчас настанет критическая ситуация, когда они будут делать все, что могут, но где-то этого будет недостаточно, и их начнут обвинять в некомпетентности, в обмане, в том, что они лечат не так и не тех. Они будут находиться под очень серьезным давлением общественного мнения. Как этот сюжет будет развиваться в экстремальной ситуации? Это вопрос ужасно чувствительный и болезненный. Потому что, если ты работаешь по 24 часа на передовой, с риском заразиться, а тебе со всех сторон говорят, что ты криворукий костолом, а также жулик и вор – ну, ни к чему хорошему это не приведет.

– В Испании врачам каждый вечер аплодируют на балконах.

– Это замечательно. Но можно даже не аплодировать, достаточно не писать гадости в фейсбуке, не распускать слухи в WhatsApp. Я бы исходил из презумпции, что врачи будут делать все, что в их силах. Многие, наверное, потеряют на этом здоровье, покой и сон. Если они не смогли помочь вашему родственнику – возможно, вот эти конкретные врачи, которые не смогли, виноваты в этом меньше всего. Или виноваты как часть крайне несовершенной системы здравоохранения, с которой мы к этому моменту подошли. Но ведь и система эта тоже возникла и существует с нашего молчаливого согласия.

— Зачем обязательно искать виноватых?

– Это естественная человеческая реакция. Тебе уронили на голову кирпич, и ты, пока еще находишься в сознании, немедленно начинаешь смотреть, кто на тебя его кинул. Но тут вопрос в глубине рефлексии. Стоит ли бросаться на первого человека, который попадается нам на глаза и до которого мы можем дотянуться?

Когда я задаю эти вопросы, я понимаю, что они отчасти риторические, в них заложен отрицательный ответ. А с другой стороны, если проговорить все эти риски заранее, есть надежда, что у нас хватит мудрости вести себя иначе и не срываться на стрелочника, не становиться заложником собственных эмоций, даже если для них будут все основания.