Читать книгу Сияющий мир. Роман-феерия - Мария Фефелова - Страница 10

Люку казалось, что всё происходящее с ним подобно одному из тех снов, которые он видел на протяжении вот уже нескольких лет. Всё, что он наблюдал и чувствовал, все окружающие его запахи и звуки были ему смутно знакомы, будто бы он долгое время не был в этих краях, а теперь вернулся. Розовый берег явился ему как воспоминание о далёкой мечте, как видение из раннего детства. Люк был уверен, что он на верном пути.

Путешественники шли не слишком быстро, а далёкая точка света стремительно увеличивалась. Казалось, что она сама двигалась им навстречу. Капитан шёл впереди; начиная испытывать нетерпение, он горел желанием узнать, что откроется им за новым поворотом. Когда темнота рассеялась и путники снова увидели небо, сердце Люка забилось сильнее. Можно ли представить, что звёзды могут гореть днём, и день ли это был вообще? Время здесь шло своим чередом, а времена суток становились просто словами, которые в этой удивительной стране не имели никакого значения.

На раскинувшуюся цветущую долину спускался мягкий свет сиреневых сумерек. Они только тронули небо своими нежными красками, но на нём уже ясно можно было увидеть золотое сияние звёзд, льющих свой свет на землю, подобно тысячам крошечных солнц. Изумрудная трава и цветущие растения лимонно-жёлтых, лиловых, цикламеновых, оранжевых и пламенно-алых оттенков переливались, как в яркий летний день, в то время как в небе догорали последние мгновения вечера, готового превратиться в ночь.

– Вот это да! ― восхищённо протянул Дик. ― Если мы пройдём ещё немного, в моей голове просто не останется места для новых впечатлений.

Эрик лишь молча покачал головой. Он никогда не был большим ценителем прекрасного, но пейзажи острова завораживали не только своими красками и необычными природными условиями. Сам воздух этих берегов был живым, и даже самый угрюмый человек, попав сюда, наверняка бы ощутил, как его душа раскрывается навстречу радости, которой до этого в ней было так мало.

Люк смотрел на долину и чувствовал, как тёплый ветер касается его волос. Каким-то тайным чувством, подсказанным компасом, он знал: если прислушаться, можно понять, о чём ветер говорит. Он позволил себе не думать; на мгновение забыв, кто он, с кем и зачем сюда пришёл, он слушал только ветер; он сам был ветром. Не осознавая слов, он понимал душой: ветер ― этот вечный странник и певец свободы ― прилетел оттуда, где начинаются звёзды.

Эрик и Дик видели, что с капитаном происходит что-то странное, но мешать ему не осмеливались. Впервые они заметили в глазах Люка светлую дымку, которая всегда пугала и притягивала его старшего брата. В эти мгновения он был не здесь; вслед за своей пылкой душой он устремлялся за горизонт.

– Пойдёмте, ― его спокойный твёрдый голос прозвучал неожиданно для двоих приятелей, не решавшихся прервать его размышления.

– Куда мы идём, капитан? ― быстро сбрасывая с себя оцепенение, спросил Дик.

Люк улыбнулся.

– Туда, где рождается ветер.

* * *

Горизонт тонул в сиреневых сумерках. Друзья шли по Цветущей долине, вдыхая необыкновенные ароматы ярких растений, напоминающие о чём-то манящем и полузабытом. Откуда-то издалека до Люка доносился запах моря.

– Как странно здесь пахнут цветы, ― пробормотал Дик. ― Я знаю этот запах. Только пока не понимаю, откуда именно…

– Здесь пахнет морем, ― задумчиво сказал Люк. ― А ещё тёплым ветром и весенними ночами…

– Совсем нет! ― возразил Дик. ― Я вовсе не чувствую моря. Скорее, это что-то очень знакомое, домашнее… Я вспомнил! Ты знаешь, это… это запах бабушкиного сада. Да, точно… Мы с моей сестрой Мэри гостили у неё летом, когда были маленькими. Там пахло цветущими яблонями… и свежими пирогами… и ещё… может быть, детством?..

Дик замолчал. Как наяву он увидел мгновения тех дней, когда был по-настоящему беззаботен и счастлив. Ему вспомнились заботливые руки бабушки и смеющиеся глаза сестры, боль в ободранной об забор коленке и вкус чая со смородиновым листом. Он не тосковал о детстве ― зачем тосковать о том, чего не вернуть? ― но вдруг подумал, как далеко теперь всё, что когда-то было так дорого и привычно.

– Да… детством. ― Дик не сразу осознал, что его голос чуть заметно дрожит. ― Так что ты говорил?

Люк был по-прежнему задумчив.

– Может быть, ты и прав. Это как… запах воспоминаний. Только каждый чувствует то, что было дорого именно для него.

– И что дорого для тебя? ― Дик уже смог взять себя в руки и говорил своим обычным бодрым тоном.

– Море и небо. ― Люк помолчал. ― Знаешь, они похожи на двух братьев. Я люблю море, потому что в нём отражается небо, и люблю небо, потому что оно отражается в море. Всё временно, и только они вечны. А ещё они неразлучны: отними одно у другого, и мир станет совсем другим. Море учит нас всегда помнить о небе, но и море без неба мертво.

– Да ты, оказывается, философ, ― весело ответил Дик, хотя в душе был глубоко впечатлён словами друга. Он понимал, что, говоря о море и небе, капитан имел в виду не только их. ― Что-то расчувствовались сегодня морские волки… Эрик, ну, хоть ты-то в порядке?

До сих пор молчавший моряк не ответил. Друзья повернулись к нему и увидели, что лицо сурового, неприступного Эрика Андерсона исказилось, словно от сильного приступа боли.

– Эрик! Всё нормально?

Тот попытался улыбнуться.

– Нормально. Только, видимо, то, что дорого мне, не настолько приятно, чтобы это вспоминать.

* * *

– Ты можешь ничего не рассказывать нам, если не хочешь, ― осторожно начал Дик, видя, что друг пытается собраться с мыслями и что-то сказать.

– Нет, я расскажу. ― Эрик вздохнул. ― Слишком долго я носил это в себе. Этот запах… Мне его никогда не забыть.

Лишь теперь, спустя то время, что они были знакомы, Эрик заговорил о своём прошлом.

– Мы с ней с детства были вместе. Неразлейвода, прямо как брат и сестра. Алиса была для меня всем, целой жизнью, я без неё себя не мыслил. Мы доверяли друг другу все тайны, поддерживали во всём, никогда надолго не расставались. Куда я ― туда она, и наоборот. Играли вместе, учились, даже друзья у нас всегда общие были. Потом-то я понял, что она мне не совсем как сестра. Влюбился я, в общем, и она в меня тоже. А как нам исполнилось по шестнадцать, решили, что поженимся. Тогда у нас хорошо всё было. Пока ещё хорошо.

Эрик перевёл дух. Приятели слушали его не перебивая.

– Красивая она была, очень. Волосы у Алисы рыжие были, пышные, а глаза зелёные, будто кошачьи. На неё многие тогда заглядывались, а я глупый был, радовался, что моей невестой все любуются. В общем, долюбовался тогда один, ― Эрик сжал кулаки, и в его тёмных глазах промелькнула злоба. ― Помню, как плакала она, как рассказывала мне, что он приставал к ней, любви её домогался. Обошлось всё тогда, только сильно я Алису любил. Поклялся, что не успокоюсь, пока этого гада не проучу.

Эрик снова помолчал, но остановиться уже не мог.

– Ночью это случилось. Я его на пристани ждал, думал, столкну его в воду, пусть искупается. Ничего я такого не хотел. Да только как увидел его наглую рожу, как с цепи сорвался. Не рассчитал… Он, когда падал, головой ударился, а утром его уже и нашли… Я тогда Алисе ничего не сказал. Она видела, что я какой-то хмурый хожу, спрашивала, что случилось, да я всё отмалчивался. А потом… потом пришло возмездие.

Год прошёл, как это всё случилось. Я уж думал, всё, никто про это и не вспомнит. Только ничего без следа не проходит, это я теперь знаю. Мы уже венчаться собирались, да привело нас тогда на то злополучное судно. У меня предчувствие было нехорошее, но я все мысли дурные от себя гнал. Когда корабль тонуть начал, я о себе не думал даже: она, только бы она выжила. Алиса долго держалась, но переохлаждение было слишком сильным. Её не спасли.

Лицо моряка снова исказилось. Люк попытался остановить его, но Эрик махнул рукой: закончу.

– Я после этого жить не хотел. Не понимал, почему она. Если бы был я, это было бы справедливо. Но Алиса… Я до сих пор себе места не нахожу.

А этот аромат… так пахли её любимые цветы. Она сама их разводила. Как услышал этот запах, вспомнил о ней, как живую увидел. Не у всех, выходит, воспоминания радостные.

* * *

История Эрика оказалась слишком трагичной, чтобы её обсуждать. Видя некоторое замешательство товарищей, моряк усмехнулся.

– Не берите в голову. Вы не обязаны теперь меня жалеть.

– Мы и не будем. Спасибо тебе.

– За что же, капитан?

– За доверие и за смелость, ― просто ответил Люк. ― Чтобы рассказать об этом, нужно большое мужество.

– Теперь вы не будете мне доверять? Из-за той истории? Можно понять того, кто отвернётся от такого человека…

– Нет. ― Люк прямо посмотрел ему в глаза и ответил коротко и твёрдо. ― Мы не отвернёмся.

– Ты наш друг, Эрик, ― Дик положил руку ему на плечо. ― От друзей не отворачиваются. Недавно поддержка и доверие требовались Люку, теперь они нужны тебе. Может, и я окажусь в ситуации, в которой не будет иметь значения ничего, кроме них.

– Спасибо, ― Эрик растроганно взглянул на приятелей и вздохнул. ― Вот, поделился, вроде уже и полегчало.

Действительно, неожиданно для самого себя Эрик Андерсон почувствовал, как боль, годами точившая его сердце, выходит из него, уступая место светлой грусти и проблескам надежды.