Читать книгу Дорога мёртвых - Мария Фир - Страница 10

«Нет злой и доброй разновидностей магии, – утверждали сторонники Старой школы, – но есть энергия, что обретает форму, направление и окраску под влиянием намерения. Именно намерение, присущее любому разумному существу, превращает скальпель целителя в нож предателя, а несущий свет огонь свечи – в источник разрушительного пожара». Жажда познания привела учёных к тому, что в исследовательских целях стали повсеместно применяться заклинания, нарушающие естественный энергетический баланс между мирами живых и мёртвых. Под видом экспериментов теневые маги открывали порталы в сумеречный план и призывали сущностей, чьё нахождение по эту сторону бытия противоречило законам природы и вызывало неминуемые всплески тёмной энергии. Прикрываясь наукой и благими намерениями, некроманты практиковали принудительное возвращение душ в мир живых и подчиняли себе тела умерших. Таким образом, смысл учения о добрых или злых намерениях полностью был утрачен, поскольку любое действие волшебника стало объясняться познавательным интересом. (Вольдемар Гвинта, Учебник для искателей первого года обучения)

Лиза очнулась от шороха за спиной, и первая осознанная мысль её была: конец. Конец всему и внезапно – счастье освобождения. Больше ни в чём не потребуется убеждаться и никого уговаривать, никуда не нужно бежать, не надо уезжать в Брайтхейм с нелюбимым человеком и против воли родителей убегать в далёкий неприветливый Трир.

– Лиза, – ошеломлённо прошептал Фред, положив горячие руки на её плечи и опустившись рядом.

Мёртвая собака, покачиваясь, стояла на краю своей нехитрой могилы и водила из стороны в сторону облезлым хвостом. Шерсть на ней слиплась и свалялась, сквозь натянутую тонкую кожу явственно выступали кости: незадолго до смерти дворняжка сильно исхудала от старости.

– Ты один? – отстранённо спросила сестра, не в силах оглядеться.

– Я искал тебя, потом увидел, как ты бежишь по холму… Мне весь вечер казалось, что с тобой что-то не так, – признался Фред.

– Со мной что-то не так, – горько усмехнулась девушка, указывая на собаку. – Почему ты не боишься?

– Потому что давно знаю про твой дар, – тихо ответил он. – И не боюсь. И никогда не буду бояться. Хоть целое кладбище подними и притащи в посёлок. Ты не зло и не нечисть, ты моя сестра.

– Откуда это во мне? – прерывисто вздохнула она, разглядывая грязные пальцы в свете серебристого месяца. – И за что мне это?

– Мы найдём ответ, Лиза, но сейчас, – он потеребил её за плечо, – сейчас уложи её обратно! Слышишь?!

Псина попыталась сделать шаг, неловко завалилась на бок и судорожно задёргалась, стремясь вновь подняться. Куцый хвост трепыхался в густой траве.

– Давай же! – шёпотом крикнул Фред. – Упокой её, как ту призрачную девку.

Лиза медленно поднялась на ноги, сделала шаг назад, вскинула руку и послала в голову собаки беззвучную фиолетовую вспышку, похожую на зазубренную иглу. Труп замер, и Фредерик в один момент пнул его ногой обратно в яму и принялся закидывать землёй.

– Тебя могли увидеть, – в отчаянии заговорил он громче, чем следовало. – И это мог быть не я, а твой тупой трусливый женишок. Или любопытная Белла! Или кто угодно другой! Весь посёлок гуляет, никто не думает спать этой ночью!

– Я должна была проверить, это последнее, что оставалось. Прости меня, – прошептала Лизабет, помогая брату забрасывать травой тёмное земляное пятно. – Простите меня все…

– Хватит, пожалуйста! Мы уедем вместе. В Вестен, в Трир – куда-нибудь подальше, где есть нормальные маги. Мы узнаем, что со всем этим делать!

– Нет, Фредерик! На этот раз нет. Ты останешься. Всё будет именно так, как и было задумано: я уеду, а ты останешься здесь до следующего года. Какая разница, выйду я замуж в Брайтхейм или убегу куда глаза глядят? Родители уже готовы попрощаться со мной! Они уже расстались со мной в мыслях, отпустили меня. Но не тебя, Фред. Прошу, послушайся и останься. Я обещаю писать тебе. Пожалуйста, это всего год, а потом мы встретимся где-нибудь – в столице или в Вестене.

– Значит, ты и не собиралась выходить замуж? – неожиданно спросил он, заглянув в её глаза.

– Конечно, нет! Как тебе могло такое прийти в голову, ведь ты знаешь меня с самого своего рождения!

– Но ты сегодня… ты сегодня была счастливой, – возразил юноша.

Лиза долго не отвечала. Они молча миновали длинные покосившиеся плетни, привычно перелезли через низкую изгородь, ведущую в спящий сад. В доме уже не было видно ни огонька. Рассеянный лунный свет струился меж замерших деревьев, светящимися облаками висели над кустарниками пригоршни белых пахучих цветов. В широкой бочке с водой плавали мелкие лепестки и отражались далёкие мерцающие звёзды. Девушка сполоснула руки в тёмной воде – колыхнулось перевёрнутое небо, месяц разлетелся осколками брызг. Не оглядываясь на брата, она пошла мимо крыльца, наклонилась и вытащила из-под лестницы свёрнутый плащ и дорожную сумку.

– Значит, ты хотела убежать, ни с кем не попрощавшись? – возмущённо прошептал Фред.

– Родители ни за что не захотят отпускать меня добровольно, как ты не понимаешь? Будь так, они дали бы своё согласие на Академию Трира, но ты ведь видишь, что у них на мою жизнь совсем другие планы, – ответила она. – Я не хочу, чтобы меня заперли или опоили сонным зельем, лишь бы выдать замуж за этого неотёсанного болвана! Ему не сказали, что я магичка, ну надо же!

– С тобой никто бы не поступил так! – почти в голос возразил юноша, и Лиза вскинула руку, заставив его понизить тон. – Но если ты уйдёшь, это ещё больше всё испортит. Мы должны держаться вместе, ведь мы одна семья! Мы должны убедить родителей!

Они направились на задний двор, куда не выходило ни одно из раскрытых в летнюю ночь окон.

– Как ты можешь просто взять и уйти? – вновь начал Фредерик, едва они присели на лавку у стены старого сарая.

– Это не так просто, как тебе кажется, – тихо призналась Лиза, всхлипнув. – Но я чувствую, что должна. Должна. Сейчас. Другого пути нет. Ты знаешь другой способ избавить меня от этой проклятой силы? Нет? То-то же. И ты видел все доказательства, сколько нужно ещё?

– Об этом никто не знает, – попытался возразить он в отчаянии.

– Шила в мешке не утаишь, Фред. Рано или поздно открываются даже самые страшные тайны. У меня есть только один выход – бежать и как можно скорее. Говорят… – она запнулась, судорожно схватив ртом глоток воздуха, – говорят, были случаи, что мёртвые вставали сами неподалёку от места, где живёт некромант. Приходили к самому дому, чувствуя его силу. Я надеюсь, что слишком слаба для таких вещей, но я ничего не знаю об этом проклятии. И я не знаю, как обращаться с этим! Здесь, в Фоллинге, нет никого, кто может помочь мне. Предлагаешь сидеть и дожидаться, пока люди начнут что-нибудь подозревать?

– Нет, но убедить родителей… – вздохнул он и резко замолчал, обхватив голову руками и взъерошив волосы, уже понимая всю безнадёжность этого предложения. – Трир слишком далеко, как ты собираешься добираться туда совсем одна?

Она раз за разом утирала всё набегающие слёзы.

– Я пойду в Гримт. Слышала, что к празднику туда приехал торговый караван из Вестена. Если удастся его застать, одной проблемой станет меньше.

Фредерик обнял её за плечи, вздрагивающие от беззвучных рыданий.

– От Вестена до Трира несколько дней пути…

Она кивнула:

– Сейчас лето, дороги сухие. Должны быть те, кто путешествует по большим трактам. Если в обоих городах есть Академии, то должна быть и налаженная связь между ними, ведь студенты со всей страны как-то добираются до Вечных гор.

Юноша поправил волосы сестры, призывая её обернуться и посмотреть ему в глаза:

– Ты веришь этому человеку, этому магистру Тэрону?

Она вздохнула:

– Не знаю. Но мне показалось, что он может помочь, понимаешь?

Фред кивнул.

– И всё-таки ты выбрала слишком опасный путь.

– А какой путь выбрал бы на моём месте ты? – Она чуть улыбнулась, заметив и на его ресницах блестящие в лунном свете слёзы.

– Точно такой же, – честно ответил брат. – Поэтому и хочу пойти с тобой вместе.

– Нет, – отрезала она, вложив в это слово всю оставшуюся после ночных происшествий силу. Он отвёл взгляд и поник, опустив плечи.

Со стороны реки были слышны ещё отголоски празднества – сливающиеся в мелодичные куплеты призывы рассвета, первых солнечных лучей. Небо на востоке загоралось белым золотом.

– Возвращайся к Белле и остальным, – тихо попросила Лиза, но брат отрицательно помотал головой.

– Я провожу тебя. Хоть сколько-нибудь.

Она окончательно стёрла со щёк застывшую холодными дорожками влагу и оседающую росу.

– Путь до Гримта не опасен, к тому же мы ведь будущие боевые маги, а не какие-нибудь беззащитные библиотекари, верно? Ты должен быть здесь, когда проснутся родители и сестрёнки.

Фред упрямо подхватил её сумку:

– Хотя бы до поворота.

Лиза посмотрела на небо:

– Ладно. Но только до поворота.

***

Такого переполоха дом лекарей Сандбергов не видел с тех самых пор, как юный Эдвин случайно поджёг соломенную крышу сарая. Сейчас рослый и бородатый отец четверых детей, он возмущённо громыхал в столовой, допрашивая перепуганного жениха Лизы и его не менее перепуганных родителей о том, куда подевалась невеста. Фред предусмотрительно прятался на чердаке, ожидая, когда отец остынет и можно будет поговорить с ним и с матерью без угрозы получить по шее или быть запертым в тёмном подполе. Гости из Брайтхейма поспешно засобирались домой. Сония уговаривала их остаться, проснувшиеся младшие сёстры наперебой кричали и ревели, дедушка что-то бубнил, призывая всех к спокойствию, но скандал с каждой минутой только разгорался. Вскоре пришёл и черёд Фредерика: послышался тяжёлый топот башмаков по лестнице, и с треском распахнутая дверь явила ему раскрасневшееся от гнева лицо отца.

– Куда она побежала? – выдохнул Эдвин.

– Я не знаю, – соврал юноша, отвернувшись и напрочь забыв о том, что более всего на свете отец ненавидит враньё.

– Ты знаешь! – угрожающе прорычал лекарь, приближаясь к сыну. – И скажешь правду немедленно, иначе я выпорю тебя во дворе при всех твоих дружках и подружках! Чтобы они посмотрели, какой ты у нас великий боевой маг!

В другой момент Фред ни за что не поверил бы в подобную угрозу, но сейчас на отца было страшно смотреть, и он на всякий случай втянул голову в плечи.

– Сговорились! Опозорили семью на всю округу! – Мужчина рванулся к сыну, ухватил его за рубаху, тяжело дыша. – Говори же, где Лиза?

– Далеко! – выкрикнул ему в лицо Фред. – Надеюсь, что уже далеко! И никогда не вернётся к вам, потому что вы её предали!

– Да как ты смеешь такое говорить! – вскипел отец, уже занося руку, чтобы отвесить наглецу оплеуху, но сын не отводил взгляда, и в глазах его бушевали огонь и негодование.

Эдвин сдержался. Он никогда не бил своих детей, но, если бы не этот взгляд, непременно нарушил бы свой непреложный принцип. Взгляд Фреда отразил его самого, позволил ему заглянуть внутрь себя – искажённого злобой, задыхающегося, – и это внезапно подействовало отрезвляюще, как ушат ледяной воды. Лекарь разжал пальцы и схватился за голову. Крыша чердака не позволяла ему стоять здесь в полный рост, а потому он опустился на плетёную подстилку и прислонился спиной к деревянной подпорке, пытаясь отдышаться.

– Прости, сынок, – наконец сказал он. – Мы с матерью так перепугались…

Его голос дрожал, и Фред не выдержал, крепко обнял отца и уткнулся в его плечо.

– Лиза отправилась в Трир, разыскивать магистра, который хочет ей помочь, – прошептал он.

– Ей нельзя помочь при помощи магии, – горько сказал лекарь. – Единственное, что её может спасти, – отказ от неё. Неужели ты думаешь, что мы не искали какого-нибудь средства вывести из неё эту… это… тьфу. В мире нет такого лекарства, иначе мы бы нашли его для дочери.

– Она обещала написать, когда доберётся до Академии Трира, – сказал Фред.

– До Вечных гор неделя пути, сынок, – покачал головой Эдвин. – В городах могут быть отряды Ордена, в лесах – звери и всяческий сброд, на дорогах разбойники. А Лиза всего лишь девчонка, несмышлёная девчонка! Иди, Фред, возьми Росинку и скачи следом. Догони свою сестру и уговори вернуться домой, заставь её вернуться! Она не могла уйти далеко пешком.

Сын помотал головой:

– Лиза не вернётся, она…

Лекарь пристально посмотрел на сына:

– Что – она?

– Она боится навлечь беду на наш дом, на семью, – с трудом выдавил юноша.

Слова были чужими, они не могли относиться к его тихой, доброй и внимательной сестре.

– После поговорим, – пообещал отец, поднимаясь с полу и направляясь к выходу. – Я сам верну её.

В спешке осёдланная Росинка беспокойно прядала ушами, её глянцевые коричневые бока лоснились на утреннем солнце. Лекарь уже вывел кобылу за ворота, когда его догнала растрёпанная и заплаканная Элин. Её рыжие волосы горели огнём вокруг румяного веснушчатого лица.

– Папа, папа, не уезжай!

– Я скоро вернусь, милая, беги домой к маме. – Он тронул лошадь.

– Мама сказала, чтоб ты шёл домой! – ещё отчаяннее закричала девочка.

Мужчина натянул поводья, почувствовав неладное:

– Что такое, Элин?

– Мама сказала, что уже пора: наша сестрёнка хочет родиться сегодня!

Он спрыгнул наземь и, поспешно бросив вожжи дочери, прыжками побежал по ведущей к крыльцу дорожке. Сония вышла ему навстречу, обхватив руками живот и тревожно заглянув в глаза.

– Ещё не пора, – возразил он ей. – Ещё целый месяц!

Жена пожала плечами, протягивая ему руки.

– Это решаем не мы с тобой.

Эдвин оглянулся на дорогу, чувствуя, как вновь поднимается откуда-то из глубины волна подавленного гнева.

– Если из-за выходки Лизы что-то случится с тобой или малышкой, я, клянусь…

Сония обняла его за шею и успокаивающе погладила по голове:

– Хватит злиться. Если не хочешь, чтобы твой пятый ребёнок появился на свет на ступеньках крыльца, отведи меня в дом и помоги всё приготовить.

Она обезоруживающе улыбнулась, и он подхватил жену на руки.