Читать книгу Фонарщик - Мария Камминз - Страница 10

На следующий день было воскресенье. Обычно Труман ходил в церковь вместе с семьей Купера, но так как у Герти еще не было теплого верхнего платья и она не могла пойти с ними, то и Труман на этот раз остался дома. Он закутал Герти в ее старый платок и повел гулять. После обеда Труман заснул, сидя у камина, а Герти играла с кошкой.

Вечером Вилли забежал проститься. Он очень спешил: хозяин был строг и любил, чтобы работники возвращались вовремя. Потом, по обыкновению, пришел мистер Купер. Посидев недолго, ушел и он. А Тру, увидев, что Герти уснула крепким сном на скамье, пожалел ее будить и уложил одетую.

Наутро, удивленная тем, что лежит в платье, она встала и побежала спросить Тру, как это получилось. Старик зажигал огонь в камине; получив ответы на свои многочисленные вопросы, Герти принялась убирать комнату и готовить завтрак.

Она вспоминала все советы миссис Салливан и следовала им. За несколько недель она научилась быть полезной. Недаром миссис Салливан думала, что из нее выйдет хорошая хозяйка. Конечно, ее помощь была не такой уж значительной, но все же она избавляла Тру от множества мелких хлопот, а ее маленькие ловкие ручки поддерживали чистоту в квартире, что составляло теперь гордость старика.

Иногда миссис Салливан приходила посмотреть на ее работу; она хвалила Герти и понемногу помогала ей. И ничто не доставляло ребенку большего удовольствия, чем возможность научиться чему-нибудь новому. Были, конечно, и неудачи. Однажды, поджаривая хлеб, она сожгла его; в другой раз разбила чайную чашку. Это стоило ей много слез, но так как Труман никогда не бранил ее, то она скоро утешилась, а потом привыкла и стала аккуратнее.

Кейти тоже не забывала ее и приходила иногда вымыть пол и сделать что-нибудь, что было не под силу ребенку. Таким образом, хозяйство Герти шло недурно, и она становилась все более полезной Труману.

Однажды в воскресенье Герти возвращалась из церкви с дядей Тру, мистером Купером и Вилли. Старики разговаривали о своих делах, а дети болтали между собой. Девочка расспрашивала о церкви, о службе, об игре на органе – все это было для нее ново.

Подходя к дому, Вилли спросил у Герти, смотрела ли она когда-нибудь, как Труман зажигает фонари.

– Смотрела, но давно. Я не ходила с того вечера, как дядя увел меня к себе, – ответила Герти. – Я бы очень хотела, но было холодно, и дядя Тру говорил, что я простужусь.

– Хочешь, пойдем сегодня вечером, – предложил Вилли. – Погода теплая, и, если дядя позволит, мы пойдем с ним. Я часто ходил. Это так весело! В окнах видишь людей, которые пьют чай или беседуют у огня…

– Я очень люблю смотреть, как зажигаются фонари! – перебила его Герти. – Они так славно освещают все вокруг! Давай догоним дядю и спросим.

– Нет, подожди, он разговаривает с дедушкой. Около дома спросим.

Но ему трудно было сдержать нетерпение Герти; не успели они подойти к дому, как она побежала вперед и выпросила у Трумана обещание взять ее с собой. Герти едва дождалась вечера, когда они с Вилли пошли вместе с Труманом зажигать фонари.

Сперва она только восхищенно смотрела на фонари, загоравшиеся один за другим, но когда они дошли до угла и очутились напротив большой аптеки, ее восторг перешел все границы. Хрустальные сосуды, наполненные разноцветными жидкостями, ярко сияли при свете ламп. А когда Вилли сказал, что аптека его хозяина почти такая же, она решила, что он должен быть очень счастлив. Дети замешкались, любуясь аптекой, и фонарщик ушел далеко вперед. Когда они догнали его, он зажигал фонари напротив богатых домов. Бо́льшая часть окон на улицу была закрыта, но на некоторых не было ставней, а занавеси еще не опустили. Они увидели в одной из гостиных красивый зажженный камин, вокруг которого собралась семья; дальше, в другом окне, зажгли блестящую люстру, и хотя в комнате никого не было, но мебель была так великолепна, что Герти радостно захлопала в ладоши. Вилли смог убедить ее отойти, только пообещав, что дальше есть такой же чудесный дом, где они, быть может, увидят очень милых детей.

– Откуда ты знаешь? – спросила она по дороге.

– Я не уверен, но прошлой зимой они всегда стояли у окна, когда приходил дядя Тру.

– А сколько их?

– Две девочки. Одна из них – с чудными волосами и таким кротким личиком! Она походила на восковую куклу, но гораздо красивее.

– Ах, как я хотела бы ее увидеть! – воскликнула Герти.

– Вот они! – сказал Вилли.

– Где?

– Вон, напротив, в этом большом каменном доме. Перейдем на ту сторону, будет лучше видно…

Тру еще не подошел. Это его ждали девочки в окне: не одна Герти любила смотреть, как зажигали фонари. Из освещенной комнаты ничего не было видно на улице, а Вилли и Герти, напротив, было очень удобно ее рассматривать.

Комната была роскошно обставлена; по всей вероятности, тут жили богатые люди. Огонь в камине и висячая лампа ярко освещали комнату. Мягкие ковры, драпировки, картины в золоченых рамах, огромные зеркала поразили Герти. Среди той бедности, в которой она жила с детства, она не видела ничего подобного. Девочка не могла наглядеться на стол, накрытый белоснежной скатертью и уставленный печеньем и пирожными, на блестящую сервировку. Какой-то господин уселся в кресле у огня; нарядная дама присматривала за горничной, накрывавшей на стол, а дети стояли у окна и смотрели на улицу. Это были прелестные девочки, особенно одна из них, по виду – ровесница Герти. Вьющиеся белокурые волосы падали на кружевной воротник, большие голубые глаза, розовые щечки – точно ангелочек. Герти не знала, как выразить свой восторг:

– Ах, какая хорошенькая девочка! А дама-то какая нарядная! Посмотри, Вилли, что это там, на столе? Вот вкусно-то должно быть! А какое там большое зеркало!

Тут подошел Труман.

Свет от фонаря осветил тротуар, и дети заметили Вилли и Герти. Не было слышно, что они говорили, но Герти поняла, что речь идет о ней. Ей это было неприятно, и она спряталась за фонарный столб. Уходя, она еще раз заглянула в окно, чтобы увидеть детей: они усаживались за стол, а горничная стала опускать шторы.

Герти взяла Вилли за руку, и они побежали догонять дядю Тру.

– Хотела бы ты жить в таком доме, Герти? – спросил Вилли.

– Конечно! – не задумываясь, ответила Герти.

– И я тоже, и я добьюсь этого!

– А как?

– Буду работать, разбогатею и куплю себе такой дом.

– Да ведь на это нужно кучу денег.

– Я и хочу заработать много денег. Хозяин этого дома приехал в Бостон без гроша. Если он сумел разбогатеть, почему же я не сумею?

– Как же он нажил столько денег?

– Не знаю. Да мало ли, как можно. Говорят, нужно счастье… А я думаю, что важнее умение.

– А знаешь, что бы я сделала, если бы была богата? – сказала Герти.

– Ну, что?

– Я бы купила дяде Труману кресло с мягкими подушками, потом завела бы много-много больших ламп и зажигала бы их, чтобы в комнате было светло, как днем!

– Ты так любишь свет, Герти?

– О, еще бы! – воскликнула девочка. – Я люблю звезды, люблю солнце, люблю фонари дяди Трумана…

Герти весело прыгала. Дети говорили о своем будущем и о том, как они разбогатеют.

Герти тоже стала мечтать, что она будет работать и заработает много денег. Вилли рассказывал, как хорошо и богато они будут жить с дедушкой, с его матерью и с дядей Труманом.

При повороте на другую улицу Герти вдруг остановилась и отказалась идти дальше.

– Ты устала? – спросил Вилли.

– Нет! Но дальше я не пойду!

– Почему же?

– Потому что… – Герти понизила голос и почти прошептала на ухо Вилли: – Там живет Нэнси Грант; вот ее дом, и я не могу дальше идти. Я боюсь!..

– О! – сказал Вилли, гордо вскинув голову. – Хотел бы я знать, чего ты боишься, если ты со мной! Пусть кто-нибудь только посмеет тебя тронуть! А дядя Тру? Смешно, право!..

Это убедило Герти, и ее страх пропал. По своей природе она вовсе не была робкой, и ей захотелось показать Вили свою бывшую мучительницу. Они подошли к дому. Нельзя было найти лучшего случая: стоя у открытого окна, Нэнси ссорилась с одной из соседок. Вся ее поза выражала гнев; ее лицо было обезображено злобой, и по нему можно было судить о характере этой женщины.

– Которая же из них Нэнси Грант? – спросил Вилли. – Вот эта высокая, с кофейником в руке?

– Да, – ответила Герти. – Она сейчас подерется с миссис Бирч. – Ведь она просто не может с кем-нибудь не подраться! Она нас не видит?

– Нет, не бойся. К тому же она слишком сердита. Пойдем дальше, не будем останавливаться.

Но Герти не двигалась с места. Уверенная в защите Вилли, она смотрела прямо на Нэнси; глаза ее сверкали, но не блеском радости и веселья, как раньше, а мрачным огнем ненависти, которую вид Нэнси вызвал с новой силой.

Вилли спешил домой; увидев, что Труман уже далеко, он пошел вперед, полагая, что Герти последует за ним.

– Идем, Герти, я не могу ждать; пора домой, – не оборачиваясь, позвал он.

Герти оглянулась и увидела, что осталась одна. Нагнувшись, она подняла с дороги камень и бросила его в окно. Стекло разлетелось вдребезги; раздался яростный крик; но Герти не стала дожидаться последствий своей проделки. Вне себя от страха, она пустилась бежать со всех ног, обогнала Вилли и остановилась только возле Трумана.

– Ты что там наделала? – подойдя, спросил Вилли.

Она пожала плечами, надулась и объявила, что сделала это нарочно.

Труман с Вилли переглянулись, но промолчали. Герти до самого дома больше не сказала ни слова.

Вилли пожелал у ворот им спокойной ночи, и, как всегда, они не видели его всю следующую неделю.