Читать книгу Не забудь меня похоронить - Мария Кейль - Страница 2

01 Отче

Оглавление

Нет, на самом деле всё началось здесь, на моё первое Первое сентября.

Тогда я встретил отца Игоря и научился пользоваться своим Голосом.

Так ярко это вижу, будто вчера: мама пошла со мной на линейку. Брату четыре, Славка мелко семенит следом и смешно картавит. А я серьёзный, в новом чёрном костюмчике (как у папы!) несу букет гладиолусов.

Мы шли тогда только с мамой, папа занимался делами бизнеса. Мелкий я был в восторге от отца, просил купить побольше крутых костюмов, мокасины Bugatti, и не рюкзак с картинкой покемона, а красивый кожаный портфель – тоже «как у папы». Правда, всё равно достался рюкзак, «потому что для спины полезно». Ну хоть кожаный (как мне сказали) и без дурацких картинок.

И вот я, такой деловой и гордый, стою на линейке… Почему это не снится мне в кошмарах? Может, потому, что и так помню? Может, из-за того, что тогда ко мне пришел не только призрак?

Среди таких же наивных первоклашек ничего не предвещало беды, но в один момент поворачиваюсь – и не вижу никого. И снова раздаётся выворачивающий душу смех.

– Риль? – Славка дёргает меня за рукав и повторяет дурацкое прозвище. Но я снова на празднике. Только за спиной классного руководителя, милейшей Анны Петровны – неясная тень разворачивает крылья. Крылья прижимаются к вискам, обнимают голову. Женщина поправляет выбившуюся из причёски прядь, прижимает руки к голове, словно от сильной боли. Хмурится. Я слышу голос тёмных крыльев.

Да… Никому ты не нужна. Никому. И дети эти шумные. Тупые. Вот бы они все…

– Уйди, – тихо шепчу я. – Уйди.

– Риль, ты бяка, – говорит Славка сзади и надувает губки. – Вот возьму и уйду!

– Уйди! – повторяю уже громче, на меня оборачивается учительница и странно смотрит.

– Уходи, – повторяю из последних сил, и вижу, как тень уходит. Уходит, а я выдыхаю.

– Кирюш, ты как? – мама касается плеча. – Устал? Линейка скоро закончится.

– Извините, он, кажется, немного утомился, – говорит она учительнице. Анна Петровна умиротворённо кивает: «Да, дети не привыкли к долгим мероприятиям».

Я смотрю в сторону других классов на линейке и вижу заинтересованный взгляд мужчины в чёрном. Пронзительный, но добрый. И слышу тихий шёпот: «Молодец».

И жутко так же, как от женского голоса из пустоты. Потому что мужчина не разжимает губ. Да и далеко он от меня, на площадке для родителей второго класса. Я отворачиваюсь. И стою, как игрушечный солдатик, смотрю прямо перед собой. И наплевать мне и на солидный костюм с бабочкой, и на рюкзак. Не замечаю, как мы идём в класс, и не радует выпрошенная у отца старая ручка Parker. Я слышу всё, но ничего из того, что говорит Анна Петровна. Иду будто сквозь туман, а в ушах вата. Помню, когда зашли в класс, позвонил отец. Мама дала телефон, и я невпопад ответил на поздравления. Вечером стало радостно, что папа не забыл про меня. А тогда разумных слов не нашлось, и папа слушал дурацкий лепет. До сих пор обидно.

…учительница дала нам задание приклеить бумажный колокольчик со своим именем к доске. Когда подошла моя очередь, я споткнулся и нечаянно уронил стопку бумаг с учительского стола.

– Простите…

– Всё хорошо, – она прищурилась, а за спиной поднялась тень. Снова.

– Отойди от меня! – крик был резким, тонким. Подбежала мама, обняла.

– Он просто переутомился, – пробормотала Анна Петровна.

А я уже готов был зареветь. Тень висела за ней, хоть уже и не тянулась ко мне, но обхватывала женщину всё больше и больше.

Какой интересный мальчик. Это ж появляется сила делать что угодно от его слов…

– Не подходите… Не надо!.. – шепчу я.

Открылась дверь, и я узнал мужчину с линейки. Вблизи он казался ещё выше, чем на школьном дворе, и сложно было понять, сколько ему лет. Вроде не старше папы, но около светлых глаз – морщинки. Самое удивительное – на нем было длинное и чёрное платье. Учительница кивнула ему как знакомому, и я порадовался, что он не призрак.

– Батюшка, второй класс дальше по коридору.

– Знаю, я был уже у дочки, – он оглядел класс. – Алина Владимировна, школьный психолог, попросила сюда зайти. Она сейчас занята, а у меня ведь тоже диплом так-то… На линейке заметили, что у мальчика стресс.

Он улыбнулся мне:

– Выйдем в коридор?

– Да… – сказал я, очарованный магией этого голоса.

Мама хотела было возразить, но классная руководительница сказала, что всё нормально. И мама осталась в классе – собрать мой рюкзак, дослушать указания для родителей и всякое такое.

Мужчина увёл меня в тихий конец коридора, где не было кабинетов, только большое окно перед дверью в подсобку. Он легко поднял меня и усадил на подоконник, и мы оказались на одном уровне, лицом к лицу.

– Давай знакомиться. Меня зовут отец Игорь. А тебя?

– А вы разве не знаете?

Он замешкался.

– Откуда?

– Вы ведь похвалили меня на линейке. Я слышал… Или мне показалось? – хотелось разреветься. Получается, это я больной и псих? Но отец Игорь (да чей же он папа!) снова улыбнулся.

– Я похвалил тебя, но мысленно. Ты молодец, парень. Но всё же – как тебя зовут?

– Кир… Кирилл Ефимов.

– Хорошее имя, – из кабинетов начал доноситься шум, классные часы заканчивались, отец Игорь оглянулся. – Времени у нас мало. Давно ты их видишь, Кир?

– Слышу – да. Увидел только сегодня.

Он говорил со мной серьёзно, и неважно, что беседовал с мелким пацаном. Неважно, что любой другой человек счёл бы это всё выдумкой или бредом.

– Хорошо, – отец Игорь кивнул и будто посмотрел куда-то вглубь себя, – послушай, Кир. Не бойся их. Они тебя не тронут. Я служу в храме, через квартал отсюда, в сторону площади Ленина. Заходи в любое время.

– Так… Это не болезнь? – с надеждой спросил я.

– Нет, – он добродушно потрепал меня по волосам. – Ты не больной. Ты сильный. Иди к маме и ничего не бойся.

– Спасибо, – я кивнул, и не удержался от вопроса, – почему вы в чёрном?

– А почему ты в чёрном, Кирилл?

Я замялся. Что значит «почему?» Я в костюме, как папа! Сегодня же праздник? Праздник же!

Где-то закончился классный час, и шум растёкся по коридорам. Потом и наш класс отпустили. Идя с мамой и Славкой домой, я вспомнил, что забыл спросить – чей же папа отец Игорь.

***

В ту ночь мне снова снился кошмар про кладбище. Так что на большой перемене я сбежал из школы и рванул к церкви. Может быть, я бы и не торопился, но невыносимо было видеть сочувствующий мамин взгляд. Утром, за завтраком, она спросила:

–Ты как, Кир? Голова не болит?

И ладно спросила, но рядом отец читал газету. Он прищурился:

– А что не так? В первый день устал? Ты же вроде сильный. А, Кирюх?

– Нормально, – я стушевался. Больше всего не хотелось рассказывать папе о своих кошмарах. Вдруг он опять решит, что мне к психологу надо?

Папа с мамой проводили меня до класса. Анна Петровна перед уроком вежливо спросила, как я себя чувствую. Сначала стало неловко. А потом страшно. Потому что за спиной у неё опять колыхалась тень. Не знаю, что она увидела в моих глазах, но старательно говорила мягко и успокаивающе. Как с больным.

Усадила за парту со светловолосой девчонкой.

– Привет, меня Света зовут, – представилась новая одноклассница, а меня пробила дрожь. За ней тоже стояла тёмная потусторонняя муть.

– Отвали, – буркнул я тени, но девочка услышала и нахмурилась.

– Фу, грубиян!

Это легко, мальчик.

Светка сидела рядом, перебирала лист с наклейками, выбирая принцессу для обложки дневника. Девочка задела локтем пенал с ручками и карандашами, и тот упал на пол. Она потянулась, но у стула подломилась ножка, и Светка бухнулась в проход между партами.

Видишь, мальчик, она отвалила. Что ещё мне сделать?

Я вздрогнул и уставился прямо перед собой, как придурок. Даже руку испугался однокласснице подать. Так и просидел как истукан целый урок.

После звонка Анна Петровна подозвала меня:

– Кирилл, что-то не так? Ты чего боишься? Я понимаю, сегодня первый день, всё новое, это сложно. Но ты не переживай, с ребятами подружишься. А со Светой всё будет в порядке, не волнуйся.

А я не мог ничего сказать, смотрел на колыхающиеся крылья, и слышал шёпот тени:

Боишься, мальчик? Бойся, потом я приду за тобой! Мне нравиться сила в твоих словах!

– Нет! Прочь! – крикнул я. И зажмурился.

– Прости? – Анна Петровна наклонилась поближе.

Я открыл глаза – тени не было. Исчезла.

– Извините. Это я… с папой вчера ужастик смотрел. Извините, – скомкано бросил я и убежал. Глупо вышло. Второй урок кончился, и вместо столовки я рванул в церковь.

Она была совсем рядом – не в квартале даже, а через два дома и дорогу. Новая небольшая церквушка из светлого кирпича. Красивая, маленькая. Из-за закрытых дверей слышалось пение.

Папа говорил, что надо быть вежливым.

Я постучал в дверь. Никто не ответил. Я постучал ещё раз. И в третий. И ещё раз. Никто не открыл. Наверное, взрослые не хотят меня видеть, как в прошлый раз, когда я сбежал из детского сада, а толстый дядька в чёрном меня прогнал. Хотя отец Игорь мне понравился, неужели он такой же? Нет, он хороший человек. Я постучал ещё раз. Может, стоит вернуться? Едва я спустился с порога, как снова услышал смех.

Они от нас не спрячутся!

И ведь забудут, не похоронят!

Я опрометью побежал обратно и постучал снова.

Какая-то тётенька в длинной юбке и платке открыла дверь, сначала посмотрела прямо – видимо, ожидая увидеть взрослого, и только потом опустила взгляд вниз.

– Господи, благослови, – она присела, – что случилось, дитя?

«Дитём» меня ещё не называли. Звучало это неправильно и нелепо. И обидно – будто они умные, а я нет. В другое время я бы как-то пошутил, сказал бы что-то крутое, как папка. Но меня трясло и не отпускало.

– Мне нужен отец Игорь.

– Он занят, мальчик, сейчас служба.

– Ладно, – уйти я не мог, потому что чувствовал: стоит выйти и снова заговорит призрачное радио. – А подождать… Можно?

– Можно, – тётенька присела на корточки и посмотрела мне в глаза, уже на одном уровне, – что случилось?

Она смотрела внимательно и уже без взрослого пренебрежительного отношения. Как человек, которому интересно. Но рассказывать о тенях кому-то ещё мне было всё равно страшно.

– Отец Игорь сказал, что я могу всегда обратиться к нему. Можно зайти? Пожалуйста?

Тётенька встала, поправила платок и длинную юбку.

– Пойдём. Ты креститься умеешь? Смотри, это просто: сложи пальцы вот так. Повторяй за мной.

Хотелось спросить, зачем, но я промолчал, решил узнать у отца Игоря. Так что просто коснулся своего лба, потом плеча, как показывала тётенька, поклонился и шагнул внутрь.

Внутри – полумрак и звонкое пение. Голоса людей отражались от стен и улетали ввысь, даруя мне тишину и свободу от потусторонних пугающих слов. Меня обволакивал незнакомый запах и тёплые отблески свечей. На стенах – десятки лиц. Лица людей, которые были здесь давно… Странные, нереальные, чуточку неправильные, но живые. Будто они знали больше… знали всё. Видели всё.

Знали больше меня.

– Садись на лавочку, – тётенька указала мне на место под окном, рядом с иконой больше моего роста. Там был изображён седовласый старец с посохом.

– Ребёнку стоять надо, лавочки для больных, – возмутилась какая-то толстая бабулька.

– Оставьте ребёнка в покое, – твёрдо сказала тётенька. – Мальчик, ты сиди и ничего не бойся. Отец Игорь закончит службу и поговорит с тобой. Это недолго. Слышишь, уже поют?

Звучали голоса певчих. Слов было не разобрать – они так перетекали одно в другое, что разделить их и вникнуть в смысл не выходило. Я прикрыл глаза, и мне казалось, что звук идёт сквозь меня. А мерцание свечей я видел сквозь закрытые веки.

– Вот он, отец Игорь. Он говорит, что к вам. Мальчик, ты заснул?

Я открыл глаза. Будто минута прошла, но вокруг никого не было, кроме тётеньки и отца Игоря.

– Кирилл? Что случилось? Разморило от запаха? Пойдём, проветришься.

– Нет! Не надо мне на улицу! – встрепенулся я.

– А… – он посмотрел на меня, дотянулся и открыл форточку за моей спиной. В церковь ворвался свежий воздух с запахом осенних цветов.

– Так лучше? Чувствуешь запах? Это сестра Татьяна выращивает цветы.  У нее там и астры, и гладиолусы, и георгины скоро расцветут. А теперь расскажи, что случилось. Что ты увидел?

– Тень… Она вернулась. Я их снова вижу. А вы… Тоже? Можно я у вас в церкви поживу? Тут их нет.

– Ты поэтому задремал? Наверняка дома кошмары снятся?

– Как вы узнали?

Отец Игорь взял мою руку в свою. Большие руки. Мягкие. Но сильные. Я поймал его взгляд – светлые глаза смотрели пристально.

– Я не вижу их, Кирилл. Послушай, не должно это мне обсуждать. Я чувствую холод. Я знаю, когда они рядом. Тогда я молюсь. Снова и снова. Расскажи, что видел ты.

Я рассказал. Он слушал внимательно, а потом спросил:

– Кирилл, твой дар необычен, но ты не заметил главного. Стоило тебе сказать, и тени ушли. Понимаешь? Твой дар – не видеть их, но иметь силу изгнать. Поэтому я сказал тебе в школе – не бойся. Гони их, и они тебя не тронут. Молись, и голоса уйдут.

– Правда?

– Правда, – он улыбнулся, – а теперь… ты что же, урок прогулял?

Я опустил голову. Он усмехнулся.

– Ладно, бывает. Пойдём, провожу тебя до школы. Заодно и поговорим.

Мы шли по осенней улице, я пинал опавшие листья на тротуарной плитке. Отец Игорь рассказывал, что почти никого не знает в городе, потому что недавно переехал в этот приход, и звал в гости пообщаться с его дочкой Аней, которая училась во 2 «А».

– А если я стану священником, как вы, то смогу от них избавиться насовсем?

Отец Игорь остановился, присел. Потрепал меня по волосам.

– Кирилл, идти в духовенство надо от призвания и внутреннего порыва. А сейчас в тебе говорит страх. И потом, надо вырасти. Решение должно быть осознанным.

Я ничего не понял и надул губы.

– Но ты всегда можешь приходить в церковь, если тебе страшно. Только знаешь… Стучать не надо, ладно?

– Почему? Это же… – память не сразу подсунула слова взрослых, – «дань вежливости»?

Отец Игорь не сразу мне ответил:

– Да, но это для обычных домов правило. А Церковь – это Божий дом. Надо перекреститься и поклониться. Какой у тебя сейчас урок?

Так незаметно мы оказались у школы.

– Математика? Пение? Я не знаю.

Но моему спутнику ответ был не нужен. Он легко нашёл нужный класс, позвал Анну Петровну, легко пошутил, попросил не наказывать меня, и ушёл, не обращая внимания на удивлённые взгляды школьников. Казалось, отца Игоря не смущало, как дети реагировали на его длинное чёрное платье.

«Это ряса, мальчик», – раздался смешок сзади. Я обернулся, но там никого не было.

Не забудь меня похоронить

Подняться наверх