Читать книгу Большая книга ужасов – 61 (сборник) - Мария Некрасова - Страница 17

Исчезла и пояснительная табличка. Горшки зельеварного аппарата сдвинулись на прежнее место, закрывая пустоту. О ноже напоминала только крохотная дырочка от выдернутого гвоздика.

Тетя Света как будто не заметила пропажи. Стояла в двух шагах от витрины и расспрашивала бурята: «А скажите, Жигжитжаб Доржиевич…», «Жигжитжаб Доржиевич, а если…». Может, она сама убрала нож?

Самое странное, что я ничему не удивился и сразу перестал думать о ноже. Собрал пожитки для себя и для брата, на ходу попрощался с тетей и поехал к ведьмаку.

Как только мы сели на велики, Зойка начала болтать. В каждом доме, который попадался нам на глаза, жил ее знакомый или знакомый знакомых, и обо всех ей было что сказать. Эти истории, то совсем простые, то долгие и путаные, как сериалы про любовь, она вываливала без разбора и без перерыва. Если становилось скучно, можно было отключиться и глазеть по сторонам, Зойка не обижалась.

– Написали Василию в армию, что Алена выходит замуж, он и говорит командиру: «Товарищ командир, отпустите меня в Ордынск на один день, на один час, а не то я сам убегу», – на одном дыхании молола она. – Командиру это не понравилось, он и посадил его под арест, а Василий убежал и приходит к Алене на свадьбу…

За городом Зойка притомилась и молчала иногда целые километры. Тянулись поля с чем-то сельскохозяйственным (я тогда не мог отличить даже рожь от пшеницы), поскрипывал музейный велосипед. Иногда я вспоминал о ноже, но эти мысли ускользали, сверкнув, как рыбки в быстрой воде. Оставалось чувство, что я не то потерял, не то забыл сделать что-то важное…

На обочине дороги пестрело дерево, разукрашенное, как новогодняя елка, привязанными к веткам лентами, платками и цветными тряпочками. На некоторых было что-то написано непонятными значками. Подъезжая, мы спугнули стаю птиц. Оказалось, что под деревом полно сырных и творожных крошек. На земле валялись пуговицы, спички и сигареты; блестели мелкие монетки.

Жека издал радостный вопль и уже было свернул к чудо-дереву, но Зойка его догнала и, не слезая с велосипеда, поймала за ухо:

– Не тебе оставлено!

– А кому, – возмутился Жека, – воробушкам, что ли?! У них карманов для денег нету!

– Эжинам, Москва дремучая! – Зойка тянула больного за ухо, заставляя ехать дальше.

– Каким еще жинам?

– Э-жи-нам. Скорее всего, богине Этуген. Или Ульген Эхэ – в общем, духам Земли. Буряты в них верят, ну и русские, кто здесь давно живет, обязательно что-нибудь бросят на всякий случай. – Сказав это, Зойка, наконец, отпустила Жеку и, размахнувшись, ловко бросила под оставшееся позади дерево монетку.

В огороде ведьмака копошились согнутые фигуры: кто поливал, кто вскапывал, кто выпалывал сорняки. Изумляя деревенских собак, на плетне красовался желтый галстук; подъехав ближе, я разглядел младшего лейтенанта Виталика. Мокрый от пота и несчастный, он орудовал тяпкой, поправляя под пиджаком съезжающий пистолет.

– Больные, – сказала Зойка, – вот так и расплачиваются с дядей Тимошей, а денег он не берет.

Она свернула к плетню и закричала:

– Сегодня приема не будет! Завтра приходите, после обеда!

Дверь избушки была подперта поленом, как прошлой ночью. Похоже, хозяин с тех пор не возвращался. Но откуда Зойка взяла, что ведьмака не будет до завтра?

Больные стали расходиться. Судя по всему, они хорошо знали Зойку. Кто-то завел трескучий мотоцикл и уехал, пыля, по деревенской улице. Остались младший лейтенант Виталик и старуха. Они подошли к плетню и начали переговоры с Зойкой. Старуха как полола огород, так и разговаривала, согнувшись крючком.

– Спина у меня, – пожаловалась она.

– Ясно, – с понимающим видом кивнула Зойка. – Рубаху для бани взяли?

– Взяла, дочка.

– Ну и приходите завтра к вечеру, когда баня истопится. Дядь Тимоша вас быстро выпрямит.

– А сегодня нельзя? Издалека я, – просящим голосом сказала старуха.

– Сегодня он уехал травы собирать. Идите вон в тот дом с голубой крышей, – распорядилась Зойка. – Спросите Анастасию Петровну, она вас покормит и ночевать пустит. Платить не надо, просто скажите, что вы от Тимофея Захаровича.

– А сам-то не осерчает? – с опаской спросила старуха.

– На вас ему серчать не за что, а мне сегодня он все простит, – с непонятной уверенностью сказала Зойка.

– Дай Бог тебе здоровья и мужа хорошего, – посулила старуха и, подхватив сумку с пожитками, засеменила по улице.

Младший лейтенант стоял, вцепившись в плетень, как будто собирался вырвать кол и обороняться.

– Мне надо сегодня, – упрямо сказал он.

– Вы же слышали, уехал дядь Тимоша, – ответила Зойка, глядя на пистолет у него под расстегнутым пиджаком.

– Мне надо сегодня, – повторил Виталик, – по государственному делу.

До меня дошло:

– Хотите, чтобы ведьмак нашел воров?

Виталик надулся:

– Это служебная тайна!

– Со служебной тайной иди на службу. Ты че, Виталя, совсем важный?! – возмутился поганый язык. У Зойки был талант не просто говорить гадости, а говорить гадости неожиданно.

Младший лейтенант залился краской. Помолчал, прокашлялся и еще помолчал. Свесился через плетень и посмотрел Зойке в лицо:

– Ты из нашей школы, что ли?

– Дорогая редакция, я торчу! – всплеснула руками Зойка. – Как большой пистолет и ма-аленькая звездочка меняют человека! Когда он босой ногой наступил на змею…

– Зойка! – узнал младший лейтенант. – А ты почему здесь командуешь?.. Погоди-погоди, ты та самая Зоя? Его помощница?

– Ну, это громко сказано, – поскромничала Зойка.

– И ничего не громко! Тебя все так называют, – заверил Виталик и с видом завзятого сердцееда разгладил пух на губе, который считал усами. – Зой, а как ты похорошела! Совсем невеста.

Зойка расплылась. Все-таки девчонки наивные. Понятно же, что Виталик искал подход к ведьмаку, а то и не узнал бы Зойку. А она порозовела и – томным голосом, глядя в землю:

– Ну, что тебе?

– Не могу я уйти ни с чем, – горячо заговорил младший лейтенант. – Ты пойми: вещи из музея антикварные, такие не продашь кому попало. Скорее всего, их украли по заказу коллекционера. Вот у меня список – твоя тетя дала, спасибочки. – Виталик одарил меня недобрым взглядом, как будто я был виноват, и прочитал: – Афанасьев – городской прокурор, Бирюков – полковник в отставке, Доржиев – персональный пенсионер, бывший директор музея, Скорятин – всему городу зубы лечит… Это не то что пацаны скутер угнали. Как мне таких людей проверять? Прийти к прокурору и сказать: «Николай Сергеевич, выдайте мне постановление на обыск в вашей квартире»? Нет, здесь без колдуна никак! – сокрушенно закончил он.

– Дядь Тимоша не колдун, а ведьмак, – поправила Зойка. – Ведает много, то есть знает.

– Вот и сказал бы, если знает, – буркнул Виталик. Он краснел и маялся. Было понятно, что младший лейтенант, как тетя Света, не верит ни в колдунов, ни в ведьмаков, но жизнь заставляет.

– Если ты думаешь, что будет как в сказке: «Золотое блюдечко, наливное яблочко, покажи, кто музей обокрал», то зря, – заметила Зойка.

– Но ведь находил же он краденое! – с отчаянием сказал младший лейтенант. – Не знаю, с яблочком или с арбузиком, но находил. Я раньше думал – слухи, болтовня пустая. Только наш подполковник на слухи не повелся бы, он же помнит все кражи в городе за последние десять лет. «Иди, – говорит, – к Тимофей Захарычу. Копай ему огород, коли ему дрова, но без результата не возвращайся»…

– Да найдет он, – успокоила младшего лейтенанта Зойка. – Он и без вас нашел бы, потому что не любит, когда иконы воруют. Только завтра, а раньше никак не получится. Можешь подполковнику передать – завтра.

Виталик снял с плетня желтый Незнайкин галстук и стал неумело завязывать.

– Стильная вещь, – не удержался я. – Девчонки, наверное, в обморок падают.

– Правда стильная? А я стесняюсь, броский очень. Невеста подарила, – не разгадав подначки, спроста поделился младший лейтенант.

Когда Виталик уходил, Зойка с горестным видом глядела ему в спину:

– Невеста… Галстуки дарит.

– Жених и невеста тили-тили тесто! – влез Жека и показал Зойке язык, давая понять, что дразнилка относится к ней.

– Будем лечить! – объявила Зойка и щелкнула его по лбу. А мне с вызовом сказала: – Ну, нравился. Он с Наташкой гулял, а я, дурочка, пряталась в кустах и мяукала… Я тогда только пришла в кружок – четвертый класс, а он после девятого учился в полицейском колледже. Беретик набекрень, нашивки золотые, ботинки высокие… А теперь еле вспомнил, как меня зовут.

– А что вы там делаете, когда по кустам не мяукаете? – спросил я.

– В кружке-то? Много всего. Зимой реставрируем экспонаты, какие можем, а летом ходим по деревням. Бывает, стоит ничей дом, заброшенный. Пошаришь и обязательно что-нибудь найдешь. Саблю булатную видел в музее? Семнадцатый век, а ею курятник чистили.

Рассказывая, Зойка взяла прислоненный к плетню велик и покатила во двор. Мы с Жекой шли за ней. Я спохватился:

– Слушай, а зачем ты нас притащила сюда, если дядя Тимоша будет только завтра?

– Увидишь, – с загадочным видом бросила Зойка.

Велосипед она оставила у сарая. Предупредила:

– Ничего не бойтесь и ничего не делайте, пока я не разрешу. Без разрешения можно только дышать. – И распахнула дверь.

В углу,

за горой костылей и тросточек,

у миски с какой-то кашей

лежал волк!

Я узнал его сразу по вылезшему с одного бока клоку линялой шерсти.

– Принесла, – сказала Зойка.

И достала из сумки нож колдуна.