Читать книгу Там где всегда ветер… Роман об отрочестве. Вторая редакция - Мария Романушко - Страница 9

Часть 1. Жизнь в жёлтом цвете
4 класс. Мне 10 лет. Год 1960—61
Бабушка

Оглавление

Моя бабушка – страстная натура. Всё, что она любит, она любит пылко, а всё, что она делает, – делает с азартом и стремительно. Знакомые говорят: «У Дарьи Лаврентьевны всё горит в руках!» Её стихия – это домашнее хозяйство.

У бабушки есть три божества, которым она поклоняется, и которым верно, неутомимо служит – это Чистота, Красота и Вкуснота! Всё в доме должно сверкать, всё должно сиять. Всё должно быть накрахмалено и отутюжено. Все должны быть одеты, «как с иголочки». Все должны быть накормлены вкусно и до отвала. В бабушке очень много энергии. Она не может сидеть ни минуты без дела.


* * *

Каждое утро, проснувшись раньше всех, бабушка отправляется на маленький, но изобильный базар, который рядом с нашим домом. Ей это – в удовольствие.

Продавцы за прилавками – тётушки в белых платочках с окрестных хуторов, до черна загорелые на степном солнце, полные, краснощёкие украинки с мягким говором: «Бэрить, бэрить, усэ свижэ! Молоко парнэ, утришне, яйки з-пид квочки, укрип тильки што з грядки! Купувайтэ!»

Всё – ароматное и страшно аппетитное, особенно горы белоснежного творога и банки с густой, лоснящейся сметаной… Когда по воскресеньям мы ходим на базар вместе с бабушкой, мне очень нравится смотреть на всю эту красоту. Но только смотреть! Потому что есть этого я не могу – у меня аллергия на всё молочное. Так что восторг мой у молочных прилавков – чисто эстетический, а не гурманский. Но когда мы переходим в овощные ряды, тут у меня начинают течь слюнки.

Наша бабушка знает, что такое голод, – это она испытала во время войны в фашистских концлагерях, – там ей давали есть одну лишь похлёбку из брюквы. Знает, и что такое жизнь впроголодь (после войны, на хлебные карточки). Поэтому ей так приятно бывать на базаре, где много всякой еды, такой привлекательной и доступной по цене. «Так хорошо, как в Вольногорске, мы ещё никогда не жили», – говорит бабушка.


* * *

Приготовление еды – это для бабушки как любимая песня!.. Она не может приготовить что-нибудь простенькое, по-быстрому, – ей это совершенно не интересно. Она всё время что-то жарит, печёт, шинкует, проворачивает, тушит, взбивает. В большой кастрюле то и дело пучится дрожжевое тесто… На кухне жара, чад (то и дело подгорает лук…) Бабушка распаренная, с пунцовыми щеками, утирает лоб концом фартука…

Не заглядывая ни в какие кулинарные книги, бабушка делала такие потрясающие блюда, которые я потом никогда в жизни нигде больше не пробовала. Наша бабушка – великий кулинар. Её девиз: чтобы было ВКУСНО!

Только бабушка готовила такие вкуснющие картофлянники и зразы, и пирожки с разной всячиной, и обалденную баклажанную икру, и многое, многое другое, на что ей не было жаль ни времени, ни сил.

И я была рядом, помогала бабушке, мне это очень нравилось. Смотрела на быстрые, умелые бабушкины руки, записывала на плёнку памяти бабушкины кулинарные секреты…


* * *

А ещё бабушка обожает всякое рукоделие. И, прежде всего – шить. Бабушка великолепная портниха. Она обшивает всю нашу семью. Только в двадцать лет у меня появятся первые покупные платья, а до этого всё, вплоть до пальто, было сшито бабушкиными руками.

Маме она шила такие прелестные наряды, что современные модельеры, все эти новомодные «кутюрье», в подмётки не годятся моей бабушке! Она делала очень красивые, как сказали бы теперь – эксклюзивные вещи, со множеством ручной кропотливой работы: всякие там мережки, сложные строчки, воланы, ришелье, аппликации, разные отделки, вышивки, рюши… Она умела всё! Каждое платье, сделанное бабушкиными руками, было произведением искусства.

Она не могла сшить простецкую, заурядную вещь – ей это было скучно и унизительно. Произведением искусства был даже рабочий фартук для кухни – бабушка непременно должна была его чем-то украсить, какой-нибудь оригинальной отделкой, кармашками.

Всё было приятно взять в руки, на всё было радостно посмотреть. И вот что удивительно: бабушке на всё хватало времени и сил. Главное, чтоб было КРАСИВО! Занимаясь трудоёмкой ручной работой, бабушка испытывала настоящее творческое наслаждение.

Ещё она любила вязать – спицами и крючком, и делала это виртуозно. Ещё она обожала вышивать – гладью и крестом, причём, исключительно по собственным эскизам – бабушка хорошо рисовала. А ещё она умела ткать, делала весёлые половички и коврики, разные красивые салфеточки и прочие чудеса… Бабушка говорила: «Я могла бы быть художницей, если бы судьба дала мне возможность учиться. Но – не дала… Так я и осталась самоучкой».


Бабушка и меня к моим десяти годам ненавязчиво многому уже научила. Я у неё вроде подмастерья, и мне это нравится: обметать петли, подшить подол «козликом» и многое другое. Вышивать стебельком бабушка научила меня, когда мне было года четыре. А в шесть лет я уже заправски вышивала крестом.

Жаль, что мама с бабушкой не сохранили мои детские вышивки, и я не могу показать их дочке. При переездах всё детское творчество, без сожаления, выбрасывалось, вместе с ворохом ненужных вещей.


* * *

А ещё бабушка умела страстно ругаться! Когда я смотрела грузинский фильм «Я, бабушка, Илико и Илларион», то в грузинской бабушке – в этой взрывчатой, крикливой, щедрой на проклятья старушке (хотя в душе доброй и любящей) – я увидела свою дорогую, любимую бабушку.

Моя бабушка также пылко ругалась – по любому поводу! Хотя никаких нехороших слов она не говорила и отродясь не знала. Бабушка была интеллигентным человеком. Самое страшное бабушкино слово – «зараза». А ещё она изобретала какие-то свои неожиданные словечки. Она любила филологические эксперименты, на стыке двух языков – русского и украинского.

Крику, крику был полный дом!.. Наверное, и в моей бабушке была капелька грузинской крови, хотя внешне это было и незаметно: у бабушки были синие глаза и русые волосы. Но страстность натуры выдавала в ней чисто южного человека, у которого, как говорится, «язык без костей».

Из-за какой-нибудь ерунды бабушка могла учинить такой скандал, что хоть святых выноси! Да и мама от неё тоже не отставала – яблоко, как говорится, от яблони… С одной только разницей: бабушка, накричавшись, быстро остывала и опять становилась доброй и приветливой, а мама после ссоры долго пребывала в мрачном настроении, замыкалась в себе, ни с кем не разговаривала.


* * *

И Фёдор был молчуном. Он мог неделями ни с кем не разговаривать. Ну, разве что с Маришкой. Маришку Фёдор обожал, хотя и мечтал когда-то о сыне. Но когда вместо ожидаемого мальчика рождается нежданная девочка, то всем кажется, что именно так и должно было быть, и все начинают любить эту девочку, как сумасшедшие.

Моя маленькая сестрёнка Маришка, которой было два года, звенела в доме, как колокольчик…

Там где всегда ветер… Роман об отрочестве. Вторая редакция

Подняться наверх