Читать книгу К Библии от науки - Марк Михайлович Захаров - Страница 6

В разное время, разными школами мыслителей и даже разными авторами одной и той же школы, процесс мышления определялся по-разному. Сегодня же, даже современными философами, легко принимается тот момент, что в сознании при его взаимодействии как с миром вещей, так и с миром самих идей в качестве сухого осадка остаётся лишь понятийная модель этих миров, т.е. модель, собранная, сотканная, изготовленная из понятий.

При этом, модель как реального, мира, так и любого возможного (виртуального), т.е. модель всего того, что можно вообразить.

Притом – именно модель, а не какое-то там зеркальное отражение. Модель, где любому достойному внимания нюансику в системе взаимоотношений субъектов и объектов (друг с другом и во всех сочетаниях) ставится в соответствие какое-то понятие или группа понятий, где и сами объекты, их свойства, связи и результаты взаимодействий между ними – суть так же понятия.

Так почему не отражение? Да, потому и категорически! Отражение (даже с волшебной приставкой – диалектическое) может быть прямое, зеркальное и в разной степени искажённое. Но отражение не может содержать того, чего нет в отражаемом материале. А вот смоделировать можно любую реальность. В том числе – не способную существовать даже предположительно.

А как «предположительно» можно излагать жёнам, мужьям, друзьям, начальникам – знают все.

И вообще. Откройте любую сказку, любое фэнтези и вы увидите что может сознание в плане моделирования того, чего не может существовать в принципе.

Таким образом, в реальности мы имеем каждый объект, как он там есть и одновременно их всех вместе взятых. И каждый из нас, по мере накопления личного опыта и интенсивности наблюдений, рано или поздно обнаруживает, что в результатах взаимодействия объектов между собой имеет место некая назойливая повторяемость. Ненаучно говоря, каждый раз, поднимая чемодан мы всегда чувствуем тяжесть.

Далее, всякое подмеченное постоянство связывается со свойствами объектов, с их стабильными признаками, которые у каждого объекта свои и которые собственно и позволяют нам различать и сравнивать объекты между собой, а также группировать их и классифицировать.

Другими словами, мы естественно и автоматически отмечаем стабильно повторяющийся результат взаимодействия нашего объекта с другими. И прежде всего – с нашими органами чувств – зрением, осязанием, обонянием, слухом.

Причём это касается не только объективно существующих объектов. Это касается всего, чего касается (типа каламбур) наше мышление. Т.е. касается собственно самих свойств, признаков и отличий. В этом случае сами понятия оказываются объектами изучения, осмысления, преобразования и корректировки.

Описание объекта через свойства – есть его внешнее описание со стороны как бы формы, определяющей то, что мы и связываем с интуитивным восприятием. При этом, количество требуемых для описания свойств какого-то объекта, ограничивается условиями лишь необходимости и достаточности для «отличения» – его выделения из среды как нечто целого, сущего самостоятельно.

С этого, собственно, и начинали древние греки. Платон в своё время имел неосторожность публично привести такое определение человека: – «Человек – это двуногое животное без перьев». Тогда, бессердечный Диоген, ощипав живого петуха, не без ехидства, выпустил его в академическую аудиторию со словами: «Вот человек Платона!». И Платону ничего не оставалось, как признать логическую ошибку и уточнить исходное определение, дополнив его ещё одним свойством: «Человек – это двуногое животное без перьев с плоскими ногтями».

Да, да, читатель. Именно с вот таких логических «высот», с таких «свойств-отличий» и начиналась логика современных наук.

И не надо улыбок. Не забываем – они начинали. Точнее, – начинали они. Вы это поймёте, когда что-нибудь начнёте сами.

Так что вернёмся к нашим проблемам.

Выделив объект из среды, люди за ним наблюдали, или сами намеренно организовывали (провоцировали) его взаимодействие с другими объектами и получали бесконечное множество подробностей. Подробности тщательно разглядывали, осязали, обоняли, прослушивали и обзывали каждый оттенок полученных ощущений своим понятием или группой понятий.

Затем, с помощью уже абстрактного мышления, вводились дополнительные понятия, содержащие нечто неощущаемое (отсутствующее в органах чувств), но необходимое для связи при построении окончательного удобного описания объекта или его понятийной модели, которая и оставалась в головах или записывалась как содержание сознания.

Бывало что-то и пропускалось и приходилось снова возвращаться (и даже через столетия) и снова переосмысливать и переобзывать неудачно названное ранее.

Так, что любое понятие – это непонятно что, но используемое сознанием как некий кирпичик для построения высказываний, теорий для удобного описания, запоминания и передачи смысла.

Именно поэтому понятия получаются не столько предметными, сколько свойство-функциональными, т.е. абстрактными, не имеющие аналогов в мире объективных вещей. Как, например, вышерассмотренные стол, стул и скамеечка.

Итак, понятие – суть модель. А модель может быть только более грубой, менее грубой, намеренно виртуальной или банально ложной.

Теперь пробегите глазами последнее предложение. Ничего подозрительного или примечательного? Тогда снова. Снова ничего?

А ведь именно здесь кроется главное откровение всего нашего опыта мышления, на котором не только наше обыденное сознание, но и сознание большинства философских школ не заостряет внимания. И кроется оно в понятии «противоречивая модель». И не с точки зрения некоего «единства и борьбы противоположностей», а натурально – с общежитейской.

Противоречивая модель – т.е. противоречащая реальности, – значит попросту, неправильная, неверная.

А неверная – это как если предположить, что в вашем кармане прямо сейчас нарисовался банковский чек на миллион евро.

Возможно, кому-то, вот так с размаху, мысль о «возможности-быть-неверным» покажется банальной. Но это главная мысль, с которой должно начинаться и которой должно заканчиваться каждое обсуждение (в том числе и наше с вами), каждый анализ, каждый спор.

А то, насколько это недопонимается сегодня можно наблюдать в любом конфликте – и в трамвае, и в пивном баре, и в сенате, и на научном симпозиуме.

Другими словами, важно все время помнить, что любой результат мышления (моделирования) – есть только одна из возможных моделей (версий) нами осмысляемого. Да и та, – однозначно неполная, а часто и неверная.

Предположить и даже ясно представить себе мы можем все! И бабу Ягу, и Кота в сапогах, и Мальчика-с-пальчика, или даже нечто «всё-всё могущее». Более того, можем даже очевидцев найти, которые публично присягнут (если их доктора отпустят), что всё это лично и неоднократно наблюдали.

Что это может означать? Тут выводы могут быть самые разные. Но самый важный для нас, т.е. самый мудрый – это то, что предполагаем мы часто одно, а на практике имеем совершенно другое.

И это не страшно, что такое возможно. Более того, именно так чаще и бывает. В конце концов, на то и опыт, чтобы проверить, насколько наша модель близка к истине.

Страшно другое – когда, не понимая или не желая понимать, что в голове у нас существует только одна из возможных моделей (версий) реальности, каждый отстаивает свою как единственно верную вплоть до мордобоя, поножовщины, а то и ядерного конфликта.