Читать книгу Атлантида - Маркус Блейк - Страница 6

Укромная бухта на побережье Гаити

По обе стороны бухты виднелись волноломы, чем-то напоминавшие кривые зубы. Рядом с ними мерно покачивались в воде давно позабытые лодочки, медленно гнившие в душном зное. На водной глади играли солнечные лучи, стайки насекомых беспокойно метались в поисках пищи; тишину нарушал отдаленный нестройный гул – в порту Лабади, расположенном неподалеку, кипела жизнь. Бухточка смахивала бы на тропический рай, если бы не одна досадная деталь. В воде плавало тело.

Трое рыбаков молча смотрели на него. Они привыкли коротать жаркие деньки, сидя с удочками на одном из волнорезов и скрашивая скуку бутылочкой-другой пива, но теперь пришлось отложить рыбалку. Несколько минут они с печалью наблюдали за тем, как тело плавно покачивается рядом с основанием волнолома – лицом вниз, руки и ноги безвольно лежат на воде. Наверное, труп вынесло к берегу из открытого моря. Утонувший был белым и явно молодым… Впрочем, это могла быть и девушка: на утопленнике были джинсы, кроссовки и футболка, длинные волосы подрагивали в воде, окружая голову погибшего темным нимбом.

Один из рыбаков опустил удочку в воду и подтянул тело к волнорезу. Оно медленно перевернулось в воде, и мужчины увидели его лицо. Совсем еще мальчишка, подросток лет семнадцати-восемнадцати. И хотя смерть юноши наверняка была мучительной, его глаза были закрыты, а выражение лица казалось умиротворенным.

Вдруг его веки дернулись вверх, и парень посмотрел прямо на трех рыбаков. Те, охнув, отпрянули, а подтаскивавший тело к берегу мужчина споткнулся и упал. Рыбаки потрясенно переглянулись, и, хотя никто из них не произнес и слова, все они думали об одном и том же: это невозможно, мальчик явно был… мертв. Они видели, как он лежал ничком в воде, так ведь? Никто не мог задерживать дыхание так долго.

А потом один из рыбаков упер руки в бока и оглушительно расхохотался, осознав всю абсурдность происходящего. «Нас надули, – объявил он. – Отличный розыгрыш!»

Мальчишка обвел их вокруг пальца. И неважно, был на нем акваланг или же он воспользовался трубкой для подводного плавания, уж разыграл так разыграл!

Они заглянули за край волнореза, чтобы похвалить парня, сообщить, что ему удалось их ошеломить, поздравить умельца со столь удачным розыгрышем. Но мальчишки уже нигде не было видно – то ли он спрятался, то ли отправился подшучивать над кем-то другим. И рыбаки еще долго смеялись над его проделкой и говорили о том, какая нынче веселая и беззаботная пошла молодежь.

Они так увлеклись обсуждением, что даже не заметили, как мимо бухты проплыл небольшой катер с какой-то девчушкой за рулем.

Девушку звали Марта Анджелес. Она смотрела на рыбаков, чувствуя, что завидует их безмятежности. Марте исполнилось семнадцать, и она, без сомнения, была молодой, но уж точно не беззаботной. По крайней мере сегодня. Сегодня Марта была вне себя от волнения. Правда, по ее виду никто бы не догадался, насколько она нервничает: девушка прекрасно умела скрывать свои эмоции. Но сама-то она знала, что волнуется: ее слегка подташнивало, ладони, лежавшие на руле катера, сильно вспотели, а еще все время хотелось прикусить нижнюю губу. Марта прикусывала губу только тогда, когда нервничала.

Проплывая мимо берега, Анджелес заметила что-то за волнорезом. На берегу стоял какой-то парень и смотрел на рыбаков. Марта обратила на него внимание только потому, что парень был белым. Белым, еще и с длинными волосами и – это было заметно даже на таком расстоянии – слишком пронзительным взглядом. Его глаза поблескивали в тени. Но когда Марта вновь повернулась в его сторону, парня уже не было.

Не думая о нем больше, девушка поставила «Консуэлу» у другого волнореза, а Рен выскочил из катера с веревкой, завязанной булинем[6]. Пока он привязывал судно, Марта задумалась о том, что их ждет.

Она старалась не вспоминать о бензопиле.

Рыбаки ошибались насчет того паренька. У него не было ни акваланга, ни трубки для подводного плавания, и он вовсе не собирался никого разыгрывать. Хотя он, как и Марта, несомненно, был молод, назвать его беззаботным тоже язык не поворачивался. Забот у него было предостаточно.

Начать следует с того, что у него болела голова. Средоточием боли служила ссадина на затылке. Ранка уже затянулась коркой. Впрочем, боль не была острой, а значит, она вскоре пройдет, тут беспокоиться не о чем.

Нет, проблема – настоящая проблема – состояла в другом. Юноша был уверен в том, что уже через минуту все образуется и останется лишь посмеяться над случившимся, настолько странным и абсурдным это было. Но сейчас он ничего не помнил. Ничего до того момента, как очнулся в воде.

Он многое знал: например, знал, что неподалеку симпатичная девчонка высаживается из катера. Знал, что морская соль щиплет ссадину на затылке, но это хорошо, потому что так рана быстрее очистится. Знал, что Гражданская война в Америке закончилась 23 июня 1865 года, ведь именно в этот день был произведен последний выстрел.

При этом юноша не знал ничего, что касалось бы его самого. Он словно видел картину, яркую и отчетливую, но сам находился извне. Будто его голова была пустым бочонком… нет, вернее, запертой комнатой, и, как он ни старался, открыть эту комнату не удавалось.

Но он все вспомнит, верно? В конце концов, это просто амнезия, распространенное осложнение после травмы головы. Обычно потеря памяти – явление временное. Нужно просто сохранять терпение, не паниковать и ждать, пока что-то пробудит его память. Так он и решил.

Он посмотрел на девчонку. На ней были широкая белая футболка и потрепанные шорты – похоже, девушка просто обрезала старые джинсы. Прежде чем сойти на землю, она собрала волосы в «хвост». Вместе с ней на катере приплыл парень постарше: темные волосы падают на глаза, джинсы, черная водолазка, рукава закатаны, на предплечьях татуировки. И хотя оба вели себя совершенно естественно и даже улыбались друг другу, юноша у волнореза понял – что-то их беспокоит. Их обоих.

Девушка обвела взглядом бухту, и он тут же нырнул в воду у волнореза, но смотреть не перестал.

Да. Так и есть. Ее лицо омрачила тревога. А еще она прикусила нижнюю губу.

Закрепив катер, эти двое сошли с волнореза и скрылись в зарослях кустарника неподалеку от пристани.

А парень все еще сидел в воде. Он слушал болтовню рыбаков: судя по всему, они решили сходить за пивом. Казалось, прошла целая вечность, но в конце концов они ушли. Парень подплыл к пирсу, подтянулся и шлепнулся на теплые облупившиеся доски.

Поднявшись, он осмотрелся. На нем были кроссовки, джинсы и белая футболка – похоже, она была ему мала.

Юноша немного… странно себя чувствовал. Точно ему не хватало воздуха. И кружилась голова. На мгновение у него подкосились ноги, и пришлось опуститься на одно колено, упершись в доски костяшками пальцев. Парень отчаянно ловил губами воздух, стараясь отделаться от неприятного ощущения.

И удушье прошло. Чувствуя теперь лишь легкую тошноту, парень встал и, сжав голову руками, помассировал виски. Опуская руку, он впервые посмотрел на свою ладонь и вдруг увидел на ней мелкую надпись. Три слова: λυτρωτ′ης σωτ′ηρ ′ηγεμ′ων.

Древнегреческий. Он знал это. Просто знал и все. И, удивляясь, откуда же он это знает, парень уставился на свою ладонь, надеясь, что эти слова пробудят его память.

Но нет. Ничего.

Он мог читать на древнегреческом, но не помнил собственного имени. Какая ирония… Парень улыбнулся. Что такое ирония, он тоже знал.