Читать книгу Антология хоррора – 2021 - Марта Кауц - Страница 11

Не найдя себя в списке поступивших в институт, я брела по освещенной фонарями улице, кляня тяжкую долю. Мир вокруг меня был новым, чужим, непонятным. И судя по всему, не считал нужным принять в свои объятия.

Ни места для ночлега. Ни денег на обратную дорогу. Ни друзей, готовых прийти на помощь. Одна среди гранита и огней. Мечта о счастливом будущем рухнула, как карточный домик.

Погрузившись в мысли, не заметила, как оказалась в маленьком сквере. Нацелившись на пустую скамью, прибавила шаг. Одновременно со мной, на сидение из деревянных брусьев, опустилась заплаканная девушка.

– Будешь? – она протянула бумажный пакет, из которого выглядывало горлышко стеклянной бутылки.

Я покрутила головой. Ни пить, ни общаться с подвыпившей незнакомкой не хотелось.

Девушка отхлебнула из бутылки и грустно вздохнула, – Разбились мои мечты дребезги!

Я скептически хмыкнула. Делиться с первым встречным сокровенным – верх глупости. А эта, судя по блеску глаз, узрела во мне, если ни собутыльника, то свободные уши и решила излить душу.

– Я с нее пылинки сдувала, – плаксивым голосом завела она, – Капризы терпела. Если до слез не доведет, считай, день зря прожит. Ужин грею, она огонь прибавит. Суп варю, газ перекроет. Душ больше трех минут принимаю, в двери колотится. На людях позорит. Посмотри на кого я стала похожа! – девушка приблизилась, обдавая мое лицо винными парами. – А ее собаки… Лифта, понимаешь ли, они боятся. И бежишь с шестнадцатого на первый и обратно с двумя с восьмикилограммовыми тушами под мышками. А старуха, через пять минут: «Кажется, Крошка не покакала. Выведи еще разок». Ты бы выдержала такое? По глазам вижу, что нет. Вот и меня сорвало.

Я сделала попытку подняться со скамьи, но незнакомка крепко ухватила меня за запястье. – Хотелось ее на кусочки располосовать. Полночи с ножом у дверей спальни простояла. Не смогла.

Девушка громко икнула, залпом допила остатки спиртного и прицельным броском запустила бутылку в урну.

– Утром, старая грымза, будто почуяв мои намерения, разорвала дарственную на квартиру и приказала собирать чемодан. А я и сама бы ушла. Ей богу! Не осталось больше сил терпеть ее выходки. Ни одна квартира таких унижений не стоит.

Моя говорливая собеседница вывернула содержимое сумки на скамью и отыскав среди вороха вещей обрывок газеты, передала мне. – Не успела меня выгнать, а уже новую жертву ищет. Читай! Вслух читай!

– Одинокой, пожилой женщине требуется сиделка с проживанием…, – глаза выборочно выхватывали из текста нужную информацию, – … помощь по хозяйству, беспрекословное выполнение поручений… квартира в дар.

Ради своего благополучия, я готова была сыграть по чужим правилам.

– Это далеко? – я ткнула в указанный в объявлении адрес.

– В пяти минутах ходьбы. Желтая шестнадцатиэтажка, – девушка махнула рукой, указывая направление.

Смысл моей заинтересованности дошел до нее, когда я спешно принялась натягивать на плечи лямки рюкзака.

– Эй, ты что надумала? Старуха и тебя, и меня переживет. Попользуется и выгонит. Не видать тебе квартиры! Стой!

Но я уже сорвалась с места, свято веря в подарок судьбы.

Дверь открылась в ту же секунду, как мой палец утопил кнопку звонка.

– По объявлению, – выпалила я сходу. Вспомнив о требуемой покорности, виновато опустила глаза, – Извините, за поздний визит.

– Проходи, – пожилая дама отступила в сторону, освобождая проход.

Минуту, не произнеся ни слова, мы изучали друг друга.

Маленькая, круглая, похожая на злую, откормленную мышь со сморщенной мордочкой, она сверлила меня цепким взглядом, в котором читалось безмерное желание растоптать.

– Дома зови меня Чарита, – она первой нарушил молчание. – В общественных местах Чарита Петровна. При соседях и гостях, бабуля.

– Анфиса, – улыбнулась я, и, выдержав паузу, добавила: – Дома зовите меня Фисой.

– Я сама решу, как тебя звать, – отрезала старуха. – А сейчас спать. Все разговоры оставим на завтра, – она распахнула двустворчатые двери в уютную комнатку, – Будете жить втроем. Крошка, Мошка и ты.

Я опустилась на диван рядом с двумя толстыми, ленивыми мопсами и почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Дарственная на квартиру, на мое имя, была оформлена на третий день работы сиделкой. Чарита искренне верила, что розовая бумажка с печатями и подписями давала право манипулировать людьми.

Первые недели все шло как по маслу. Ничего нового из того, что я услышала от девушки из сквера, не происходило. Чарита строго придерживалась старого сценария. Исподтишка мелко пакостила, сваливая вину на меня. Отчитывала, ругала, жаловалась соседям о неряшливой внучке, свалившейся ей на голову.

Шесть раз в день я гуляла с собаками и в пять утра занимала очередь к терапевту. Драила кафель и стригла ее заскорузлые ногти. Запреты на долгое пребывание в душе были смешны. Мне, детдомовской девчонке, после одной ободранной душевой комнаты на сорок человек, три минуты единоличного пользования горячими струями казались роскошью.

Мое спокойствие Чариту раздражало и с каждым днем ее «шалости» становились изощренней. В трамвае, прилюдно стыдила меня за испорченный воздух, а в очереди на кассу, за постель, которую я якобы обмочила ночью. Она жаждала моих пунцовых щек, опущенных глаз и постыдных оправданий. И все это получала с лихвой. Каждая из нас мастерски играла свою роль и еще неизвестно, кому досталась роль жертвы.

– Не нравишься ты мне, Фиска, – пристально рассматривая меня как-то за ужином, недобро скривилась Чарита. – Тощая больно. Того и гляди дух испустишь, – старуха нервно теребила пояс кислотно-розового халата и кусая впавшие губы, поглядывала на часы.

Судя по всему, меня ожидал сюрприз, и что-то подсказывало, не очень приятный. Чтобы не оставаться в долгу, я тоже приготовила неожиданный подарочек для старухи.

Сюрпризом от Чариты оказалась гостья по имени Виолетта. Гадалка, которая любезно согласилась посмотреть мое будущее. Мы втроем пили кофе за кухонным столом и мило вели беседу. Непривычная доброта Чариты, была как затишье перед бурей.

Виолетта перевернула на блюдце чашки с остатками кофейной гущи и гипнотизируя меня взглядом, таинственно прошептала:

– Погадаем?

Я согласно кивнула, придвигая к гадалке чашку из тонкого белого фарфора.

Глаза Виолетты округлились, губы мелко задрожали. – Череп! – она тыкала длинным ногтем в дно кофейной чашки. – Смерть! Скорая. Мучительная. Неизбежная.

Сообщив все, что от не требовалось, гадалка подозрительно быстро вскочила со стула и поправив сползший с плеч платок, покинула квартиру.

Чарита театрально вскинула голову, утерла поясом халата несуществующую слезинку и скорбно вздохнула, – Мне жаль, девочка. Виолетта никогда не ошибается.

– Мне тоже жаль, – копируя ее действия, я потерла глаза кулаком.

Не дождавшись от меня должной паники, старуха надавила на психику, – Мне будет тебя не хватать… – голос прервался, на лбу выступили крупные капли пота. Я внимательно следила за происходящими с ней переменами.

– Что-то мне нехорошо, – мертвенная бледность растеклась по лицу Чариты.

Я проводила ее в спальню, помогла раздеться и уложила в постель.

– Скорую! – старуха судорожно хватала ртом воздух.

– Скорая не поможет, – Виолетта гадала по вашей чашке, а ее пророчества сбываются, – сокрушенно вздохнула я.

– Не верю я ни в какие гадания, – захлебываясь желтой пеной из последних сил прохрипела Чарита.

Я тоже не верила в гадания, но вот в силу крысиного яда, который я подлила в ее кофе, очень даже верила.

Когда Чарита затихла, уставившись невидящим взглядом в потолок, я обтерла ее губы влажным полотенцем, закрыла глаза, пригладила волосы и вытащила из сжатых пальцев скомканное одеяло, чтобы вызванная утром бригада неотложки не усомнилась в естественной смерти девяностолетней старухи.

Эта была самая спокойная ночь из всех моих ночей. Впервые в жизни я спала в своей квартире, на своей кровати и мои бока грели собственные собаки.

Нэлли Стрежнева