Читать книгу Антология хоррора – 2021 - Марта Кауц - Страница 6

– Что может быть страшнее снежной бури в горах? – Катя блеском своих огромных глаз в темноте передавала тревогу всей группе, вышедшей после ужина полюбоваться звёздным небом.

Егор, парень Кати, весело улыбаясь, начал перечислять:

– Да что угодно! Горная болезнь с галлюцинациями, срыв с горы, сход лавины, землетрясение, извержение вулкана…

– Говорят, на вершинах Эльбруса сохранились кратеры от извержений. Учёные считают, что Эльбрус – это бомба замедленного действия, он может проснуться через несколько десятилетий! – подхватил Мишка, молодой военный, как и все, приехавший покорить самую высокую точку Европы.

– А ещё говорят, что землю от нас тошнит, поэтому она извергается… – до сей поры молчавший Иван сосредоточенно смотрел в черное небо, как будто пытался там рассмотреть что-то очень важное, но кроме звёзд ничего не видел. – Говорят, мы паразиты на теле земли – ползаем по ней, отравляя все на своём пути, залезаем в каждую щель, забираемся на самые высокие точки. А многие ведь даже не знают, для чего?

– Мда, не слишком у вас позитивный настрой! – Егор улыбнулся. – Мы же не собираемся ничего отравлять! Просто заберёмся и обратно.

– Да это я так. Я не об этом…

Иван работал гидом уже 15 лет, за это время он совершил не один десяток восхождений на Эльбрус. От ребят из других групп мы знали, что в прошлом году во время сильной бури три человека из его команды погибло.

На высоте 3800, во тьме горной ночи звезды совсем другие. Огромные. Настоящие… Кажется, что можно протянуть руку и сорвать одну себе на память. Если бы это было возможно, люди давно разворовали бы все звезды и луну сожгли, просто так, для развлечения. И прекрасное ночное небо стало бы просто тьмой.

Я задумалась, а для чего МНЕ нужно это восхождение? В первый день на собрании всем членам группы задали этот вопрос. Кто-то ответил, что за компанию с мужем (женой), тем в свою очередь подарили сертификат. Некоторые занимались экстремальными видами спорта, им не хватало чувства опасности, адреналина и они решили попробовать это. Многие просто хотели доказать себе, что способны покорить Эльбрус, а я ответила, что я художник. Вернее, я учусь на художника и приехала воочию увидеть горные пейзажи, поближе рассмотреть облака, прикоснуться к красоте и в дальнейшем все это описать на холсте красками.

Впервые увидев Эльбрус, я разглядела в заснеженных неровностях горы настоящее лицо, с печальными глазами и подумала на мгновение, что гора живая. Пейзажи действительно были удивительными, во время первых акклиматизационных выходов у меня щемило в груди, а на глаза наворачивались слезы. Величие горных массивов давила на меня, тишина оглушала, хотелось преклониться перед этой первозданной красотой. Я чувствовала себя маленькой и ничтожной, такой, какой я на самом деле и была.

Но я солгала. На самом деле, я точно не знаю, зачем я приехала. Для чего мне рисковать своей жизнью? Тут же возникает следующий вопрос, мучавший меня много лет, а для чего я вообще живу?

– Маш, ты что такая задумчивая? Да не бойся, все будет хорошо! – Мишка хлопнул меня по плечу, и я слабо ему улыбнулась.

– Пора ложиться спать. Завтра в 22:00 начнётся самый важный этап – то, для чего все мы здесь собрались. – Иван в последний раз взглянул на ночное небо, но так и не увидел то, что искал. Он пошел в свой вагончик, и мы тоже отправились отдыхать.

Поспать толком не получилось, я проворочалась пол ночи, а если и засыпала на 10 минут, то снилась мне какая-то жуть. Я списала все на волнение. После обеда начались активные сборы, и вот, настал час пик. Время выхода.

В кромешной темноте, освещая себе путь налобными фонариками, мы шли медленно, маленькими шагами. По-другому дойти невозможно, слишком мало воздуха. Мы шли уже около пяти часов, как позади я услышала всхлипывания и невнятно бормотание. Я шла последней. Там никого не могло быть.

Я вспомнила, как нам говорили про горняжку и галлюцинации на высоте, но все же решила обернуться и увидела силуэт в снегу. Я остановилась, как вкопанная.

– Эй, ребята, там кто-то есть! Остановитесь!

Меня никто не услышал. Всхлипывания перешли в плач, и я решила подойти, спросить, кто это, а потом вернуться за группой.

Это оказалось не так просто, я шла быстро и начала задыхаться. Добравшись, я буквально рухнула на колени и оказалась лицом к лицу с… трупом. Это был труп замерзшей девушки. Что за чертовщина?

Не помня себя от ужаса, я бросилась догонять группу. Кое-как я добралась – они устроили привал – упала на колени и заплакала.

Но никто меня не замечал. Все сидели неподвижно, некоторые разбрелись в разные стороны. Я нашла Ивана и села рядом.

– Там труп девушки. Мне показалось, что она плачет, но она мертвая. Что вы делаете? Вы меня слышите?

Иван рыл яму в снегу голыми руками и что-то приговаривал. Очки и каску он тоже снял, волосы его моментально замёрзли на морозе. Он взглянул на меня пустыми глазами и сказал:

– Нужно их похоронить. Они все мёртвые.

Я медленно встала и отошла. Он сошёл с ума, это видно невооружённым взглядом. Я начала трясти остальных, но они не реагировали. Нужно возвращаться за помощью.

Мне пришлось развернуться и в темноте идти в обратном направлении. Часа через три я поняла, что заблудилась. Солнце все не вставало, и меня пробрал страх. Сквозь вой ветра снова послышался плач, вдалеке лежал силуэт. Не уже ли тот же? Этого не может быть.

Я подошла. Та же замерзшая девушка, но на этот раз я отчётливо слышала, как она плачет. Я наклонилась. Ледяной посиневшей рукой она крепко вцепилась в мой рукав.

– Я потерялась… Отстала от группы. У меня дома маленькая дочь… Мне нужно домой. – её глаза были белесыми, замерзшими на веки. Но она говорила, она плакала. – Помоги мне! Не бросай меня здесь одну!

– Я приведу помощь. – я пыталась оторвать её руку от своей куртки. – Честное слово, я позову кого-нибудь!

Я отцепилась, и ее рука безжизненно упала на снег. Она была мертвая. Уже давно.

Захлебываясь слезами, я побрела дальше и столкнулась с группой людей, цепочкой шедшей наверх.

– Эй, подождите! Мне нужна помощь!

Я ухватила одного за плечо и развернула. У него не было пол лица, а в глазах застыл ужас. Приглядевшись, я поняла, что все они были в военной форме и сильно изувечены. Один из них закричал:

– В бой!

Раздались выстрелы, солдаты падали, но вставали и шли вперёд. Для чего? Я упала на снег и закрыла голову руками. Не знаю, сколько это продолжалось, но когда я открыла глаза, ничего уже не было: ни выстрелов, ни солдат. Только тишина и вой ветра.

Сил идти уже не осталось, я просто лежала и хрипела, я умирала. А может быть, я уже давно умерла? Мимо меня шли люди, такие же мёртвые, как я, они искали кого-то, или что-то, они все шли наверх. Для чего?

Земля подо мной затряслась. Кажется, началось, я знала, что это начнётся. Гора начала реветь и стонать. Она была живой, я чувствовала её дыхание. Я чувствовала её боль. От войн, от нашей эгоистичности, никчемности, от ран, которые мы ей наносим. Землю от нас тошнит. Она содрогалась все сильнее. Мои глаза пронзил ослепительный свет, и я их закрыла…

– Маша! Мы дошли, слышишь? Мы это сделали!

Рядом со мной стоял Мишка, тряс меня за плечо и улыбался во весь рот.

– Как дошли? Когда?

– Пять минут назад. Ты хорошо себя чувствуешь?

Мишка помог мне встать. Я поняла, что лежала на снегу, а вокруг сновала вся моя группа. Они фотографировались, что-то кричали и поздравляли друг друга.

– Да! Да, я хорошо себя чувствую! Очень хорошо! – я улыбнулась и заплакала.

Юлия Филоненко