Читать книгу Туманный Антакаль - Маруся Хмельная - Страница 15

Утром я еле подняла голову с подушки. Но заставила себя поскорее подняться. Хотелось выйти пораньше, подольше побыть на свежем утреннем воздухе и в первый день заранее прийти на работу. Но когда я вошла в нашу мастерскую, по дороге переживая, как я попаду в неё без ключа, если Джеймс опоздает, то застала потрясшую меня картину. Джеймс увлечённо корпел над каким-то механизмом за столом. На его лице ни капли усталости или недосыпания. Энергия била ключом, глаза горели лихорадочным огнем увлечённого человека, словно и не было ночных похождений, а мы расстались вчера после работы.

– Джеймс? Давно ты здесь?

– О, Мартина, привет.

Джеймс поднял голову, посмотрел на часы.

– Кажется, уже час прошёл. Проходи, я тебе тут кое-что подготовил.

– Джеймс, ты ложился?

– Я просто вспомнил кое-что и решил проверить, – Джеймс победно оглядел механизм на его столе: – И, кажется, я оказался прав.

Он что-то довольно промурлыкал, мотив известной песенки.

– Понятно, – вздохнула я.

Вот уж эти увлечённые люди. Я и сама иногда бываю невменяемой, когда в голову приходят идеи и не терпится их проверить. Но Джеймс, по ходу, по жизни такой.

Я принялась за задания, подготовленные Джеймсом. Время летело незаметно. Когда выдался небольшой перерыв, на котором настояла я, чтобы покормить Джеймса – похоже, мне придётся взять на себя обязанности его ассистентки и следить, чтобы он вовремя ел и отдыхал – я вспомнила, что хотела кое-о-чем его спросить.

– Скажи, Джеймс, можно ли сделать так, чтобы по кристаллу связи нельзя было отследить, где я? – спросила я.

Джеймс бросил на меня изучающий взгляд исподлобья.

– Если сигнал связи будет исходить от тебя и разговор будет вестись недолгое время, то да.

– То есть родным нельзя будет со мной связаться? А вдруг что-то срочное? Что-то случится? – расстроилась я.

– То есть ты хочешь, чтобы родные могли с тобой связаться, но при этом не смогли узнать, где ты? – поставил чёткую задачу Джеймс, и я кивнула. – Я подумаю.

Когда с перекусом было закончено – Джеймс не захотел идти на полноценный обед в ресторацию, видите ли у него тут дел срочных полно и жалко терять время – мы уже допивали чай с бисквитным печеньем, в мастерскую завалился сияющий Конан.

В руках он держал кадку с экзотической пышной и раскидистой хамедореей, на ветвях которой колыхались и издавали звон привязанные железные детальки от механизмов. Джеймс саркастически поднял левую бровь:

– И что это у нас тут?

– Это мацихус, – довольно сияя, Конан поставил кадку с цветком прямо под нос Джеймсу.

– Да? А по-моему, это какая-то пальма с игрушками, – ехидно улыбаясь, заявил Джеймс.

А я тихо смеялась, наблюдая за ними. Дети малые! Дурачатся, но как приятно наблюдать за весёлым Джеймсом, у которого от улыбки на щеках проглядывали глубокие ямочки. Просто удивительно, как он был хорош и хмурым, сосредоточившись на работе, и раздражённым, когда что-то не ладилось и он беззлобно ругался смешными ругательствами, которые сам тут же сочинял, и как преображала его лицо улыбка, делая его по-ребячьи очаровательным.

– Да нет же, Джеймс, присмотрись, это мацихус! Ты что, не знаешь, что такое мацихус? Ты играл и не знал, на что ставил? – деланно удивлялся Конан.

Я уже смеялась, не сдерживаясь.

– Я думал, что мацихус это…

– Да, что? – выжидательно поинтересовался Конан.

– Это блюдо.

– Блюдо?!

– Да, блюдо из экзотической кухни островов Магрипии, – на ходу придумывал Джеймс. – Острое, пряное, из мяса… нет! Из морепродуктов, осьминога, например.

– Около островов Магрипии не водятся осьминоги, – укоряюще сказал Конан.

– А ты прямо знаток, посмотрю.

– Ты забыл, как мы там кутили три года назад? Повторить бы, – Конан мечтательно прищурил глаза.

Джеймс покосился в мою сторону, Конан тоже, и они не стали продолжать эту тему.

– И всё же, я сомневаюсь, что это мацихус, – не сдавался Джеймс. – Не похож.

– Давай спросим эксперта, – предложил Конан и повернулся ко мне.

Джеймс тоже повернул голову в мою сторону.

– Мартина, скажи, ты подтверждаешь, что это мацихус? – спросил меня Конан.

– Как великий знаток мацихусов, подтверждаю. Это настоящий мацихус, редкий вид «мацихус шестерёночный».

Ещё бы я не подтвердила, если идея принадлежала мне.

Джеймс засмеялся, запрокинув голову. Конан окинул Джеймса победным взглядом, подмигнул мне.

– Ну, если великий знаток подтверждает, сдаюсь, – Джеймс развёл руками.

Взял цветок и всучил его мне.

– Эксперту и карты в руки. То есть цветок.

Они с Конаном ушли попить кофе в кофейню через два дома, а я занялась пристраиванием мацихуса в нашей мастерской. Надо было найти ему место, чтобы он и нам не мешал, и чтобы получал достаточно света.

Когда рабочий день заканчивался, и я убирала рабочие места, Джеймс вспомнил о моей просьбе.

– Я могу сделать так, что твой кристалл связи будет сигнализировать тебе о попытках с тобой связаться, а ты тогда сможешь потом сама связаться с адресатом.

– Но как я узнаю, кто хотел со мной связаться? – растерялась я.

– Кристалл связи с тобой?

– Да.

Я порылась в сумке, достала кристалл связи. Джеймс взял его в руки, стал рассматривать.

– Нет, этот не пойдёт. Это модель какого года? Слишком древний.

Я пожала плечами. Обычный кристалл связи, у нас у всех похожие. Связь хорошая, что ещё нужно?

– На него мало линий с функциями можно наложить, – объяснял мне пока Джеймс, – маленький маговместитель и разряжается быстро. Сейчас есть усовершенствованные кристаллы. У меня у самого была такая проблема. Я не всегда вовремя отвечаю, а мать паникует. Мне не хотелось, чтобы она при любом намёке на панику, высылала на мои поиски спасательные отряды. И я заложил в схему вызова сокрытие места нахождения своего связного. Но у меня он настроен только на близкий круг лиц, я точно знаю, кто меня ищет. С тобой мы поступим по-другому.

Он быстро начертил магическую схему на листе, показав мне. А пока послал Морфидия за нужным кристаллом для меня. Когда Морфидий принес, Джеймс протянул мне левую руку:

– Мы с тобой обозначим всех, от кого тебе важны вызовы, разными цветами. Назови этот круг лиц. Называй по очереди, и думай о нём. Возьми меня за руку.

Я положила свою ладонь в его, правой он работал над кристаллом, накладывая схему.

– Мама, – бодро начала я перечислять.

– Так, мама у нас будет оранжевого цвета.

– Папа.

– Папа тёмно-синий, почти фиолетовый. Дальше.

– Сестра, – скривилась я.

– Сестра – красный цвет.

– Ви… брат, – поправилась я. Не надо никого называть по имени. Кроме…

– Так, брат высветится жёлтым.

– Ник, – назвала я имя и смутилась под изучающим взглядом Джеймса. – Это жених сестры, – почему-то решила я оправдаться. – Он единственный из нашей семьи, кто дружит с головой.

– Ясно. Ник будет зелёным. Ещё кто?

– Всё, – твердо сказала я. – Про остальных я слышать не хочу.

– Давай тогда внесём меня, мало ли, надо будет связаться. Ты будешь знать, что это я.

– Джеймс, мой начальник, – улыбнулась я.

– О, и я высвечусь розовеньким. Нет, ну не могла что побрутальнее выбрать, – укорил он меня.

– Прости. Я не думала о цветах.

– Конечно, он сам твои эмоции перерабатывает. Так, ладно. Все остальные тогда будут нейтрально серым высвечиваться. Хорошо?

– Да, спасибо, Джеймс.

Он отпустил мою руку и склонился над кристаллом, дорабатывая схему.

– На самом деле тебе спасибо, я придумал сегодня что-то новое, это теперь можно применять. Кстати, лошадка пока стоит, можно было бы внести такую функцию Рикардо. Но он слеп и не различает цвета.

– Вместо цвета можно сделать звук, – пришла мне в голову мысль. – Мелодию, например. На маму одну мелодию, на папу другую, на дедушку – третью.

– Гениально, – протянул Джеймс, с восхищением оглядывая меня. – Мартина, ты золотко. Дай я тебя расцелую.

Джеймс обнял меня, покружил и расцеловал в обе щёки. Я засмеялась от щекотки. Но Джеймс уже поставил меня и подбежал к лошади, которую мы приткнули в угол, но всё равно спотыкались об неё весь день.

– Сейчас я этим и займусь, – проговорил себе под нос Джеймс.

– Тебе не нужен контакт с мальчиком? – вспомнила я, как Джеймс держал меня за руку, переправляя потоки.

– Я же твоих родных не знаю, ты на них настраивалась, я был просто передатчиком. А всех родных Рикардо я знаю, – пояснил Джеймс.

Да, мне пора перестать удивляться, насколько близко к королевской семье Джеймс. Я услышала вчера обращение к нему «герцог». Если бы задалась целью, узнала бы и род, но мне не хотелось.

– Как думаешь, какие мелодии поставить?

По хитрой улыбке, я поняла, что он затевает какую-то пакость.

– Джеймс, речь идет о королевской семье, давай ты обойдёшься без своих шуток, – улыбнулась я. – Чтоб всё было прилично.

– Королю подойдёт мелодия: «А у нас король что надо, любит женщин и вино, драться будет без огляда, коль позарятся на его, тра-ля-ля, тру-ля-ля…»? – напел Джеймс мотивчик фривольной народной песни про короля.

– Джеймс… – застонала я, корчась от смеха. – Даже если королю хватит чувства юмора не обидеться – это ещё и зависит от того, насколько близки ваши отношения – то вряд ли он обрадуется, что ты учишь таким песням маленького мальчика.

– Ладно, ты права. Король мою выходку ещё может простить, а от Гарольда я точно получу нагоняй. Он и так считает, что моя цель – научить Рикардо чему-нибудь плохому, – подмигнул Джеймс.

– Вот и не дразни их, – посоветовала я. – Всё-таки они короли.

– Что ж, тогда надо подумать над мелодиями, – посетовал Джеймс.

– Главное, чтобы они нравились мальчику.

– О, тогда его родители точно меня убьют, молодёжь не хочет слушать классику, молодёжь увлекается песнями Иржа и Златовласки.

Ирж и Златовласка, как и некоторые другие исполнители, были проектами импресарио Трампетёра и относились к современной музыке. Направление кристомузыка, получившее название от способа произведения и носителей – кристаллов, на которые наносилась музыка и потом их вставляли в кристранслятор, производивший запись на кристалле, представляла собой мелодичные песни с запоминающимся мотивом и простым исполнением. Незатейливые, но запоминающиеся композиции имели бешеный успех у молодежи, которой хотелось танцевать не только наскучившие бальные танцы.

Под кристомузыку возникло и новое танцевальное движение, получившее в просторечие название кританцы. Самым главным отличием их от бальных было то, что танцевать под эти песни можно было необязательно в парах. Быстрые, ритмичные композиции позволяли кружиться в танце и подстраиваться под музыку индивидуально, находясь в круге танцующих на танцевальной площадке. Достаточно было знать несколько базовых движений, а дальше комбинировать их как хочешь, главное попадать в такт. Ретрограды видели в этом попрание приличий и старых устоев, поэтому кристомузыка активно критиковалась и осуждалась. Тем не менее, молодёжь на своих праздниках устраивала кританцы и наслаждалась популярными песнями.

Ирж был самым популярным исполнителем среди мужских исполнителей, Златовласка – среди женских. Как они выглядели, знали только с картинок, тиражировавшихся издательствами для поклонников, но их голоса знали все. У нас дома тоже был кристранслятор и записи песен и Иржа и Златовласки и других успешных проектов Трампетёра. Папа не очень поощрял это дело, но как хозяин артефактных магазинов не мог допустить, чтобы такая новинка не появилась в нашем доме. Мама активно поддакивала и кивала кумушкам, когда те осуждали увлечение молодёжи кристомузыкой, сама же слушала записи с нами и ходила по дому напевала цепляющие мотивчики. А мы с Абигейл и Вилем ссорились, кого будем слушать сегодня, у каждого были свои любимчики.

Неудивительно, что Рикардо любит эти песни. Хоть и королевских кровей, но всё-таки ребёнок, а дети самые преданные поклонники лёгких запоминающихся мелодий.