Читать книгу Свет и тени Востока. Очерки и истории из жизни - Maryam Demirel - Страница 6

Сидим в универе в аудитории на турецком. Холодища, по ногам дует ветер. Вдруг хлопнула дверь кабинета. Я, сидя на первой парте, говорю:

– Сквозняк.

– Джинны, с абсолютно серьезным лицом выдает наш профессор-турок.

Помню, меня тогда сильно удивили его рассказы о джиннах и прочих странностях мусульманского мира, но особого значения я этому не придавала. Верит человек и верит…

Согласно арабской мифологии джинны – это созданные из бездымного пламени существа, живущие параллельно с людьми на Земле, но не воспринимаемые нашими пятью органами чувств. Слово произошло от арабского «джанна» – «скрытый». Джинны бывают мужского и женского рода, злые и добрые. Легенды гласят, что еврейский царь Соломон обладал даром управлять джиннами.

Я и не предполагала, что вскоре мне придется столкнуться с верой людей в подобные явления уже в другой стране. В Марокко вера в сверхъестественное принимает совершенно гротескные формы. Что бы ни произошло: от поломки машины до увольнения с работы, народ видит во всем происходящем какие-то происки потусторонних сил. То ли это нежелание взять на себя ответственность за свою жизнь, то ли банальная необразованность, но про джиннов приходилось слышать постоянно. Загулял муж – приворот, сломался кран в ванной – джинны, заглохла на дороге машина – ровесница моей прабабушки, видевшая полный техосмотр во время своей заводской сборки на конвейере, – это джинны испортили мотор; порвались от старости ботинки – и тут рука нечистой силы. В общем, было стойкое ощущение, что вживую являешься действующим лицом древнейшего литературного арабо-персидского средневекового памятника «Книга 1000 и одна ночь».

Марокканские дамочки, общаясь в узком дружеском кругу, признавались, что разговаривают с джиннами мужского и женского пола и спрашивают у них совета. У нас-то для общающихся с джиннами два пути: либо в народные целители, либо в стационар медицинского учреждения, где врачи оказывают квалифицированную помощь. Куда же определить местных дам, страдающих от странных сверхъестественных воздействий (мающихся дурью от безделья и лени), мне так и не удалось понять.

Залогом верности супруга и счастливой семейной жизни тоже часто оказывались некие волшебные амулеты, приобретаемые у «проверенных» марокканских колдунов. Скрученные бочкообразные бумажечки с написанными на них молитвами, символами и знаками прятались под одежду, привязывались не веревочке к лодыжке или запястью, вешались на грудь, тщательно скрываемые от посторонних глаз. Вот приходит к нам Нисрин, дама лет тридцати. У нее маленький ребенок и совсем загулявший и охамевший муж. Она ходила к колдуну, тот ей дал какое-то средство. Пожжет она его, молитву почитает, и муж бежит от любовницы домой к семье. Только почему-то приходит он с недовольным лицом и вваливает этой Нисрин тумаков просто потому, что она его бесит. Причины он придумывает разные: то еда не та, то чай несладкий подала, то любимая его рубашка не поглажена, то смотрит она на мужа не так. Вот и ходит Нисрин за помощью к колдунам за амулетами и чудодейственными средствами, чтобы мужа дома удержать. На мое резонное предложение: «А может послать гулящего мужа в сад цветы с его бабами собирать, а самой вернуться к отцу и матери, воспитывать ребенка (мужу-то ребенок не нужен совсем), устроиться на работу», – Нисрин посмотрела на меня странным взглядом и фыркала. Она же порядочная женщина, как она от мужа уйдет… Угу… Скакать по квартире с куриными лапками, обвешивать себя бумаженциями и ныть знакомым, что муж нашел очередную бабу и придумывать средства по изведению оной, видимо, гораздо интереснее, чем просто найти себе нормального парня и жить счастливо.

Мне было весело до тех пор, пока в моей ванной не сломался унитаз. Любая бытовая проблема в Марокко во мгновение ока превращается в «проблему», ибо сделать элементарные вещи местные мастера просто не в состоянии. Сделать красивую мозаику – это пожалуйста, а вот починить текущий кран, или прибить задвижку – это уже тяжелая работа, требующая невероятной квалификации у криворуких мастеров и железных нервов у нанимателя.

В ванной, аккурат перед моей спальней, сломался бачок унитаза. На второй день поломки мне стало понятно, что никто, кроме меня, естественно, эту воду, журчащую в ватерклозете, аки горный ручей, не слышит и беспокойства никому не создает. Сначала я обратилась в высшую инстанцию Небожителей – к своему супругу. Ферид рассеянно выслушал мои стенания и кивнул головой. Прошло два дня.

Мне стало понятно, что он благополучно забыл о моей просьбе. На третий день я снова отловила мужа в салоне и попросила починить унитаз. Ферид, явно уже подзабывший суть проблемы, отправил меня к нашей экономке – Самире – даме лет сорока пяти, не сильно меня жаловавшей как новую хозяйку дома. Я старалась не вмешиваться в ее управление хозяйством мужниного огромного особняка и сада. К слову сказать, у нее вполне хорошо получалось и без моего участия. Мое появление в доме ею было воспринято как очередная блажь хозяина: то какую-то статУю он приволочет из Парижу, то картину, то молодую иностранку-жену, которая ни то что готовить местную кухню, даже языка-то не знает толком.

Единственным человеком в доме, встретившим меня с искренней теплотой, с которым мне было действительно приятно поболтать и просто посидеть рядом, была мадам Азиза, командовавшая кухней. С первого же дня моего приезда Азиза кормила меня всякими марокканскими вкусностями: блюдами из мяса и рыбы, салатами, невероятно вкусным миндальным печеньем и даже блинчиками. Я любила посидеть у нее на кухне, попить крепкого чаю. У нее всегда были припрятаны вкусные печеньки в виде рожков газели, орешки и, конечно, кусочек баранины…

Делать нечего. Иду к Самире. Я нашла ее вместе с Азизой на кухне.

Я: Самира, в туалете в моей спальне сломался унитаз. Его нужно починить.

Самира: Да, мадам. Я приму меры.

Азиза: Это джинны!

Я: Где? В моем унитазе? Им больше делать нечего, как там сидеть?

Азиза: Что вы, Мари, они всегда там живут в нечистых местах.

Чувствую, ждет меня веселуха с моим ватерклозетом. Что, они теперь вместо сантехника заклинателя джиннов приведут, чтобы вода перестала литься из бачка?

Самира: Не беспокойтесь, мадам, завтра мы все сделаем.

О… это сладкое арабское слово «Завтра».

Азиза: Мари, нужно прочитать молитву и спустить воду, чтобы джин ушел из унитаза. Иначе…

И Азиза загадочно закатила глаза.

Я: Иначе что? Утащит меня в канализацию? Не волнуйся, я в трубу не пролезу, застряну.

Тут меня пробивает дикий хохот: я представила, как из унитаза вылезает пара чертей. Азиза испуганно на меня посмотрела, Самира же злобно фыркнула и вышла из кухни.

Я с искренним интересом ждала завтра, ибо все, кто жил в арабских странах знают одну простую истину: если ответили тебе «Букра, Иншаллах» (то бишь: «Завтра, дай бог»), – можешь больше ничего и не ждать.

А в обед и в самом деле в сопровождении Самиры и садовника появился сантехнический специалист, гремя тяжелой сумкой, набитой железом неизвестного назначения. Вся эта компания ввалилась ко мне в комнату, сантехник зашел в ванну, а Самира и садовник стояли у входа, словно часовые у мавзолея. Не прошло и получаса, как из ванной раздался странный треск. Такие звуки издают спелые кокосовые орехи, когда пытаешься разбить их молотком. Самира вбежала в ванну и стала громко ругаться. Потом раздался грохот упавшего чего-то тяжелого, женский визг и шум льющейся потоком воды, которая ручейком потекла ко мне в спальню.

Я сунула голову в дверь и увидела чудесную картину. Посреди моей ванной стояла мокрая до нитки Самира и блажила как потерпевшая. Сантехник пытался остановить фонтанирующую из трубы воду, садовник же, сидевший на четвереньках, бормоча что-то непонятное с упоминанием имени Божьего и Шайтана, сдавал задом из зоны боевых действий. Все это зрелище венчал мой несчастный унитаз с огромной трещиной у основания. Стало понятно, что же так трещало несколькими минутами ранее.

Садовник благополучно вылез из ванной и куда-то побежал. Прошло еще минут пятнадцать минут, и вода была благополучно перекрыта. Импровизированный фонтан иссяк. Самира, не переставая орать, вытолкала бесталанного унитазного дел мастера, а мы еще почти час отчищали залитые водой спальню и туалет.

Вечером я рассказала Фериду о нашем происшествии. Он посмеялся, заметив, что женщинам ничего серьезного доверять нельзя, хотя сам нас оправил решать все дела без него. Утром он уже приехал с людьми, которые навели порядок в ванной, заменили сломанный унитаз и починили трубы.

Спустя несколько дней за ужином я спросила мужа, почему здесь люди настолько сильно верят в джиннов и колдовство. Это же все просто сказки и легенды, пришедшие из глубины веков. Ферид задумался, закурил.

– Видишь ли, Мари, я не думаю, что кто-то живет у нас с тобой в ванной или в библиотеке, кроме людей, крыс и кошек в саду. Однако есть вещи, которые ты не можешь понять в этой стране, будучи европейкой и имея другой менталитет. Марокко нужно чувствовать сердцем, каждой клеточкой своей души. Жизнь людей вокруг пропитана верой в непознанное и его безграничным влиянием на наши судьбы. Люди живут, окружая себя глупыми суевериями, ритуалами, взращенными бедностью и необразованностью, но рядом с нами существуют могущественные силы и энергии, которые гораздо древнее, чем ты можешь себе представить. Их власть здесь почти безгранична. Так что только тебе решать: веришь ли ты в их существование или нет. Они – часть нашего мира.

Последующие события, происходившие в моей жизни, показали, что не все так однозначно, и в этом мире есть великая сила Непознанного, которая приходит в движение при стечении определенных обстоятельств.

Кстати, через пару дней в ванной стала отваливаться плитка, но это уже совсем другая история.