Читать книгу На перекрестке судеб - Маша Миль - Страница 4

Отложив ручку, Батенко очень внимательно слушал Левинского, как и подобает слушать старшего по званию.

– Леха, ты хоть знал, что у него эти контейнеры были?

Тот отрицательно мотнул головой:

– Не знал, товарищ майор.

– Что ты мне «тащмайором» тыкаешь? Я, что ли, виноват, что сегодня совещание в управлении? – Игорь стряхнул невидимые пылинки с кителя. – Нет, ну каков гусь? Ведь почти год проработали вместе! И ни разу не проговорился. А я всегда удивлялся, что у него после дежурства рожа довольная. Сытая и довольная. Интересно, он давно этим занимается?

Батенко пожал плечами.

– Почему я-то до этого не додумался? Ладно ты, женатик, но я-то?

– Так ты совсем недавно еще был женат.

– Как будто мою жену волновали я и моя работа!

– Да ты не волнуйся, Игорь, у тебя все получится, – заверил Батенко.

– Костыль, может, ты?

– Нет. Соболев тебе поручил, но я буду рядом. Пойдем.

Возле столовой они остановились, Игорь поправил китель и взял из рук товарища пакет с пустыми контейнерами. Подойдя к раздатчице, протянул пакет и произнес заученную фразу:

– У капитана Соболева сегодня дежурство. Как всегда, пожалуйста.

Девушка оценивающе посмотрела на Левинского, отчего он смутился еще больше:

– Вы ведь Галина?

– Я-то Галина, – охотно согласилась девушка. – Только вам к Леночке. Лен! – крикнула она в пространство кухни. – Собери Теме контейнер!

Батенко уже расплачивался на кассе, а Левинский разглядывал паек Соболева:

– А что, у вас бефстроганов есть?

– Для Артемчика есть. Да и вам найдется, если хотите.

– Хочу. – Игорь отставил опостылевшую котлету. – Я вообще вкусно поесть люблю.

– Кто ж не любит, – согласилась Леночка.

– Вы и пирожков мне заверните, таких же, как и Соболеву. Я вечером перекушу, готовить-то некому, – пожаловался Игорь.

– А у тебя получается, – похвалил Алексей, когда они зашли в кабинет с пакетом продуктов. – Глядишь, и женишься на поварихе с легкой руки Соболева. Кстати, ты не знаешь, что у него случилось? Ходит как в воду опущенный.

– Вот это друг называется. Твой товарищ вторую неделю от любви неразделенной страдает, а ты только заметил.

– Кто посмел ему отказать?

– Если б знать. Могу только догадываться.

В своих предположениях Левинский окончательно утвердился, когда ничего не подозревающий Батенко докладывал о нападении на бригаду скорой. Соболев дернулся, как от удара хлыста, глаза бешено сверкнули, скулы заходили ходуном. Игорь поторопил медлительного Алексея, опасаясь, что к тому времени, когда он дойдет до номера бригады и поведает, что и врач, и фельдшер, были мужчинами, другой сотрудник лопнет от перенапряжения.

***

Соболев не торопился подниматься в кабинет, в дежурке жизнь кипела, и никому не было дела до угрюмости капитана. Только что вытащили из петли молодого парня, в кармане записка: на трех страницах объяснение в любви некой Оле. Родители в трансе, соседи в шоке, кто такая Оля, никто не знает ни в колледже, ни во дворе. В записке никаких намеков на знакомство или общение. Объяснение одно: девчонка и знать не знала о своем воздыхателе, а он не торопился посвящать ее в свое большое, пламенное чувство. Переживал, мучился в одиночестве. Что же это за любовь такая, которая в могилу сводит? Любовь должна давать силы, стимул к жизни.

«Должна, но не обязана», – подумал Соболев.

Он пытался сопоставить свое состояние годичной давности и себя сегодняшнего. С Викой он горел, ее свобода, раскованность, жажда жизни граничили с безумием, и он окунался в него с головой. Это было большое приключение, и закончилось оно трагично. По-другому и быть не могло, он понял это здесь, в одинокой постели, когда долгими бессонными ночами вспоминал, сколько раз смерть проходила рядом с ними, терпеливо дожидаясь своего часа. Вика что-то знала, о чем-то догадывалась, и, возможно, ее безрассудство было агонией, а Соболев был нужен ей как партнер, как проводник в ее игре со смертью, ведь наркоманы – те же самоубийцы, только их путь к петле не такой решительный и отчаянный.

– Соболев, просыпайся. – Его толкнули в плечо. – На выезд.

– Куда?

– На стадион, массовая драка у «Кометы».

Перед Дворцом спорта сошлись болельщики обеих команд. Щиты и ограждения были разобраны на орудия, и побоище получалось кровопролитным. Автомобили освещали толпу фарами, полицейские выхватывали из гущи зачинщиков и самых агрессивных и закидывали их в машину. Такая разминка бодрила, главное, бдеть, чтобы в толпе не оказалось оружия. Соболев наклонился и приподнял с асфальта очередную жертву, отметив про себя, что, возможно, спас пацану жизнь, его могли просто-напросто затоптать. Поставив на ноги, встряхнул и узнал в нем провожатого Нади. Первой мыслью было задержать его, привезти в отдел, допросить, кто он ей. Вызвать ее, чтобы полюбовалась на своего сопливого ухажера, в его статусе он не сомневался. К счастью, мимолетная кровожадная мысль отступила столь же быстро. Откинув парня к машине скорой, Соболев вернулся к толпе.

В отделе до утра составляли протоколы, опрашивали задержанных, ими оказались не только фанаты, были и футболисты. Можно сказать, дежурство удалось, даже перекусить было некогда, и свой обед Соболев забрал с собой домой.

Поднимаясь по лестнице, он боролся с дремотой, глаза буквально закрывались. Боясь спугнуть долгожданный сон, манивший спасительным освобождением от мыслей, напоминавших о причинах его мрачного настроения, Артем разулся, скинул куртку и рухнул на диван.

Можно сколько угодно сравнивать и вспоминать их отношения с Викой, легче от этого не становилось. Надя совсем другая. Артем продолжал мучить себя в спортзале, радовался ненормированному рабочему дню, зарабатывал премию, составлял подробные отчеты о задержании и обходил ее двор стороной, но все равно навязчивые мысли возвращали его к Зиминой.

Сколько мог, он боролся с желанием увидеть ее, а сейчас, проснувшись, ощущая в теле силу и бодрость, не нашел причины, по которым не может этого сделать. В конце концов, все сведения о ней, кроме базовых, можно отнести к сплетням в виде версий. Он знал о ней многое, но, по сути, не знал ничего. Провальная встреча во дворе не приблизила его к ней ни на шаг, все вопросы остались при нем, а те, что добавились, озадачивали еще больше.

Осенний день радовал теплом и ясностью. Артем открыл на кухне окно. Микроволновка лениво крутила пластиковый контейнер, в турке закипал кофе, а у Соболева возмущение – он опять думал о мальчишке-самоубийце.

Неужели так сложно поговорить с девушкой, возможно, нашлись бы точки соприкосновения, или он перестал бы ее идеализировать и освободился от наваждения.

К любой женщине можно найти подход, есть масса поводов для разговора, главное, не спугнуть ее вначале, заинтересовать и оставить повод думать о себе при расставании. Так рассуждал Соболев, подходя к серому зданию медцентра. Заходить внутрь, уточнять не было смысла, от Сергея он знал, что Надя сегодня работает здесь. Со скамейки в сквере прекрасно просматривался выход.

Просидев полчаса, Артем беспокойно заерзал. Освещение не успевало за быстро наступавшими осенними сумерками, и в какой-то момент крыльцо погрузилось в темноту. Привычно осматривая периметр, Артем заметил вчерашнего драчуна, поразившись его живучести и настойчивости. Для того чтобы опередить его, поднялся на крыльцо и оперся о кованые перила, через широкие окна рассматривая современный и недешевый интерьер клиники.

«И чего ей здесь не работается? Сиди себе в тепле, принимай пациентов. Нет, зачем-то надо в холод и непогоду ездить на огнестрелы, собирать по улицам алкашей, рискуя на каждом вызове получить удар по голове».

Дверь открылась, Зимина вышла и сразу направилась к Соболеву, на ходу повязывая на шею легкий шарфик:

– Опять вы? Надеюсь, не по мою душу. – Не дожидаясь его ответа, она стала спускаться по лестнице. Артем тоже спустился.

– Кажется, в прошлый раз вы не успели мне нагрубить, значит, для извинений у вас повода нет. Что на этот раз вас беспокоит?

Как она умеет с одного раза выбить почву у него из-под ног? Словно забыв о его существовании, она беспокойно огляделась.

– Только ваше самочувствие, а вы почему так взволнованы? – Соболев тоже осмотрелся, ему показалось, что она даже облегченно вздохнула, никого не увидев.

– От встреч с полицией приятного мало.

– Так же, как и от встреч с врачами.

– Согласна, но ведь с врачом пациенты сами ищут встречи, а с полицией не всегда.

– Но, если что-то случается, звонят нам. – Она примирительно кивнула соглашаясь. – Надя, можно вас пригласить на ужин?

Зимина остановилась перед ним, чуть наклонив голову:

– Я не ужинаю.

– Кофе? – Соболев легко и обворожительно улыбнулся, демонстрируя самые добрые намерения.

– Пью кофе только на дежурстве.

– Я тоже. Но мы же можем…

– Не можем, – категорично оборвав его, она тем не менее, продолжала смотреть ему в глаза. – Если вы знаете, где я работаю, значит, знаете, что я замужем.

Как он любил такой оборот! Непринужденно разбивая этот аргумент, с легкостью снимал с плеч девушек вину, освобождая себе дорогу для дальнейших маневров, но с Зиминой опять потерял дар речи.

– Мой автобус. – Без предупреждения она вскочила на площадку подъехавшего автобуса.

Соболев последовал за ней, в последний момент заметив ухажера, провожавшего их взглядом.

– Кто вас всегда провожает?

Людей было немного, но Надя не села на свободное место, осталась стоять. Артем приблизился к ней, взявшись за поручень рядом с ее рукой.

– Почему вы спрашиваете? Он что-то натворил? Вы о нем хотели поговорить?

Да, этот юноша был ее слабым местом, она и не пыталась завуалировать тревогу в глазах.

– А что, должен был?

– Вчера драка была в «Комете». И он сегодня не звонил. Что с ним?

Она определенно боялась за него. Если бы они находились в отделе и она была подозреваемой, Артем бы знал, что делать, а сейчас ему это ничего не давало.

– Кто он вам?

– Что с ним? – выговорила, как будто это было дальнейшим условием их разговора.

– Не позвонил, потому что зубы ему выбили или челюсть свернули.

– Вы его арестовали?

Соболев ухмыльнулся:

– Зачем? Он сегодня встречал вас, просто я опередил его. – Она расслабленно прикрыла глаза, прикусив губу с правой стороны. – Кто он вам? – Соболев повторил вопрос. – Почему он вас провожает каждый день? Вам кто-то угрожает?

Заглянув в темное окно, она двинулась к выходу. Выскочив первым, Артем протянул ей руку и намеренно задержал ее ладошку, проведя по безымянному пальцу без кольца.

– Это ничего не значит, – пояснила она и зашла в темную арку. Артем последовал за ней. Вдруг она резко остановилась:

– Вы что, за мной следите? Кто мне может угрожать? Мне не нужна ваша помощь, вам ясно? Хватит с меня… – Надя осеклась. – Если будут вопросы, вызывайте повесткой.

– Подождите!

– Хотите рассказать, что случилось?

– Я думаю о вас.

– Вот как. – Она усмехнулась. – Я запрещаю вам это делать! Пропейте курс «Персена», я как врач рекомендую, и все пройдет.

Надя быстро пошла по двору. Хотелось задержать ее, крепко обнять, оживить в сердце тот момент, когда она прижималась к нему, доверчивая и тихая, вдохнуть ее дыхание, пьянящий аромат волос, заглянуть в холодные глаза, почувствовать прикосновения, от которых мурашки разбегаются по коже, но вместо этого он смиренно провожал ее взглядом. Она вновь не дала ему ни малейшей надежды.

Из ее подъезда вышел слесарь Николай, они о чем-то эмоционально поспорили, так что Соболев уже был готов вмешаться, но, к счастью, перепалка быстро закончилась. Надя зашла домой, а Артем вновь сел на скамейку у ее подъезда, всматриваясь в мелькание двух силуэтов в окне.