Читать книгу Рагу. Сборник рассказов на любой вкус - Матильда Рэн - Страница 9

Открытое окно. Не в плане открытой форточки, а в плане отсутствия занавесок, штор или еще каких приблуд, старающихся закрыть жизнь и быт внутри тесной бетонной коробочки. Прекрасно видно блестящую бело-зеленую кухню, высокие шкафчики почти до потолка…. Видно, что на этой кухне не уместится даже два человека. Кухня для настоящей одиночки.

И вот она – та самая одиночка. С книгой в левой руке. Читает, хмуря брови и чрезмерно осторожно наливая кипяток в кружку, нехотя поглядывая, чтобы не пролить.

В этом все люди-Цезари: люди, делающие несколько дел одновременно. Вот нет, чтобы отложить эту книгу, да за пару секунд спокойно налить чай или что там она еще пьет, поставить кружку на стол, усесться и вернуться к чтению! Но нет же! Она продолжает читать и медленно берет кружку за ручку, словно в замедленной съемке движется к кухонному столу и так же медленно ставит кружку на стол. Ну, наконец-то.

Она садится на белый в тон шкафчикам стул, закидывает ноги на второй и продолжает чтение. Время от времени кладет книгу на колени – талмуд еще тот, увесистый, немаленького размера. Жаль, не видно названия. Но, судя по цветастой обложке, это явно не классика.

Сутулится, то и дело поправляет съезжающие очки, и тут же отодвигает их обратно почти на кончик носа. Зачем? Зачем поправлять и обратно их?.. Нелогично. Наверно, мешают как-то, не по размеру, видимо…

На кухне, нужно отметить, тот еще апокалипсис, если присмотреться. Тут и там куча кружек, тарелок, вилок, все понаставлено в хаотичном порядке. Словно недавно от нее ушла толпа гостей, которые славно отужинали и напились чаю.

Но я-то знаю, что никого не было. И что этот апокалипсис – дело рук одного дня. Ее собственного дня.

Она откладывает книгу и ненадолго уходит вглубь квартиры. Возвратившись, какое-то время стоит неподвижно и смотрит на стол, заваленный посудой.

Показалось бы, что она засмотрелась в телефон, так она «подвисла», но нет. Она вдруг встрепенулась, будто что-то осознала, и стала убирать посуду. Жаль, что не мыть, а просто составлять в аккуратные стопочки, поближе к раковине. Эдакое проявление ленивого перфекционизма.

Снова уселась, только отхлебнула чаю, как вдруг – встретилась со мной взглядом.

Я занервничал. Я не планировал раскрывать свое инкогнито, но вот она уже отложила книгу и медленно идет к окну.

Я судорожно сглотнул. Стоит ли притвориться, что я тут ни при делах? Впервые ли она меня увидела? Может, она всегда знала, что я за ней наблюдаю, и все это время просто не подавала виду?

Она открыла окно и, поежившись, запахнула халат.

– Что ты тут, хороший мой? Скучно тебе? Одиноко?

Я пораженно молчал. Не ожидал я от нее такого приема. Мне казалось, что я услышу совершенно другие слова. Так, стало быть, она все же меня видела раньше?..

– Мне тоже одиноко, – вздохнула она и посмотрела на небо. Помолчав, она грустно вздохнула: – Вот город, даже звезд не видно! – она перевела взгляд на меня. – Ты-то, наверное, можешь их видеть, да? Ты же можешь за миг оказаться там, где не светят фонари?

Я бы хотел и дальше слушать ее голос и наблюдать за тем, как она то и дело заправляет за ухо слишком короткую прядь, я бы хотел остаться, но теперь это будет неправильно.

Когда я был всего лишь наблюдателем, все было гораздо проще. Но как только она повернула ручку окна и обратилась ко мне, все изменилось, и изменилось безвозвратно.

Я с горечью посмотрел ей в глаза и сорвался с места. Мне вслед донеслось ее разочарованное:

– Эй, ты куда?

Я неистово работал крыльями и сетовал на этот дурацкий городской закон, по которому обязан жить. Нерушимый закон для меня и остальных моих сородичей: «Голубям нельзя сближаться с людьми».