Читать книгу Царство Славян. Факты великой истории - Мавро Орбини - Страница 5

Первоначалие и происхождение державства народа Славенского не так возможно удобно познати, понеже кроме того, что Славяне мало почитали книжную науку, и ученых людей. Не предуспевало им время внимати учению и наукам, они бо быша природою варвары, и жительствовали между такими же людьми свирепыми и варварскими, с которыми непрестанно воевалися. Того ради изначала были не знаеми, в пространных степях народа варварского. Тогда перво оказалися, когда на Греки и на Римлян [от которых в начале процветали науки, погубили и писание и красноречие купно] наступали, oзлобляли, и мало неискоренили их оружием. Парфяне, Готфы, Вандалы, Аланы, Лонгобарды, Срацыны, Гунны и, наконец, сии Славяне в толикое утеснение и бедство оных Греков и Римлян привели, что весьма пренебрегли, ниже времени имели описати первоначалие свое, также и злодейства людей чужестранных, а наипаче по многим причинам ненавистников своих.

Петр Крузбер Голандев в книге 3‑й, о «Северных», Увикинд Увагрез в книге 1‑й, о Германии; и Александр Гвагвин в своей «Сармации», рассуждают, что Иафет болшии сын Ноев, от которого возымел первоначалие народ Славенской; после оного памятного Потопа, написанного во Священном Писании, поселился во Азии перво. Потом его потомки пошли во Европу, на Север, и поставили своя обиталища в Скандинавии, идеже возрасли в безконечное число. Имели 200 отечеств и населилися во оных местах, которые суть от горы Тавра Киликийского к Северу, при Океане Северном половина Азии, и по всей Европии, даже до Океана Британского. Известие сего людонаселения изъято[13], и от протолкования самого имене Иафетова, которое значит разширение; и от счастливого благословения Ноя, отца его, которой, провидев три состояния будущие жизни человеческие, и назначив всякому свои уряд трем своим сыном, чтобы каждый из них согласовался своему определенному званию. Рек Симу: иди яко Священник исправляя Божественную Службу. Хаму же: трудися, возделовая землю и поля, и обучаяся художеству рукодельному. Иафету: правительствуй и защищай яко Царь, и обучайся оружию яко воин. Которое приказание, или завет Ноев был потом охраняем ненарушимо от потомства его сынов. Того ради Славяне, изходящии от Иафета, всегда были во оружии храбры, и начальствовали над многими людми. Но понеже низходящии от Иафета возрасли и умножилися в число такое, что великая Скандинавия не могла их вмещати, отидоша от оные. И, оставя жилища отеческая многочисленная, покорили себе всю Сармацию Европскую, которая [по Птоломею] на Востоке оканчивается морем Меотисом и Доном, от Запада определяется Вислою Рекою, от Севера Океаном Сарматским, от полуденнои страны горами Корпатами.

Случилося оное первое отшествие Славян из Скандинавии во время Офониеля, учиненного наследником по Юзее наследнике Моисееве. Которои Офониель был судиею Евреом, в лето от Миросоздания 3790, прежде пришествия Христова за 1460 лет, в которое время вышли из Скандинавии Готфы, под темже именем и Славяне, которые были с Готфами один тот же народ. И тако народ Славенской, покорив державству своему всю Сармацию, потом разделился в разные начальства, и тогда получил разные себе имена; сиречь: Венеды, Славяне, Анты, Верлы или Ерулы, Аланы или Массагеты, Гирры, Скирры, Сирбы, Эминклены, Даки, Шведы, Фенны или Финны, Прусы, Вандалы, Бургондионы, Готфы, Остроготфы, Визиготфы, Геты, Гепиды, Маркоманны, Квады, Авары, Певкины, Баштарны, Роксоляны или Руси, Ляхи, Боеми или Чехи, Шленцы, и Булгары, которые все были, един той же род Славенской, который еще и ныне болии всех есть иных народов, понеже народа и языка Славенского не токмо суть оные, которые живут во Иллирии, во Истрии и Карпате, но еще многие иные превеликие и сильнеишие народы, Булгары, Ращсцы, Ращиане, Сербы, Бошнаки, Карваты, Петы Горски, Русы, Подоляне, Поляки, Москвитяне, и Черкасы, и оные, которые живут далеко при Голфе Венедицком, даже до реки Албии, которых останки еще и ныне суть нарицаеми от Герман Славяне и Виндяне или Винды, и, конечно, Лузацы, Kассубии, Моравы, Литвяне, Шленцы и Боемы. Того ради язык Славенской распростирается от моря Каспииского даже до Саксонии и до моря Адриатского, также до Германского. Сей народ Славенской всегда показовался свиреп, храбровоенен и всегда славожелателен. Древний обычай у Славян был, еже не жити никогда во едином месте, но по пристойности попасов, или яко неприятелей отбегаше, или казалося им тесно, пременяли жительство и преносили своя стяжания, живуще всегда под шатрами, воевательны, вольны, и неукротимы. Во время Августа Цесаря жили смешены между Фракиан, а потом овладели оружием мало не всю Европу, и великую часть Азии и Африки. Аще со прилежанием рассмотрен будет сей народ Славенской, то не обрящется в прошедших временах другой храбрейш; понеже сей со удобностью претерпевал стужу и жар, и вся протчие неспособности воинские. Всегда бесстрашен предстоял, воеже полагати жизнь свою в тысящ бедств, никогда не был во всем покорен державству Римскому. Наипаче, когда Славяне во времена Максимилиана Цесаря, перешед Истр реку или Дунай, вошли во Иллирию, в Паннонию, и в Мисию, опустошили все, наступали на полки Римские храбро, и прогоняли так, что державство Римское всегда принуждено было удерживать себя от воинства Сармат, рассуждая себе за превеликой учинок, когда тем склоняяся, их свирепство отвращали от себя.

Порода Венедов была, на иные три разделена, нареченные, Венеда, Анта и Славенская, которые произошли все три от того ж единаго корене Скандинавского. Славяне, еще в Сармации живуще, чинили непрестанные воины против разных народов, и всегда были славными победителми, от чего восприяли и имя сие, еже нарицатися Славянами, под которым именем (по сказанию Риналда Вританского в 1‑й книге Вритании летописей), учинив едину сильную флоту на мори Энедийском, наступали на Англию, ибо они, будучи человецы велики возрастом[14], вменялися за богатырей, но после как прогнал их от того острова сильною рукою Брут, сын Сильвия внука Енеова, то принуждены они новых себе жилищ искать, и приплыли ко брегом Саксонии Нижней, ныне же нареченные Фризии, где тогда никто не обретался, и вышли было на сухой путь, но скоро прогнали их жители того места паки во своя карабли; и оттуду отплыв со своими караблями, прошли внутрь к Западу, дондеже вошли во устье реки Мозы, и, остановившеся тамо по нескольком времени близ древней Влардинге, построили Фортецию зело крепкую, которую от имени своего наименовали Славенбург, за 900 лет прежде пришествия Христова. А оные, которые отгнали Славян, были Шведы, первопрогнатели Аланов, обитавших по всему оному тракту места, лежащего между рек Флевы и Швевы. Другие Славяне потом, которые в то время осталися в Сармации, мужественно стояли против Александра Великого, которой домогался покорити их себе; и убили они Менедама Капитана Александрова, изрубили в штуки, такожде 2000 пехоты и 300 конницы Македонцов, и хотя Курций прилагает сей разум и воевание к Скифом, последуя в сем своем мнении погрешению других писателей Италианских, которые когда не дознавалися имени коего либо народа нарицаемого от них Варварами, то aбие нарекали (якоже сказует Алберт Кранций) Скифами, однакоже читается ясно в том же Курции с протчими писатели, что предреченное разбитие было войскам Александровым от Славян, понеже по сем приложил Курций, что ко Александру Великому пришли Послы Германов восточных, которые от списателей оных времен наречены Сарматами и Скифами, а от нас Венедами, от себе же самых назвалися Славянами, числом двадцать послов, по своей обыкности на конех, которые, приняты будучи в шатре Царском и посаждены, уставили очи свои на лице Царское, аки измеряя смысл его по возрасту телесному, которое им показалося не велико и не равно толикой славе; потом един из них, старейший, начал говорити сим образом.

«Аще бы Боги восхотели, чтоб возраст твоего тела был равен желанию мысли твоея, то б весь свет не мог тя вместити. Ты единою рукою касался б Востоку; а другою бы Запада, и, получа тое, похотел бы знати, где сияние толикого божества сокрывается. Тако что ты желаеши вещей, которых не можеши постигнути. Ты из Европы идеши во Азию и из Азии во Европу преходиши, когда победиши весь род человеческой, тогда уже со зверьми, с лесами и со снегом, и с реками будеши воеватися. Или не знаеши, что великая древа долгим временем ростут, а потом во един час изкореняются? Безумен есть той, которой плод оных древес точию смотрит, не измеряя их высоту. Зри себе, что, ежели желаеш(и) на самый верх оной взыти по ветвиям, за которые будеш(и) хвататися, дабы не упасти на землю; И лев некогда бывает снедь малейших птиц; железо от ржавчины снедается, и ни едина убо вещь бывает толико тверда, которая бы не имела боятися беды, от другие вещи немощнейшей. Какое дело нам с тобою? Мы никогда не приходили на твою землю, якоже знаеши, откуды ты идеши, того ради невозможно и нам пребывати, непознаваемым живуще между превеликих лесов, не можем покарятися кому, но ниже хотим быти господа. Дары же наши вам уже даны, да тем возможете познати людей Скифских: пара быков, одна соха, стрелы, копие, и едина чашка. Сия вещи употребляем и с приятельми, и против неприятелей; жито, нажитое трудом, быков наших мы даем приятелем, с ними мы в чашках вино жертвуем Богам; а неприятелей издалека стрелами встречаем, а вблизу копием поражаем; таким образом мы победили Царя Скифского (зде видится, яко послы не Скифяне были, якоже Курций упоминает) и Мидского, такожде и Перского, даже до Египта путь нам был оттворен; Но ты хвалишися гонятися за разбойниками: ты сам един разбойник всем народом, которых победил еси; взял еси Лидию; и овладел Сорию, ты держиши Персиду, в твоей власти суть Бактриане, ты во Индию хощеши идти, и уже еще ты же протягаеши на наши скоты, твоя сребролюбивые и несытые руки. Что ты требуеш(и) от богатств, которые творят тебя имети многую славу? ты первый из всех протчих изобилуеши славою; понеже елико больши получаеши, толико больши желаеши того, чего не имееши. Недовольно тебе, колико мешкал еси окрест Башов, когда хотел их победити; Согдиане паки начали воину, тебе отрыгается воина от победы. Но хотя ты вменен превелик и премощен паче иных, но всяким образом никто не может на себе содержати Государя чужестранного. Преправиш(и)ся не много за Дон (другая околичность, осуждающая погрешение Курциево о Скифех) и узнаеши в колико расстояние оное распростирается; Скифов ты никогда не постигнеш(и), убожество наше скорейше есть, нежели твое войско, носящее с собою грабление многое толикое народов. И аще ты повериши, что мы обретаемся далеко, ты увидиши нас стоящих в своих обозех; понеже тоюже мы борзостью и гоним и бегаем. Мы слышим, что у Греков в посмеянии наша степь; но мы вящше любим леса пустые и тощые всякого землевозделания, нежели грады и изобилные маетности; того ради держи руками сжату твою фортуну, понеже она есть непостоянна, и противно своеи воли не задержится; того ради должно последовати здравоносному совету, которой тебе подаем, и которой тебе настоятщеи союз подает, лучши будет тебе положити узду на твою фортуну; ради лучшего управления той на шеи. Сказуют, что фортуна без ног есть, и что она только имеет руки, украшены перьем. И когда подает руки, не попускает коснутися перии. Всеконечно, ежели ты еси Бог, то должен ты человеком подавати благотворения, а не от имати их своиственная; Аще же ты человек, памятуй себе всегда быти такова. Безумное есть дело воспоминати тебе о том, о чем ты забываешися. Которым не учиниши воины, возъимееши их за приятелей, понеже между равными претвердейша обыкла быти дружба. Равные могут называтися оные, которые никогда не учинили опыту своих сил, но и от тех, которых ты победил, опасайся еже верити яко суть приятели; понеже между господином и рабом не может состоятися любовь постоятельна. Но мы и в мире обыкли охранять причину войне. Не верите ли, что мы с присягою подтверждаем милость, осмотря ти верность и нашу присягу? Иная осторожность употребляемая у Греков, которые подтвержают свои дела призыванием Богов. Не требуеши приятеля в дружбе, о котором ты должен усумневатися? Кто не кланяется людем, обманывает Богов, ты подлинно нас будеши иметь за сторожей Азии и Европы. Мы граничим Бактру, где Дон ее разделяет; а с другой стороны Дона даже доле Ефрата есть слух, что сопряженна Македония с холмами фракиискими и с ее горами; того ради рассмотри, аще суть соседи друг другу царству твоему? Надлежит нас иметь приятельми или неприятельми».

На тот разговор Варваров возответствовал Царь, что он желает служить своей фортуне, на которую уповал много; и тако отпустил послы Славенские, с которыми последи сразившися войски, Александр немало своих потерял, а неприятелем учинил малой урон; но понеже не могоша оные воспротивитися такому войску, устроенному всяким оружием, при(н)уждены отступити по обыклости своей внутрь Сармации, в которой учинили потом знатные и ясные дела счастливым и благопоспешным случаем. Сей храбрый народ Славенской, никогда пребывал успокоен, наипаче в наступании времен, взирая убо на дела пребольшие, намерился оставити пустыни Сарматские, по которому действительству, разделилися на две части, едина пошла до Севера и засела береги моря Балтийского, страну, протяженну на 250 миль Германских, между Германии, Пруссии, Ливонии, Руссии, и брегов противолежащих Дании, Готфии, и Финляндии, даже до Выборха, и назвалася Генета или Венеда, Германами нареченна «Венден», от Италиан «Слава», а от наших «Вандала». О сих Венедах Славянех будет повествовано по сем во своем месте: Другая часть Славян Сарматских обратилася к полудни, засела бреги Дунаиские, отнюдуже искали овладети Государством Римским, которого земли и провинции толико oзлобляли, что наконец покорили многие.

Прокопий Цезарейский, который первый был списатель о сих Славянех и о войнах, учиненных с Римляны, в первой книге о Готфех, тако пишет о Славянех: при сем средстве, Мартин и Валериян, приехали к Велисарию (Генералу Царя Иустиниана) ведуще с собою 16 000 салдат, из которых большая часть были Гунны, Славяне и Анты, которые живут обонпол[15] Дуная реки, недалече от ее берегов: Велисарий, возрадовався о приходе их, намерился сразитися с неприятелем. Той же списатель во 2‑й книге повествует, что Велисарии хитрствовал, чтобы пленити некакого человека знаменита из неприятелей, дабы известитися с какою надеждою Варвары страдали толь тяжкие беды. Валериян обещал ему действительство намерения, чрез некоторых от народа Славенского, которые были под его знаменем; понеже были обычайны стояти, прикрывшися под каким-либо каменем или древом, и тем образом взяти кого хотели от неприятелей, о чем и на Дунаи, где они имели своя жилища, и в Риме против иных Варваров, учинил искусство, того ради избрал Валериян единаго из сих Славян, сильнейшаго и храбрейшаго и мочного, который, поощрен обещаньми от Валерияна, прежде рассветания вскочил на холм, где по всяк день бивалися за кошение травы конем, и тамо, легши на землю, покрывшися терном, таился, даже учинился день, един некоторой Готф приехал взяти травы, не надеявшися подвоху, на которого внезапно скоро Славянин нападши созади, и охватя крепко поперег, принес в обоз Римской, предал его Валерияну. Той же Прокопий пишет в 3‑й книге, что един некогда Халдивий из фамилии и двора Иустинианова, толико презирал деньги, что он зело роскошно жил своим имением, когда не стал иметь ничего, учинил его Иустиниян в 4‑й год своего царствования правителем всея Фракии, еже стрещи Дунай от наездов Варварских; понеже они во время прошедшее, тако с Гуннами, как и со Антами и со Славяны, переправяся тую же Дунай реку, учинили беды несносные Римляном; Но во время трех годов Халдивий учинил препятие подъездам оного народа со уроном их. Но как прошел третей год, он переправился реку предреченную с немногими людьми, пришли ему на встречу все силы людей Славянских, потом, совокупившееся, бои учинили, на котором пал Халдивий со многими Римляны: По сем Антяне и Славяне, поссорившися между собою, учинили междуусобие, где Славяне одолели Антянов. Потом той же Прокопий прилагает, яко народ Славенскои и Антянов не был правителствуем единым токмо человеком, но из древнего времени живяше в народнолюбной и общей вольности, что все дела полезные, или вредительные приносилися от них на совет всех, что было все единообразно у обоих народов; что набольшие их признавали между Богов единаго токмо точию Перуна (то есть строителя громостреляния) Господа единаго Вселенныя, которому повинни были на жертву приносити Быков, и протчая животная. Они не познавали фортуны Госпожи над человеки[16]; а когда ради недуга в дому, или от бед на войне, творят какой обет ради избавления своего, восприяв паки здравие, или миновав беду, должни суть по повелению исполнити обещание оброка, которые такому жертвеннику причитали паки восприятие здравия. Они же покланялися лесам и нимфам (то есть русалкам) и протчым демоном, которым жертвуя, восприимали свои предзнательства добрые или злые. Жительствовали в некоторых кибитках неукрашенных, зело расстоятельных едина от другой, пременяли часто своя обитания. На войне большая часть пехоты против неприятеля, ношаше щиты и копия в руках, не вооружалися никогда в латы. Идуще на войну, не носили платия, но некая покрывала даже до бедр. Язык их был Варварский. Ни в чем разнственныи между собою образом телесным, но вси зело длинного росту и вельми мочны силами телесными, по цвету же волосов ниже зело были рыжи, ниже черны, но более по первому нежели по другому цвету[17]. Жизнь их была жестока зело и безустройна, довольствовалися пищами не зело лакомыми, без коварства и озорничества в разорениях и в разбиваниях: Держали штиль Гуннов (Унгров), и всеконечно древле Славяне и Антяне имели едино тожде прозвище, СПОРЫ, еже значит рассеянни, за еже обитати единой от другой фамилии разлучно в своих кибитках, отстоящих друг от друга; занимали многое место обитающе, весь кряж обонпол страны Дунайские. Аще же и зело были жестоки, однакоже в великом почтении имели своих Попов. Между иных Богов покланялися Идолу (названному яко Бог, то есть Бог крепкий), под которого ногами стояла едина глава Человеческая, а другая Львова, в правой руке держущь копейце, а в левой – круглой шар сребряной. Сей был отлучен от протчих Идолов Славенских. Во время, помяновенное от Прокопия в книге 3‑й, войско Славянское, прошедши Дунай и вшедши до Диррахия, учинили превеликия убытки Иллирианом, секуще всех, не щадили всякого пола, ниже возраста, опричь тех, которых с собою отвели в полон. Взяли в полон Азбада, оружиеносца Царева, вырезали ему несколько ремней из спины и бросили жива во огнь, и сожгли. Потом воевали всю страну даже до Помория, одолевающе хитростию грады Поморские, укрепленные осадною силою крепкою от Римлян; на дванадесять дней расстоянием от Констянтинополя, тамо порубили пятнадцать тысяч граждан, опустошили всю землю Иллириков и Фраков, где сажали на кол живых бедных жителей. Привязывали некоторых к четырем колам толстым, вбитым в землю, руками и ногами кверху, и потом били их во главы дубинами до толика, дондеже могли дыхати в толиком мучении. Протчих же, которых старости ради, или инаго препятия, не могли вести с собою, заперши во едино место тесное со скоты, сожигали без всякого умиления. Обогатившеся и обременившеся граблениями, паки прешли за Дунай, да возвратятся во свои кибитки. По нескольком времени великое число славян, переправяся паки Дунай, пришли в Haиc, с намерением еже овладети градом Фессалоникою и ближними местами, принудили Царя Греческого вспять воззвати Германа славного капитана, которой был намерен следовать во Италию с великим войском, еже бы утомити Тотила. Но, уведомившеся Славяне от своих пленников, что Герман обретается в Сардех, понеже некогда он розбил воиско Антийское, боящеся впасти в подобное розбитие, восприяли иной путь и, переправившеся чрез горы Иллирические, прошли в Далмацию; и, возъукреплены бывше от иных Славян их народа, разделилися на три войска, и, наезжающе на разные места, починили беды несносные во Европе зимующе, аки бы были во властных[18] своих домех, не имеюще боязни от неприятеля. Известно стало что Тотила посулом многих денег воздвиг их во оные провинции Римские, дабы Царь Константинопольскии не возмог впредь посылати помощи во Италию противу Готфов, которые их, аки вода, покрыли. И абие Царь послал противу Славян избранное войско, правительствуемое от Константина, Арация, Назария, Иустиниана и Иоанна правителей. Вначале от Схоластика Евнуха, которой достиг едину часть Славян, не могущих путешествовати впередь, ниже обратитися инуде[19], понеже обремененни скотами и протчими богатейшими добычами, постановили обоз свой на едином холме, которых окружили от всех стран Римляне, и ради нетерпения салдат Римских, которые скучали, утеснены в своих транжаментах[20], наконец было им позволено от начальных атаковати Славянов, от которых сами всеконечно учинилися разбиты и развоеванны, взяли они же знамена Константиновы: разгромили страну Астинг, в которую по се время не вхаживали, и дошли даже до Долгих стен; отстоящих един день токмо, или меньши, от Константинополя. Потом, как от бежания престали, и паки соединилося войско Царское, ударили внезапу на едину часть Славян и прогнали их в бежание, и свободили многих пленников Римлян со взятием паки знамен Константиновых. Оные же Славяне, которые возмогли избыти бегом, отъехали в домы своя. Оттуду паки отшедше, ударили на Иллириан и нанесли великие шкоды[21] оной провинции. Понеже войско Римское было меньши Славенского, не смели наступати на них, и препровадили оные многое время во оных воеваниях, наполнили дороги телами мертвыми, понеже не было, кто бы им тогда мог учинить какое возпротивление. Наконец возвратилися со всею своею добычею во свои кибитки на другую страну Дуная. Римляне не могли наскочити на них явно от страха, дабы Гепиды, их союзники, не двигнулися в помощь и защищение их. Иероним Барди, наполняя недостаток протчих списателей о оных воинах, знаменует время и годы злодеятельств, которые Славяне сотворили во Фракии и во Иллирии во образ последующий: в лето 548‑е Славяне наступили на Далматью и прошли даже до Диррахия. В лето 549‑е развоевали Фракию. В лето 550‑е, паки пошедши в Греческую землю, одолели Цареградцов, в лето 557‑е, отложася от начальной их страны и вшедши в Македонию, починили тамо бесчисленные шкоды и, тамо обжившееся, наименовали оные места от своего имене: Славония. В лето 554‑е преодолели Капитанов и останки Готфские, развоевали Сицилию, откуду прогнал их Герман Капитан Иустиниана Царя. В лето 585‑е приходили даже до Константинополя, разоряя всю Фракию. Пишет Святый Григорий Иовию, правителю Маврикия Царя во Иллирии, что в лето 591‑е, в седьмои год державства Маврикиева, Славяне, перешедше Дунай, озлобляли Иллирическую землю, из которой разбежалися люди во островы, да спасутся от свирепости сих. В том же году Маврикий Царь поднял оружие противу Уннов[22], которые от времени Аттилы Царя жесточайшого и нареченного «бич Божий»; жительствовали в Паннонии обонпол Дуная. И, послав с войском сына и тестя, oзлобляли зело Уннов, тако, что (те) помышляли возвратитися на первая своя жилища, но, призвав в помощь Славян ближних и соединяся с ними, двигнулися против Греков, которым подали толикой труд, что не дерзнули сражатися с ними в бою полевом. На другой год Славяне наступили на Греческое Царство и учинили великую шкоду, и забегая даже до Гирла Херсонского, тамо остановилися. В лето 594‑е Маврикий послал против их доброе войско, которое учинилося разбито, потом, возъукрепившеся, войско паки пришло в сражение боевое со Славяны, над которыми одержало кровавую победу. Славяне после четырех лет, учинив союз с Гуннами и Аварами, наступили паки на земли царства с величайшим уроном своим; однакоже, разъярившеся больши, яко никогда тако, Славяне: вошли паки в провинции. Но Прикс Генерал Маврикиев их разбил, тожде им случилося с большим упадком в лето 1000‑е. Но возвращалися толико часто на обыкновенные наезды, что Царь принужден был наконец уступити Иллирическую землю, которую наименовали по том Славониею. Едина часть Славяне заняли места ближние к морю, другая часть прешла даже до Паннонии вышней; протчие правительствуемые от Чеха и Леха братии, проникнули в Моравию, Боемию, и Польшу. Оные ж, которые засели бреги Морские Далматии, разпростирали непрестанно свою область и Государство, озлобляя не точию соседов своих, но и зело дальних людей. Того ради во время Арисалда, Короля Лангобардов, учинивше един сильный Флот, прошли во Апулию, стали обозом при городе Манфредонии, где наступил на них Рион Дука Беневенскии; толико храбро защищался, что его разбил, и на бою оный умер. Напал на них не нечаянно брат Рионов Радоалд, избил с великим уроном их; останки принуждены отидти из того Королевства, и, восприяв путь к Далмации, своему пребывалищу, обретоша что мало не вся Далматия соединилася купно против их; и, учинив войско немалое, с флотом вошли во устие Наренты, чтобы препяти им вход во оную реку. Что увидя, Славяне учинили притворство, аки бы возвратитися назад, Далматяне же последовали за ними, но нощь их разлучила. Славяне отступили за остров Корцула, где стояли, сокрывшееся, весь наступающий день. Потом в вечер, вышедши вон из порты, пошли против флоту Далмацкого, наскочили на него внезапно; бой несколько был сумнителен; наконец, учинив себе Славяне путь посреде оружия, прошли в Нарон в места, от них прежде добытыя. И, овладевше всеми оными местами и городом Нарентом, от древних имянованным Нарона, поставили тамо свое владетельство, творящеся в прехождении времене зело сильны на мори и зело страшны, а имянно, Речи Посполитой[23] Венецианской, от которой, и от протчих Далматян, с пограничных брали чрез долгое время дань погодную.

Война между Слявян нарентских и Венециян началася во время Иоанна Партиципация, Князя Венецкого в лето 829‑е, по котором учиняся наследник Петр Градениг учинил мир со Муисом Принципом[24] Нарентанским, они же вмале по том разорвав той мир, протекли даже до Каврли близко Венеции, дабы Венетов воспятити. Князь же Венецкии послал своего сына и способника Иоанна с сильным флотом, которой на другой год в карабельном бою Славяне одолели, и разбили с погублением многих караблей Венецких. Не преставали Нарентане гонителствовати Венециян чрез двести лет. Однакоже, опричь того, они платили дань оным за плавание свободное по морю Адриатскому. Которое владетельство Норентаны заступали и держали самовластное, окроме дани еще платили им же пошлину или подать с вещей, которые за преступление или мешкоту отпадали своей цены.

Неприятельство у Славян Нарентанских против Венециян было толь непримирительно, что сии, на всяк день возрастающе в силах, учинилися зело сильны на мори, желающе получение Долмации. Без того зело стужали от бесстудства великого Нарентанов, возжигали ссоры с сими и Долматяны, дабы потом удобнее покорити их всех под иго. Во всех сражениях, которые имели Венецияне противу Нарентанов, почитай, всегда были побиваны, а особливо во время Петра Капитана Князя Венецкого, которой, вышедши своею особою по двоекратно, против их сильным флотом, наступил на них при Каве Микуле в Далмации. В начатке боя виделся сильнейш[25], что Муис Принцепс Нарентинскии уже мыслил бежати, а когда, возъукрепившеся от остатних караблей Нарентинских, в помощь пришедших, под правлением Виты Рагузенина Бобалы Капитана славного, и часто употребленного Князем Нарентинским, возвратился паки сразитися с неприятелем победительным, которой по храбром защищении учинился, наконец, во всем разбит с смертью самого Князя. Та баталия толик страх и ужас граду Венеции дала, что усумневалися, дабы неприятель, последуя за победою, не пришел обступити их во Венеции, заперли чепьми толстыми устие пристаней города своего, с караулом частым из самых граждан. Правление не страшливое Иоанна Парципация, которой в сем бедственном союзе паки восприял оставленное урядство, сие сражение оружия случилося в лето 880‑е. Потом во время же Петра Саннуты девятогонадесять Князя, люди Далматские, вначале Нарентаны, тако сжали Венециян, что город Венеция, почитай, весьма был осажден, понеже не входил ниже запас ниже купечество. В лето 996‑е Петр Орсину Князь, учинив любовь, Государями Египетскими Сории, дабы отмстити обиды древния Нарентанские, отказал им платеж обыкновенные дани, о чем, прогневавшееся, они докучали всем местам морским, разоряюще от основания границы Заратинские, которые едины токмо были между Далмат тогда подданны Венецианом: Славяне Нарентанские, учинившеся Христианами при Святополке (от Латин названаго Сферопил, их Царь), который обратился в веру Христову от Мефодия Философа, потом нареченного Кирилла, учинилися в великую помощь Италие, наполненной Срацинами, во время Царя Василиа Македонянина, егда, соединившеся с Рагузены и с протчими Славяны ближними, с великим флотом прошли во Абруцу, тогда называемую земля Фиетская, где показали искусство своея древния славы, изгоняя вон оных Срацын из Италии с великим побитием, и со славою вечною народу Славенскому.

Другая част сего народа, которая прошла в Паннонию Вышнюю и в Бавеарию Нижнюю, овладела Стирию, Каринтью, и Карниолы, и многие иные места ближния, и учинли зело славно имя Славенское.

Римляне, толикощи несчастливо бившеся с Теодоном Королем Бойевским и со Славяны, и уже отчаявшеся держати Мизию, Паннонию и протчее Норика, оставили их в лето 515‑е, в которое время Славяне, ныне свойственно нарекшеся Харионы, завладели оною страною Норика, лежащею между горы Тавра до Востока, и обьемлется между рек Муравою или Мурою, Дравою и Савою, даже до уезду Аквилегии, и тою такожде владели, нарицающеся от места завладенаго, Карантаны или Каринтаны, в лето 580‑е вшедше с Дукою Гизалоном в Бавеарию Нижнюю, где есть место от горы, называемыя Венеды, от правительства Славян Венедских. Перешедше Истр реку над устием Изары реки, ратовали городы Пизонские, ныне же именуема Пизония. Августа Ацилиа, Мацелия или Мончинг на правом боку брега Дунайского, взяли городки старинные, место расстоящее от Ратизвуны к востоку 15 миль нареченные ныне Пфер и городки летние в компании Бойев, разбили воиско салдат Римских, названных береговые, понеже стрегли берег реки Дуная, и, ставше на завоевание Ратизбоны, скоро овладели ею, понеже Славяне, преискусны стреляти из лука и метати копиями; наметали толико множество стрел, что согнали с стен их защитников и учинившеся чрез толикие победы зело славны. В лето 593‑е, и окрест, Агилулф король Лангобардов, осадив город Падву и, немогши одолети его, призвал в помощь Славян Карантинов и, чрез посредство сих, всеконечно взял его. Потом, пошедши с предреченными Славяны на завоевание Рима, с начала единаго года осадив, учинился владетелем. По десяти летех той же Король Агилулф объявил войну Римляном за пленение своея дочери и, вышедши с воиском из Миляна, просил помощи у хагана, Государя Аварского, которой ему послал войско Славян, с которыми взял осадою город Кремону в 21‑й день, лета 6031‑го, и рассыпал его от основания. При возвращении от того походу в домы, Славяне, ездя, разоряли место Гилдиберта, Короля Францужского и Германского, которой послал на них пресильное воиско, правительствуемое от Тессалона Принцепа Боневского, спорубежного от Востока со Славяны. Той, их одолев, покорил Гилдиберту; но они вскоре, как далеко отшел Тессалон, отложилися[26]. Потом, разбив войско Боневское правительством Государя своего Хагана, и, вшедши в Боварию, развоевали, и разбили Гариовалда сына Тессалонова, которой с воинством Римским вышел противу их, и завладели Истриею, которую и прежде сего они пустошили во время Царя Феодосия. В лето 617‑е Славяне, не могуще более претерпевати наезничества от Аваров, вооружилися на них, и обессилили их, в то время единаго из своих салдат называемого Сам, за храброй поступок на оном бою, учинили себе начальником и Царем, в котором он достоинстве содержал себе 36 лет с великим разумом и мощию во всех своих войнах и храбростях, противу предреченных Аваров, над которыми всегда он был победитель. Имел двадцать жен от народу Славянского, с которыми родил он трех сыны и пятнадцать дщерей. Во едино время, купецких людей Французов, возвращающихся из нового Рима с своими товары во своя домы, ограбили на пути люди вооруженные Царя Сама. О чем Гоберт Король Францужский отправил единаго своего посла, нарицаемого Сихария, еже просити должного суда; которой, приехав ко двору Царя Сама, и, не могущи получити аудиенции, облекся в платье по обыкности Славян. И тако преодеян, прошел пред лице Самово и предложил ему все, что приказано было от Короля его. Приложил к тому ж, чтобы Сам должен был имети многое почтение и многое осмотрителство о народе Францужском, понеже он и его люди подлежали Королевству Францужскому. Возпалився от того розговору, Сам возъответствовал послу, что он и его народ всегда бы могли почитати Французов, когда бы Гоберт со своими восхотел имети дружбу со Славяны. Сихарий против того рек: невозможно рабом Христовым сотворити союз или какую дружбу со псами. Рече ему Сам: вы воистинну творите исповедание яко есте раби Христови, а ваши есми пси, того ради оное, что вы противно воли Его содеваете, нечестивне нам попущено отмщати угрызением зубным. И то рекши, в тот час отгнал его от себе. Гоберт, обещещен быв, собрав войско, пришел сразитися со Славяны, но Славяне, разбив оное цветное Францужское войско, взяли многих в плен; последующе же сей знаменитой победе, пошли в помощь своим товарыщем Славяном, осажденным от Французов в городе Вогастр. И, наступив на осадивших, прогнали их вбежание и овладели их рухлядию и шатрами. Оттуду вошли в Турингию и в протчие места, соседные Франции, разоряюще и грабяще оные земли, которых земель был правитель Дука Дервин. Той, усмотрив, что Славяне всегда были победители над Французами его союзниками, отложася от них, предался Славяном и учинился им союзник. Однако же оставили Славяне на неколико времени oзлобляти Королевство Французское и обратили оружие на Италию, в лето 650‑е, и тамо учинили великие шкоды. Но, будучи преодоленны от Гримоалда, отступили в домы своя, обаче не пребыли на многое время спокойны. Егда Гоберт подвигнул воину против Амора, наследника Кубакорова, в Царстве Славян Дунайских, и сии Самова Царства подвиглися противу Француз и разорили их страну. Тогда Догоберт, избирая сильнеиших воин своего Королевства и укрепився в пути от Саксонов, с которых снял ради сего действа дань годовую 120 коров, которые платили Францыи от времене Клотария, первого сего имене Короля Французского, подвигнулся на Славян без случая. Наипаче на другой год, который был единонадесятый Королевствования Догобертова, вошли Славяне паки в Турингию и развоевали всю страну. Чего ради понудился Догоберт поставити на правительство Аустразии сына своего Сигиберта с титлою Королевскою, еже стрещи оные границы противу Славян, которые подобне непрестанно опустошали земли Французские. Наконец, Догоберт учинил пехоты три войска, числом 50000 воин. Едино послал[27] противу Славян Царя, Сама, который, пришед на бой полевый со Французы во Августе месяце, пребысть одолен паче от великова числа, неже мощию[28]. И тогда сии Славяне обратилися в веру Християнскую; от святаго Колумбана их Апостола. Умершу же Саму, бысть ему наследник Борут или Борух, который был первый Царь Славян Коринтианов, иже восприял бяше Святое крещение от Святаго Донинга ученика Святаго Руберта Епископа Юваниского, и Апостола Карнов, и, в заклад верности, дал Боруха Королю Догоберту единаго своего сына, называемого Караст, и единаго своего племянника Хитомира. Потом, сразившися с Гуннами, разорившими страну их, разбил их и посек. Умершу же Боруту, воцарился во Славянех Каринтии, или Норика; вышеренченныи Хитомир или, по мнению Лазия, Караст, в которое время Меаран, человек ученыи и Свят, проповедал и научил оные люди вере Христовой. Бароны Славяне возбунтовали от Хитомирия своего Государя, под умышлением оного пременения веры, того ради Тессалон вторый, Государь Бойевскии, пришел в помощь Хитомиру, и понудил его подданных, дабы были ему послушни. По умертвии Хитомира, Бароны Славяне оставили благочестие Христианское, изгнавше Священников в Боярии, и, вшедше во Фриулы, разорили и убили Дуку Фердулфа со его войском, принудили Дуку Пенмона, преемника Фердулфова к миру не зело честному. Но потом, разрешив той мир его сын Ратх и вступив в Карниолу отечество Славянское, еже бы разорити тое; они же прогнаша его, и такожде разориша Фриулы. Тессалон же, напротив того, раздражнен отступлением Славянов, вошел с тяжким войском в страну Славянов, по неколиком в сражении оружия одолел их и дал им за князя Валдунга. Гемона Региналда, Маерана, Готария, Эрхиноберта, Регинарда, Августина и Гунтера – Монахов Священников, которые проповедаху веру Христову Славяном, от неяже поколение Баронов, или Кавалеров, весьма отвращашеся. Но Ингон, преемник Валдунгов, по научению Арцыепископа Сализбуржского, созвав во един день всех своих подданых на пир общенародный, разлучил шляхту от простых. Простых бо посадил на своей трапезе и подчивал светло на сосудех сребряных и златых. Шляхту же потом посадил на трапезе росхожии и повелел подчивати их в сосудех глиняных. И егда спросили Ингона бароны о причине оного разделения уничтожителного, возъответствовал, яко повелел употребляти столы, смотря по достоинству людей, понеже поселяне Християне, очищени непорочною кровию Христовою, имеют души чисты и нескверны, благороднии же противно, суще идолослужители, имеют оскверненни и поганы, что являло разность, учиненную на пировании. Той ответ толико возможе в сердцах барон Славянских, что в тое время все восприяли Святое крещение. Отсюду произошло оное древнее торжество, употребляемое даже до сего дни, при поставлениях князей Каринтии, о немже достоит мало нечто вняти: Недалеко от фортеции Святаго Вита, во единой долине зело пространной, идеже видятся следы древние некоего града, егоже имя есть неведомо, обретается един луг зело широкой, посреде же его лежит четвероуголный великий мрамор превысокий, на немже в день постановления нового Дуки седит един поселянин, природою по древнейшему превосходителству определеныи ко служению такова урядства[29], от десные своея страны[30] держит Корову черну, и от левыя Кобылу чернейшую и зело непригожую. Около того камня стоит народ весь поселянскии, ожидающь приход нового принцепа, который показуется от начала луга с церемониалным провождением от баронов пребогато одеянных; пред ним предходит Граф Горицкий, майстер наследничный палаты Принцепской. И по нем последуют 12 меньших знамен оружия оного Кнажества. Оныи же несет большое знамя Архидуки Коринтии, последуют начальствующии, и протчие урядники Стата, пребогато одеяни, по них идет Принцеп, окружаемь вышшеначальнеишими поселяны, и он такожде одеян по поселянски одеждами деревенскими и не красными. Егда же приближится ко мрамору, поселянин, седящий на вышереченном мраморе, видя являющася Принцепа, спрашивает высоким гласом языком Славенским: «Кто есть сей, идущий с толикою славою?» Люди, стоящие окрест, ответствуют ему: «Сей есть наш новый Государь, иже идет восприяти владения стата[31]». Поселянин паки вопрошает, праведен ли он есть судия, ищет ли он здравия отечеству, есть ли он свободен и не данник ли? Достоин ли чести, истинный ли христианин, защитник ли и возраститель веры Христовы? И коемуждо сих вопросу[32] ответствуют людие тако: «Тако есть и будет». Наконец, прилагая[33], поселянин вопрошает: «Коея ради вины хощет он меня с сего седалища согнати?» Тогда ему ответствует Граф Горицкии: «За 60 пенязей купуется у тебя сие место, сия же скотины, то есть Кобыла и Корова будут тебе, воз имееши и платие, которое имеет на себе Принцеп, и будеши ты безданен, и дом твой да не платит погодные дани.» Тогда поселянин, по легку поражая рукою лице Принцево, говорит ему: «Буди праведен, судия да правительствуеши прямо правду». И, сошед со Мрамора с Кобылою и с Коровою, оставляет место праздно про Принцепа, который, возшедши на верх и выняв вон меч, шурмует им, весь свиреп, показуяся творити тое же деяние на все страны камене, чем является обещевати всем доброе управление правды. Потом подается ему вода в шляпе деревенской; тую выпьет единым духом пред всеми явно на знак трезвости, неже попуститися разтлеватися сладострастьми вещей телоугодных, толико препочтенных. Потом, пошедши с камня, поидет со всеми в Церковь ближнюю, первее сняв одежду поселянскую, и отдает поселянину, и тамо внимает Божественному пению; по скончании того, садится за стол обедати, и, пообедав, возвращается паки в луг, где поставляется готов стул судейской, на немже творит суд просящим и вотчинами жалует баронов, подданных Стату. Утвердивше, Славяне Норические, свое Королевство в Норике, якоже сказано выше, часто воевалися со Французы и протчими; разбивали, и убили на бою полевом Андагиза, Отца Францужского Короля Пипина младейша, который был Веледомовныи Феодорита Короля Францужского.

Пред поступанием времене, востали ссоры между сими Славяны и Хакана Царя Аваров, такожде Славянов, обладателя Боиоарии[34], разоряли его место толь часто, что он принужден был оставити оное. Того ради в лето 805‑е пришел Хакан к Карлу Великому, Императору, просити единаго места между Сибарии и Карандана, дабы обитати тамо, понеже он не можаше более с безопасностью жити в первой своей столице, ради непрестанных наездов Славян Норицких, которые, наконец, выгнали его весьма от оные столицы, якоже и Гуннов от своих своиственных. Часть тех Славян, тогда водима быв[35] Примиславом Комиком Стомисом, Тогером, пришла жительствовати круг реки Дравы, начинающеся от границе Боиоарии. Потом вмале оные Славяне, живущии при Дунаи и в Норике, совокупившеся с своими древнородными, наскочили на Паннонию Верхнюю, лежащую между Дуная и Савы, и Дравы рек по описанию Римлян, и подвигнули свое оружие во Влахию на другой берег Дуная, где разбили, побили и искоренили останки Аваров и Гуннов, покоряя себе все место, даже до устия Савы реки. Тамо свели и посадили сведенцов Бойев и Славян, обаче они были данниками Карлу Великому, ради проходу учиненнаго с Никифором Царем Греческим, возъобновленного по смерти Карла и Никифора Царя между Людовиком сыном Карловым, и Львом Царем Константинопольским. В тое время Людовит Славянин, Государь Паннонии Нижния, ныне же нареченные Посжега, взбунтовал против Императора Людовика, понеже отрекся он давати ему оброк, воздвиг великое смешение в Боиоарии Нижней и, привлекши к себе Булгаров Карнов, и некоторых Карионов, заступил великую часть Паннонии Верхния. Людовик послал воинство Италианское противу Людовита в Паннонию, но Людовит бысть победитель. Обаче послал послы ко Императору с предложениями обновленными о мире, которые понеже не были приняты, возбудил от своея страны людей соседных, уговорил Тусцианов, людей, соседных Болгарской земле, еже оставити сторону Императорскую, вошел в земли союзные Людовику от страны реки Дравы, но наступил на него Балдерик Дука Фриульской, устремился в бегство. Был обступлен от Борны, Дуки Далматского, при реке Колапии, от Славян имянуемыя Купы, но учинился победителем Людовит, понеже Гудусканы во время бою оставили совет Борны, которой паки их под иго взял, но потом, наступя на него, Людовит в своей его стране принудил своего неприятеля от злодейства отступити, Людовик же держал вторый сейм во Аквисгране, идеже умыслил послати три войска во едино время, собранное из Саксонов Французов восточных, из Алейманов Боиоаров и Италиан, противу Людовита, который, будучи нашествован толикими силами и оставлен от Корниоланов и Карентанов, оставил город Сцисцию, ныне нарицаемыи Сисег, и спасся у Сорабов, людей Далматских, где усмотрил, что един из оных Принцепов хотел его выдати, убил оного и градом ево овладел. Когда ему отказан был един разговор особливой, которого он просил имети со Императором, переехал к Луде Славянину, дяде по матери Борнину, которой убил его, Людовита, предателством, и с ним скончилися во едино время мятежи от оных стран между Славяны, которые потом во время Арнолфа Короля Францужского Императора, в лето 891‑е, разорвали и разбили воиско Императорское на границах Боиоарии, и, вступивше в земли Империи, захватили место, которое от реки Мораговы называлося Мораванио, ныне же Моравия, прогоняя оттуду Маркоманнов останки; и тамо утвердили свое жительство. По времени же разпространиша толико свое державство, что Королевство Моравлян Славян обьемляше в себе Венгерскую землю, Боемию и Россию. Имели многие воины с Пазинаками, ныне именуемыми Татары. И держалося оное Царство даже до 991‑го лета, в которое время умре Царь Свеуладо; овладели тое Венгры, Поляки, и великую часть Боемляне.

Моравия восприяла веру Христианскую во время Святоплуга[36] Короля Моравского, которой учинил свое пребывание в Веле граде и окрещен со своими народы, руками Кирилла Философа Апостола Болгарского, Русов и протчих Славян Далматских и Моравских. Сей Кирилл родом был Грек, родился в Фессалонике, ныне глаголемой Салоники, от отца Льва породного. Первее нарицался Константин Философ. В лето 887‑е поставлен был Епископ Вели граду от Адриана Третиаго сего имене, Римского Папы; первый бысть Архиепископ Моравии. Научив первее во благочестие Христианское Болгары, Сербы и Святополка Царя Далматского, и по них Святоплуга Царя Моравского, со всем его народом, которой разпространялся между Вислы, Дуная и Ваги рек. И, правив пять лет свою Церковь в Моравии, отречеся того достоинства соизволением Стефана преемника Адрианова в посмешество[37] Мефодия своего брата. Сей бо недобре приятствован был от Короля Святоплуга Младейшаго. Во время, егда Король, некогда пошедши на охоту звероловительства, приказал Архиепископу Мефодию, дабы он не служил Литургии, дондеже он возвратится, ждал Мефодий даже до полудни, но, сумняся, дабы Божественная Жертва не была уничтожена, и, видя, что люди многие начинали отходити от Церкви, не ожидая больши, ниже смотря указу Королевского, зачал служити обедню. И, егда ста во Олтари, упражняяся в служении Божественном, прииде Король, окружен мятеженародом псоохотников (псяьрем) и стадом псов, и, вшед абие в Церковь, с шумом и лаянием псов, положил руку на оружие, где едва удержался, еже не поразити особу Аркиепископскую, низвергши на землю все, что было на Олтари. Мефодий же отъиде того Царства, преходя в Боемию, отлучая проклятием Короля, и заповедуя всему Королевству.

В Боемии же пребыв немногое время, поиде в Рим, идеже обрете брата своего Кирилла, и по немнозе времени паки бысть призван в Моравию. Но, провидя, что Король в великом злонечестии ожесточался противу причту Священного, не возможе более терпети толикого разрушения Стада своего, того ради паки возвратился в Рим и тамо преставися в лето 907‑е, погребен же бысть в Церкви Святаго Климента, которого тело святое Кирилл, брат Мефодиев, принес из Таврика острова (сиречь из Крыму), ныне нарицаемого Тартария Меньшая, в Рим. При обращении Славяне просили от двора Римского чрез Кирилла, своего Апостола, дабы Литургию и божественные службы служити на их свойственном языке, понеже предреченный Кирилл уже превел им в той же язык Старый и Новыи Завет. Оное их прошение было предложено в полъном соборе. И понеже вначале обретошася различные неудобности во мнении оных Отец, абие услышася глас чрезъестественный, глаголющь: «Всякое дыхание да хвалит Господа: и всяк язык того да исповесть.» То чудо приведе Отцев и Папу, еже соизволити Славяном действу их прошения. От того времени, еще же и ныне, Священницы Славян Либурнских, подлежащих Архидуке Норицкому, служат Литургию и протчая Божественная правила на своем языке природном, не имея знания языка Латинского, наипаче и сами Принцепы Норицкие употребляли буквы Славянские в народных письмах, якоже зрится во Церкви Святаго Стефана в Вене.

Вся порода[38] Славянская по всеестественно содержит двух мер характиры[39] писмен, которое преиметельство не имеют ни Греки, ниже Латины, едино есть изобретение предреченного Кирилла, и называют то Кириллица. Другаго бе изобретатель Святый Иероним, и нарицашеся Буквица, которых начертании пребывают во всегдашнем употреблении у Славян, вящши же у Боемов и Поляков, которые два Королевства возъимели началобытия от сея славные породы Славенские, иже овладев Иллириком, якоже речеся выше, разшири своя новонаселительства еще больши, далее к Северу, сиречь в Боемию и в Польшу, образом последующим.