Читать книгу Мир, в котором я коснулся неба - Max Koschenkov - Страница 2

– Ты должен постоянно посещать школу, Люк, – сказала мне мать за завтраком по-пьянье. Так странно, что женщина, которая бросила школу в седьмом классе, старается поучать школьника, который в десятом.

– Я знаю, – робко ответил ей я, пережёвывая сухой кусок вчерашней пиццы, который отец обозвал бабушкиным пирогом. Честно сказать, эта дрянь с протухшими ананасами ни капельки не похожа на бабушкин яблочный пирог. Ну и гадость! Но другой еды в доме не было.

– Не смей перечить матери!

В мою сторону тут же полетела грязная вилка, запущенная тяжёлой рукой отца. Так странно, что человек, который должен защищать людей, делает им больно. Интересно, со своими друзьями-полицейскими он так же себя ведёт?

Вилка попала мне в висок. Мелкие царапины и слегка жирная кожа – ничего страшного. Мои густые волосы всё равно закрывают весь этот ужас. Да и жалеть о испачканном виде мне не пришлось: с утра я ещё не умылся.

Я нехотя потёр место, куда прилетел столовый прибор, а потом закинул в рот последний жёсткий кусочек корочки.

Несколько минут прошли, и вот я уже судорожно собираю портфель, скидывая в него всё, что лежит на столе: пишущие и давно закончившиеся ручки, сломанные и только купленные карандаши Майка, учебники без обложек и вырванные тетрадные листы. Времени на тщательные сборы у меня никогда нет, ибо мои «любимые» родители выгоняют меня в школу почти сразу после завтрака, чтобы поскорее напиться или принять чего похуже. Да и я не против раннего ухода. Лучше уж побыть на улице до вечера, чем весь день с этими пьяницами.

– Ты получишь плохую оценку, ты получишь плохую оценку! – дразнил меня Майк, когда я уже натягивал на ноги свои потрёпанные жизнью кеды.

– А ну, тс-с-с! Кыш!

Я прогонял его, так как знал, что сейчас придёт кто-то из родителей, и тогда я уже не успею унести свою задницу из этой психбольницы. Лишь бы шнурки не развязались на выходе.

Быстрый поворот замка, скрежет петель, хлопок – и вот я уже на чистом воздухе. Ветерок сейчас не сильный, но его вполне достаточно, чтобы высушить пот на лице. «Чудный выдался денёк!», – так я говорю себе каждый раз, когда удаётся свалить из дома.

Я направился вдоль по улице, оставляя позади место, которое нормальные дети называют домом. Но я не из таких.

Лужайки наших соседей уже давно зелёные, на некоторых уже растут далеко не первые весенние цветочки. Но газон привлекает меня отнюдь не из-за растущих там роз или лилий. Дело в том, что особо зажиточные семьи используют системы полива для своих зелёненьких собратьев. Такие системы разбрасывают воду струйками на все четыре стороны, и я мог воспользоваться этим.

Подойдя к одной из таких струек, я начал быстро-быстро растирать лицо. Так я умывался каждое утро, потому что в моём…жилище никто не хотел платить за воду, и все мы давно забыли, что такое утренние процедуры или, тем более, душ.

– Эй, уйди с газона, сорванец! Это тебе не…

Мне кричали что-то вслед, когда я убегал подальше от «места преступления», но я старался не слушать их выкриков. Слова могут ранить сильнее любого ножа, и об этом я знаю не по я знаю не понаслышке.

Убрав капли пресной воды с лица, я взглянул на свою школу. Кирпичное здание с большими окнами, железный забор с высокими концами – больше походит на тюрьму или место пыток, откуда никакому злодею не сбежать.

Я смотрю на школу и понимаю, что у меня нет никакого желания заходить внутрь. Но, если я не появлюсь хотя бы на двух уроках, то учителя передадут всё соц. службе. А там и до родителей недалеко. А там и до новых синяков практически рукой подать.

От этих мыслей мне свело бедро, по которому меня колотил отец этим утром. Как же больно…

Я ступил внутрь школьной территории. Я даже не удивляюсь, что тут никого нет: звонок должен был прозвенеть минут пятнадцать тому назад. Кажется, сегодня на истории я буду в «аутсайдерах». В принципе, как и обычно.

Я распахнул перед собой школьные двери. В холле никого, кроме нескольких охранников. Но мне стоит опасаться их, ведь они любят поколотить учеников.

Один раз мой одноклассник взял у какого-то мальчишки сок прямо с подноса. Честно сказать, красть там было нечего: нас тогда поили настоящими помоями. Даже прокисший чай в моём жилища казался мне вкуснее этого вишнёвого сока.

Паренёк, у которого стащили сок, оказался той ещё плаксой, поэтому всем, кто находился тогда рядом, стоило побыстрее уносить оттуда ноги. Я видел, как ко мне приближаются двое мужчин в форме: они заподозрили неладное, и решили обвинить в этом меня. Охранники знали, что я из неблагополучной семьи.

– Так-так…

Один перегородил мне путь. Пока я разворачивался, второй оказался уже за моей спиной. Я забегал глазами в поисках реального похитителя, чтобы помочь охране, но его нигде не было видно (как на зло!).

– Я-я…

К горлу подступил горький ком. Я чувствовал сильное давление только от их враждебного взгляда. Я даже промолчу про их широченные спины и тяжёлое дыхание. Ой…

– Я ничего не крал…правда.

В это время меня тот, что был за спиной, уже схватил меня за уши в прямом смысле! Я закричал так громко, как только мог, и начал колотить ногами пол. Второй набросился на мой подранный рюкзак, чтобы отыскать там похищенный сок. Я кричал, когда он стаскивал сумку с моих плеч, ведь делал он это слишком резко и агрессивно. Ступни были уже в синяках. Сердце выпрыгивало из груди. А педагоги с детьми просто обходили нас стороной, бросая взгляды, полные презрения.

Тогда я в первый раз получил вывих плеча и первый нервный срыв. Мне было всего тринадцать.

Сейчас, когда я вижу этих двоих в пустом холле, где ни от кого не стоит ждать помощи, мне хочется бежать без оглядки. Так я и сделал – мои ноги крутятся, как колёса дедушкиного велосипеда.

– Эй! – устрашающе крикнул мне басом один из них.

Но я научился быстро бегать от охраны. И теперь я с уверенностью могу назвать себя профессионалом бега. Как жаль (совсем нет), что учитель физической культуры так не считает. Наверное, это из-за того, что я никогда не был на подобных занятиях.

Я забежал в нужный мне кабинет. На меня сразу же обернулись все, кто там находился, и правильно: не каждый день встретишь Люка в школе, а сегодня он особенно потный и грязный.

– Так-так… – постучал носком туфель учитель истории. И тут я понял, что даже не знаю его имени, чтобы извиниться за опоздание.

Снова это противное «Так-так», как и тогда, несколько лет назад. Меня передёрнуло от воспоминаний, и я вздрогнул.

– Всё в порядке, Мистер Грин? – учитель с уважением обратился ко мне. Но на самом деле это было далеко не так.

– Да.

– А я думаю, что нет, – он, наконец, подловил меня на словах. Как он любит это делать, я поражаюсь!

Я захотел убрать чёлку назад через ухо. Когда я поднёс её к виску, то понял, что рука стала какой-то слишком липкой. Я быстро опустил ладонь вниз и посмотрел на неё – как я и думал, протухший помидор с пиццы застрял в густых волосах.

Отовсюду посыпались короткие смешки. Но мне до них не было никакого дела. Сейчас главное – это отсидеть в этом здании два урока, прежде чем я могу со спокойной душой прогулять остальные занятия.

– Вы сегодня в аутсайдерах, Мистер Грин.

Его слова, которые он повторял изо дня в день уже не огорчали меня. Наоборот, это уже кажется слегка забавным. Уголки моих губ сами утонули в щеках, и я опустил глаза к полу.

После моего довольного лица смешки только усилились. В моё плечо тут же прилетел бумажный самолётик с запиской. Какие же они все банальные: даже с высоты своего роста я видел красовавшегося на бумажке «Лоха». Ничего другого им бы и в голову не пришло. Если у них она вообще есть.

Оставшееся время я простоял у входа в кабинет, слушая очередную скучную лекцию нашего историка. Другим ученикам это показалось бы унизительным – стоять под дверью, как положено какой-нибудь собаке, но для меня это всегда была огромная честь: я могу спокойно находиться здесь, не опасаясь толчков и пинков с задних парт, нелепых выкриков или мелких пакостей.