Читать книгу Мир, в котором я коснулся неба - Max Koschenkov - Страница 4

В ушах раздаётся высокий писк. Темно. Я медленно приоткрываю глаза – тяжкие веки поддаются не сразу. Я осилил открыть один глаз – теперь я могу разглядеть мир сквозь слепящую щель. Всё вокруг будто под водными разводами, но с каждой секундой передо мной появляются первые детали окружения: я вижу что-то наподобие белой простыни рядом со мной, чуть подле него начинается резкий обрыв. Впереди либо яркая лампа, либо большое окно, в которое беспощадно палит весеннее солнце.

Моё сознание снова начинает погружаться в необъятную тьму, сопровождаемую всё тем же звоном. Хоть меня сейчас и качает из стороны в сторону, но выбираться из непонятного тёмного измерения мне не хочется.

А, может, я уже умер? Похоже, смерть – это не так уж и страшно. Только чуть-чуть неприятно.

Мне не снятся сказочные сновидения о счастливом будущем, я не слышу мирских звуков. Мне кажется, что сейчас меня вообще не существует, что я – иллюзия, которая, наконец, испарилась. Которая исчезла так же быстро, как вино из бокала матери.

«Тут уютно!», – подумал я, переставая чувствовать конечность за конечностью. Тело максимально расслабляется без участия сознания. Руки больше нет, за ними исчезли и ноги, а тело осталось порхать в неизведанном пространстве.

Я лежал так не долго: вскоре мои веки предательски поднимаются к бровям самостоятельно – инстинкт самосохранения работает на «ура». Меня опять ослепляют белые лучи. Мне так не хочется покидать это чудесное место! Но попасть в него назад не получается. Что ж, самое время для подъёма. Теперь меня не колышет из стороны в сторону. Полностью придя в себя и овладев телом, я понял, что сижу на койке, какие обычно стоят в больнице.

– Люк Грин?

Я и не заметил присутствия посторонних людей в комнате, поэтому я вздрогнул, услышав женский голос откуда-то сбоку. Голова раскалывалась, и я осторожно повернул шею: передо мной сидела девушка лет тридцати, одетая в синюю рубашку и тёмные, почти чёрные джинсы.

Позади неё стоит знакомая школьная медсестра. Та самая, которая помогала выписывать мне поддельные справки о головных болях, бурлениях в животе, высокой температуре. Но всего этого у меня не было. Она просто помогала мне свалить из этой дыры пораньше.

Сейчас она стоит позади, делая вид, что в первый раз видит меня – грязного мальчишку.

Мой взгляд встретился со взглядом старой медсестры, полным самодовольства и эгоизмом.

Я опустил глаза чуть ниже, на неизвестную девушку:

– Да…

Голос содрогается.

– Да, это я. – я спускаю веки пониже.

Я потёр лоб правой рукой. Его левую половину будто облили кипятком – горячая кожа, жжение внутри. И мокро.

– Люк, вы поскользнулись на мокром полу и ударились об угол скамьи… – начала объясняться врач, стараясь говорит все слова как можно мягче. Всё вокруг наигранно, как в самом дешёвом театре. Про скамью, может быть, она и не соврала, но мокрый пол на уроке – полный бред. Это и дураку понятно.

– Позвольте мне! – твёрдо сказала девушка в синей рубашке, обернувшись к ней. Через застёжку в кепке был просунут тугой блонд-хвост.

Она снова обернулась ко мне.

– Люк, – её голос тут же стал мягче, – Тебе ставили подножку?

Туман перед глазами постепенно рассеивался, и теперь я могу видеть чётко её лицо. Оно строгое, но не вызывает негативных эмоций. После её обращения не хочется бежать прочь, как в ситуации с моими родителями, ведь она говорит со мной спокойно, не превышая голос.

Её руки аккуратно сложены на коленях друг на друге, кажется, она совершенно точно знает свои намерения.

– У меня болели ноги, – я вспомнил отцовский удар этим утром.

– Только и всего?

Она хотела услышать, что я сдам одноклассников-идиотов или избивающих меня родителей. Но я не такой, как они все.

– Да. Просто судорога и неудачное падение.

На самом деле, сильный удар о щиколотку заставил мою ногу в переносном смысле «отсоединиться» от тела. Я перестал чувствовать не только боль, но и саму ногу.

Я, сам не ведая, нервно начинаю грызть ногти – признак волнения номер один. На моей шее уже появляются первые капли пота – признак волнения номер два. Я начинаю догадываться, кем является девушка, сидящая передо мной.

– У меня есть тема для нашего разговора, Люк. Но тебе нужно пройти со мной.

Она замешкалась, оборачиваясь во все стороны:

– Для тебя Мисс Ноуш! Соцработник!

Она протянула мне какое-то пластиковое удостоверение на зелёной нити.

Мы вместе встали на пол – за моим бедром тянется длинная жвачка. Я решаю обернуться и голыми руками (как и обычно) отодрать её.

– До свидания!

Мы с Мисс Ноуш сказали это вместе. И теперь, судя по всему, мы идём забирать мою сумку из зала физической культуры.

В школьных коридорах пусто, только изредка на пути встречаются незнакомые мне педагоги. Похоже, я пролежал в том состоянии не больше нескольких минут.

Зал оказывается перед нами уже совсем скоро. Мисс Ноуш уверенно, но как-то резко направляется туда, точно зная свою цель. А мне возвращаться туда совсем не хочется.

– Эй, всё в порядке, Люк?

Она обернулась перед самым входом в зал. Нет, не в порядке. Я стою, как вкопанный, и не могу идти дальше. Меня накрывает волна страха и позора. Страшно даже представить, что мои одноклассники могли сделать со мной, пока я валялся на холодном полу.

– Если хочешь, я могу забрать сумку сама, пока буду разговаривать с учителем.

До этих слов в голосе Мисс Ноуш чувствовалось лёгкое напряжение. Но сейчас она опустила сложенные на груди руки и расслабила лицо. Я понял, что взрослые тоже могут волноваться не хуже нас, подростков. И мне так сильно захотелось обнять её, сказать, что всё будет хорошо. Но такого бы не случилось.

Я неуверенно кивнул и продолжил стоять на месте, сложим руки по швам. С одной стороны меня захлестнула волна облегчения, а с другой стороны мне было дико стыдно перед соцработницей.