Читать книгу Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире - Майкл Льюис - Страница 6

Все это время «Метс» возлагали на него великие надежды. Клуб хотел провести большую пресс-конференцию на стадионе «Доджерс» и объявить общественности о подписании контракта с Билли. Билли попросил не проводить пресс-конференцию. Любые публичные церемонии вызывали у него панику – как будто его поймали в ловушку. Кроме того, Билли не хотел, чтобы вокруг его решения стать профессиональным бейсболистом поднимали шумиху. Для него подписание контракта стало скорее случайно свершившимся фактом, к которому еще предстояло привыкать, чем поводом для празднования. В «Метс» не придали сколько-нибудь серьезного значения такой холодности Билли к мероприятиям в честь его прихода в клуб и не попытались понять истинные причины. Уверенные в том, что Билли больше подготовлен играть в профессиональный бейсбол, чем Даррел Строберри, «Метс» отправили Строберри играть в команду низшей лиги самого нижнего уровня, для вчерашних выпускников школ, а Билли – в команду низшей лиги продвинутого уровня, туда, где по большей части играли студенты колледжей. Новая команда Билли тренировалась в городе Литтл-Фолс. Таким оторванным от родного дома в Калифорнии, одиноким, на другом краю страны Билли еще никогда себя не ощущал. Рядом с вчерашним школьником играли чужаки с планеты взрослых. Они курили перед игрой, а после нее отправлялись выпивать. Некоторые из них были женаты. И абсолютно все питчеры умели делать сложный закрученный бросок по дуге, в котором мяч в конце резко терял скорость и падал вниз и в сторону от отбивающего.

«Метс» сделали ставку на Билли, будучи уверены, что он лучше Строберри готов к постоянному давлению и разочарованию, которое было неизбежным спутником более молодого игрока в его соперничестве с более опытными товарищами. Роджер Джонгвард, глава службы скаутов «Метс», был абсолютно убежден, что Билли ракетой пролетит через все уровни низшей лиги и быстрее Строберри попадет в Главную лигу. Отдел скаутов «Метс» серьезно просчитался в понимании натуры Билли. Все как будто специально было устроено таким образом, чтобы Билли потерпел фиаско. А парень не был готов даже к небольшой неудаче – так же как в конце короткого сезона игр низшей лиги не был готов обнаружить среди статистики команд новичков высшей категории[26] свой неутешительный процент отбивания, равный.210[27]. Билли растерялся: он привык видеть себя лишь в роли победителя и сейчас, когда терпел неудачу, не знал, как ее воспринимать. Когда сезон закончился, Билли вернулся домой, подал документы в Университет Калифорнии в Сан-Диего и на время попытался забыть о том, что его профессией был бейсбол. До начала марта, когда стартовали тренировочные сборы, Билли практически ни разу не достал свою биту и перчатку-ловушку, что уже само по себе сулило недоброе. Но никто из окружения Билли не желал замечать эти нехорошие знаки.

Следующий год прошел для Билли успешно – ведь он все-таки оставался Билли Бином, и к сентябрю 1982 года его перевели в город Джексон в команду уровня АА в градации команд низшей лиги – в двух ступенях от Главной лиги. Билли патрулировал левую часть внешнего поля, Строберри был правым полевым игроком, остальные ребята играли на базах. Здесь, в Миссисипи, Билли и многие его сотоварищи по команде впервые столкнулись с девушками деревенского юга Америки – воплощением наглого нарушения феминистического пакта, заключенного с женской половиной остальной части страны. Помада! Прически! Податливость! Бейсбол продолжал оставаться игрой, а ухлестывание за слабым полом стало занятием, в котором Билли был просто обречен на успех с первой попытки. Билли умел уговорить любую. Об этом как-то пошутил его старый товарищ Джон Рикьярди: «Билли мог и мертвого уговорить». Билли никак не мог объяснить своему товарищу по команде Стиву Спрингеру, что при знакомстве с девушкой ни в коем случае нельзя говорить, что играешь в профессиональный бейсбол. Это было несправедливо: девушке нужно было оставить хотя бы одну возможность тебя отшить. Билли широким жестом предоставлял такой шанс: при знакомстве он назывался патрульным, который убирает с трасс убитых животных. Спрингер же не был наделен природным очарованием Билли, поэтому привлечь внимание представительниц слабого пола он мог только славой клуба «Метс» – никто ведь не знал, что в действительности его профессиональная карьера хоть и проходила в этом знаменитом клубе, но пока – в малозаметной болельщикам команде из низшей лиги. Такое постоянное козыряние не совсем честно присвоенной славой однажды привело к одному из тех веселых курьезов, которые приятно вспомнить. Билли и Спрингер как раз покидали одну местную закусочную, когда две девушки окликнули их, кокетливо растягивая слова:

– О-ой, а вы хло-опчики, не из «Янкиз»?

Было ясно, что девушки приняли их за игроков Главной лиги, и парни, на мгновение почувствовав себя звездами бейсбола, ответили не без гордости:

– Нет, мы играем за «Метс».

За границей бейсбольного поля Билли оставался самим собой, но, попадая на площадку, словно в бермудском треугольнике, терял управление и не мог сладить с противоречиями, которые рвали его на части. Но это было не все: хуже игрока, раздираемого противоречиями, может быть только раздираемый противоречиями игрок, которого гнетет страх неудачи, игрок, который неотступно сравнивает себя с Дарреллом Строберри. «В Билли и Даррелле окружающие видели лишь скрытый нереализованный потенциал, мечту, которую эти ребята воплотят в игре, – такие вспоминания сохранил о Билли и Даррелле руководитель службы обслуживающего персонала команды “Метс” Джефф Беттингер. – Ребятам пророчили не просто играть в Главной лиге, а стать звездами бейсбола». В тот год Строберри получит титул самого ценного игрока низшей лиги команды «Метс» в Техасе. Результат отбиваний Билли по итогам сезона составил.210. Строберри и Билли были заявлены на третьей и четвертой позиции в очереди отбивающих, и Билли много часов просиживал на скамейке. Ему оставалось лишь наблюдать за триумфом Строберри. «В тот год я начал сомневаться, что выбрал правильный путь», – скажет позже Билли.

Даррел Строберри был не единственным, кто подтачивал уверенность Билли в своих силах. Ленни Дикстра представлял для Билли опасность другого рода, и, может быть, более серьезную. Билли и Ленни, также игравший защитника внешнего поля, были соседями по комнате. Обоих парней пригласили в тренировочный лагерь «Метс» Главной лиги. Строберри теперь был основным правым защитником внешнего поля. Поговаривали, что Билли пока «причесывают» и готовят на замену Джорджа Фостера на позицию левого защитника внешнего поля. Что касается Ленни, предполагалось, что он станет играть на позиции центрального полевого защитника Муки Уилсона. Ленни считал, что они с Билли близкие по духу друзья-приятели, Билли же – что они очень и очень разные люди. Физически Ленни был слеплен из совершенно другого теста и был лишь слабым подобием многообещающего Билли. Неудивительно, что Ленни попал к «Метс» только в тринадцатом туре распределения. Несмотря на свои заурядные физические данные, Ленни обладал силой духа, что было неожиданно, поскольку он никогда не был «лучшим учеником» на потоке бейсбола. Билли рассказывал, как однажды они с Ленни вместе сидели на скамейке для выведенных в аут игроков и наблюдали, как перед своим выходом на поле разминается питчер команды соперников:

«Помню, Ленни сказал мне:

– Ну и что за осел там разминается?

А я изумленно спросил:

– Ленни, ты не шутишь? Это же Стив Карлтон. Это, возможно, величайший левоподающий питчер во всей истории бейсбола!

На это Ленни совершенно невозмутимо ответил:

– Да знаю я.

После этих слов Ленни с минуту помолчал и добавил:

– Ну и что в нем величайшего?

– Ленни, – говорю я, – да ты что! Это Стив Карлтон. Он мячами выстреливает так, что только искры сыплются, а его крученый удар по дуге чуть ли не самый страшный!

Ленни, поразмыслив минуту-другую, выдал очередную “бомбу”:

– Вот блин, задам я этому ослу киселя!

Я сидел, глядя то на Лени, то на Карлтона, и в полной растерянности пытался понять: вот разминается на горке известнейший питчер, и единственная реакция Ленни – “задать этому ослу киселя”».

Откуда черпал Ленни свои душевные силы, по крайней мере для Билли было понятно: Ленни не давал сомнениям и дурным мыслям поколебать его уверенность в себе. В профессиональном бейсболе, конечно, нужны физические способности, но они могли быть менее выдающимися, чем сила духа и личностные качества игрока. Только человек с ненормальной, непробиваемой психикой мог сохранить самообладание, стоя с битой в зоне подачи, рискуя словить не битой, а своей головой мяч на скорости 100 миль в час. Об эмоциональном складе своего товарища Билли позже сказал: «Ленни идеально подходил для бейсбола по своему складу ума. Он моментально забывал о любом провале, но помнил все удачи и умел черпать в них силы. У него не было в голове места для неудач. Ленни не думал о том, чего он достиг, не сравнивал себя ни с кем. А я был полной его противоположностью».

Итогом общения с Ленни для Билли стали еще большие сомнения: так ли уж он идеально подходит для звездной карьеры в бейсболе, которую ему пророчили. В потайных комнатах своего сознания Билли, как игрок за столом казино, перестал верить в счастливую звезду и решил не играть по-крупному, перестраховывая ставки. Он сказал товарищам, что, возможно, оставит бейсбол, вернется в колледж и станет играть за студенческую футбольную команду. Он даже говорил, что подумывает заняться политикой – окружающие твердили, что у него это могло хорошо получиться. Билли начал читать по вечерам – занятие неожиданное для профессионального бейсболиста низшей лиги. Чтением Билли пытался компенсировать нехватку своего образования, дефицит которого он начинал ощущать. Ленни приходил домой и заставал Билли с книжками. «Помню, – рассказывал Билли, – Ленни, когда заставал меня за чтением, говорил: “Чувак, брось ты это дело – а то, не ровен час, посадишь зрение этой фигней”. У Ленни была установка: я не притронусь ни к чему, включая книги, что может хоть как-то помешать мне попасть в Главную лигу». Ленни, парень, завербованный в команду только в тринадцатом туре распределения игроков, не сомневался ни на мгновение, что попадет в Главную лигу и заиграет в ней.

Эти раздумья привели к тому, что Билли начал сомневаться, что его место – в профессиональном бейсболе. До того как в 1984 году Билли отослали в команду более низкого класса, во время весенних сборов к Билли подошел Дэвид Джонсон, генеральный менеджер команды «Метс» Главной лиги. Джонсон сказал, что не наблюдает в Билли никакого энтузиазма и ему кажется, что тот вообще не хочет играть в бейсбол. «Я воспринял тогда слова Джонсона не как критику, а как констатацию правды о себе. Я полностью созрел для того, чтобы идти учиться в колледж. Одной ногой я еще стоял в бейсболе, а другой уже вышел из игры».

Но та нога Билли, которая оставалась стоять в профессиональном бейсболе, так и осталась там стоять. Он не покинул бейсбол. Он продолжал, сжав зубы, продираться сквозь тернии низшей лиги: его подстегивали личные страхи и мечты окружающих. С каждым днем пропасть между тем, кем Билли был на самом деле, и тем, кого в нем видели окружающие, росла. Многие, наблюдая за игрой Билли Бина, продолжали воспринимать его так же, как и Джона Рикьярди, который играл с Билли в команде в его первый год в профессиональном бейсболе в Литтл-Фолс: «Он был наделен такими незаурядными физическими данными, что казалось, в состоянии преодолеть все что угодно. Помню, я приехал со сборов в Литтл-Фолс домой и рассказывал друзьям: “Я играл на сборах с таким парнем, которого нужно увидеть, чтобы поверить, что такие игроки бывают. Он совсем не похож на тех, кто не вылезает из качалки”. Сотоварищи Билли по команде видели в нем будущее «Нью-Йорк Метс», cкауты – то, что видели с самого начала. «Шланг». «Колеса». Телосложение. Приятное лицо.

Билли был достаточно умен, чтобы продолжать играть роль многообещающего молодого человека. «По Билли никогда не было заметно, что с ним что-то не так, даже когда ему приходилось очень тяжело», – рассказывал позже о Билли Роджер Джонгвард, скаут, который когда-то уговорил Билли подписать контракт с «Метс». «Он был самым талантливым из всех, с кем я когда-либо играл, – говорил Крис Питтаро, который добрался до Главной лиги, играя за “Тайгерс”, и выиграл в играх Мировой серии с командой “Твинс”. – Он умел делать такие вещи в игре, которые не смогут повторить девяносто девять процентов профессиональных бейсболистов потому, что у них для этого не хватит физических данных. Я не очень много помню игры пятидесятилетней давности, но хорошо помню несколько игр Билли. Это было в Альбукерке в 1987 году, играли команды низшей лиги класса ААА. Билли стоял на позиции правого защитника внешнего поля. Ему пришлось бегать вперед-назад через питчерскую горку, чтобы словить мяч, и затем бросить его, чтобы выбить бегущего на базу игрока. Помнится, меня поразило, во-первых, что он вообще смог мяч поймать, во-вторых, что он пробежал туда и обратно, не снижая темпа, в-третьих, что он вообще планировал в тот момент бросать мяч на базу. Скорость. Координация. Присутствие духа. Я думаю, когда бегущий увидел, что мяч попал на базу, он был удивлен больше всех остальных».

Билли умел быстро бегать и подавать, ловить и сохранять самообладание во время игры. Он был сообразительным, обаятельным. Ошибаясь, Билли бесшабашно полагал, что никто в радиусе ста километров не поймет, что он притворяется. Он был похож на суперзвезду больше, чем настоящая суперзвезда. Он был прирожденным лидером молодых. У Билли было всего одно слабое место: он не умел отбивать.

Или, скорее, он отбивал, но не всегда. И когда у него не получалось отбить мяч, он выходил из себя. «Билли придерживался мнения, что он никогда не должен попадать в аут», – рассказывал Питтаро. Питчеры, замещавшие стартового подающего во время игры, приходили с разминочной площадки посмотреть, как Билли отбивает, только затем, чтобы увидеть его реакцию в случае аута. Он размозжил такое количество бит о такое количество стен, что его товарищи по команде сбились со счета. Однажды он разворотил туалет на тренировочной площадке, а в другой раз, в игре команды класса AAA в Такоме, погнался за одним из болельщиков на трибуне и этим доказал, к всеобщему удовлетворению, что болельщику, как бы вызывающе он себя ни вел, ошибочно полагая, что трибуна его может защитить, лучше воздерживаться от кулачных потасовок с бейсболистами. С того самого момента, как Билли заступал на место отбивающего, он наполнялся негодованием и злостью и терзал себя, пытаясь заглушить клокочущие внутри него чувства до тех пор, пока они не прорывалась через край. Тогда Билли пускался на поиски, на чем еще можно сорвать свой гнев. «Билли не обладал настроем ума, который необходим бейсболисту, – говорил о нем Джефф Беттингер. – Психологически Билли больше подошел бы для баскетбола или футбола. Эмоции присутствовали всегда и во всем, что бы ни делал Билли. Один неудачный выход на биту или два – и все, Билли больше не мог нормально отбивать ни в третьем, ни в четвертом своем выходе».

Тем не менее даже на базе отбивающего, где в мгновение ока Билли приходил в бешенство, Билли добился феноменальных успехов. В 1983 году в ответ на особенную непоследовательность в игре против питчера-правши Билли начал отбивать, держа биту поочередно то левым, то правым хватом. Подумать только! Билли первый раз в жизни попробовал отбить мяч, держа биту левым хватом и стоя на противоположной стороне базы отбивающего, играя в команде низшей лиги уровня AA! Кому еще может прийти в голову такая шальная мысль! Никому. К середине сезона игр между командами уровня АА Билли отбивал левой рукой мячи, посланные питчерами уровня Главной лиги, с процентом.300. А затем Билли допустил промах и потерял самообладание. После этого он навсегда перестал отбивать левой рукой.

В конце 1984 года Билли и Ленни наконец вышли играть в Главную лигу на несколько недель в конце сезона. В первой своей игре Билли выпало отбивать подачи Джерри Кусмана[28], который моментально снял его с первой базы. Это было и смешно, и грустно. Как раз в тот момент, когда, казалось, игра начала поддаваться таланту Билли, все опять пошло наперекосяк и было против того, чтобы Билли остался в игре. В конце 1985 года Ленни на постоянной основе забрали в Главную лигу, где Даррел Строберри уже заработал для команды около семидесяти пробежек домой. Ленни играл на позиции центрального защитника внешнего поля, Строберри – правого защитника внешнего поля. А Билли играл на позиции парня, который всю игру сидел на скамейке запасных и ни разу не вышел на позицию левого защитника внешнего поля. Еще через год Ленни вывел мяч за пределы поля, заработав команде пробежки домой и критически важный перевес в играх Национальной лиги бейсбола и в Мировой серии, а затем написал про это книгу. В ней Ленни упомянул, что на его месте должен был быть Билли Бин. Ленни писал, что это Билли, а не он должен был стать звездой бейсбола. Вот так – Ленни оказался не читателем, а писателем.

Вместо того чтобы включить Билли в команду Главной лиги, «Метс» продали его клубу «Миннесота Твинс». В 1986 году в «Твинс» пришел новый менеджер Рэй Миллер и объявил, что Билли Бин будет играть в основном составе на позиции левого защитника внешнего поля. Весной на тренировке Билли получил травму. Когда он поправился, его сразу поставили в основной состав. В тот день «Твинс» играли в Нью-Йорке на стадионе «Янкиз», питчером у которых был известный Рон Гирди. Билли отбивал пять раз из пяти выходов на биту, один раз выбив команде пробежку домой. После этого следующие две игры подряд он не смог отбить мяч ни разу, и к концу второй неудачной для него игры Билли списали из основного состава «Твинс» в запасные – как оказалось, навсегда. Билли все понимал или говорил, что понимает. Команда проигрывала, а Рэй Миллер только пришел на место менеджера и чувствовал давление со стороны окружающих, которые считали, что на поле должны выходить старые, проверенные игроки.

Следующие три с половиной сезона Билли прыгал между верхней ступенькой низшей лиги, играя за команды уровня ААА, и Главной лигой в клубах «Твинс», «Детройт Тайгерс» и, наконец, «Окленд Эйс». Находясь на базе отбивающего, он пытался как-то приспособиться. Но только для того, чтобы избежать позора, а не для того, чтобы достичь успеха. Чтобы за пропущенные мячи его не вывели из игры[29], он сократил траекторию размаха битой, пожертвовав, таким образом, возможностью выбить пробежку домой ради того, чтобы просто отбить мяч в игру. Он весь сгибался, скукоживался, чтобы просто суметь отбить мяч, как делают это заурядные игроки. Выбивать его из игры, вероятно, стали реже, но ради этого ему пришлось пожертвовать всеми своими природными данными. Поиграв в профессиональный бейсбол восемь лет, он стал в некотором смысле более слабым отбивающим, чем когда ему было семнадцать лет.

Но так было тогда, когда результаты что-то значили. Когда же на результаты никто не смотрел, могло случиться что угодно. Однажды во время краткосрочного месячного пребывания Билли в «Детройт Тайгерс» генеральный менеджер клуба Билл Лажуа в один из выходных попросил Бина приехать на стадион. Лажуа вызвал несколько слабых отбивающих, чтобы питчер «Детройт Тайгерс» Уолт Террел мог потренироваться после травмы. Террел проходил курс реабилитации и готовился выйти за «Тайгерс» в основном составе. Но перед этим тренер хотел провести с Террелом тренировочную игру. Билли должен был отбивать подачи Террела.

Как только Билли и Террел вышли на поле, у всех, кто наблюдал за ними, возник только один вопрос: «Что произошло с Террелом?» Перед выходом на поле Билли наблюдал за несколькими подачами Террела. Террел был таким, как и всегда, и подавал так же хорошо, как и раньше. Когда подошел черед Билли выходить отбивать подачи Террела, никто из окружающих не проявил особого интереса. Все взгляды были устремлены на Террела. Никому не было интереса до того, отобьет Билли мяч так, что искры посыплются, или промажет. Проигрыша для Билли это не сулило, и он на несколько мгновений вновь превратился в мальчишку, который просто играет в бейсбол. Пока тренеры и генеральный менеджер не сводили глаз со своего драгоценного питчера, Билли отправил быстрый мяч, который питчеры запускают на играх Главной лиги, на верхние трибуны стадиона «Тайгерс».

В головах у всех тут же возник новый вопрос: «Ни хрена себе! Кто это был?»

Билли сразу заметили. Генеральный менеджер Лажуа подошел к нему: «Билли, да тебя просто как подменили. Осанка, вовлеченность – все в тебе новое. Почему ты так не играешь все время?» В тот момент уже все поняли, что имя Билли должно было попасть в Зал славы, но парню не выпала нужная карта. «Он все еще был в том возрасте, когда можно расти дальше как игрок», – вспоминал Лажуа. Генеральный менеджер не терял надежду: он действительно не понимал сути проблем Билли. И не только он – никто не понимал, что мешает Билли проявить себя на поле. Во время игры, когда Билли попадал внутрь зоны для бьющего, он больше не мог оставаться самим собой: он был скроен для того, чтобы двигаться, а внутри зоны бьющего нужно стоять не шелохнувшись с битой в ожидании подачи. Билли в зоне бьющего чувствовал себя как дикий зверь в клетке, которого не пускают на волю. И это в какой-то момент сломило его дух.

В последние три с половиной года своей профессиональной бейсбольной картеры Билли больше наблюдал за тем, как играют другие, чем играл сам. При этом проявлял какую-то невероятную природную способность оставаться в центре внимания. «Форрест Гамп бейсбола» – такое прозвище Билли даст себе позже. Он был на скамейке запасных, когда «Твинс» выиграли в 1987 году Мировую серию. Он постоянно находился рядом с людьми, которые были в шаге от звездной славы. Он играл на позициях защитника внешнего поля вместе с Ленни Дикстрой и Даррелом Строберри. Он заменял Марка Макгвайра и Хосе Кансеко. Его шкафчик в раздевалке был рядом со шкафчиком Рики Хендерсона. Рядом с зарубками тех пяти лет, которые он поиграл в Главной лиге, он мог вырезать четыре имени известных менеджеров клубов: Спарки Андерсона, Тома Келли, Дэйви Джонсона, Тони Ларуссы. К концу 1989 года статистика Билли за весь период его карьеры – 301 выход на биту, процент отбивания.219, процент попаданий на базу.246, сумма процента попаданий на базу и процента сильных ударов —.296, 11 прогулок и 80 страйк-аутов – красноречиво показывала, что игра для Билли была сущей пыткой. Вам не нужно было лично знакомиться с Билли – достаточно было взглянуть на его статистику, чтобы понять, что во время игры он подводил всех, кто был рядом. Легко было понять, что он не выработал ни дисциплины, ни самообладания и не научился не отбивать неправильные подачи[30]. Его было легко обмануть. И будучи обманутым множество раз, он смирился с тем, что его неизбежно обманут. Он боялся отбивать мяч. Его страх выплескивался наружу в виде агрессии. Агрессия помогала ему быстро уйти с поля из зоны бьющего. В какой-то из сезонов в Главной лиге он выходил на биту семьдесят девять раз и ни разу не заработал команде прогулку. Не у многих игроков получилось бы сыграть настолько неумело.

Но фиаско Билли само по себе не настолько интересно, насколько были интересны попытки объяснить эти провалы. Его товарищ по команде и друг Крис Питтаро говорил: «Билли был настолько же сильным игроком, как и все остальные, с кем я играл. Он никогда не позволял своему таланту управлять собой и вел с ним неравный бой». Школьный тренер Билли Сэм Блэйлок сказал, что «у Билли все получилось бы в бейсболе, если бы у него были “нематериальные активы” – побольше уверенности в себе. Я убежден, что Билли мог бы стать настоящей звездой на олимпе профессионального бейсбола. Это не пустые слова. Он был редким талантом. Если бы он захотел, то мог бы даже стать питчером в Главной лиге». Скауты, которые были о семнадцатилетнем Билли высокого мнения, обсуждали двадцатипятилетнего Билли странным образом – так, словно Билли стал именно таким, каким они ему и пророчили стать, и только порча или сглаз виноваты в том, что отсутствовали результаты статистики, которые могли бы это все доказать. У Пола Уивера было на это следующее мнение: «У парня все данные. Но некоторые парни так никогда и не понимают, как пользоваться тем, чем они щедро одарены. У Билли не было внутреннего чутья, которое ведет тебя от тренировки к тренировке, от игры к игре и позволяет меняться и расти. А именно в этом – суть игры». Роджер Джонгвард говорил о Билли: «У Билли был талант, он мог бы его употребить на то, чтобы стать суперзвездой бейсбола. Он был игроком типажа Майка Шмидта. Внутри него случился какой-то сбой. Я думал, что у Билли все в порядке. Но оказалось, что это не так – Билли перестарался. Он все время заставлял себя играть. Он не мог расслабиться».

В бывалых бейсбольных кругах все сошлись во мнении, что провал Билли Бина был связан не с его физическими данными, а с психологическими проблемами. Его ум просто вытеснил его природные способности. Он не мог расслабиться и плыть по течению. И в этой ситуации было неудивительно, что старшее бейсбольное поколение решило, что Билли нужен «мозгоправ».

Ну, вот, собственно, к кому отправили Билли. Сама идея приглашать психотерапевтов для работы с бейсболистами была заново открыта клубом «Окленд Эйс» в начале восьмидесятых[31].

Первым представителем новоиспеченной профессии стал харизматичный Харви Дорфман, бывший учитель частной средней школы, у которого была некоторая теоретическая подготовка по части психологии. На пару с Карлом Куэлом, координатором команды низшей лиги клуба «Окленд», Дорфман написал книгу «Психология игры в бейсбол». Это позволило ему надеть бейсбольную форму и попасть на скамейку для выведенных в аут игроков, где Дорфман мог в реальном времени работать с целым букетом ментальных воплей выведенных в аут игроков. Куэл не располагал временем, которое зачастую требовалось потерявшим самообладание игрокам, чтобы снова обрести внутреннее равновесие. Как рассказывал Куэл: «Если вы начинали швырять игровое оборудование или что-то еще, что попадало вам под руку, то вы автоматически становились “клиентом” Харви, хотелось вам того или нет». Самым эффективным «разрушителем», которого когда-либо видели бейсболисты, был Билли – сама судьба отправила его в руки Харви. Первое впечатление, которое сложилось у Харви о личности Билли, состояло в том, что парень ведет странную игру в прятки с одолевающими его злыми демонами и что он удачно прячется от этих демонов за ширмой профессионального бейсбола. По мнению Дорфмана, «бейсбольные организации не понимают, что в отношении определенной категории особо талантливых игроков, у которых возникают проблемы с проигрышем, нужно смириться и ждать, пока такие игроки возмужают. Это большая ошибка – спешить, пытаясь бежать впереди паровоза. Таким игрокам нужно дать время, чтобы их провал не превратился в публичное унижение. Их важно учить смотреть на все в перспективе: что бейсбол – это важно, но на нем свет клином не сошелся. Важно, чтобы такой игрок понял, что существенно не то, вывели тебя в аут из игры или нет, а то, что ты себя безупречно ведешь на бейсбольном поле, когда соревнуешься с противником. Такие парни верят в свой талант, но не верят в себя. Они воспринимают себя через призму своих статистических результатов. Результаты плохие – и они воспринимают себя как ничтожество. Такие парни никогда не вырабатывают в себе механизмов адаптации и преодоления, потому что им никогда ничего не приходилось преодолевать и ни к чему не приходилось адаптироваться».

Мнение Билли о себе очень отличалось от мнения Дорфмана. Бейсбол не сдался под напором его характера. Билли считал, что это все полная чушь, что его характер – или, точнее, его эмоциональную предрасположенность – невозможно изменить. «Знаете, если что-то не случилось, – говорил Билли, – это и не должно было случиться. Если у вас не получилось, значит, изначально неоткуда было взяться чему-то, что позволило бы вам добиться успеха». Все попытки психологической работы с ним он считал полной чушью: «Спортивный психолог – это костыль, оправдание тому, почему у вас что-то не получилось, а не решение проблемы. Если кому-то нужен психолог, это значит, что в человеке есть слабость, с которой не победить. Само по себе это не недостаток, это становится недостатком на бейсбольном поле». Билли был тем, кем он был. Просто в бейсболе есть свои правила, и он не мог играть по этим правилам. «В том нет ничьей вины, – говорил Билли. – У меня просто не было чего-то необходимого для того, чтобы оставаться в игре».

Во время весенних сборов 1990 года Билли наконец подчинился действительности. Он уже не был мальчиком. Он стал мужчиной. Он женился на своей школьной подруге, и та уже седьмой месяц носила под сердцем их первенца. На Билли висел груз огромной ответственности, и никаких реальных перспектив, которые дали бы ему твердую почву под ногами. Он перекочевал из категории многообещающих игроков в категорию не оправдавших возложенных на них надежд, причем Билли так и не осознал, как такое стало возможным. Но факт оставался фактом – он это видел, поскольку не был слепым. Чтобы понять это, достаточно было посмотреть вокруг. «Былой нарядный глянец сошел, и рядом с новым свежим поколением игроков я выглядел скучно. Мне было двадцать семь лет, а к двадцати семи годам вы по большому счету становитесь тем, кем могли стать в этой жизни». Он расцвел, возмужал, внешне превратился именно в такого мужчину, каким пророчили ему стать скауты. И тем не менее бейсбол словно надломил Билли.

Бейсбол сделал его непригодным для всего, кроме игры. В клубе считали, что Билли, как и все, снимется «с лагеря» в 1990 году и проведет еще один сезон, перебиваясь на скамейке запасных в команде Главной лиги или играя за команду категории ААА в низшей лиге клуба. Но Билли поступил по-другому. Он встал со скамейки выведенных в аут игроков клуба «Окленд», на которой частенько сидел, пошел в главный офис и сказал, что хочет, чтобы его взяли на работу в качестве скаута-«разведчика». «Разведчики» ездили до команды Главной лиги, чтобы определить сильные и слабые стороны соперников. Казалось, для Билли наступал самый расцвет в его профессиональной бейсбольной карьере, а он предпочел стать сторонним наблюдателем и больше не хотел играть в бейсбол. «Я всегда говорил, что мне нравится играть в бейсбол, но я не уверен, что мне действительно нравилось то, что я делал, – говорил Билли. – Я чувствовал себя не в своей тарелке».

Когда пятый защитник внешнего поля пришел с просьбой дать ему место офисного работника, в главном офисе не знали, что ему ответить. Ситуация граничила с чем-то фантастическим, как если бы политик решил не продолжать свою предвыборную кампанию из-за того, что захотел стать членом избирательного штаба, или известный актер вдруг вышел из гримерки и пожелал взяться за обязанности главного рабочего-постановщика. Никто из сотрудников офиса никогда не играл в Главной лиге бейсбола, но все мечтали об этом. Большинство из них отдали бы не только дорогую им перчатку-ловушку, но и пару пальцев в придачу ради того, чтобы хоть один год поносить форму команды, входящей в Главную лигу. Сэнди Альдерсон, генеральный менеджер «Эйс», недоумевал больше остальных: «Никто никогда так не поступает. Никто не говорит: “Я ухожу из профессионального бейсбола. Я не хочу больше играть, а хочу стать скаутом”». Тем не менее Сэнди Альдерсон взял Билли на работу: «Я не думал, что чем-то рискую, так как считал, что скаут-разведчик вообще ничего не делает». Крис Питтаро был вынужден в свое время уйти в скауты из-за травмы. Когда Билли позвонил ему, чтобы сообщить новость, Питтаро подумал, что Билли шутит: «Пока вы в игре, вы всегда надеетесь, что что-то может для вас поменяться в лучшую сторону. Никто никогда не прекращает надеяться. Я тоже верил до самого конца, что удача мне улыбнется. Билли решил уйти сам. И этот поступок просто не укладывался у меня в голове». В конце концов Билли добился того, чтобы услышали то, что он пытался сказать с того момента, как ему исполнилось семнадцать лет: он не хочет играть в бейсбол.

Этим он поставил жирную точку в конце давнего спора со своим талантом. Он решил, что его талант к делу не относился: как можно говорить о том, что у тебя талант, если ты не смог добиться успеха? Игра в бейсбол требовала сноровки, умения или каких-то уловок: но как бы ни назвали то, что требовала эта игра, Билли этим не располагал и потому играл в бейсбол не слишком хорошо. В своих собственных глазах он перестал быть парнем, который должен был добиться успеха, и превратился в человека, на котором висел неподъемный груз чужих надежд и чаяний, лишенных здравого смысла.

Сэнди Альдерсон хорошо помнит, как весной 1990 года, еще до того, как Билли решил уходить из бейсбола, Билли Бин тренировался отбивать мяч. Он совсем мало знал о Билли, и ему было интересно, какой Билли игрок. «Он был очень несобранным на площадке, – вспоминал Альдерсон. – И особенной мощи в нем не ощущалось. Я помню, как, понаблюдав за Билли, задавал очень конкретный вопрос: почему мы вообще этого парня взяли в команду?» Не то что это было особенно важно. Менеджером команды «Эйс» в Главной лиге был Тони Ларусса, и, по замечательной традиции бейсбольных менеджеров крупного калибра, его мало заботило мнение генерального менеджера.

Последнее было одним из многих бейсбольных устоев, которые Альдерсон собирался поменять. Когда Билли пришел работать в главный офис «Эйс» в 1993 году, он как раз успел застать начало судорожного научного эксперимента. Десять лет назад, когда Альдерсона взяли на место генерального менеджера, для бейсбольных кругов он был «человеком со стороны», имевшим очень поверхностные понятия об игре. Это было редкостью: большинство генеральных менеджеров в бейсболе вырастали из скаутов. Альдерсон же был адвокатом из Сан-Франциско, имел за плечами дипломы двух дорогущих университетов страны: один – Гарвардской школы права, а другой, кандидатский, – Дартмутского колледжа. Альдерсон был полным профаном в бейсболе, даже на уровне колледжа. Альдерсон когда-то служил офицером морской пехоты США и своей внешностью больше соответствовал званию «бывшего морского офицера», нежели «одетого с иголочки адвоката». «Сэнди ни хрена не знал о бейсболе, – вспоминал Харви Дорфман, бейсбольный психолог, которого, можно сказать, выпестовал Альдерсон. – Он был новообращенным. Но он был человеком передовых взглядов. И хотел понять, как устроена игра изнутри. Кроме того, Альдерсон умел нагнать на окружающих страху».

Когда Альдерсон пришел работать в бейсбол, он захотел докопаться до сути игры, и у него это получилось. Он пришел к выводу, что всё, начиная со стратегии игры на поле и заканчивая оценкой игроков, можно было делать эффективнее, если использовать статистический анализ – тестирование гипотез, анализ истории статистики игр, – и что результаты такого анализа дадут на практике более эффективный результат, нежели коллективная мудрость бывалых «бейсбольных волков». Анализируя бейсбольную статистику, вы могли очистить свое восприятие от шелухи бейсбольных предрассудков. Например, когда менеджеры команд говорили об очках, которые зарабатывает команда благодаря занятию баз, они фокусировали внимание на среднем показателе отбивания мячей для всей команды. Но более тщательный анализ показывал, что процент занятия баз, связанный с заработанными очками, имел очень слабую взаимосвязь со средним показателем отбивания для всей команды. И наоборот, процент занятия баз имел более выраженную взаимосвязь с показателем попадания на базу и процентом сильных ударов. Можно было доказать, что тактики нападения, которые принесли в свое время известность бейсбольным менеджерам: бант[32], кража базы[33], хит-энд-ран[34], – по сути своей, во многих ситуациях были бессмысленными и даже вредили победе. «Я пришел к выводу, что менеджеры команд занимаются всей этой фигней, потому что это безопасно: за применение таких тактик их не будут критиковать». Альдерсону цифры и вычисления давались не без труда, но он был достаточно умен, чтобы понять и использовать выводы, сделанные на их основе. «Я не умел делать регрессивный анализ, – вспоминал Альдерсон, – но я знал, что это такое, и мог использовать результаты, полученные с его помощью».

В изначальные планы Альдерсона не входил повторный анализ вопросов, которые относились к сфере профессионального бейсбола, но в итоге именно таким повторным анализом все и закончилось. На протяжении долгого времени его анализ и поиски носили достаточно академический характер. «Не нужно забывать, что в то время не было никаких доказательств, что вся эта хренотень вообще что-то может значить. А мой авторитет в бейсболе оставлял желать лучшего: у меня не было никакого игрового опыта». Команды «Окленд», которыми управлял Тони Ларусса, имели огромный фонд заработной платы и достаточно хорошо играли в конце восьмидесятых и в начале девяностых годов, потому Альдерсон чувствовал, что он вынужден «оставаться в плену успеха». Более десяти лет он мог позволить себе оставаться в этом приятном плену. С 1970 года основным владельцем клуба был Уолтер Хаас-младший[35], который по натуре своей был скорее меценатом, нежели бизнесменом. Хаас считал, что профессиональная бейсбольная команда – это благотворительный траст, потому щедро выделял деньги на содержание клуба. В 1991 году в клубе «Окленд Эйс» были самые высокие зарплаты во всем бейсболе. Хаас был готов терять миллионы, чтобы была конкурентоспособная команда, которой бы гордился Окленд, и у Хааса это получилось. Три сезона подряд, с 1988 по 1990 год, «Эйс» участвовали в играх Мировой серии.

Пробуждение от сладких объятий успеха началось в 1995 году, когда Уолтер Хаас умер. Наследники продали клуб бизнесменам из прибрежных районов Лос-Анджелеса, занимавшихся управлением недвижимостью, Стиву Скотту и Кену Хофманну, которые по натуре были уже не меценатами, а стопроцентными бизнесменами. Они пожелали, чтобы Альдерсон продолжал управлять клубом, но уже со значительно меньшим бюджетом. «Новые владельцы не хотели тратить деньги, – сказал Альдерсон. – Они ясно дали понять, что бейсбол – это бизнес. И нас резко поставили в жесткие бюджетные рамки, внутри которых мы могли позволить себе иметь игроков, умеющих хорошо делать только что-то одно. Какой навык мы должны были искать в каждом из них?» В какой из навыков, или «инструментов», бейсболистов выгоднее всего инвестировать – вот к чему свелся вопрос по подбору игроков. Первый краткий ответ, если верить разъяснительному меморандуму, который разослал Альдерсон своим сотрудникам, заключался в том, что инвестировать нужно в хороших отбивающих. Разъяснения были составлены Эриком Уолкером, бывшим авиационно-космическим инженером, который занимался тем, что писал о бейсболе. «От умения принимать подачу, – писал Эрик, – зависят пять процентов успеха игры». Остальными составляющими победы, по его словам, были умение подавать мяч и отбивать его, и, несмотря на то что подача и отбивание мяча одинаково важны, «хорошие питчеры обычно ценятся, а хорошие отбивающие часто остаются несправедливо забытыми». По словам Уолкера,

«…анализ бейсбола дает много интересных и ценных результатов. И тем не менее бесспорным остается тот факт, что число три является критическим для бейсбола: три выведенных в аут игрока означают конец иннинга[36]. До того как третьего игрока не вывели в аут, возможно поменять ход игры, после третьего аута уже ничего не исправишь. Все, что подвергает нападающую команду опасности, что их игрока выведут в аут, уменьшает шансы на победу; все, что снижает опасность аутов, увеличивает шансы команды выиграть. Что такое процент попаданий на базу? Если просто и четко определить, это вероятность того, что отбивающего не выведут в аут. Если выразиться таким образом, становится совершенно ясно, что наиболее важный изолированный (одномерный) статистический показатель для нападающей команды – это процент попаданий на базу. Он измеряет вероятность того, что отбивающий, вышедший на биту, не будет выведен в аут, а следовательно, иннинг еще будет продолжаться».

Контрольным ориентиром для Альдерсона в управлении организацией был его опыт службы в морской пехоте США. Он относился к команде «Эйс» как в морской пехоте относятся к лагерю новобранцев: индивидуальный талант и заслуги менее важны, чем коллектив и организация в целом, а организация в целом функционировала бесперебойно только в случае, если все ее члены действовали слаженно и дисциплинированно. Как только Альдерсон пришел к выводу, что умение отбивать поданный мяч самое важное, а все остальные навыки играют второстепенную роль для достижения победы, Альдерсон с упорством офицера морской пехоты начал внедрять во всех командах низшей лиги клуба единый подход к отбиванию. Он включал в себя три пункта.

1. Каждый отбивающий должен вести себя на поле, как будто он был первым из команды, кто выходит отбивать, и его главная цель – попадание на базу.

2. Каждый отбивающий должен уметь отбивать достаточно мощные подачи, так чтобы вывести мяч за пределы поля и заработать для команды пробежку домой. Данное умение считалось важным, так как в некоторой мере оно заставляло питчера соперника подавать мяч с осторожностью и вело к прогулкам и высокому проценту попаданий на базу.

3. Для каждого, кто имел от рождения все данные для того, чтобы стать профессиональным бейсболистом, отбивание подач требовало не столько физического напряжения, сколько умения правильно настроиться на игру. Можно сказать, некоторые аспекты отбивания подачи, которым можно было научиться, носили психологический характер.

В 1995 году Альдерсон создал новую бейсбольную корпоративную культуру, центром которой был один-единственный показатель бейсбольной статистики: процент попаданий на базу. Набирание очков после изначального попадания игрока на базу в соответствии с новым учением требовало не столько искусства или таланта, сколько являлось обычным игровым процессом. Если вы могли задать процессу определенный режим, как на конвейере, где каждый игрок выполняет отведенную ему функцию в процессе бейсбольного производства, вы могли снизить затраты на каждую пробежку игрока в сравнении с затратами, которые существовали на рынке. Альдерсон продвигал свою систему как истинно морской пехотинец, проявляя нетерпимость к исключениям из правил. «Сэнди сделал длинный доклад о всех “за” и “против” выборочной тактики отбивания подач, – рассказывал Карл Куэл, которому поручили внедрение инструкции Альдерсона в клубе. – Он хотел подтолкнуть продвижение игроков на более высокие уровни команд низшей лиги и далее. Никто до этого не слышал о таком показателе, как процент попадания на базу, но если ты знаешь, что вероятность твоего попадания на уровень Главной лиги зависит от твоего показателя попадания на базу, ты начинаешь на этот показатель обращать внимание». Основным принципом системы, как сформулировал его сам Альдерсон, было то, что «система и есть искомая звезда. Причиной тому, что система работает, является то, что все верят в то, что говорят. Если мы перестаем верить в то, что говорим, система становится слабой». Неприемлемым недостатком в игроках низшей лиги было неумение игнорировать неправильные подачи вне зоны страйка и, наоборот, самым ценным качеством – умение зарабатывать прогулки, пропуская такие неправильно поданные мячи. Никому из игроков не разрешалось получать награды в низшей лиге или же продвигаться на другой более высокий уровень лиги, если его показатель заработанных прогулок был меньше чем один к десяти выходам на биту.

Результаты, к которым привели новые правила, что ввел Сэнди Альдерсон, были интересны всякому, кто верил в то, что именно от питчера, а не отбивающего зависит показатель попаданий на базу. Чуть ли не сразу все команды низшей лиги клуба «Эйс» стали лидировать по показателю заработанных прогулок. Для того чтобы закрепить лидирующие позиции, Альдерсон регулярно контролировал статистику нападения своих команд и давил на менеджеров, чьи команды не зарабатывали себе прогулки. Однажды, просматривая статистику команд, Альдерсон заметил, что дочерняя команда клуба «Окленд» уровня АА из низшей лиги отставала по показателям от остальных команд клуба: ее игроки не зарабатывали прогулки для команды с таким же неистовством, как члены остальных команд. «У меня перед глазами лежал отчет, – рассказывал Альдерсон. – Было ясно, что результаты по прогулкам нулевые. Я тут же позвонил менеджеру команды и сказал: “Либо результаты вырастут, либо ты лишишься места”. И результаты взмыли ввысь. Моментально».

Но даже после того, как морская пехота США пришла наводить порядок в клуб «Окленд Эйс», в системе оставалось слабое звено: команда Главной лиги. Одно то, что в 1990 году в ней мог появиться такой бесшабашный слабенький отбивающий, как Билли Бин, доказывало, что подход Альдерсона не срабатывал до конца. На территории, где обитала команда Главной лиги, поступь генерального менеджера становилась более сдержанной, нежели в коридорах офисов команд низшей лиги. Альдерсон не мог запросто ввалиться к Тони Ларуссе и сказать: «Либо результаты по прогулкам вырастут, либо ты лишишься места». И никто бы не посмел. Потому что таковы были сложившиеся устои, потому что парни, которые заправляли в головном офисе Альдерсона, никогда в своей жизни в профессиональный бейсбол не играли.

Отношение к команде, которая играла за клуб в Главной лиге, как к какой-то священной касте поразило Альдерсона, который более всего ценил порядок и дисциплину, основанные на строгом иерархическом подчинении. «В каком другом бизнесе, – удивлялся он, – судьбу организации вверяют менеджерам среднего звена?» Но именно так поступали в клубе «Окленд Эйс», именно так привыкли поступать и все остальные клубы Главной лиги бейсбола. И хоть Тони Ларусса считался менеджером среднего звена, у него был свой взгляд на то, как его команда должна зарабатывать очки, и его взгляды влияли на то, как делали размах своими битами его отбивающие. В итоге получалось, что пока среднестатистический игрок взбирался по ступеням команд низшей лиги, где действовала система Альдерсона, ему вбивали в голову, что ему нужно терпение, что ему нужно зарабатывать прогулки на базы, а затем, как только нога игрока переступала порог Главной лиги, ему говорили: выпусти на волю свою природную агрессию. Даже игроки, которым система, внедренная Альдерсоном на уровне команд низшей лиги клуба, хорошенько промыла мозги, прислушивались к таким призывам. И при малейшей возможности многие скатывались к старому подходу и наламывали дров. «Возможно, это связано с тем, что игроки, которые добираются до Главной лиги, по натуре достаточно властные, – размышлял о причинах такого поведения игроков Альдерсон. – К самообладанию и дисциплине игрока понуждать никогда не требуется. Но часто можно услышать, что они говорят: “Мне платят не за то, чтобы я просто прогулки зарабатывал”. Потому, если на игроков не давить, они и не будут зарабатывать прогулки».

Прежде чем разногласие переросло в настоящее противостояние, конфликт между старым и новым бейсбольным поколением разрешил бюджетный кризис. Тони Ларусса ушел из клуба, когда новые собственники объявили, что старым порядкам настал конец и на миллионные убытки клуба отныне никто не будет закрывать глаза. Альдерсон начал поиски менеджера для команды Главной лиги, который понимал бы, что он тут не самый главный, и наткнулся на кандидатуру только что уволенного менеджера «Хьюстон Астрос», Арта Хоу. «Арта Хоу взяли на работу для того, чтобы он воплощал в жизнь идеи головного офиса, а не свои взгляды на бейсбол, – вспоминал Альдерсон. – И именно в этом была новизна».

Позже Билли говорил, что его жена развелась с ним потому, что не могла спокойно переносить постоянный накал страстей, которые бушевали в нем, – это было заметно даже при взгляде на то, как Билли сжимает руль, когда ведет машину. Так или иначе, он вскоре оказался не только без бейсбольной формы, но и без жены. Все бейсбольные браки очень похожи: самое сложное время наступает, когда муж уходит из профессионального бейсбола и супруги понимают, что им теперь придется много времени проводить вместе. «Бейсбольные браки заканчиваются там, где заканчиваются бейсбольные карьеры, – говорил Билли. – До этого можно мириться с чем угодно, потому что завтра снова будет расставание». Жена Билли вернулась в Сан-Диего и забрала с собой их малолетнюю дочь Кейси. Билли с понедельника по пятницу занимался работой, а на выходные мчался из Окленда в Сан-Диего, вдавив педаль газа в пол. Денег на самолет у него не было.

Он черпал силы скорее из тревог, чем желаний, – и теперь ему не давали покоя две мысли. Во-первых, он боялся, что ничего не будет знать о своей дочери. Во-вторых, что не справится со своими новыми обязанностями в офисе. «Если бейсбол – это все, что ты знаешь, и при этом отдаешь себе в этом отчет, – описывал свое состояние Билли, – в вас вырастает созидательное отчаяние». Если Билли не мчался по калифорнийской трассе, он летал по стране, посещая бейсбольные игры и слушая, как скауты обсуждают игроков. Если раньше у Билли была смутная надежда на то, что большинство скаутов все-таки разбираются в предмете своих разговоров, то теперь Билли был в абсолютно уверен в обратном.

Единственное, что Билли сохранил, – свое яростное стремление к победе. Он просто переместил фокус внимания с игры на игроков. На новой должности наставником Билли стал Сэнди Альдерсон – представитель интеллектуальной элиты, обладатель двух дипломов старейших университетов страны, входящих в Лигу плюща, Потому Билли был готов прислушиваться к мнению Сэнди. Сэнди Альдерсон сказал о Билли: «Он осознал в какой-то момент, что для него будет недостаточно стать очередным Хосе Кансеко[37]». В 1993 году Альдерсон, впечатленный созидательным энтузиазмом, с которым Билли принимался за каждую поставленную перед ним задачу, перевел его в главный офис, сделал своим ассистентом и сказал, что главная цель Билли – находить в низшей лиге недооцененных игроков. После этого Альдерсон вручил Билли меморандум, составленный когда-то Эриком Уолкером.

Когда Билли закончил читать буклет, составленный Уолкером, он испытал – ну, в общем, сложно описать размеры восторга, который на него нахлынул. «Я никогда до этого не видел, чтобы кто-то пробовал объективно посмотреть на игру в бейсбол, – вспоминал о том моменте Билли. – Чтобы кто-то попытался выйти за рамки существующего субъективного мнения. Я сам воспринимал бейсбол весьма субъективно, но то, что я прочитал, имело для меня большой смысл». Буклет содержал не просто значимую информацию: в нем были ответы на вопросы, которые не раз мучили Билли и касались его самого. Взгляду человека со стороны, чужака в бейсболе, открылись заблуждения, созданные людьми, сопричастными к игре. Билли Бина когда-то тоже превратили в одно из таких заблуждений.

Билли был не из тех, кто теряет время, попусту рассуждая об истинных мотивах своего желания действовать – будь то стремление к успеху или поиск истины. Но совершенно неожиданно поиск истины обретал вид ключа к успеху. Билли был от рождения наделен способностью относиться скептически к общепринятой бейсбольной премудрости. Билли предчувствовал, что брошюрка, составленная Эриком Уолкером, это только первый шаг к коренным изменениям на пути к здравому восприятию игры – изменений, которые сконцентрируют доселе неведомую власть в руках генерального менеджера. Билли теперь интересовал вопрос, откуда взялся этот Эрик Уолкер и что еще, чего не было в брошюре, этот Эрик Уолкер знал. По словам Альдерсона, «Билли избавился от всех предрассудков бывшего игрока в бейсбол и приспособился к новому положению вещей. А между тем большинство таких же, как Билли, бывших бейсболистов просто сказало бы: “Это все неправда – мы играли совсем не так”». В ответ на вопрос Билли Альдерсон указал на полку истрепанных брошюр в мягком переплете, их автором был некий Билл Джеймс, который в свое время помог Альдерсону по-новому взглянуть на бейсбол. Альдерсон собрал практически полную библиотеку публикаций Джеймса, включая четыре книги, отпечатанные на дешевом ротаторе на собственные средства автора. Сэнди Альдерсон никогда не встречался и никогда не разговаривал с Биллом Джеймсом. Сэнди прекрасно осознавал, что он и Билл Джеймс – разные люди. Он принимает решения в бейсболе, а такие люди, как Билл Джеймс, лишь пишут о принятии решений в бейсболе. Несмотря на это, подход Джеймса к игре показался Альдерсону вполне убедительным и пришелся по душе, и он решил осуществить перестройку профессиональной бейсбольной организации в соответствии с идеями Джеймса. Для чего нанял Эрика Уолтера в надежде «получить кого-то с образом мыслей Билла Джеймса, но на кого распространялось бы право собственности клуба».

Билли Бин, естественно, никогда не слышал о Джеймсе. «Я почувствовал торжество, – рассказывал Билли, – когда осознал, что все то, о чем рассказывал мне Сэнди, было просто пересказом идей Билла Джеймса». Наконец Билли увидел свет в конце туннеля. Там, далеко, Билли увидел выход, где зеленело поле. Далеко-далеко от территории профессионального бейсбола и в то же время – в самом центре этой замечательной игры.