Читать книгу Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире - Майкл Льюис - Страница 7

Существует определенный вид писателя, глядя на которого сложно разгадать, почему этот человек, собственно, им стал. Речь вовсе не о том, кто стал писателем потому, что родители его тоже писательствовали, и он взялся за перо, чтобы переосмыслить какую-то личную эмоциональную драму. Речь не о человеке, который в четыре года мог запереться в своей комнате и сочинять разные истории. Все это забитые клише. Можно писать хорошо – но вряд ли кого-то будут интересовать подробности о том, почему человек, хорошо пишущий, вообще начал писать. Наглядным примером может служить Билл Джеймс. Он жил во вполне счастливой семье в Майетте (население 209 человек). Когда Джеймс вырос, максимальным расстоянием, на которое будущий писатель смог отъехать от своего родного гнезда, стали 80 километров по трассе местного значения – расстояние до города Лоуренс, где в Университете Канзаса Джеймс какое-то время изучал литературу и экономику. Джеймс не разбирался в литературных типажах, у него не было наглядных примеров для подражания, равно как и особой потребности изливать свои мысли на бумагу. После бесславной службы в армии США, когда Джеймс оказался последним призывником из Канзаса, которого так и не послали во Вьетнам, и после промаха с аспирантурой, которую он так и не окончил, Джеймс очутился на фабрике Stokely Van Camp, выпускавшей консервированную фасоль со свининой, и стал работать там ночным сторожем.

И вот, охраняя консервы, Джеймс наконец решил поведать бумаге мысли, которыми давно хотел поделиться с кем-то, но которые никому, кроме бумаги, рассказать не мог. «Каждая сила имеет оборотной своей стороной слабость, – как-то написал Джеймс. – Красивые девушки часто невыносимы, потому что из-за красоты им прощаются многие проступки. Материальные блага заманивают человека в ловушку, а богатство – парализует. Я научился писать, потому что не умею, как подавляющее большинство, общаться улыбками и жестами – только словами я могу четко выразить понятия, о которых другие никогда не испытывали надобности говорить».

Еще более удивительным было то, что единственное, о чем Джеймс не мог молчать, был бейсбол. «Я, наверное, стал бы настоящим писателем, если бы не существовало такой темы, как бейсбол, – говорил Джеймс. – Но поскольку можно писать про бейсбол, я даже не могу представить себе, что можно писать на другую тему». Джеймс время от времени осознавал то, насколько это странно – посвятить свою сознательную жизнь поиску смысла в цифрах, проставленных в карточках с результатами бейсбольных игр[38]. Но Джеймса неудержимо влекло к этому занятию, и он не смог с собой совладать. «Поймите, – обращался он к своим читателям уже после того, как стал признанным, успешным автором, – мои родители умерли от рака, и я в полной мере ожидаю, что эта же участь постигнет со временем и меня. Мне было бы очень легко согласиться с тем, что исследования этой болезни более важны, чем бейсбол, – но должен признаться, что действия мои свидетельствуют против этих слов. На тему исследований рака я думаю раза два в месяц, а о бейсболе – непрерывно, пока бодрствую».

Свою первую книгу Джеймс издал на собственные средства – собственноручно отксерокопировал и сшил проволочными скобами. В книге было 68 страниц (бюджет на ее издание составил 112 долларов 73 цента). Официально книга получила название «1977. Краткий очерк о бейсболе: 18 категорий статистической информации, которую больше нигде не найти». Для того чтобы продать эту книгу, Джеймс купил место размером в два с половиной сантиметра в одном из выпусков журнала «Спортивные новости». Реклама привлекла интерес 75 человек. За бледно-голубой обложкой следовало краткое вступление с малопонятными объяснениями, после чего – шестнадцать страниц бейсбольной статистики. Абзацы с объяснениями автора были на удивление немногословны, обрывались совершенно неожиданно, а после них тянулись страницы с нескончаемой чередой цифр: именно так, по-донкихотски, Джеймс сражался с неприступными ветряными мельницами смысла. Если бы не настойчивая убежденность автора, который неустанно называл свою работу книгой («В следующей части моей книги…»), сложно было бы найти другие причины, чтобы назвать «Краткий очерк о бейсболе» книгой. Тем более не было повода ожидать, что автор предложит читателям новое, оригинальное понимание бейсбола. Немногие личные мысли Джеймса, которые он выразил в своей первой книге, звучали испуганно и неуверенно, как выступление человека, впервые оказавшегося на сцене. Вопросы, поднятые Джеймсом, были примерно следующего характера: «Правда ли, что отдельные питчеры собирают на стадионах больше болельщиков? Насколько сильно на длительность игры влияет личность арбитра?» – такие вопросы были малоинтересны кому-то, кроме самых безумных фанатов, окончательно помешавшихся на бейсболе. Кроме того, статистических данных только одного бейсбольного сезона, которые Джеймс разместил в своей первой книге, явно недоставало, чтобы дать четкий ответ на поставленные в «Кратком очерке» вопросы.

И только в конце «Краткого очерка» немногочисленному кругу читателей открывался на мгновение будущий потенциал автора. Тема статистических показателей результатов бейсбольной защиты была хорошо проработана Джеймсом, и именно ее описанию было отведено несколько полных страниц в самом конце. Существующий подход к оценке бейсбольной защиты, когда ошибки каждого защитника суммировались и тот игрок, у которого их оказывалось меньше, считался лучшим, вызвал у Джеймса справедливое негодование. «Что такое ошибка? – писал Джеймс. – Это, без исключения, единственная величина в спорте, которая отражает субъективное мнение внешнего наблюдателя, что что-то не было выполнено должным образом. Эти мнения похожи на пустую болтовню в раздевалке, когда тебе дают якобы правильные советы о том, как следует играть… Баскетбольные судьи ведут учет технических ошибок, но технические ошибки в баскетболе представляют собой объективно произошедший факт: команда А владеет мячом, а потом мяч переходит к команде B… Но в бейсболе ошибкой считается не то, что произошло в игре, а то, что, по мнению судьи, должно было произойти. Иными словами, в данном случае бейсбольная статистика представляет собой статистику мнений».

Далее Джеймс рассказывал, что понятие ошибки, как и многие другие бейсбольные понятия, было выкроено для бейсбола, который существовал давно и очень отличался от современной игры. Понятие ошибки появилось в конце пятидесятых годов XIX века, когда игроки защиты не надевали перчатку-ловушку, траву на внешнем поле никто не подстригал, за внутренним полем тщательно не ухаживали, не вымеряли его параметры, как это делают в наши дни, а мяч разыгрывали до тех пор, пока не выбивали за пределы поля. В 1980 году простая высокая подача мяча, которую было легко словить, считалась чем-то интересным. Любой мяч, падающий в радиусе метра от защитника, который пришел на побывку с Гражданской войны[39], считался «мертвым»[40]. Джеймс был согласен с тем, что на заре создания игры действительно имело смысл оценивать игрока защиты по его способности поймать правильно поданный мяч. Спустя столетие старый показатель использовался как и раньше, без всякой корректировки, и можно было без труда понять, что такая оценка игроков Главной лиги совсем не отражала реального положения в игре. Талант избегать явных ошибок совсем не был особо ценной чертой игрока Главной лиги бейсбола: самый легкий способ избежать ошибки – изначально не проявлять особого старания, чтобы поймать мяч. В итоге, как писал Джеймс: «Вам нужно сделать что-нибудь правильно, чтобы заработать ошибку. Так, даже если мяч вам подали правильно, можно сказать, что вы изначально занимали правильную позицию для того, чтобы подача стала правильной».

Статистика не только не отражала сути игры, она попросту искажала ее. И это искажение приводило к тому, что люди, которые управляли командами Главной бейсбольной лиги, неправильно оценивали своих игроков и неправильно управляли играми. Впоследствии Джеймс сократил свою критику до одного предложения: статистические показатели оценки результатов игры в защите выражать лишь на языке цифр – человеческому языку это неподвластно. Джеймсу, напротив, хотелось осмысленно выразить словами то, что вытекало из цифр. «Когда цифры приобретают значимость, – писал позже Джеймс, – они приобретают силу слова: их, как и слова, можно превратить в поэзию, прозу, драматическое произведение… И в этих цифрах, как в кривом зеркале, отражается не только бейсбол. В них отражаются характеры. В них отражаются психология, история, сила, изящество, слава, настойчивость, самоотверженность, смелость, успех и проигрыш, разочарования и неудачи, надежды и чаяния, преодоление и дисциплина. В них отражаются две простые категории – победа и поражение, которые только и доступны пониманию нашего весьма недалекого подсознания». То, что для большинства представляло скучный список призрачных событий, лишенных глубокого смысла или какой-то особой ценности, для Джеймса было драгоценной шкатулкой, в которой хранились секреты окружающего мира.

Бейсбол был похож на театр. Но воспринимать бейсбол как искусство становилось возможным только для тех, кто понимал истинный смысл результатов игры. Понять же результаты игры можно было ровно настолько, насколько позволяли это сделать статистические показатели, а измерения этих показателей были неточными, расплывчатыми и, как туман над сценой театра, мешали четкому пониманию происходящего. И тут возникал еще один вопрос: почему люди, ответственные за принятие решений, закрывают глаза на то, что бейсбольные результаты искажают реальное положение вещей? Ответ был очевиден: люди, ответственные за принятие решений, были убеждены в своей непогрешимой способности оценивать игроков, просто наблюдая за ним. Джеймс же был уверен, что именно в этом крылось огромное заблуждение.

Это лишь в общих чертах отражало мысль Джеймса, которая затерялась в бесчисленных строках, выражавших негодование автора по поводу статистических данных бейсбольной защиты: Джеймс считал глазомер совершенно непригодным инструментом для того, чтобы оценить бейсбольного игрока и ход бейсбольной игры:

«Только подумайте. Никто не сможет точно определить, основываясь на том, что видит, разницу между отбивающим с процентом отбивания.300 и процентом отбивания[41].275. Разница состоит в одном отбитом или пропущенном мяче один раз в каждые две недели. Может быть, если репортер, освещающий игры, смотрит все игры с участием данной команды в течение года, он, не прибегая к записям, в результате своих наблюдений сможет заметить разницу между первым и вторым отбивающим, но я в этом очень сомневаюсь. И уж точно можно сказать, что среднестатистический болельщик, который хорошо если смотрит десятую часть всех игр своей команды, никогда не сможет оценить результаты двух игроков правильно. Приведу пример: если вы наблюдаете за игрой с участием первого и второго отбивающего 15 раз в год, ваши шансы увидеть, что игрок с процентом отбивания.275 отбил больше мячей, чем игрок с процентом отбивания.300, равны 40 %. Разница между хорошим и средненьким отбивающим просто незаметна невооруженным глазом – ее можно увидеть, только вооружившись данными о прошлых играх.

Но отбивающий всегда находится в самом центре внимания. Ничего не упускается из виду, когда он выступает на поле, и именно об отбивающем думают, когда склоняют голову к карточке с подробным счетом команды[42]. Если отбивающий звучно отсылает мяч в сторону третьей базы и защитник на третьей базе делает прыжок и выбивает бегущего к ней игрока нападения в аут, мы обращаем на это внимание и аплодируем защитнику третьей базы. Но до тех пор пока мяч не отбит в игру, кому-то есть дело до игрока третьей базы? Если защитник третьей базы предугадает поведение отбивающего, подстроится и перейдет на несколько шагов ближе к базе, то тот же самый оглушительный удар не приведет к оглушительным аплодисментам, ничего зрелищного не будет, поскольку защитнику будет достаточно протянуть руку, чтобы остановить бегущего к третьей базе игрока нападения…»

Это была первая атака Джеймса на традиционные взгляды бейсбола. Он завершил ее следующим вопросом:

«Если определить хорошего игрока защиты нельзя ни на основе бейсбольной статистики, ни просто наблюдая за игрой, то как же это возможно сделать?»

Ответил Джеймс на свой вопрос словами: «Считая факты». И предложил новые статистические показатели: например, «коэффициент действия», или ранг-фактор[43]. Коэффициент действия защитника показывает, сколько раз он успешно сыграл на своей позиции в течение игры. Но даже с коэффициентом действия защитника были проблемы. С одной стороны, при наличии питчера, подачи которого часто реализовывались в мячи, летящие высоко над полем[44], у защитника было больше возможностей поймать такой мяч и этим заработать выбивание противника. С другой – при наличии в команде питчера, подачи которого направляли отбитый мяч по низкой неудобной траектории, шансы защитника поймать его и заработать «выбивание» резко снижались. Но эти детали имели второстепенное значение. То, что было важно на тот момент, это способность Джеймса «зажечь факел в темных покоях» и осветить проблему, покрытую толстым слоем забвения. Он заставлял задуматься. Когда вы читали Джеймса, что-то держало вас мертвой хваткой: его заразительный энтузиазм, юмор, нежелание мириться с невежеством, то, что он своей честностью навел беспорядок в умах читателей и заставил их в этом беспорядке разбираться, в то время как мог наврать, разложить все аккуратно по полочкам и тем заслужить всеобщее одобрение, – именно этот энтузиазм и честность вдохновили немногочисленных читателей присоединиться к делу, которое начал Джеймс. А дело, которое начал Джеймс, выходило просто за рамки бейсбольной статистики и заключалось в поиске системного подхода к оценке знаний о бейсболе.

Это дело не было чем-то совсем новым и доселе никому не известным. Джеймс оказался далеко не первым человеком, который заметил, что о бейсболе можно было еще многое узнать, а объективные, рациональные законы игры могли быть раскрыты при помощи статистического анализа. Еще с далеких времен создания карточки результатов игры в 1845 году, которую позже, в 1859-м, улучшил британский журналист Генри Чедвик, находились многочисленные энтузиасты с аналитическим складом ума. И энтузиасты эти видели, что в бейсболе больше, чем в других видах спорта, можно выделить смысловых событий для подсчета и что, осуществляя подсчет этих событий, можно оценить степень причастности игроков команд к общему успеху. Но подсчету, как правило, подвергалось то, что было легко посчитать или что Генри Чедвик, который сравнивал бейсбол с крикетом, посчитал когда-то важным.

Чедвик был важной фигурой в истории бейсбола. Для всякого, кто задавался вопросом: «Как можно было так извратить показатели бейсбола?» – Генри Чедвик являлся началом и очень часто концом ответа на поставленный вопрос. Заявленная Чедвиком цель подсчета событий на бейсбольном поле была реформаторской: он хотел, чтобы игроки оценивались с точки зрения их точно определенной степени участия в победе и поражении. Беспринципность, которая царила на бейсбольном поле, расстраивала Чедвика так же сильно, как и заполонившие городские улицы беспробудное пьянство и азартные игры – на последнее, как и на ситуацию с бейсбольной статистикой, он никогда не уставал сетовать. Чедвик очень хотел побыстрее приписать победу заслужившим ее, а поражение – виновным в нем бейсболистам и для этого изрядно упростил многие показатели бейсбольной статистики. Ошибки, которые приписывались защите, были лишь одним примером того, к чему привели моралистические рассуждения Чедвика. Еще одним примером был показатель количества прогулок – баз, занятых отбивающим «без боя» благодаря неправильным подачам питчера[45]. В крикете не было такого понятия, как «прогулка», и Чедвику пришлось изрядно напрячь умственные способности, чтобы понять истинный смысл этого нового для него термина. К сожалению, ум Чедвика годился больше для упрощения бейсбольной статистики, нежели для понимания ее сути. В итоге Чедвик решил, что прогулки – это показатель, который касается исключительно питчера, а отбивающий к ним не имеет ровно никакого отношения. В первых карточках результатов бейсбольной игры прогулка отмечалась в качестве ошибки питчера, но даже после того, как Чедвик выслушал и, отдадим ему должное, услышал очевидные возражения со стороны окружающих, он мало что поменял в поздних версиях карточки результатов игры: отбивающему так и не засчитывались заработанные прогулки. Чедвик просто удалил этот показатель. «Есть только один истинный критерий оценки умений отбивающего, – писал Чедвик, – и этим критерием является показатель занятых баз после чистого отбивания подачи». Можете считать, что процент отбивания остался в списке главных показателей нападения с тех давних пор[46].

Чем больше кто-то старался разобраться в старых подходах к оценке результатов игры, тем менее подходящими им казались эти подходы. «Чедвик и компания» создали прочную систему мотивации для всех, кто выходил играть на бейсбольное поле. Показатель приведенных очков[47] обожествлялся до абсурда, и это лишний раз демонстрировало степень всеобщего заблуждения. Приведенные очки стали показателем, который считался в бейсболе индивидуальным достижением – свободным агентам платили за то, что у них была репутация машины по зарабатыванию приведенных очков, в то время как эти очки вовсе не были их личной заслугой. Игроки больших лиг неизменно размахивали битой, пытаясь отбить подачи, на которые им не следовало бы реагировать вообще, и делалось все это отбивающими только для того, чтобы улучшить свои личные показатели приведенных очков. Почему этот показатель ставился в заслугу отбивающему? Ведь для того, чтобы бегущие игроки заняли следующие базы, они уже должны были быть на базах к тому моменту, когда отбивающий выходил на поле. Результат приведенных очков во многом зависит от наличия удачной возможности заработать их, а то, что не связано с удачей, во многом становится возможным благодаря достижениям других игроков. «Проблема, – писал Джеймс, – состоит в том, что бейсбольная статистика – это не просто отражение результатов соперничества одних людей с другими, как мы привыкли воспринимать происходящее на поле. Бейсбольная статистика – это результат соперничества людей с учетом непосредственных обстоятельств, в которых оно происходит».

Неспособность бейсбольных кругов разобраться с неадекватным применением данного показателя статистики фактически привела к его нечестному применению, что напрямую противоречило принципу нравственной справедливости, к которой стремился Генри Чедвик, создавая этот показатель. Неясности, ошибки в оценке результатов игры породили много экзотической бессмыслицы на бейсбольном поле. Бейсбольные стратегии основывались на заблуждениях, а вклад игроков никогда не оценивался верно. Чедвик добился, что статистика в бейсболе приобрела главенствующее значение, но, добившись этого, он же стал и виновником крупнейшей фальсификации в «бухгалтерии профессионального спорта».

Со времен Чедвика и до появления Джеймса не раз предпринимались яростные попытки переосмыслить старые, ошибочные подходы. В 1954 году легендарный генеральный менеджер Рики Бранч призвал в помощники специалиста по статистике Аллана Роса, чтобы тот помог написать ему статью в журнал Life. В ней соавторы рассуждали о важности показателей процента попаданий на базу и сильных ударов в сравнении с процентом отбивания. В ответ профессор инженерной механики Кук Эрншоу из Университета Джона Хопкинса написал достаточно нудным и высокопарным слогом две книги, в которых попытался заглушить голоса недовольных болельщиков, защищая релевантность статистического анализа в бейсболе. В начале 1960-х годов два брата, работавшие на компанию IBM, воспользовались ее компьютерами, чтобы проанализировать бейсбольные стратегии и игроков. Но настоящее использование статистики для того, чтобы улучшить результаты игры в бейсбол – измерить и оценить точно события на бейсбольном поле, создать показатели, которые обладали бы силой отдельной смысловой системы, подобной языку, – все это стало возможно, только когда в этом появилась потребность.

Бил Джеймс напечатал свою работу «1977 год. Краткий очерк о бейсболе» как раз накануне двух переменных, которые должны были не только дать больше ответов на заданные в книге Джеймса вопросы, но и сделать эти ответы более востребованными. Первой из них стал прорыв в компьютерных технологиях, что в значительной степени снизило стоимость сбора и анализа больших объемов данных о бейсболе. Второй переменой явился невероятный рост зарплат бейсболистов на рынке, что, в свою очередь, повысило ценность и востребованность новых знаний о бейсболе. «Если вы собираетесь выплачивать игрокам по 150 тысяч долларов в год за то, что они играют в бейсбол, – писал Джеймс, – то по крайней мере стоит знать, насколько хорошо ваши игроки умеют играть в бейсбол. Последнее предполагает, что вы знаете, сколько ваши игроки позволяют набрать своим соперникам очков, когда ведут защиту поля, а также сколько очков зарабатывают в роли нападающих, когда выходят на биту». И если слова Джеймса уже звучали убедительно, когда уровень зарплаты в бейсболе поднялся до 150 тысяч долларов в год, – убедительность его слов возросла в сотню раз, когда эта цифра выросла до 15 миллионов.

Первый опус Джеймса стал вступлением к удивительной писательской карьере. Только один вопрос Джеймс оставил без внимания, но он пульсировал между строк: если ошибки в оценке личного вклада игроков на бейсбольном поле могли достигать таких размеров и пройти незамеченными на глазах у тридцати тысяч болельщиков на стадионе и миллионов болельщиков у телевизоров, то каких же размеров могли достигать ошибки в других областях жизни? Если могли переоценить и недооценить профессионального бейсбольного игрока, то что говорить об обычных людях? Несмотря на свое несовершенство, статистика, которая использовалась для оценки профессиональных игроков, была более справедлива и точна, чем какие-либо другие методы, использовавшиеся для оценки труда всех остальных.

И тем не менее, если бы Джеймс сдался в 1977 году и бросил писать, его просто посчитали бы очередным критиканом милых сердцу, привычных карточек результатов бейсбольных игр. Но Джеймс тогда не сошел с выбранного им пути. Он даже в мыслях не держал, что всего семьдесят пять проданных копий книги – это предмет для расстройства. Наоборот, такое количество проданных экземпляров его воодушевило! Такая малость, пожалуй, не вдохновила бы никого из писателей, кроме Джеймса. Как писала позднее жена Джеймса, Сюзан Маккарти, «одна страница рассуждений по поводу показателя украденных баз, после которой следовало несколько страниц данных о питчерах, так и могла истлеть в картонной коробке где-то на складе фабрики Stokely Van Camp, но зерна идей и вопросов, которые никогда не выходили из головы Джеймса, попали на благодатную почву, проросли и окрепли»[48].

В 1978 году Джеймс издал вторую книгу и в этот раз, до того как начать полемику, с самого начала проявил «скромность». Книга называлась «1978. Краткий очерк о бейсболе: второе ежегодное издание самого информативного и наглядного отчета». «Я с радостью представляю в данной книге самую полную, детализированную и всеобъемлющую картину бейсбольной игры, которой вам больше нигде не найти, – писал Джеймс у себя в книге. – И спешу подчеркнуть, что в книге представлено только то, о чем нигде и никто раньше не писал».

На этот раз его идеи получили большее распространение: книгу купили 250 человек. Для автора, которого могла воодушевить продажа 75 экземпляров, продажа 250 книг означала невероятный успех. Остановить перо Джеймса теперь было невозможно. Каждую зиму в течение следующих девяти лет Джеймс писал со всевозрастающим напором; каждую весну растущая аудитория читателей видела в его книгах все меньше цифр и все больше личных авторских рассуждений. Они могли занимать много страниц, но в основном служили экскурсом по представленным в книге статистическим данным. Например, желая рассказать о своей одержимости бейсболом, Джеймс с головой ушел в обсуждение результатов игрового сезона клуба «Канзас-Сити Роялз». Не будучи в силах скрыть свою неприязнь к «денежным мешкам», которые покупали бейсбольные команды и тратили огромные суммы на игроков, Джеймс начал с описания клуба «Атланта Брейвз» и плавно перешел к обсуждению его нового владельца.

«Теда Тернера, – писал Джеймс, – никогда не привлекали умеренность, скромность или самоограничение. Он относится к мужчинам, которые играют по полной в джентльменских играх и скулят по поводу своих проигрышей, обвиняя победителя в том, что тот поступил не по-джентльменски. Не важно, сколь быстро будет убегать Тернер, – за ним по пятам всегда будет следовать его величество “Ужасная Посредственность”, и именно это делает Теда Тернера победителем». (Клуб «Янкиз» вскоре узнает, что Джеймс был способен испытывать чувство даже большей неприязни: «Штейнбреннеру[49] остается только мечтать о том, чтобы стать Тернером».)

«Краткий очерк о бейсболе» больше походил на серию длинных, красноречивых отступлений, пронизанных юмором, в которых Джеймс поднимал всевозможные неожиданные вопросы: «Какой процент отбиваний имел бы Майк Шмидт, если бы всегда отбивал подачи только команды “Кабс”? Могут ли чернокожие игроки, когда становятся старше, терять преимущество в скорости бега в сравнении с белыми игроками? Кто из отбивающих имеет самый высокий процент выбивания мячей вне игры?»[50] Даже самые туманные вопросы о бейсболе и его истории приобретали в книге Джеймса смысл, а ответы на них – практическое применение в жизни. Для того чтобы подсчитать, какой процент отбиваний имел бы Майк Шмидт, если бы всегда отбивал подачи только команды «Кабс», нужно было понимать, чем отличается поле старейшего бейсбольного стадиона Чикаго «Ригли-Филд», на котором играли «Кабс», от остальных бейсбольных полей. Для того чтобы сравнить скорость бега чернокожих и белых спортсменов, нужно было знать, каким способом в условиях бейсбольной игры эту скорость можно измерить; а после этого можно было задавать вопрос, насколько в бейсболе вообще важна скорость бега. Для того чтобы определить, кто из отбивающих имеет самый высокий процент выбивания мячей вне игры, вам нужно было найти соответствующие способы подсчета событий отбивания мячей вне игры и выяснить, что этот подход можно вполне применить также для оценки мячей, отбитых в игру[51].

Последняя задача целиком захватила Джеймса. Начиная со своего второго писательского сезона, он отодвинул тему бейсбольной защиты на задний план и сконцентрировался на нападении. Во второй своей книге он сообщал читателям, что в ней содержится около сорока тысяч результатов бейсбольной статистики. Добыть некоторые из этих результатов было достаточно просто, но «большинство собирались по крохам, выписывались из карточек результатов бейсбольных игр и тщательно сортировались по группам, которых насчитывалось около 30 и которые назывались “Розыгрыши Нино Спиноза, приведшие к двойному ауту”»[52] и «Хиты на третью базу, сделанные Ларри Пэрришем в июле». Джеймс не скрывал, что сбор бейсбольной статистики внешне выглядел странным занятием. Но время, потраченное на это, Джеймс отнюдь не считал потраченным впустую. «Я похож на механика, который перебирает цифры, как детали машины», – писал Джеймс в третьем издании «Краткого очерка…».

«Я копаюсь в статистике бейсбольной игры для того, чтобы понять, как устроен механизм бейсбольного нападения, – и мой подход ничем не отличается от того, как механик с гаечным ключом в руке исследует механизм в машине. Я наблюдаю за игрой, за тем, что я вижу, что говорят другие люди. И постоянно задаю себе вопрос: это правда? Это можно доказать или проверить? Это можно измерить? Как это связано с другими деталями механизма игры? Ответы я ищу в записях бейсбольных результатов… Чем я не похож на остальных – это тем, что у меня мало единомышленников. Бейсбол обладает обширной статистикой, и люди эту статистику обсуждают, тратят уйму времени, размышляя над ней. Почему никто этой статистикой не пользуется? Почему никто не сомневается в общепринятых статистических выводах и не просит никаких подтверждающих доказательств?»

То, что сегодня кажется очевидным, заставило Джеймса проявить больший интерес к анализу статистики нападения в сравнении с двумя другими важными областями игровых подсчетов – питчерской статистикой и статистикой защиты. Статистика по отбиванию была представлена в огромном объеме, и Джеймс видел, что она имеет определенный смысл. В ней, как на монетах рыцарей Тевтонского ордена, отпечатались определенные «цифро-символы», которые обладали смыслом: глядя на показатели статистики по отбиванию, можно было представить определенные ситуации, которые происходили в игре. «Давайте начнем с цифры 191 в колонке “хиты”», – писал в своей книге Джеймс.