Читать книгу Гаситель - Майя Георгиевна Полумиско - Страница 8

Айнар похолодел. Он поискал глазами скальпель – оставила ли Гарат его поблизости. Того гляди, придется отбиваться от обезумевшей толпы. Тесхенцы – чужаки, враги, они ведь убивают детей. И никаких Искр в лечении не использовали…

– Дышит, дышит уже, – крикнула Гарат.

Пара женщин притиснулись поближе. Кто-то потрогал руку и ногу мальчишки.

– Живой, – провозгласила стоящая рядом с Айнаром, тощая, лохматая, похожая на лошадь, только местных полосок не хватало. – Живой, дышит!

– Не лезьте, дуры, – их оттащила пара мужиков. Зеваки наседали, но отец ребенка вдруг как будто проснулся и понял: может пригодиться, может помочь сыну, наверняка, первенцу – и отчаянно, с исступлением человека, который больше ничего поделать не может, прогонял любопытных. Толпа не редела, но отступили шага на два.

Гарат невозмутимо проверяла пульс и дыхание.

– Уже лучше.

Она повысила голос.

– Живой, живой! Пчел пусть остерегается.

– Дык… – отец поскреб лохматую макушку, после чего вернул шляпу на место. – Пчелы да пчелы, че с них взять.

– Ну хоть не за лицо пусть кусают, – отмахнулась Гарат.

Еще спустя минут пять отек спал. Мальчик дышал самостоятельно.

– А че, он так и будет… – снова высунулся папаша и ткнул грязным пальцем с черной каймой под ногтями в сторону трубки.

– Сейчас уберем. Айнар!

Убирать оказалось легче. Гарат вытаскивала трубку, он аккуратно отцеплял зажимы. Живая человеческая плоть оказалась упругой и совсем не податливой, Айнар все сравнивал ее со свежей резиной для покрышек, хоть заливай в форму для отливки. Он помогал откачивать лишнюю кровь и жидкость, пока Гарат зашивала рану.

– Лекарства у меня местные, – объяснила она. – Действуют небыстро, мальчишка бы успел того. Ну да ничего, шрам на шее останется, мелочь.

Ранка оказалась маленькой и аккуратной. Гарат сунула матери склянку.

– Будете смазывать дважды в день, пока не заживет.

Та сползла на землю, как показалось Айнару: в обмороке, но оказалось, что всего лишь рыдает в исступленной благодарности – руками она цеплялась за грубое платье Гарат, лбом прижималась к коленям. На булыжники падали слезы. Даже зеваки прониклись: кто-то зашмыгал носом. Отец растерянно улыбался, а потом подскочил к Айнару и обнял его.

– Хорошие вы. Вот ты. Хороший парень. И девка твоя… Умные! Надо ж придумать, такую штуку сделать! Трубку мальцу в глотку вставить, значит!

Трубка лежала рядом на телеге – в крови, теперь еще и с налипшими комьями травы. Ее придется долго отмывать и дезинфицировать, подумалось Айнару, зато теперь он и сам дышал полной грудью, в ответ обнял гуннарова отца, и зеваки заорали, захлопали в ладоши, как все зеваки во всех мирах, если драматичная сцена заканчивалась хорошо.

Спустя еще минут десять мальчик пришел в себя. Его напоили водой, посадили в прохладное место. Он озирался, не понимая, чего понадобилось всем этим людям, горло еще болело, говорить не пытался. Гарат совала матери снадобья в глиняных и стеклянных резервуарах, объясняла, что делать, если опять возникнет отек.

– …Корни таума с третьей частью полынника, поняла? Хорошее противоотечное и антигистаминное… то есть, хочу сказать – поможет.

Женщина моргала:

– Да у нас Искра Жизни есть. Вот недавно купили как раз. Только с собой не взяли, а то…

– Искра-искрой, а про корни таума с полынником не забывай. А еще можешь эту смесь вот для чего использовать.

Айнар чуть отошел: люди слушали. Расходиться они не торопились, поэтому ловили каждое слово Гарат.

«Вот, что она имела в виду».

Айнар даже улыбнулся. Конечно, вряд ли она рассчитывала, что им повезет эффектно спасти ребенка от аллергического отека, смертельного без экстренной операции, но и с чирьями-зубами бы сработало. Корень таума, полынник, какие-то еще местные травы. Люди не совсем забыли медицину помимо магии – просто использовали ее редко, да и зачем? Никто не прикладывает подорожник, если есть антибиотики…

Но Искры не антибиотики.

Айнар подошел к отцу ребенка.

– А хочешь, научу пчел окуривать, чтобы близко не подлетали?

Наверняка, полагал Айнар, он знает. Крестьяне, даже если не пасечники – они ж только и делают, что со всякой живностью работают. Неужели до дымаря не додумались, он – городской житель, и тот просто ради любопытства интересовался.

Мужик посмотрел на него прозрачными и непонимающими бараньими глазами.

– Дымарь, – сказал Айнар – Если будете пчел отгонять, вам нужен дымарь.

Он достал из саквояжа журнал и принялся зарисовывать будущий шедевр прогресса. Тем временем, к Гарат потянулись люди – среди них Айнар узнал и давешнего толстяка с чирьем.

Он улыбнулся. Дымарь тоже пригодится, а еще – его помощь доктору Ашшале, потому что Искры-Искрами, а доступная медицина – вот она, прямо сейчас. Айнар подмигнул Гуннару: мальчишка очухался настолько, чтобы потихоньку встать и подойти к матери. Та отправила его обратно, отдыхать, но любопытный малец был рекламой куда лучшей, чем нарисованные аляповатые символы вместе с полыником.

Сработало же.

– Вот тебе чертеж дымаря. Покажи кузнецу, ну или хочешь, я сделаю. За сходную цену.

Отец Гуннара смотрел на Айнара с открытым ртом.

– Я еще не то умею, – снисходительно добавил он, считая, что имеет полное право на свои пятнадцать минут славы.

Минут оказалось больше.

Они работали до глубокой ночи. Внезапно оказалось, что у людей из насквозь магического мира, где недуги от поноса до проказы лечатся наложением волшебных огоньков, полным-полно болезней. Это были «несрочные» или «среднесрочные» случаи: чирьи, нарывы, вросшие ногти, гнилые зубы. Одному тощему и пожелтевшему типу Гарат удалила тронутый уже зловещей синевой гангрены палец, отругала: чего ж вы, господин, тянули. Тот ворчал: работы много, некогда, Искры Жизни дома закончились. Смущаясь, подходили женщины, иногда даже беременные, тогда Гарат выгоняла Айнара «передохнуть», а сама принимала в наспех организованной «палате» из крытого навеса, телеги и некрашеной холстины-ширмы.

Айнару все хотелось осмотреть поближе позаимствованную в «Ведре и карасе» «свечку». Интересно, ее хватились? Почти погасшие Искры – все-таки Искры. Он никак не мог выбрать удобного момента, толпа собиралась все плотнее, его дергали за руку – спрашивали, не Светоч ли Гарат. Айнар огрызался: нет, разве не видели, инструментами работает и склянками. Полынником, корнем таума, выжимкой листьев ольховника и прочим в таком роде. Он говорил быстро и бегло, с опозданием прикусывал себе язык на каком-нибудь «иммунитете» или «аллергической реакции», ловил странные взгляды.

«Я чужак, мне можно».

Попутно он осматривал телеги. Конструкция стандартная: колесо, спицы. Додумались же, лошадей приручили. Может, Гарат преувеличивает? «У меня лапки» от магии не такие уж «лапки»? Ну да, технология направилась по альтернативному пути, и что?

В темноте слабо светились глаза статуи. Люди Орона кланялись и делали молитвенный жест. Айнар попытался разговориться с одной из клиенток, средних лет женщиной, которая притащила сразу двоих детей, и теперь причитала, что им обоим нужно к Светочам, насколько Айнар понял – бородавки выводить. Он спросил про полив, про пахоту, посевы. Искры, везде Искры.

«Ничего не понимаю».

Толпа разбредалась под луной и странными нездешними звездами – «Билли Миллиган» узнавал их, а имен у звезд не было, местные считали их недосягаемыми Искрами, символом власти Светочей над простыми смертными. Обычная религиозная чушь, решил Айнар.

Гарат тронула его за плечо.

– Двадцать шесть гхэ и семнадцать нитов.

Айнар открыл рот. За восемь гхэ можно купить хорошего поросенка. Двадцать шесть – целая корова или даже лошадь.

– Неплохо так!

– И это я половину бесплатно лечила, – невозмутимо добавила Гарат. – Советовала, как варить микстуры из обычных трав, как очищать раны, помогать при простуде. Хоть бы слово запомнили, и уже легче, уже не пойдут за Искрами!

На последней фразе она понизила голос до шепота, с неудовольствием покосилась почему-то на статую, как будто каменная Циана Тар-Оронен могла спрыгнуть с постамента и лично покарать за хулу.

– Все, идем отдыхать.

– В «Карася»?

– Какой там, поди битком набито. Тесхенцев уж точно не пустят, – Гарат отмахнулась. – Поищем где-нибудь амбар.

– А ужин?

– А вот ужин купить можно.

В амбар набилось еще полдесятка желающих, зато хозяин пытался урвать всю возможную выгоду «базарного дня», поэтому ужин приготовил тоже с запасом. За отдельную плату, конечно. Гарат ворчала: десять нитов за двоих содрал, скупердяй. Айнар заглатывал хлебно-мясное на вкус варево с прожилками то ли лука, то ли капусты. Рагу было острым, соленым, от него хотелось пить, зато горячим и сытным, а выбирать ему не приходилось. Гарат ела медленно, а потом позвала Айнара – мол, поговорить надо. Соседи уже завалились спать, распространяя запах перегара, портянок и пота вместе с оглушительным храпом.

– Смотри, колодец, – показала Гарат Айнару.

Тот пожал плечами. Колодец как колодец.

– Грунтовые воды черпает. Вон Искра.

Желтый фонарик вспыхивал там, где журавль переходит в нить.

– Стандартная конструкция, которая ни черта бы не работала без Искры, – добавил Айнар и осекся. Темное лицо Гарат под светом из одной луны казалось едва различимо. Блеснули желтоватые зубы:

– Именно. Ты изучай-изучай. Технарь наш.

Айнару послышалась издевка.

– Если ты мне хочешь предъявить, что я ничего полезного не сделал, так это потому…

– Тихо, тихо. Медицина – проще. Искрами не каждую бородавку лечили. Простейшие отвары-повязки все равно умели накладывать, а вот заставить колодец качать грунтовую воду без магии – задача инженерная. Это тебе не чирей вскрывать. Смекаешь?

– Это здесь я должен сделать…

– Эх ты, Айнар Венегас.

Гарат вздохнула.

– Включай уже свои мозги, гений.

Уши запылали от обиды:

– Нет, ну я могу попробовать сделать чертеж, поработать и предложить завтра хозяину… – он широко зевнул. – Или послезавтра. Это не на один час задача.

– Вот именно. Прямо сейчас ничего трогать не стоит. Запоминай. Думай. А чертежи – лучше заранее готовь. Теперь яснее?

Айнар хмуро кивнул.

– Спать идем, – приказным тоном заявила Гарат, и он последовал за ней, но повертевшись в мягком пряно пахнущем сене, выбрался наружу. Если заметят, решат – до ветру пошел, подумаешь.

Айнар вернулся к колодцу и достал «свечу». Холодный кристалл разгорелся в темноте куда ярче, чем среди других на стене «Ведра и карася». Искра перетекала из желтого в красноватый, потом почти до голубого и снова в лиловый; радужный спектр захватывала, понял Айнар. Он достал журнал и записал:

«Яркость. Мощность. Сила. Чистота. Проверить».

Он снова трогал кристалл, пытался понять его структуру: кварц? Дешевый плавленый алмаз, даже не фианит, а скорее технический? Вообще янтарь, застывшая древняя смола?

«Похоже, третье».

Тепло, холодно? У янтаря высокая способность к электризации. Айнар потер «свечу» о свои волосы, убедился: магнитит. Не так сильно, как если янтарную палочку познакомить с кошачьей шерстью, но сработало – несколько сухих травинок послушно поднялись с земли за «магией». Это не Искра даже, помнил он, так, огрызок. Последняя ступень перед забвением: висеть в захолустной таверне с названием вроде «Ведро и карась», дальше только остывшие углы и серый пепел.

Не тепло, не холодно.

Искра не ощущается «никак», потому что ты, Айнар Венегас, жалкий смерд, раб и безымянный чужак в спасаемой Светочами Глеоре, куда тебе понимать священное знание.

Он широко зевнул. Не спал уже больше суток, а Гарат, наверняка, разбудит завтра спозаранку. Айнар еще разок напоследок осветил лунную ночь слабой полузаглохшей свечой. Его взгляд упал на один из камней, Айнар поднял его, рассмотрел поближе: характерный блеск «фальшивого золота» намекал: пирит, «золото дураков» или просто дисульфит железа. Надо попробовать почикать кресалом, решил он, добыть огонь старым дедовским способом, почти что огнивом. Подойдет любая хорошая прочная сталь. Завтра заглянет к кузнецу.

А пока спрятал и ворованную свечу, и свою неприметную находку, словно она за единственный миг превратилась из никому не нужного камня в драгоценный артефакт.

В Гарат Ашшале Айнар точно не ошибся: та проснулась затемно и потрясла его за плечо:

– Вставай, вставай.

Остальные еще храпели – и это крестьяне-то, которые, очевидно, привыкли к ранним пробуждениям. Впрочем, Айнар тоже привык, на самом-то деле. В рабстве не подрыхнешь до полудня. Вот только он съеживался и будто пытался уползти от неумолимо надвигающегося дня: черная пыль на языке и в горле, от нее кашляешь так, что иногда накатывает рвота. Нужно не рвать: выйдет завтрак – до ужина голодным ходи. Нужно терпеть.

«Стойте-ка».

– Миллиган, отвали-ка.

– Какой еще Миллиган? – удивилась Гарат. Она, похоже, успела умыться, потому что выглядела чистой и аккуратной, словно не в груде сена спала, а на вполне приличной постели, да еще с удобствами в виде душа-туалета.

– Билли Миллиган. Это я айнаровы воспоминания так называю.

– Ты и есть Айнар, – напомнила Гарат, поджала губы, но продолжать не стала. – Потом ты перестанешь делить «себя» и «его».

«Ну да, потому что то и другое – я. Квантовая, туда ее в качель, неопределенность».

Айнар зевнул. Размышлять о природе разделенной двойственности и квантовой запутанности в полпятого утра не хотелось. Он опять поплелся к колодцу, хотелось если не зубы почистить, то хоть рот прополоскать, умыться и все прочее. В кустики наведаться. Хоть лопухи они тут освоили, подтирались без всяких там Искр.

Завтрака дожидаться Гарат не стала, пришлось только выразительно повздыхать. «Потом перехватим», – заявила она, наводя на мысли о том, что «по жизни» питается чашкой отвара из корня иммар. Напиток получался горьким, по вкусу сродни зрелому пуэру, действовал похоже: бодрил. Кстати, от чашки иммарова отвара он бы тоже не отказался, но лучше яичница из трех яиц с беконом, сосисками, жареной картошкой, солеными огурцами и…

Он шел за Гарат, вздыхая о несбывшемся. Остановился возле кузни: это была она, открытая, защищенная только прочной каменной крышей. Хозяин еще не пришел, сновали два сопляка-подмастерья лет двенадцати-четырнадцати.

– Погоди, – попросил Айнар у Гарат. – Я сейчас, две минуты.