Читать книгу Измена - Меган Хорхенсен - Страница 3

Час ночи. Наш чартер прилетел с опозданием. Прохладно, темно, неуютно.

Небольшая очередь у таможни рассасывается за пять минут – португальцы к туристам относятся трепетно.

Парень с плакатиком в руках. Гид. Нам к нему. Полчаса у паренька уходит на организацию толпы весенних отпускников, ничего не соображающих после ожидания вылета в Москве и четырех часов полета. Средний класс, средний возраст, средние цены, средние заботы…

Стоим в ночной тишине, курим. Мерцание сигарет, режущий свет фонарей, звёзды.

Автобус, наконец, отправляется. Сначала медленно и натужно пытается выбраться из аэропорта, затем набирает скорость.

Высаживаемся в Фалезии, где заказан трехзвездочный «Альфамар» – большой комплекс с центральным корпусом, десятками домиков-бунгало и отдельным трехэтажным зданием на отшибе (для бедных).

– Устал?

– Немного. Ты тоже с ног валишься, да?

Пытаюсь проявить нежность. И знаю, что ничего не получится. Не умею я нежность проявлять. Но Мари не задевает моя сухость. Никогда. Что она чувствует, когда думает о том, что я безразличен к её усталости, мелким волнениям и ненужным поискам? Больно ли ей? Не знаю. Мари беспредельно терпелива.

Как всегда, в ответ на привычную заботу, чувствую себя неловко. И, как всегда, не находится слов объяснить, что она, и только она важна для меня в этой жизни.

Регистрация в отеле. В графе «количество человек» вписываю себя и ставлю плюсик – «с супругой». Получаю ключи. Портье объясняет, размахивая руками, как дойти до здания – того самого, на отшибе, для бедных.

Обе сумки несу сам. Носильщиков здесь не полагается. Махонькая Мари семенит рядом. Молчим. Минуты через три упираемся в четырёхэтажный дом, входим в подъезд.

Никого. Тишина. Перед нами большое пустое пространство, до самой стеклянной крыши. Атриум. Двери комнат выходят на галереи, опоясывающие стены.

Поднимаемся на третий этаж… Плита, холодильник, две односпальные кровати. Стол, пара стульев. Тарелки, вилки, ложки, ножи. Выхожу на балкон и нахожу там ещё один столик и пластиковые кресла.

Пока Мари раскладывает в ванной женские принадлежности, закуриваю.

– Ты в туалет пойдешь? А то я хочу душ принять, если ты не против…

Мари никогда не указывает мне, что нужно делать, не станет настаивать. Только мягкие вопросы: «тебе не надо в ванную?», «не хочешь пообедать?»… Иногда следует краткое пояснение: «а то я хочу принять душ» или «а то обед остынет, будет невкусно».

Никаких просьб. Никогда. Только ненавязчивые пояснения. Поэтому всегда приходится соглашаться с её желаниями. Но выполнять их приятно. Вот уже много лет.

Иногда Мари посмеивается:

– Главная добродетель женщины – повиновение супругу!

Иногда мне кажется, что Мари на самом деле так считает.

– Да, сейчас. Докурю и займу ванну минуты на три, не больше.

* * *

За двенадцать лет мы поругались раза три. Даже не поругались, а так, попрепирались. Точнее, препирался я, совершенно без причины, а Мари в ответ не сдерживала слёз. Тогда мне становилось стыдно, к горлу подкатывался комок и я просил прощения. Через полчаса размолвка забывалась. Навсегда. Без напоминаний, без ворошения прошлого, без упреков.

– Тихо как, да?

Мари молча кивает, всматривается в темноту. Может быть, пытается рассмотреть ночной пейзаж. Но луны нет – скрыли тучи… Мы на третьем этаже, однако, высота не ощущается из-за кромешной тьмы за балконом.

– Ты чем-то недовольна? Что-то не так?

– Нет-нет. Просто устала. Честно. Знаешь, я очень рада, что мы сюда выбрались…

Мне хочется прижать её к себе, обнять, поцеловать прямые длинные волосы. Но я ни разу так не делал, и поэтому моя неожиданная нежность будет выглядеть странно. Мари знает, что я человек жёсткий. Не люблю проявлять эмоции, не люблю ласковых слов. Для Мари моя сухость – почти единственный недостаток, – по крайней мере, она так утверждает. Но с этим недостатком Мари смирилась. Ещё я недостаточно упитан, ей нравится мужской типаж увальня-коалы, но тут ничего не поделаешь, пока я на службе, приходится за собой следить.

– А если ты расскажешь о наших планах на ближайшие недели, будет совсем хорошо!

И опять вопроса нет, высказано только желание: сочтёшь нужным рассказать, чем мы собираемся заняться, то и хорошо. Не сочтёшь – не надо.

– Дня три проведем здесь, я же говорил… Может быть, пять…

– Да, я помню, а потом?

– Если надоест, переберемся в Фаро, всё-таки настоящий город…Будем отдыхать, загорать, бродить по городу, поглощать зелёное вино и местные сыры… Благо здесь даже в марте уже тепло и солнечно… Через неделю поедем в Лиссабон.

– Неужели такой интересный город?

Пожимаю плечами:

– Увидишь. Не волнуйся, отпуск получится.

– Хорошо. Раз ты так уверен… Ну, я пошла в ванную. Полежу полчасика. Ложись спать, не жди. На утро кофе, сливки, сахар есть. А потом где-нибудь перекусим…

– Тут в двух шагах магазин, он рано открывается… Пока ты будешь спать, сбегаю за йогуртом.

– А ты уверен, что он работает?

– Да, конечно.

– Я магазин не заметила.

– Он не по пути. Я на карте видел, на стойке отеля.

– Понятно. Ладно, пошла я. Честное слово, я очень рада. Неделя на пляже и потом две недели в Лиссабоне, что может быть лучше.

Она улыбается. Устало, но искренне. И уходит в ванную комнату, заперев дверь: у Мари есть безобидная привычка постоянно запирать все двери, которые запираются.

Про магазин я, конечно, зря сказал. Но хотелось проявить заботу. Даже в такой мелочи, как покупка обязательного утреннего йогурта. Даже после дюжины лет совместной жизни.

Но сказал всё равно зря. Мари удивилась, откуда я про магазинчик знаю. А я пока не могу объяснить ей, что я тут не впервые. И что гостиница выбрана не по каталогу. И что она, Мари, – моя единственная слабость, из-за которой я иногда совершаю ошибки. Ошибки редкие, не имеющие значения, – вот как эта, с магазином, – но всё же ошибки.

Завтра я попытаюсь объяснить Мари, что все наши планы на отдых – ложь. И отдыхать нам не придётся. Потому что не позднее, чем через три дня, я буду убит.