Читать книгу Фрагменты прошлого - Меган Миранда, Megan Miranda - Страница 14

Сегодня, как и вчера, дверь в комнату закрыта. Но Ив заходила сюда: она убрала собранные мной коробки. По большей части я разбиралась с вещами, лежавшими в ящиках и шкафу, поэтому комната, не считая опустевших стен, внешне практически не изменилась. И в ней стало темнее. Окно зашторено, по стене танцуют тени. Под столом жутковатым красным огоньком на стабилизаторе напряжения светится выключатель. Он заметен только при выключенном свете и сгустившихся тенях.

Тень падает не от окна, а от занавески для ванной, служащей шторой. Белой, с черными птицами. Птицами в стиле Альфреда Хичкока. Птицами из ужастиков. Поначалу даже не разобрать, что это птицы. Кажется, будто белый фон перечеркивают жирные черные линии. Эдакий своеобразный узор. Нужно отступить назад, к самой двери, и приглядеться. Стоит различить одну птицу, и остальные оживут сами собой.

Калеб повесил эту занавеску в прошлом году на Хеллоуин. «Чтобы проникнуться духом праздника», – объяснил он. Однако так ее потом и не снял. Когда утром в окно светит солнце, птицы с занавески отбрасывают тени на кровать, стены, пол. На нас.

* * *

– Моя душа – из этой тени… – сказал как-то Калеб. Моя голова покоилась у него на груди, и слова отдались в ней вибрацией. Мы лежали поперек постели. Он рассеянно перебирал мои волосы.

– Ого, как романтично, – отозвалась я.

Над нами тикали часы. До девяти утра оставались считаные минуты. Я разбудила Калеба. Или он все еще находился в дреме. Я приехала к нему домой, поднялась по лестнице и без спроса вошла в его комнату. Был первый день летних каникул после года, проведенного вместе. Калеб должен был присматривать за сестренкой. Когда я пришла, она смотрела внизу телевизор.

– Ты идешь на вечеринку в эти выходные? – спросила я.

– Хмм…

– На вечеринку Джулиана в честь окончания школы? Она будет в эту субботу.

Рука Калеба напряглась под моей головой.

– Вряд ли твой брат захочет меня на ней видеть. Он от меня не в восторге.

Это правда. Джулиан так полностью и не принял его, не потеплел. Может потому, что Калеб был моим первым постоянным бойфрендом. А может, ему не нравилось то, что наши круги общения сильно пересекались. В любом случае Калеб так же чувствовал некий дискомфорт, как и я.

– Я хочу, чтобы ты пришел.

– Позвони мне после вечеринки. Я должен кое с чем помочь маме.

– Ясно. – Я приподнялась на локтях. В последнее время у меня складывалось ощущение, что наше совместное времяпрепровождение зависело только от его расписания, его планов, его семьи.

– Подожди, не вставай, – попросил Калеб, обхватив пальцами мою руку.

– Твою сестру нужно накормить завтраком, – напомнила я.

– Да, – согласился он. Тут же вскочил, подхватил с пола штаны и натянул их на боксеры. Посмотрев через плечо, поймал на себе мой взгляд. – Но это моя забота. – И прежде чем за ним закрылась дверь, добавил: – Не вставай. Я мигом вернусь.

Парень, заботящийся о своей младшей сестренке, невероятно притягателен для девушек. Это у нас в генах, поймите. Поэтому я многое ему прощала: его слабые оправдания, рассеянный взгляд в окно, пока я что-то рассказывала, табу на разговоры об университете, словно я мешала принять правильное решение.

Услышав поднимающиеся по лестнице шаги, я села и заметила на письменном столе конверт. Он был вскрыт, неровно и грубо. Калеб открыл дверь как раз в ту секунду, когда я протянула руку к письму.

– Не трогай, – сказал он.

Но я, естественно, не послушалась. Калеб вырвал письмо у меня из рук, прежде чем я успела прочитать хоть слово из написанного от руки текста. Средний палец ожгло болью – бумага порезала кожу.

– Какого черта?

– Просто не бери в голову, Джесса. – Калеб кинул письмо в нижний ящик стола и прислонился к нему. Оберегание секретов вместо их раскрытия – путь, ведущий к концу отношений.

«Просто скажи, просто скажи, просто скажи…» Напряженную тишину прорезал крик Мии. Глаза у Калеба широко раскрылись. Он пулей слетел вниз по лестнице, а я побежала за ним. Мия стояла у кухонного стола, глядя на перевернутую миску с хлопьями, стеклянные осколки и заливший пол сок. Из ранки на ее ноге текла кровь.

– Вот это да! – Калеб подхватил сестру на руки. – Все хорошо, Мия.

Ее огромные зеленые глаза переполняли слезы.

– Я хотела долить себе сока, – пожаловалась она и горько заплакала.

Пока Калеб обрабатывал ногу Мии, я осторожно собрала осколки и вымыла пол. Я напрочь забыла о произошедшем наверху, но мне напомнил об этом порез на пальце. Его так больно защипало от апельсинового сока, что у меня дыхание перехватило. Дрожащими руками я закончила уборку под тихий и успокаивающий голос Калеба. Слов я не разбирала, так как он сидел с Мией в другом конце кухни. Потом Калеб ушел выбросить осколки стекла в контейнер за домом.

– Он должен был приглядывать за мной, – упрекнула меня Мия с другого конца кухни, и уголки ее губ поползли вниз. В эту секунду она очень напоминала Ив. Да и фраза, скорее всего, была эхом слов, произнесенных в этом самом месте мамой Калеба.

«Я не виновата в случившемся, – крутилось на кончике языка оправдание. – Калеб спал, когда я пришла».

– Мне пора, – сказала я Калебу, как только он вернулся. – Поправляйся, Мия.

Я вновь слышу те слова Мии, стоя на пороге комнаты Калеба, наблюдая за тем, как из-за закрывающих солнце облаков темнеют и бледнеют тени от птиц на стенах, покрывале, столе. «Он должен был приглядывать за мной». Если бы Калеб сделал то, о чем просила его мама, ход событий бы изменился. А сама Мия ощущает эхо своих слов? Понимает, что все могло сложиться иначе, если бы Калеб сделал то, что должен был сделать? Если бы он находился дома, а не ехал куда-то в ливень? «Я не виновата в случившемся», – снова хочется оправдаться. Бесполезные слова. Я и сама не особо в них верю.

Я раздраженно пересекаю комнату, собираясь первым делом снять занавеску. Мне приходится встать на компьютерное кресло, чтобы достать до карниза. Оно крутится подо мной. Металлический стержень карниза клонится вниз, когда я вынимаю его из держателя, и птицы ворохом соскальзывают на пол. Яркий солнечный свет слепит глаза, и я инстинктивно зажмуриваюсь. Комната теперь залита солнцем. Никогда больше птичья тень не ляжет на стену. На кровать. На нас.

Занавеска оказывается почти невесомой. Я складываю ее и опускаю в коробку. Ткань идет волнами, и я придавливаю ее руками. На столе, не считая монитора компьютера, ничего нет. А в ящики стола я еще не заглядывала. Мне вспоминается, как Калеб прислонился к ним, закрывая доступ к письму, которое я не успела прочитать. Я подтаскиваю к столу коробку. Опускаюсь на колени. Хочу, чтобы секреты Калеба снова стали моими, как тогда, когда он поделился со мной одним из них на пляже. Как будто тем самым могу спасти наши отношения. Даже сейчас.