Читать книгу Цена всех вещей - Мэгги Лерман - Страница 10

Еще одна вещь по поводу Ари. Всего одна.

Когда в январе ее пригласили поступить в младший корпус Манхэттенской балетной школы, она рыдала, не переставая.

Никто, кроме меня, не знал об этом. Ни Диана, ни Кей, ни ее тетя Джесс. Я не рассказывал об этом Маркосу, Каре или маме.

Мы сидели в ее спальне, пока тетя Джесс была на работе. Она сжалась в комок в уголке своей двуспальной кровати спиной к стене. Я сидел на месте подушки, голова Ари покоилась у меня на коленях.

– Ч-ч-ч-ч-что со мной п-п-п-происходит? – спросила она, спотыкаясь почти на каждом слове.

– Тебе грустно, – сказал я.

– Н-н-н-н, – промычала она, имея в виду «нет». – Я с-собираюсь с-с-стать примой-балериной.

– Я знаю.

– Я никогда не п-п-плачу.

– Да, я знаю. Ты Ари Мадригал.

Она разразилась очередным рыданием, и я аккуратно убрал волосы с ее лица. Мягкие волосы, слипшиеся от слез. Кожа ее была горячей, а каждый всхлип сотрясал все тело.

– Если бы я был тобой, – сказал я так громко, чтобы она услышала, – мне было бы страшно. Страшно покидать дом, ехать к незнакомым людям. Страшно провалиться. Или, наоборот, не провалиться.

Ари икнула, все еще продолжая плакать, однако я понял, что она слушает.

– Но, к счастью, я не ты. Ты такая одна. И у тебя нет причин бояться. Они выбрали тебя, потому что увидели, какая ты талантливая. Какая выразительная. Они будут счастливы тебя принять.

– Но я тоже б-б-боюсь.

Я вздохнул, и ветерок пощекотал сухие волосы возле ее шеи.

– Хорошо.

Она даже перестала плакать от удивления.

– Хорошо?

– У нас есть что-то общее.

Она поднялась и села мне на колени бочком так, что ее голова оказалась возле моей ключицы. Теперь я мог погладить ее по спине, что и сделал.

– Наверное, ты считаешь меня идиоткой, – сказала она лишь слегка прерывающимся голосом.

– Я никогда не стану считать тебя идиоткой.

– Никогда?

– Никогда.

– Но вдруг я уеду и ты меня забудешь?

– Никогда.

– А если я уеду в Нью-Йорк и примкну к «Янкиз»[10]?

– Даже тогда.

Она прижалась еще сильнее, уткнувшись подбородком мне в шею.

– Значит, ты никогда меня не покинешь.

– Никогда.

– Как бы там ни было, ты мой.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее. Соленую, теплую.

– Навсегда.