Читать книгу Цена всех вещей - Мэгги Лерман - Страница 16

Никогда не думал, что мне придется пойти к гекамистке. Я слышал о тех, кто пользовался заклинаниями, дающими привлекательную внешность, или удачу, или мозги, но если уж ты просишь о таких вещах, то наверняка должен быть уверен, что у тебя нет ничего, с чем можно было бы работать. Я не был уродом или тупицей, не отличался катастрофической невезучестью. Я был Уином Тиллманом. Университетским шорт-стопом. Бойфрендом лучшей девчонки в школе. Хорошие отметки. Прекрасная кожа. Успешен во всем. К гекамистам ходили другие люди. Не я.

Я знаю, Ари, конечно, использовала заклинание, но она выбрала этот путь не сама. К тому же тогда Ари была еще маленькой, и все произошло так давно, что сравнивать подобное просто нельзя. (К слову, я бы тоже стер воспоминание о том, как мои родители сгорают в собственном доме. Подобных воспоминаний никому не пожелаешь.)

На одной стороне были те, кто пользовался заклятьями: немного глупые, немного несчастные. На другой стороне я.

Но потом все изменилось. Изменился мир, или мое восприятие этого мира.

На следующий день после того, как Ари устроила истерику в спальне из-за поступления в Манхэттенский балет, у меня случилась паническая атака и пойти в школу я не смог. Мне казалось, я умираю. Я как будто впитал страдания Ари – Ари, которая с того дня не проронила ни слезинки. Я был абсолютно уверен, что мое сердце разорвется, но обнаружил, что паническая атака миновала так же быстро, как и ее истерика. Даже быстрее, потому что по сути не была моей собственной.

Очередная паническая атака случилась во время репетиции нашей группы, когда я не смог попасть в ноты. В последующие несколько недель я пережил панические атаки в машине, в душе и на полу в собственной комнате. Мне пришлось изучить этот пол досконально. Даже ощущение шероховатого ковролина от стены до стены могло вызвать приступ удушья.

Я не мог спать.

Три дня подряд я валялся в кровати до двух-трех часов дня. Мама думала, что я заболел, но я не был болен, я плакал. Рыдал до изнеможения. Мама водила меня на прием в клинику, но там я чувствовал себя прекрасно и выглядел как обычно.

Я всегда был склонен к депрессиям и самокопанию. Я думал о некоторых вещах так напряженно, что в моем сознании они рассыпались и разлетались на куски. Маркос называл меня мрачным типом, но ему всегда удавалось меня взбодрить. Тут было другое.

Вокруг все было в порядке. Не в порядке был я.

Я искал в Интернете антидепрессанты. Но, если ты молод, таблетки порой могут оказывать противоположный эффект – и ты становишься еще несчастнее, почти готовым к самоубийству. Еще я слышал, что от таблеток толстеют, и потому жутко боялся стать поперек себя шире. Я не стал рассказывать маме, как все плохо.

Я рассказал Ари. Конечно, рассказал, ведь мы делились друг с другом абсолютно всем. Но обрисовывать весь масштаб бедствий не стал. Я никогда не говорил, что «подумываю о самоубийстве». Я сказал, что «думаю о смерти», хотя это совершенно разные вещи, ведь каждый иногда думает о смерти, но не каждому хочется ее пережить. Далеко не все думают о балке и веревке или о лезвии и ванне.

Не сказать чтобы я думал об этом каждый день. Нет. Большую часть времени я пребывал в отличном настроении. Проще всего было с Маркосом. Я знал его целую вечность и обводил вокруг пальца легко и просто. Это было шоу. Час Маркоса Уотерса. Все, что от меня требовалось, – придерживаться своей роли.

Тяжело было во всех остальных местах. Очень тяжело. Порой я даже начинал задыхаться. Мама стала считать меня аллергиком, поскольку происходящее не укладывалось у нее в голове. Но дело было не в аллергии, не в окружающей среде и не в глютене. Дело было во мне. Мой мозг не мог нормально работать. Не мог ощущать радость от того, что я был Уином Тиллманом.

В одиннадцатом классе одна из девочек, Кейтелин, вернулась после летних каникул настоящей красавицей. Ее успешно сработавшее заклинание заставило меня серьезно задуматься о таком способе устранения панических атак. Идти к гекамистке – вот что мне нужно. Вряд ли мне удалось бы осуществить задуманное на неделе, когда я буквально тонул в отчаянии, а эта девочка с блестящими волосами, Кейтелин – в компании Ари и Диана звали ее Кей, – казалась вполне благополучной. Я спросил Ари, что она обо всем этом думает.