Читать книгу Потерянные страницы - Мераб Георгиевич Ратишвили - Страница 7

В октябре 1905 года Петр Николаевич Дурново был назначен министром внутренних дел. А в ноябре того же года моего начальника назначили тайным советником при министре, и одновременно, заместителем начальника департамента жандармерии.

Все хорошо знали моего патрона, но я не могу сказать, что все были рады его назначению. Вообще-то, назначение инородца на такую высокую должность, да к тому же в министерство, можно сказать, было явлением неординарным. Несколько важных фигур министерства своей бестактностью или невежеством, а наверное, тем и другим вместе, проявили свое отношение к его назначению, но шеф не подал виду.

Когда нам были переданы дела нашего предшественника, то в глаза бросились незаконченные дела, что для контрразведки являлось весьма непривычным. В нескольких делах фигурировали фамилии таких людей, что это не могло быть оставлено без нашего внимания. По документам было видно, что расследование всех этих дел было прекращено под чьим-то давлением. Но полностью изъять эти дела из производства всё же не удалось, и поэтому те были лишь приостановлены. Потом делопроизводителя сменили, а начатое дело так и повисло в воздухе.В нескольких делах фигурировала фамилия одного такого человека, который, можно сказать, присвоил себе роль исполнителя первой скрипки. Мы знали, что у него издавна были напряженные отношенияс Дурново, поэтому мы не могли оставить эти дела без внимания. Этим человеком был генерал Рачковский, заместитель начальника Департамента полиции, который фактически управлял департаментом. Шефу не понадобилось много времени, чтобы разобраться в деле, кто к какому клану принадлежал, какой он имел вес и какими умственными возможностями располагал.

Когда Дурново ознакомился с докладом моего шефа, а это случилось, если не ошибаюсь, в январе, и потребовал изучить дела Рачковского, то он ему сказал:

– Вам следует быть осторожней, это очень опасный человек. Никто не смог снять его. Со всеми кто с ним столкнулся, что-то произошло.

– Спасибо за предупреждение, – ответил мой шеф и с ещё большим азартом приступил к изучению его дела.

В делах переданных нам, по русской традиции, было много мертвых душ, которые были связаны как с финансированием внутренней агентуры, так и с деятельностью нашей резидентуры, и ее агентурной сети в Европе. Особенно много таковых оказалось в заграничной резидентуре. На эти «мёртвые души» выделялись очень большие суммы денег, но реально этих лиц не существовало, а если они и существовали, то уже давно стали непригодны для наших дел. Это наследство переходило каждому из новых начальников и тяжелым грузом ложилось на их плечи. С каждым новым начальником оно увеличивалось еще больше, и так передавалось последующему. Некоторые оправдывали это тем, что скудные финансы не давали возможности широко развернуть агентурную работу, так как их постоянно ограничивали в деньгах, Поэтому этот метод оправдывал себя, так как фонд положеннойзарплаты был более стабильным финансовым источником, чем требование финансирования для отдельных операций. И такое оправдание действительно имело свои основания, так как русская волокита явно мешала решению оперативных вопросов, и что самое главное, сохранению конфиденциальности.

Множество «мертвых душ» в заграничной агентуре числилось именно с того времени – вероятно, с 1885 года, когда заграничной агентурой в Париже руководил именно Петр Иванович Рачковский. Тогда ему была поручена слежка за русской эмиграцией. Шеф решил провести ревизию резидентов и агентурной сети во всей Европе, что было делом очень сложным, но чрезвычайно важным. Особое внимание он уделял Парижу. Этот вопрос он не доверял никому и сам вел расследование. Во время изучения парижских дел всплыли имена многих таких агентов, которым начислялась зарплата и премии в течение вот уже почти двадцати лет. В их числе были бывшие должностные лица французской полиции и иностранного ведомства, префекты парижской полиции и их заместители, а также и журналисты, с помощью которых Рачковский осуществлял дискредитацию русской политической эмиграции. Большинство из них уже давно не занимали своих должностей и не могли оказывать какие-либо услуги, было бы вернее сказать, что никто и не требовал от них делать это. Многие уже умерли, а выданные на их имя гонорары бесследно исчезали.

Изучить семнадцатилетнюю деятельность Рачковского было не так-то легко, для этого требовалось много времени, людей и работа с конкретными людьми в Париже. Во время изучения материалов всплыли весьма важные вопросы, которые прямо указывали на авантюрную деятельность Рачковского. Среди этих вопросов были инсценированные террористические акты, раскрыть которые он «сумел» сам. Для изучения этого вопроса и доведения этого дела до его полного завершения шеф лично ездил в Париж. Потом и мне пришлось несколько раз побывать в командировке. Вот что выяснилось окончательно.

Рачковский с помощью своего агента «Ландезен» – того же А.Гекельмана в 1889 году подготовил группу народовольцев, бывших в эмиграции: неких В.Накашидзе, И.Кашинцева, Е.Степанова,А.Теплова, Б.Рейнштейна, А.Лаврениуса. Потом в группу был включен и местный, некий Анри Виктор. Эта группа должна была подготовить и осуществить террористический акт, в результате которого должен был быть убит Император Александр III. Как мы выяснили, о существовании этой группы и ее подготовке знали будущий президент Франции Любэ, министр внутренних дел Эрнест Констанс и министр иностранных дел Эжен Шпюлер. Информацию о том, что готовился террористический акт, Рачковский предусмотрительно передал Императору Александру III. Как выяснилось, этим замыслом французы хотели заслужить доверие и доброжелательность императора и утвердить позиции Рачковского при дворе. Зная страх императора в отношении ожидаемых терактов, Рачковский подготовил именно такой спектакль, который больше всего подействовал бы на императора и его окружение.

Согласно плану, участвующие в этом теракте молодые люди должны были вернуться в Россию с уже готовой бомбой и дождаться подходящего момента для покушения. С самого начала этого спектакля они были обречены.Весной 1890 года их арестовала французская полиция, в тот момент, когда они ехалив Россию. Новость о том, что французская полиция раскрыла грандиозное дело и предотвратила покушение распространилась в прессе. Эта весть тут же достигла и Петербурга. Император остался очень доволен работой Рачковского, и помимо того, что наградил его орденом и большой денежной премией, он увеличил и финансирование его деятельности. И что самое главное, Рачковский завоевал большое доверие и влияние при императорском дворе. Любэ и его правительство записали себе политические очки, и даже оставили Императора в долгу. Рачковский за это дело и за лоббирование интересов Франции при Императорском дворе получил миллион франков в виде аванса, а потом столько же – за другие услуги. В конечном же итоге онполучил от правительства Франции ассигнациями пять миллионов франков и акции французских компаний, которые работалив России под его патронажем. В ходе изучения этого дела фамилия Накашидзе с самого начала привлекла наше внимание, так как и у меня, и у моего шефа был в Грузии знакомый с такой фамилией. Мой патрон поручил мне разузнать, как сложилась его судьба, после того, как его сослали на три года на каторгу. Тогда он был двадцатитрехлетним юношей, студентом Сорбонны и не числился в народовольцах, хотя его связывали с ними дружеские отношения. Как мне удалось выяснить, он отбывал наказание в Анжерской тюрьме, потом его куда-то перевели, и затем его след терялся. Он не числился ни среди мертвых, ни среди живых. Нам стоило немалых усилий разыскать его с помощью нашего агента в Париже, которого, как французского резидента, мой шеф завербовал еще во время своей службы в Тифлисе. Он по нашемупоручению установил тесный контакт с женой тогдашнего министра внутренних дел мадам Клемансо. Именно с ее помощью мы смогли установить многое, в том числе, и местонахождение Накашидзе. Полностью был расшифрован этот инсценированный теракт. Этот, вроде бы, давно случившийся и уже забытый факт и явился ключом, который способствовал раскрытию других больших авантюр и преступлений Рачковского. Министр внутренних дел Дмитрий Сипягин был первым, кто принялся изучать деятельность Рачковского сразу же после своего назначения наэтот пост в 1900 году. Пока он был товарищем министра, то ему не давал такой возможности министр Горемыкин. До Рачковского эта информация дошла летом следующего года. Именно французы передали ему свои агентурные данные о том, что на него было заведено дело. Французов, конечно же, не устраивало терять человека, который лоббировал их интересыв России. Более того, ему была выплачена огромная сумма денег. Поэтому они всеми возможными способами пытались упрочить его позиции.

Рачковский тут же привел в действие свою агентуру в Петербурге, которая была внедрена в боевую группу эсеров. Член эсеровской боевой организации Степан Балмашов чисто выполнил задание, а потом и сам взошел на эшафот.

Балмашов явился в здание государственного Совета в офицерском мундире, держа в руке пакет для Сипягина. Он встретил Дмитрия Сергеевича, когда последний вошел в здание, передал ему пакет и тут же выстрелил четыре раза. Два выстрела оказались смертельными. Через час, 2 апреля 1902 года Сипягин скончался. Балмашова тут же арестовали, засекретили его признание, все сведения о его связях и соучастниках, а потом и вовсе изъяли последние из дела.

Когда после Сипягина министром внутренних дел стал Вячеслав Константинович Плеве, то уже он создал новую комиссию по изучению дел Рачковского, которая подтвердила то, что Рачковский играл двойную игру. Французы ему платили неимоверно большие деньги. Рачковский с помощью своих покровителей добился того, что по распоряжению Николая Второго дело его было прекращено. Плеве все же смог освободить его от должности, чем нажил себе кровного врага.

Рачковский вызвал большого мастера провокаций Эвно Азефа к себе в Варшаву, так как в этот период ему было запрещено проживать в Петербурге. Азеф с самого сначала работал на Рачковского, за ним уже числилось множество подготовленных и осуществленных покушений на царских чиновников. Именно Азефу поручил Рачковский убить Плеве. Он вместе с боевой группой эсеров подготовил террористический акт. 15 июля 1904 года, когда Плеве направлялся в Царское Село к Императору, в его карету, которую сопровождала охрана на велосипедах, Сазонов бросил мощную бомбу. Вячеслав Плеве скончался на месте.

После смерти Плеве из его личного сейфа исчезли материалы о деятельности Рачковского, изученные комиссией. Существовала и копия дела, но ее тоже нигде не было видно.

Всех, кто воспрепятствовал темным и грязным деламРачковского, уничтожили или отстранили от работы.Несмотря на то, что после своего освобождения с должности,Рачковский поселился в Варшаве, он не прекращал своих активных действий. Он все же сумел встретиться со своим близкимдругом и агентом, и в то же время, соучастником и соумышленником – Манасевичем-Мануиловым, который являлся близкимчеловеком генерала Трепова. Агенерал Трепов в свою очередьпользовался большим влиянием при Императорском дворе.

Спустя шесть месяцев после убийства Плеве, именно с помощьюТрепова Рачковский был лично принят Николаем Вторым. Послеэтой встречи Рачковский был назначен заместителем начальникадепартамента полиции, к тому же ему было доверено самое важное дело – политический сыск. Заручившись такой поддержкой императора, он практически распоряжался всем департаментом.

Петр Иванович Дурново тогда был товарищем министра и препятствовал назначению Рачковского, но так ничего и не добился. Это было следствием их давнишней вражды. Когда Дурново был еще шефом департамента полиции, то решил вместо Рачковского назначить в Париже другого представителя, но он не только не смог сделать этого, наоборот, сам лишился должности. Рачковский подстроил ему серьезный скандал, который вызвал гнев императора, после чего он отстранил его от работы. А все произошло так. У Дурново была любовница, одна петербургская красавица, которую он очень любил и содержал. Эта женщина оказалась любовницей и бразильского посла, с которым у нее кроме интимных отношений была и любовная переписка. Когда Рачковский узнал, что его преследовал Дурново, то сумел сделать так, чтобы Дурново узнал о ее измене с бразильским послом. Дурново впал в бешенство. Он устроил тайный обыск на квартире посла и там обнаружил письма женщины. Разгневанный он ворвался в дом женщины, бросил ей в лицо письма и изрядно избил ее. После чего покинул дом, но письма забыл захватить с собой. Избитая женщина отправила письмо своему второму любовнику. Оскорбленный посол написал письмо Императору. Люди Рачковского еще больше раздули эту историю, и разъяренный Александр III написал на письме посла: «Убрать эту свинью в 24 часа.» Но тогда по просьбе министра его оставили сенатором, Дурново чудомизбежал смерти.

И вот сейчас уже во второй раз пересеклись их пути, но Дурново и на сей раз ничего не смог добиться. Наоборот, как товарища министра, его лишили обязанности куратора по некоторым вопросам и несколько стеснили его деятельность. Но прошло какое-то время и Дурново назначили министром внутренних дел, а вместе с тем и начальником департамента жандармерии. Наверное, Императору выгодно было сбалансировать ситуацию, чтобы не вызвать возвышения одного клана. Во всяком случае, со стороны это смотрелось именно так. В действительности же Дурново Дурново пошел на попятную в борьбес Рачковским. В тот момент это было тактически оправданным.

Это случилось после того, как он через несколько недель после назначения его министром поставил перед императором вопрос об отставке Рачковского.

Император намекнул Дурново на то, что в данный момент было бы лучше подумать о том как с балансировать влияние премьер-министра Витте. Дурново догадался, что не добьется ничего, поэтому он действительно включился в борьбу с Витте.

Рачковский считал себя победителем, ведь он избавился от всех своих противников, нейтрализовал и угомонил их, поэтому у него появилось время воспользоваться этим моментом для упрочения своей позиции. И он вновь вернулся к своему старому методу. С помощью Азефа он сначала подготовил террористические акты против окружения Императора, а потомс большим успехом сам же и раскрыл их. Он «предотвратил» покушение на своего покровителя – генерала Трепова. Он также«спас» жизни великих князей, Владимира Александровичаи Николая Николаевича. За такую верность и успешную работуРачковский получил большую денежную награду и ордена.Как показало наше следствие, в министерстве внутренних делне существовало человека, который получил бы столько высшихнаград и денежных премий за весь период своей службы. Общаясумма премий достигла миллиона рублей. Но сколько он укралили присвоил, этого установить было невозможно, по нашим подсчетам она превышала пять миллионов рублей. Сумма, полученная от французов, составляла столько же.Дурново и вправду втянул Витте в борьбу и, в конечном счете,сам стал жертвой этого дела. Они оба потеряли свои посты.Дурново был отстранен в апреле, пробыв министром всего шестьмесяцев. Однако, мой шеф очень хорошо воспользовался этим периодом для подготовки будущих битв. Вместо Дурново министром был назначен Петр Аркадьевич Столыпин.3 июня Император распустил Думу, вскоре за этим последовала отставка правительства, и премьер-министром стал ПетрАркадьевич Столыпин, который в то же время сохранял и портфель министра внутренних дел. В это время мой начальник былназначен тайным советником при министре, а его служба былавыделена из департамента жандармерии в отдельный департамент, находящийся в непосредственном подчинении министра, в обход товарищей министра. Никто не мог и носа сунуть в нашу работу.

Обстановка была очень сложной, как во внешней, так и во внутренней политике, ситуация в стране кипела, первая революция никак не стихала. Не менее тяжелая обстановка была и в самом министерстве. Группировки, представляющие разные интересы, пытались восстановить свое влияние и опять вернуть все в прежнее русло. Мутная вода была их стихией.

Когда эти кланы осознали близость моего патрона к Столыпину и его влияние на него, кто-то явно (а кое-кто и тайно) объявил ему войну. Большой мастер авантюр Рачковский и его клан вступили в тайную борьбу с моим начальником. Они и во времена Дурновоне сидели сложа руки, но сейчас одна за другой последовали волны их действий. Но ведь они не знали, с кем имели дело. Их проблемы начались именно тогда, когда они сделали этот шаг. Если бы граф Сегеди видел, как действовал его ученик, я больше чем уверен, он преисполнился бы гордостью за него. Я тоже горд, что во время этой тяжелейшей битвы и в такой интересный периодя стоял рядом с ним.

12 августа 1906 года была осуществлена террористическая атака на дом Столыпина. Жертвами взрыва стали несколько десятковчеловек. Сам Петр Аркадьевич не пострадал, но погибли 24 человека, еще 25 были ранены, среди них двух малолетних детейПетра Аркадьевича – Наталью и Аркадия. Во время взрыва онивместе с няней стояли на балконе, и волной взрыва были выброшены на улицу. Няня скончалась, а у Натальи были многочисленные переломы ног, из-за чего она несколько лет не моглаходить.

К этому времени у нас было уже много материалов о деятельности Рачковского. Кроме них мы добыли и материалы, собранные комиссией, созданной Сипягиным и Плеве. В его делах частофигурировал провокатор Эвно Азеф. После этого акта, пока полиция преследовала эсеров, мы искали Азефа, пока не нашли его.Я присутствовал при беседе моего шефа с ним. Это не был официальный арест и допрос, но шеф с самого же начала поставил егов такое положение, что Азеф понял, что деваться ему было некуда,он должен был говорить, и к тому же чистосердечно. Мой патрон совершенно спокойно расположил его к откровенной беседе, и он признался, что за несколько недель до этого он сообщил Рачковскому об ожидаемом покушении на Столыпина. Эту информацию он получил от человека, внедренного в боевую группу эсеров. Азеф был уверен, что для предотвращения этого теракта Петр Иванович Рачковский предпримет все меры. За этой беседой, в обмен на гарантии, что жизни Азефа не будет угрожать опасность, последовали и другие его признания. В тот же день шеф положил на стол Петра Аркадьевича показания Азефа, а вместе с ним и расследование по поводу деятельности Рачковского, проведенного нами в течение нескольких месяцев. Столыпин был ошеломлен, но, все же, колебался. Он знал, кто покровительствовал Рачковскому (среди них был и Распутин), поэтому в такой тяжелой обстановке он не хотел напрямую противостоять ближайшему окружению Императора. Мой шеф догадался, что Столыпин был стеснен в своих действиях. Поэтому Музе надо было действовать самому, так как останавливаться на полпути было равносильно самоубийству. Я не присутствовал во время их встречи, но, судя по последующим шагам, догадался, какой разговор должен был у них состояться.

Спустя неделю мы тайно арестовали Рачковского у его собственного дома. Когда он увидел меня рядом со своим домом, то узнал и подождал, пока я не подошел к нему. В это время трое наших людей набросились на него и оторвали от земли. Он даже не успел пикнуть, как очутился в закрытой карете со связанными руками. Мыпривезли его на конспиративную квартиру. Он был оглушен и подавлен, долго не мог прийти в себя. Нас было всего четверо, кого шеф взял с собой из Грузии для особых поручений. Когда Рачковский увидел моего шефа, то открыл рот от удивления. При их беседе присутствовал только я один. Остальные контролировали ситуацию в доме и во дворе. Разговор длился долго. Ему были предъявлены обвинения по всем его авантюрам, начиная с террористических актов и заканчивая присвоением огромных денежных сумм. К этому были добавлены государственная измена и заказные убийства. Ко всем этим делам были приложены копии документов. Потом были предъявлены доказательства убийства Сипягина и Плеве. Практически, ему был зачитан приговор.

Сначала Рачковский попытался окрестить все это творчеством политического противника и фальсификацией, но потом и сам признал, что проиграл.

– Петр Иванович, проиграли не вы.Проиграли Россия и Император, что доверился такому человеку, как вы. Одарил вас деньгами и орденами. Ваше же зло окончательно потерпело фиаско. Ваши авантюры и злодеяния и так затянулись надолго.

– И что вы мне предлагаете?

– Признание и отставку по своей воле. Денег, украденных и полученных за измену Родине, у вас скопилось много, их вам хватитдо смерти. По всей вероятности, вам и пенсию назначат. Можетевыбрать и самоубийство, но только сначала собственноручно напишите признание.

На какое-то время наступила тишина, он не отвечал.

– Есть и другой вариант.

Удивленный Рачковский поднял голову.

– И что это за вариант?

Шеф попросил меня на грузинском языке позвать Виктора.

Я открыл двери и позвал. Вошел Виктор.

– Вы знаете этого человека?

– Нет, – ответил Рачковский.

– Тогда я Вам напомню. В Париже, при помощи вашего агентаЛандэзьена, вы вовлекли в провокацию шестерых молодых людей. Потом одного из них вы убили, инсценировав, будто у неговзорвалась бомба, а остальных арестовали и отправили на каторгуумирать. Помните Виктора Накашидзе?

Он кивнул головой и еще раз взглянул на него.

– Это тот грузинский парень?

– Тогда он был совсем молодым. Он находился еще в Анжерскойтюрьме, когда поклялся, что если выживет, то обязательно отыщет и продырявит вашу голову. Он и сегодня готов сделать это,он пока не передумал. (Виктор оказался племянником друга моего отца из Батуми Нико Накашидзе. Когда мы его отыскали, онотбывал уже второй срок в тюрьме.)

В ту же ночь мы привезли Рачковского в Министерство внутренних дел. В кабинет министра мы вошли через потайную дверь. Петр Аркадьевич ждал нас. Я тоже присутствовал при этом. Доклад моего шефа длился полчаса, арестованный все подтвердил. Он тут же написал признание и рапорт об отставке, на которой Столыпин написал: «Уволить в отставку по болезни. Испросить Высочайшего повеления о назначении пенсии Рачковскому в размере 7000 рублей в год».

Несколько дней Рачковского держали под домашним арестом. Виктор и другие наши люди были рядом с ним, и без их разрешения он не мог выйти даже по нужде. В течение этого времени Столыпин и мой шеф два раза встречались с Императором вместе, и один раз – каждый в отдельности. Под конец он согласился отправить Рачковского на пенсию, а не расстрелять или повесить. Но все же спросил Столыпина: «А мы не очень мягко относимся к нему, Петр Аркадьевич?» – Столыпин ответил: – Чтобы избежать скандала, это лучший выход, Ваше Величество. Смертная казнь после стольких орденов и денежных премий подорвет авторитет России. Через несколько дней Иван Федорович МанасевичМануилов, прихвостень и соучастник многих дел Рачковского,чтобы избежать уголовного наказания за растрату большой суммы денег, был уволен с работы. Он вместе с Рачковским еще со времен их работы в Париже провернул немало авантюр и финансовых афер. Из министерства были уволены все, кого они привели вместе с собой. Тогда моего патрона и назвали «Музой Сатаны». Когда это прозвище дошло до Столыпина, он сказал: «Спасибо Господу за то, что он явил на свет такого человека».

(Юра, то что ты написал, не соответствует формату дневника. Это, скорее всего документальный рассказ. – Ну и очень хорошо. Если мои дети найдут его когда-нибудь, они, возможно, и воспользуются им.)

Более поздняя приписка: «Спустядесять лет, в 1916 году, во времена премьер-министра Штюмера, Манасевич-Мануилов вернулся на государственную службу. В том же году он был арестован за шантаж, жертвой которого стал банкир Хвостов. В 1917 году его освободило Временное правительство, а через несколько месяцев арестовали меня.»