Читать книгу Последний ход - Мэри Бёртон - Страница 5

Сан-Антонио, штат Техас Понедельник, 27 ноября, 7:45

Мазур стоял у шестого выхода аэропорта Сан-Антонио. Он знал, что рейс доктора Хейден прибыл на несколько минут раньше расписания. Несколько часов назад детектив заскочил домой, чтобы принять душ, переодеться и наспех позавтракать, после чего отправился сюда. Почти вся ночь ушла на общение с начальством, до смерти перепуганным столь громким убийством, которое грозило стать просто радиоактивным, если видеозапись выложат в интернет.

У него зазвонил телефон, и он уже собирался отправить звонившего на голосовую почту, но тут увидел имя своей дочери.

– Привет, малыш! Ты готова к контрольной по математике?

– Готова. – Алисса подавленно вздохнула.

Усталость как рукой сняло.

– Какая-то ты невеселая.

– Примеры и задачки будут слишком простыми.

Мазур покрутил головой, чувствуя, как скрипят шейные позвонки.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что мы только и делали, что повторяли то, что я уже давно знаю. Папа, я не в восторге от этой школы.

Это была дорогая частная школа, одна из лучших, на которой настояла Шерри. Самолюбие Мазура было уязвлено, потому что не он обеспечивал свою дочь, однако он признавал, что эта школа как нельзя лучше подходит Алиссе.

– В таком случае я переговорю с твоим учителем и попрошу, чтобы тебя перевели в следующий класс.

– Папа, не надо! У меня в этом классе друзья.

– Найдешь себе новых друзей и в другом классе. – В его словах не было насмешки.

– Папа, не звони учителю!

Два года назад Мазур настоял на своем, но тогда он платил за школу, в которой училась его дочь. Алисса была умная, и он хотел, чтобы она получила самое лучшее образование.

– Хорошо. Рад, что вы с мамой вместе…

– Она вечно разговаривает по телефону! Вот и сегодня шеф уже звонил ей.

Мазур сглотнул горечь разочарования. Он просил свою бывшую разрешить Алиссе остаться вместе с ним в Чикаго, но та отказалась, сославшись на его непредсказуемый график работы. Однако когда он настоял, Шерри призналась, что не может потерять еще одного ребенка.

– Мама тебя любит. И с работой у нее скоро наладится.

– Да, наверное… Папа, не переводи меня в другой класс. Пока что никаких перемен, договорились?

Прозвучавшее в голосе дочери беспокойство сказало Тео гораздо больше, чем он ожидал от этого звонка. Должно быть, Шерри уже завела разговор о новом переезде. Мазуру она ничего не говорила, но после того, как они расстались, отношения между ними, прямо сказать, были дерьмовые.

– Даю слово, Алисса.

– Спасибо, папа.

Сотрудник аэропорта открыл двери на выход.

– Не слышу в твоем голосе энтузиазма. Помни: если ты будешь слишком много хмуриться, малыш, то станешь такой же, как я. А в этом нет ничего хорошего.

– Что правда, то правда. Ничего хорошего в этом нет.

Тео любил свою дочь. Она была такая же суровая, как и он, возможно, даже хлеще.

– Как дела с шахматным турниром?

– Я изучаю партии и занимаюсь. Сегодня днем в библиотеке две игры, на которых я хочу присутствовать.

– Шахматы – это твое. Ты одна из лучших.

– Тренер говорит, я играю чересчур агрессивно.

– Считай это комплиментом. Стратегии можно выучиться. Выучиться агрессивности нельзя. – Он взглянул на часы. – Я должен встретить самолет.

– Кто прилетает?

– Агент ФБР.

– Можешь рассказать об этом?

– Пока что нет.

– А потом расскажешь? – спросила Алисса.

Мазур усиленно старался разделять работу и семью.

– Возможно.

– Папа, я уже не ребенок. Мне четырнадцать лет. Ты можешь говорить со мной как со взрослой.

– Не взрослей чересчур быстро. Я позвоню, когда у тебя закончатся уроки, и узнаю, как прошла контрольная.

– Перестань беспокоиться.

– Пойми меня правильно. Родителям непросто наблюдать за тем, как взрослеют их дети.

Алисса застонала, однако в этом стоне прозвучало понимание.

– Ну ладно. Я тебя люблю.

– И я тебя люблю, малыш.

Мазур закончил разговор, в сотый раз ломая голову, правильно ли он понимает функции отцовства. Было время, когда Тео полагал, что все вопросы решены. Теперь же четкого ответа у него не было.

Взглянув на экран телефона, детектив набрал в поле интернет-поиска «доктор Кейт Хейден», утешая себя мыслью о том, что по крайней мере на работе от него есть какой-то толк.

Поисковая система вывела несколько видеозаписей, на которых профайлер ФБР стояла на подиуме в окружении сотрудников местных правоохранительных органов. В последние пять лет доктор Хейден вела несколько громких серийных дел. Мазур выбрал самую недавнюю запись, сделанную восемь месяцев назад в связи с последним убийством, совершенным Самаритянином.

«Мы не знаем, по какому принципу преступник выбирает свои жертвы, – сообщила Кейт. – Всем женщинам было около сорока или сорок с небольшим, и все они работали в сфере обслуживания. Достоверно установлено, что преступник выводил из строя машину каждой жертвы, пока та заходила в придорожный магазин на автостраде Ай-тридцать пять, после чего следовал за ней до тех пор, пока ей не приходилось остановиться. Я призываю всех, кто едет по автомагистралям, внимательно осматривать свою машину, прежде чем выехать со стоянки, особенно если маршрут их следования проходит по Ай-тридцать пять».

Поставив воспроизведение на паузу, Мазур всмотрелся в темно-русые волосы Кейт Хейден, ниспадающие до плеч. Ее хрупкое тело и детский голос никак не соответствовали стандартам ФБР.

Новые поиски дали сведения о женщине тридцати с небольшим лет, окончившей университет штата Вирджиния первой на курсе и в двадцать семь лет защитившей докторскую диссертацию по лингвистике в Йельском университете. В ФБР доктор Хейден работала уже почти семь лет. Хотя она принимала участие в расследовании громких дел, по большей части она оставалась в тени.

Появились первые пассажиры рейса, прилетевшего из Солт-Лейк-Сити, и Мазур, убрав телефон, стал искать взглядом доктора Хейден. Мимо него прошли человек десять, прежде чем показалась невысокая женщина, катящая чемодан, взятый в салон самолета, с поношенным рюкзаком за спиной. Ее хрупкая фигура была практически полностью скрыта мешковатым черным пиджаком, брюками и белой блузкой с воротником. Распущенные темно-русые волосы свободно ниспадали на плечи, подчеркивая широкие скулы и загорелое лицо.

Рядом с доктором Хейден шла пожилая женщина. Улыбнувшись, Хейден указала в сторону терминала, продолжая что-то говорить до тех пор, пока женщина не кивнула, двинувшись дальше. После чего быстро перевела взгляд на телефон, судя по всему, просматривая сообщения, накопившиеся за время полета.

Подняв взгляд, доктор Хейден осмотрелась по сторонам и остановилась на Мазуре. Она уверенно направилась к нему, словно они уже встречались.

– Здравствуйте, детектив Мазур!

– По мне так видно, что я полицейский?

– Да, – не моргнув глазом, подтвердила доктор Хейден.

Если б не костюм, Тео ни за что не подумал бы, что она из Бюро. Выглядела она моложе своих тридцати с лишним, а мысленно представив себе, как эта миниатюрная женщина гонится за преступником, детектив едва сдержал улыбку.

– Вам никуда не нужно заглянуть, прежде чем мы двинемся в путь?

– Нет. Спасибо. Я так понимаю, вскрытие назначено на сегодняшнее утро?

– Совершенно верно. – Мазур взглянул на часы. – Нас ждут. Эксперты начнут, как только мы приедем в морг. Жертва была хорошо известна в местном деловом сообществе. У нее много друзей в городском совете и администрации штата. – Он протянул руку к чемодану. – Я вам помогу.

– Не нужно.

Господи, неужели перед ним закоренелая феминистка?

– Это Техас.

– Но вы из Чикаго.

– Меня выдало произношение?

– Да.

– Ну со своим уставом…

Похоже, этого объяснения оказалось достаточно, и доктор Хейден позволила ему взять свой чемодан. Мазур провел ее через оживленное здание аэропорта к стоянке. Ноябрьское солнце уже поднялось высоко, и синоптики обещали еще один теплый день.

– Думаю, в Вирджинии совсем другая погода.

– Я не была дома полтора месяца. Последней моей остановкой была Юта. Но, я так думаю, в Вирджинии уже облетели все листья.

От намеков на теплоту, которые заметил Мазур, когда доктор Хейден разговаривала с пожилой женщиной, не осталось и следа. Все любезности произносились с запозданием, словно она заучила нужные фразы из пособия по ведению разговора, составленного ФБР для своих сотрудников. Миниатюрное телосложение никак не вязалось с твердым тоном. И если Мазур правильно разбирался в героях комиксов, на руке у доктора Хейден был браслет с Чудо-женщиной.

Однако в настоящий момент он не искал что-то теплое и пушистое. Ему нужно было раскрыть дело.

Доктору Хейден приходилось идти быстро, чтобы поспевать за ним, и Мазур, заметив это, замедлил шаг. Открыв багажник своего черного внедорожника, он положил в него чемодан и рюкзак. Устроившись справа, доктор Хейден снова взглянула на телефон. Когда Мазур сел за руль, она быстро набрала ответ и пристегнула ремень.

– Я так понимаю, улики, доказывающие причастность Ричардсона к двум убийствам, совершенным Самаритянином, очень прочные. В его прошлом нет ничего такого, что позволяет предположить наличие сообщника?

– Мой профайлинг доктора Ричардсона предполагает, что, несмотря на кажущиеся общительность и открытость, он одиночка. Помимо коллег по работе, ни с кем не общался. Ни жены, ни подруги, ни друзей. Тщательный анализ его компьютеров не выявил никаких контактов. Если б Ричардсон не отправил мне сообщение с телефона своей секретарши, я даже не знаю, когда бы мы смогли на него выйти.

– Быть может, у него есть поклонники?

– Возможно. Точнее, вероятно. – Кейт рассеянно потрогала браслет с Чудо-женщиной и, улыбнувшись, уставилась в окно. – За последние пять лет этот район сильно изменился.

– Насколько я слышал, рост идет городу на пользу.

– Я не сильна в вежливых беседах. – Она повернулась к нему.

– Вот как? – Мазур оценил искренность, пусть и похожую на удар кулаком.

– Предупреждаю вас сразу же: временами я бываю до боли прямолинейной. «Грубая», «резкая», «стервозная» – вот неполный перечень эпитетов, которыми меня удостаивали в прошлом.

– Лично мне больше по душе правдорубы.

– Вспомните об этом, когда я стану слишком несносной, потому что такой момент непременно наступит.

Для федерала она была ничего.

– Замечание принято.

– Вы выяснили, зачем жертва направлялась в Ларедо?

– Никаких других причин, кроме необходимости навестить мать, которая находится в доме престарелых. У компании в городе был автосалон, но в прошлом году его продали. Жертва навещала свою мать не далее как в прошлые выходные.

– У нее был любовник?

– Муж утверждает, что их брак был идеальным.

– Вы ему верите?

– Если это и не так, он узнал бы об этом в последнюю очередь. – Мазур покачал головой.

– На самом деле неважно, почему жертва ехала по автостраде. Но вот для того, кто мнит себя Самаритянином, имело значение то, что она в полном одиночестве ехала по его личным охотничьим угодьям.

– Самаритянин… Странное прозвище. Когда пресса окрестила преступника Самаритянином?

– После второго убийства, – сказала Хейден. – Свидетельница показала, что встретила по пути сломавшуюся машину, около которой возился какой-то мужчина. Когда она сбавила скорость, мужчина помахал рукой и поднял большой палец, показывая, что ситуация под контролем. Добрый самаритянин…

– Если я не забыл Библию, самаритяне были изгоями и считались нечистыми.

– Совершенно верно, – подтвердила Кейт.

– Ричардсон считает себя изгоем. Это я понял. Но что доброго в том, что он делает?

Хейден пожала плечами.

– Где-то в глубине души он представляет себя позитивной силой, с которой нужно считаться.

– Это еще как? Его жертвы в прошлом подвергались насилию или сталкивались с какими-либо другими неприятностями? Ричардсон считал, что должен положить конец их страданиям?

Склонив голову набок, Хейден почесала шею.

– Две жертвы были разведены, но нет никаких данных о домашнем насилии. Еще у одной жертвы был долг по кредитной карте, но едва ли его можно было считать неподъемным. У одной сын-подросток имел нелады с законом. У всех в жизни были свои проблемы, но ничего из ряда вон выходящего, что могло бы привлечь внимание постороннего.

– Вы сказали, все жертвы работали в сфере обслуживания. Не было ли у них общего клиента?

– Я такого найти не смогла. Все они жили в разных городах, расположенных в сотнях миль один от другого.

– Последнее убийство произошло в прошлом году?

– Совершенно верно. И Ричардсон был арестован шесть месяцев назад.

Свернув на Бэбкок-роуд, Мазур направился к судебно-медицинскому центру округа Бексар, расположенному на территории медицинского факультета университета штата Техас. Поставил машину на стоянку, и они вышли. Все окна в трехэтажном здании из простого красного кирпича были матовые. Подобно многим правоохранительным учреждениям, внешне оно было совершенно непримечательным.

– Мне нужен мой рюкзак, – сказала Кейт.

– Разумеется.

У Мазура возникла было мысль предложить ей понести рюкзак, но он почувствовал, что, несмотря на хрупкое телосложение, она не из тех, кто с радостью принимает помощь. Проследив взглядом, как профайлер закинула рюкзак на плечо, детектив задумался, почему придал такое большое значение столь пустяковому эпизоду.

– В этом центре есть торговые автоматы или место, где можно купить сэндвич? – спросила Хейден.

– На третьем этаже есть небольшое кафе. Там можно найти все необходимое.

– Долго я вас не задержу, – сказала она, взглянув на часы.

– Лучше поешьте нормально. Лишние пять минут погоды не сделают. Идемте внутрь.

Мазур проводил ее в кафе, где Хейден заказала кофе и рогалик. Когда она расплатилась и повернулась, чтобы идти, он не удержался от вопроса:

– И это все?

– Мне хватит.

– Как знаете.

Себе Мазур заказал кофе.

Они сели за столик, и Хейден пригубила из стаканчика.

– Также мне хотелось бы побывать на месте преступления и осмотреть машину жертвы. По фотографиям, которые вы мне прислали, я обратила внимание на то, что жертва купила кофе и шоколадки. Вы выяснили, где она останавливалась?

– Найденный в машине чек весь в крови, разобрать его невозможно. Я попросил местную полицию проверить все ближайшие заведения.

– Калибр пистолета Самаритянина, то, во что был одет убийца, как он выводил из строя машины – все это выложено в интернете. Так что его стилю мог подражать кто угодно.

– Вам приходилось иметь дело с подражателями?

– Был один мужчина в Канзас-Сити, попытавшийся провернуть подобное. Он убил свою жену. По телефону мы проследили, что в момент убийства он находился на месте преступления. И после смерти жены должен был унаследовать много денег. Преступник мнил себя умным, но действовал при этом крайне неряшливо.

– На самом деле совершить убийство так, чтобы это сошло с рук, вовсе не так просто, как кажется.

– Да. – Доев рогалик, Хейден отпила кофе.

– Значит, я имею дело с самозванцем?

– Не знаю. Сначала нам нужно будет хорошенько покопаться в прошлом жертвы. Никто не желал ее смерти?

– Я собираюсь заняться этим, как только закончится вскрытие.

– Мне хотелось бы сопровождать вас, когда вы будете изучать прошлое Глории Санчес. Это поможет мне принять решение быстрее.

– Разумеется. – Писк телефона сообщил о сообщении от патологоанатома, и Мазур сразу же ответил. – Доктор Райленд ждет нас.

Допив кофе, Хейден встала.

– Я готова.

Они выбросили стаканчики в урну и направились к лифтам в конце коридора. Двери открылись, они шагнули в кабину, и Мазур нажал кнопку подземного этажа. Хейден стояла, вытянувшись прямо, и не предпринимала попыток завязать разговор. Тео предположил, что подобная необщительность являлась неотъемлемой частью ее блестящего ума. В Кейт не было места для теплого и пушистого.

Знакомый запах антисептиков наполнял воздух коридоров. Мазур вдоволь насмотрелся на вскрытия, и у него выработалось безразличное отношение к смерти. Так продолжалось до тех пор, пока не умер маленький Калеб. С тех пор ему стало значительно труднее воспринимать лежащее на столе тело как улику.

Они прошли по выложенному серой плиткой коридору под невозможно яркими лампами к кабинету доктора Гранта Райленда. Тео дважды стукнул в закрытую дверь.

– Войдите!

Низкий с жесткими нотками голос как нельзя лучше подходил этому высокому широкоплечему уроженцу Техаса, пятнадцать лет назад игравшему на позиции центра нападения в футбольной команде университета[8]. Оторвавшись от бумаг, доктор Райленд снял очки в темной оправе и вышел из-за стола.

– Здравствуйте, детектив!

– Спасибо за то, что пригласили нас, док. Позвольте представить вам доктора Кейт Хейден из ФБР.

Доктор Райленд протянул профайлеру руку:

– Здравствуйте, доктор Хейден!

Ее рукопожатие оказалось крепким, а взгляд имел лазерную точность.

– Доброе утро, доктор Райленд!

– Это очень горячее дело, доктор Райленд, – сказал Мазур. То обстоятельство, что в его руках оказалось столь громкое дело, разозлило следователей, которые жаждали привлечь к себе внимание, и порадовало тех, кто рассчитывал, что это дело его угробит. – Раскрыть его как можно скорее требуют все, от канцелярии губернатора штата до моего капитана.

Доктор Райленд повернулся к Кейт.

– При проведении вскрытия мне нужно обратить особое внимание на что-либо конкретное?

– Самаритянин предпочитает девятимиллиметровые пули с полым наконечником. Он делает один выстрел в сердце, который оказывается смертельным, так как пуля при попадании в ткани расширяется. В первую очередь меня интересует баллистическая экспертиза, которая определит, была ли жертва убита из оружия Самаритянина.

– Пистолет Самаритянина так и не был найден, верно? – спросил Мазур.

– Не был.

– Смерть всех жертв была мгновенной?

– Все женщины были застрелены в своих машинах и умерли в течение считаных секунд. Судмедэксперты установили, что жертвы, получив смертельные ранения, истекали кровью на протяжении от тридцати минут до часа. – Кейт прикоснулась к груди. – Каждый раз он целится в одно и то же место. Даже стреляя в упор, попадать в одну и ту же точку в живом человеке труднее, чем кажется.

– Ричардсон как-либо намекал на то, почему применял пули, которые, как ему было известно, разрывали сердце жертвы в клочья? – спросил Мазур.

– Он не признался в убийствах, – сказала Кейт. – И по-прежнему настаивает на своей невиновности.

– Я полагал, такие люди с наслаждением рассказывают о своих преступлениях, – сказал Мазур.

– Ричардсон не готов говорить, – сказала Кейт. – Он предпочел бы выйти на свободу и убивать снова.

– Давайте посмотрим, что мы имеем, – предложил доктор Райленд.

Они прошли в раздевалку. Сняв куртку и повесив ее в шкафчик, Мазур отметил, как доктор Хейден сняла свою мешковатую ветровку, открывая стройную талию и полную грудь. Она быстро надела халат, полностью поглотивший ее миниатюрную фигуру, находящуюся в прекрасной форме.

Ей пришлось дважды подвернуть рукава, чтобы открыть руки. После того как она забрала волосы назад и надела шапочку, ее лицо приобрело еще более строгое выражение. Как предположил Мазур, доктор Хейден сознавала, что женственную прическу и привлекательную фигуру вряд ли можно считать плюсом, имея дело с сотрудниками правоохранительных органов и психопатами, поскольку и те и другие ищут слабые места.

Еще один коридор привел в прозекторскую, оснащенную четырьмя рабочими местами со столами из нержавеющей стали с большими раковинами рядом. На столике рядом с раковиной были разложены медицинские инструменты. Также имелась доска для записей, а в углу звучала негромкая музыка из проигрывателя.

Накрытое простыней тело Глории Санчес вкатили в прозекторскую на каталке и подвезли к столу доктора Райленда.

Санитар вскрыл стерильную упаковку с инструментом, зажег верхний свет и включил микрофон. Все надели защитные очки.

Доктор Райленд отдернул простыню, открывая бледное, осунувшееся лицо Глории Санчес. Ее голова лежала на подушечке, подложенной под затылок. Темные волосы были вымыты и расправлены, косметика удалена.

Вчера вечером Мазур просмотрел в интернете несколько рекламных роликов с ее участием. Во всех Глория, в каком-нибудь броском наряде, изящно двигалась мимо выстроившихся роскошных машин и останавливалась перед какой-нибудь новой моделью. «Рождество в июле. Новогодняя распродажа!» Перед камерой она держалась непринужденно, наслаждаясь вниманием. По местному телевидению были и другие сюжеты с ее участием, в которых Глория рассуждала о каком-нибудь некоммерческом фонде, которому недавно пожертвовала деньги, или о последней благотворительной инициативе.

Вся из себя броскость и эффектность. Несомненно, ей доставляло наслаждение быть на виду.

Детектив переключил внимание на застывшее безжизненное лицо, поникшее, покрывшееся маленькими бурыми пятнышками. За те почти тридцать четыре часа, прошедшие с момента смерти, трупное окоченение успело сойти. Если оставить труп в покое, живот вскоре вздуется, повинуясь деятельности микроорганизмов, разрушающих все ткани. В условиях чикагской зимы тело оставалось бы более или менее нетронутым в течение нескольких месяцев. В техасской жаре всего за пару недель мягкие ткани исчезнут, оставив одни кости.

Доктор Райленд снял простыню. С одинокой раны ровно между искусственно увеличенными грудями кровь была смыта. Входное пулевое отверстие не выглядело страшным и разрушительным, но если убийца, как и Самаритянин, использовал пулю с полым наконечником, внутренние органы должны были превратиться в месиво.

Врач-патологоанатом сделал несколько фотографий для архива, после чего придвинул микрофон ближе ко рту. Он назвал число и дату, назвал имя жертвы и перечислил тех, кто присутствовал при вскрытии.

– При подготовке тела к вскрытию лаборант взял с него образцы волос и отправил их в криминалистическую лабораторию.

– Хорошо, – сказал Мазур.

После внимательного наружного осмотра, в ходе которого были подробно описаны два шрама на левой ноге, шрам от операции по удалению аппендикса и татуировка в виде затейливого завитка на пояснице, доктор Райленд взял скальпель и сделал Y‑образный разрез, начиная от ключиц, между грудями и вниз через весь живот.

Кейт невозмутимо наблюдала за тем, как патологоанатом отделил мягкие ткани и специальными щипцами перекусил обнажившиеся ребра. Пару раз она даже склонялась ближе, чтобы лучше разглядеть происходящее.

Когда доктор Райленд извлек грудную клетку и положил ее рядом с трупом, Кейт подалась вперед, заглядывая в грудную полость.

Патологоанатом указал на то место, где должно было быть сердце. Разрушения были полными.

– Вне всякого сомнения, пуля с полым наконечником. Смерть наступила мгновенно.

– Зачем целиться именно в сердце? – спросил Мазур.

– В этом есть символизм, – объяснила доктор Хейден. – Лично я полагаю, что все женщины вызывали в памяти у доктора Ричардсона мать, жену или возлюбленную. Он оставлял нетронутыми их лица, но уничтожал сердца.

– На что похожа любовная жизнь Ричардсона? – спросил Мазур.

– Мне не удалось найти ни одной его подруги. Он частенько прибегал к услугам проституток, хотя ни одна из тех, с кем я говорила, не упоминала про жестокое поведение.

– Что насчет его матери?

– Она умерла, когда ему было семнадцать, – сказала Кейт. – Никаких свидетельств домашнего насилия, но ее несколько раз задерживали за проституцию. Других родственников, похоже, у него нет. Расспросить больше некого.

Поковырявшись скальпелем в рассеченных мышцах, доктор Райленд извлек пулю, похожую на распустившийся цветок, бросил ее в тазик из нержавеющей стали и протянул следователю.

– Полый наконечник, – заключил Мазур. При ударе пуля раскрылась острыми, как бритва, лепестками, передав всю свою кинетическую энергию жертве, вместо того чтобы гладко пройти насквозь. – Свое дело пуля сделала. Разорвала сердце в клочья.

Изучив пулю, Кейт нахмурилась.

– Крайне неприятная штука.

– Теперь вы опасаетесь, что задержали не того человека? – спросил Мазур.

– Адвокат Ричардсона воспользуется этим, чтобы выгородить своего клиента. – Она покачала головой. – Мистер Марк Уэстин хватается за любую мелочь.

Очень скверно, когда преступнику удается избежать наказания.

– Тот, кто копирует вашего типа, свое дело знает, – заметил Мазур.

– Да, это у него не отнимешь, – согласилась Кейт.

Изучив матку жертвы, доктор Райленд выпрямился.

– У нее был рак матки. Размеры злокачественной опухоли весьма значительные, уже начались метастазы. На мой взгляд, тут уже не помогла бы и интенсивная терапия.

– Это впервые? – спросил Мазур.

– Ни у кого из остальных жертв рака не было. – Кейт осмотрела ухоженные руки жертвы. – И особыми деньгами они также похвастаться не могли – в отличие от нее, судя по всему. Сколько ей было?

– Тридцать девять, – сказал Мазур.

– Выглядит старше, – заметила Кейт.

– Возможно, скрывала последствия болезни с помощью косметики, но долго так продолжаться не могло, – сказал доктор Райленд. Он изучил сине-зеленые прожилки вен на руках. – Нет никаких следов от уколов химиотерапии и шрамов от хирургического вмешательства.

– Убийца мог знать о ее болезни? – спросил Мазур.

– Не знаю, – ответила Кейт.

Патологоанатом продолжил осмотр тела. Никаких признаков недавних травм. Рентген показал старый перелом правой ноги и раннюю стадию артрита коленных суставов. Признаки сексуального насилия отсутствовали, однако во влагалище доктор Райленд обнаружил следы спермы. Жертва добровольно имела половую связь не более чем за двадцать четыре часа до смерти. Образцы семени были отправлены на анализ ДНК.

– Учитывая размеры злокачественной опухоли, половой акт причинил жертве значительные неудобства. – Доктор Райленд покачал головой.

– Исследования показывают: секс является подтверждением того, что жизнь еще не кончена, – заметила Кейт. – Проведите токсикологический анализ. Если она была так серьезно больна, как вы говорите, ей требовались сильнодействующие лекарства. Доктор Райленд, вы свяжетесь с ее лечащим врачом, чтобы выяснить, проходила ли она какой-либо курс лечения?

– Разумеется.

– Впрочем, для Ричардсона история болезни жертв мотивом не являлась. Достаточно было лишь того, что женщина ехала одна по пустынному шоссе, – сказала Кейт. – И снова ключевую роль будет играть баллистическая экспертиза.

Закончив вскрытие, патологоанатом вернул назад внутренние органы и зашил грудь.

– Буду держать вас в курсе.

– Спасибо, – поблагодарил его Мазур.

Возвратившись в раздевалку, детектив и доктор Хейден сняли халаты и вышли в коридор. Выбросив одноразовый халат в мусорную корзину, Кейт надела рюкзак.

– Куда направимся дальше? – спросил Тео.

– Обеспечьте меня чашкой крепкого кофе и помещением, и я расскажу вашей команде про убийства, совершенные Самаритянином.