Читать книгу Внеорбитные - Мэри Роуз Блэк - Страница 3

Опять это раннее утро. Снова те же лица, те же стены, те же голоса. Ненавижу я всё это. Кой чёрт меня дёрнул прийти именно сегодня к самой первой паре? Я что, за ум решил взяться? Вот уж это вряд ли: три года дурака провалял, а на выпускном курсе, значит, под конец семестра, взбрело в мою дурную голову добросовестно – ненавижу это слово – посещать занятия в универе. М-да, что-то неладное со мной. Надо было меньше вчера пить вечером.

Прохожу на средний ряд, поближе к окну, а то сейчас снова в меня полетят недовольные возгласы, что я, видите ли, специально на них курю. Ага, конечно. Раскатали губу. Падаю на покоцанный стул, кладу ноги на подоконник, практически выхожу в окно, щёлкаю зажигалкой и делаю первую затяжку – в голове начинает постепенно проясняться.

– Мать твою, Хейзл, ты опять куришь прямо в аудитории! – гневно орёт мне староста, эта одетая во всё винтажное рыжая Барден. – Ты что, время суток перепутал? Твой час – после полудня.

Выдыхаю дым через нос, не обращая внимания, продолжаю сидеть в той же расслабленной позе:

– У меня эксперимент, – сонно смотрю я на неё вниз. – Отстань.

Барден закатывает глаза и отворачивается, принимается делать записи в журнале. Наверное, пишет на меня замечания. Ну и что? Что она мне сделает? Меня не выпрут, у меня грант на обучение, а она платит за своё место. Как всегда пощебечет и забудет. Будничная история.

Небо в окне завешено кучевыми облаками, но чистое, не пасмурное, хотя ночью был снег. Может поэтому я резко проснулся в пять утра и не мог уснуть дальше? Часы на стене показывали без четверти семь. Ну кто придумал ставить первой парой этот грёбанный семинар, да ещё и в пятницу?

Постепенно начинает приходить народ – всё те же. Заканчиваю с сигаретой, бросаю окурок в окно замёрзшими пальцами, болезненно потягиваюсь позвоночником, убираю ноги с подоконника и закрываю его. Машинально салютую тем, кто ко мне обращается, не придавая этому абсолютно никакого значения: я с детства находился в центре внимания и научился абстрагироваться. Временами устаёшь быть самым популярным парнем в потоке.

– Хейзл, ты какого хрена здесь? – Трой Бенси тащится ко мне со стаканом кофе в руке, садится на соседнее место. – Вы же вчера напились у Джареда, чуть не спалили ему квартиру, и вот ты передо мной такой свеженький сидишь в семь утра…

– Не совсем свеженький, – перебиваю я его, разглядывая рукава чёрного худи на предмет ворсинок: ненавижу выглядеть неопрятно. Смотрю на стакан кофе: – Ещё остался?

– Допивай, принцесса, – Трой указательным пальцем толкает ко мне пластиковый стаканчик. Лучше сигареты с утра может быть только кофе. Бодрит не хуже секса. Залпом вливаю в себя остывший напиток, комкаю стаканчик – через секунду он оказывается в мусорном ведре неподалёку. – Так что что же ты так рано припёрся-то?

Облокачиваюсь на доску для письма, заменяющую стол, и растираю руками глаза. Наверняка красные.

– Да сам не знаю. Так вышло, – без раздумий отвечаю на вопрос. – А может так захотелось.

Трой щурится левым глазом, присвистывает:

– «Захотелось». Да скорей конец света наступит, чем ты захочешь вставать к первой паре. Ты же ненавидишь утро, Эльза, – он дёргает меня за мои осветлённые в пепельный блонд волосы – прямо как у Эльзы в «Холодном сердце», – за что получает подзатыльник. – Эй, больно же.

– А вот не надо теперь. Первый начал.

– Ну ладно, ладно.

Мы о чём-то ещё перекидываемся словами, пока в аудиторию с хлопком дверью не влетает преподаватель. Окончательно выпрямляюсь на стуле, достаю из сумки письменные принадлежности. Когда я поднимаю глаза, то замечаю кого-то постороннего рядом с сутулой фигурой мистера Аллена:

– Эй, а это кто?

Приятель прослеживает за моим взглядом, но и сам выглядит недоумённо:

– Может аудиторией ошиблась? Это ты мне скажи: на тебя каждая девчонка в университете приворот делает, – с ноткой зависти отвечает Трой, хотя у него тоже хватает поклонниц. Прибедняется.

Внимательно смотрю на чёрный силуэт девицы, беседующей с преподавателем – он смотрит на неё сверху вниз, на лице выражение неверия, – она что-то решительно пытается доказать ему. Он качает головой, отворачивается к своим бумагам с лекциями на кафедре, пожимает плечами, затем делает жест в нашу сторону, типа: «Проходи, садись, раз хочешь, мне некогда, у меня семинар».

– А-а, я, кажется, понял, – задумчиво выдаёт Трой, глядя в экран мобильника. – Сейчас же типа неделя открытых семинаров и лекций: кто угодно с удостоверением студента может прийти не в свой университет и посидеть на парах. Типа обмен знаниями, опытом между универами, что-то в этом роде. Она, наверное, из Манхэттенского – смотри, какая стерва.

– Да не, не похожа она на стерву, – противоречу я, поглядывая на незнакомку. – Ничего особенного. В нашем похлеще учатся.

Между тем девица направилась по центральному ряду, привлекая к себе взгляды однокурсников, сама же глядела себе на нос. На секунду наши глаза столкнулись – она словно на стену, а не на меня посмотрела и села на свободное место перед нами, по правую сторону, загородив мне обзор, хотя все знают, что я это ненавижу.

– А может она и правда стерва. – Произношу я тихо, но Трою уже как-то всё равно на чужачку, он поглощён перепиской с какой-то особой. Девица повела плечами, рукой коснулась волос, вытянулась на стуле как струна. Чёрный пиджак был ей великоват, бархатная ткань едва отражала жёлтый свет ламп. Не знаю, услышала ли она мои слова.

Мистер Аллен хлопнул металлической указкой по дереву кафедры – сигнал, что пора всем заткнуться. Семинар начался. Темой была экзистенциальная философия Жан-Поль Сартра. Честно говоря, я мало что про него читал, ведь к семинарам надо готовиться, а я всего лишь на него решил прийти. Достаю телефон и начинаю незаметно искать материал.

– Да забей ты, он всё равно тебя не спросит, – говорит Трой, видя, как я читаю текст с сайта, – у тебя ж полно оценок за индивидуальные работы.

– Неважно. Тут не угадаешь. Я люблю быть подготовленным.

Трой фыркает, красным маркером что-то выделяет в тетради. Девица впереди не сводит глаз с преподавателя.

– А вы какого мнения на этот счёт, мистер Бенси?

Обращение преподавателя заставляет приятеля даже чуть подпрыгнуть – Трой поднимает голову от своих записей:

– Ну, Сартр считал, что основой экзистенциализма является субъективность, хотя человек при этом познаёт мир не через себя, а через других. То есть мы не можем стать каким-то, пока нас таковым не признают другие люди.

– Хорошо, – заключает преподаватель, но не отстаёт: – Но в чём же смысл априорных пределов, если мы знаем, что субъективизм по сути своей наделён вседозволенностью?

Трой смотрит пару секунд на мистера Аллена, тот переводит глаза на других студентов в аудитории, но все сидят, задумались, ломают голову. Неужели вопрос такой сложный? Если б я читал материал, то мог бы…

– Наверное, смысл в том, что человек живёт в социуме, что не даёт ему права своевольничать.

Всё внимание врезается в эту девицу в чёрном пиджаке передо мной, которая подала голос в тишине аудитории.

– Каждый из нас делает выбор, пусть и свободный, но тем не менее он повлияет на общество. У каждого своя мораль и свои ценности, которые определяют нас как личность, и мы ждём отклика на них в других людях.

– Но можно ли тогда осуждать человека? – резко выпаливаю я, почуяв желание обратить на себя её внимание. В ней нет ничего особенного, мне просто хочется послушать, что она скажет ещё. Да и не только мне. Раз пришла на семинар и пропустила пары в своём универе, так пусть выступает.

Медленно, даже несколько лениво, раздражённо, что ли, незнакомка поворачивается ко мне – угли на месте карих глаз впиваются в моё лицо, при всём этом она как бы не зацикливается, смотрит сквозь меня. Моя расслабленная поза и насмешливый взгляд резко контрастируют с её прямой спиной и жёстким взором.

– О, мистер Хейзл явно выбрал удачный день. – Шутит препод насчёт моего раннего прихода на лекции, что это начинает меня раздражать, потому что он уже не первый. На лицах присутствующих появляются кривые улыбки, кто-то усмехается, шепчется.

Слова преподавателя затронули весь этот фон вокруг, кроме одной детали – этой девицы, что так же безэмоционально и выжидающе смотрела на меня, игнорируя колыхания:

– И да, и нет. Человека можно осудить, потому что, делая выбор, он определяет себя перед лицом других людей, и нельзя, так как как выбор каждого можно считать истинным, верным. Осуждению подвергается выбор на основе каких-либо заблуждений, честный человек всегда примет точное решение, которое приведёт его к свободе…

– …как к высшей ценности, да-да, – договаривает где-то там, внизу преподаватель, а я продолжаю упорно смотреть в глаза этой девице – она всё не отводит взгляд, словно хочет что-то ещё сказать. Будто бы я в гляделки с ней играю. – Спасибо за ответ, мисс…

– Ариес, – ровным голосом, чётко произносит она и наконец сдаётся – угли глаз перестают мелькать перед моим лицом, вижу вновь лишь прямую спину в чёрном пиджаке.

– Мисс Ариес, да. – Повторяет мистер Аллен и смотрит в свои лекции, чтобы понять, куда уводить семинар дальше. Трой пихает меня в локоть и кивком головы указывает на спину девчонки, мол, что это ты разболтался. Отмахиваюсь, морща нос, что, якобы, захотелось проверить на прочность. Приятель строит усмешку с тенью удивления, а я обвожу взглядом аудиторию и останавливаю его на спине перед собой.

Наверное, я до конца семинара смотрел на эту спину. И она наверняка чувствовала мой взгляд. Не буду говорить, что мне хотелось того, потому что мне и вправду хотелось. Не знаю почему. В ней не было ничего особенного на первый взгляд, хотя я и не успел толком разглядеть её.

Бархатный пиджак, одна маленькая ворсинка на левом плече, ближе к лопатке, незаметная, но при близком рассмотрении от неё хочется избавиться. Волосы средней длины, цвета ореховой пасты. Кожа у неё несколько смуглая, на левой руке серебряная цепочка. Лица я не рассмотрел, но глаза какие-то слишком чёрные, словно она пуговицы от пиджака оторвала и как линзы вставила. В общем, ничего особенного, за исключением вот этих угольных глаз. Может, в её роду были кто-то с Востока?

– На следующем занятии начнём работу над групповыми проектами, – под конец семинара выплюнул мистер Аллен. – Можете начать подыскивать себе компаньонов.

– Ха, мы точно с тобой вместе будем, это как пить дать, – ухмыляется Трой, сгребая в рюкзак тетрадь и пенал. Звучит мелодия на перерыв между парами, и все начинают покидать свои места. – Ну можно ещё пару девчонок припихнуть, вон, к примеру, Селену и Ребекку, так, для комплекта. Мозгов у них нет, но зато какие задницы…

Девица перед нами резко встаёт, оборачивается на слова Троя, молчаливо пробегает по нему взглядом, переводит его на меня, моргает и отворачивается, уходит. Провожаю её взором, сам того не замечая.

– Кажется, кто-то тут феминистка, – шепчет мне в сторону приятель, точно так же следя глазами за чужачкой. Через мгновение ощущаю тычок в плечо: – Поднимай свою задницу, принцесса. Дальше у нас практическая по мировой истории.

– Да ну? – отстранённо спрашиваю я, поднимаясь. В горле саднит – надо выкурить ещё сигаретку. – Твою ж мать.

– Да, да, – хлопает он меня по плечу. – Можешь смело сказать: «Нахрена я пришёл к первой паре?»

– Нахрена я пришёл к первой паре? – смотрю я ему в лицо и велю топать поскорее, чтобы успеть покурить на улице. Трой прыскает от смеха и идёт прочь. Мы выходим из аудитории.

Пока я раскуривал сигарету во внутреннем дворе универа, то поймал себя на мысли, что не могу перестать думать об этой новой девице. Я больше не видел её в тот день, так что может быть потому она засела в моей голове, раз перед глазами не маячила. Что-то в ней было, но что? Я же не гоняюсь за посредственностью. Это скучно и не стоит того. Зачем мне серая мышь, когда можно взять какую-то цветную, породистую, выделяющуюся. А эта… чем-то же она привлекала к себе внимание. Да, она была чужой, потому мы на неё все и пялились, но… Нет, что-то в ней было. Мне захотелось узнать, что же именно.

Докуривая сигарету, я пообещал себе выполнить это желание.