Читать книгу Хлеб великанов - Мэри Уэстмакотт - Страница 9

1

Если бы Вернон попытался охарактеризовать события следующих нескольких лет, он сделал бы это одним словом – сцены! Бесконечные сцены, повторяющиеся снова и снова.

Вернон начал подмечать любопытное обстоятельство. После каждой сцены его мать казалась увеличившейся в размере, а отец, напротив, уменьшившимся. Эмоциональные бури, состоящие из упреков и обвинений, словно подпитывали Майру физически и умственно. Она выходила из них успокоившейся, посвежевшей и благожелательной по отношению ко всему миру.

С Уолтером Дейром все было совсем наоборот. Он внешне уходил в себя, хотя и воспринимал нападения всеми фибрами своей чувствительной натуры. Его единственное оружие защиты – вежливый сарказм – всегда приводило Майру в бешеную ярость. Спокойная, усталая сдержанность мужа выводила ее из себя больше, чем что бы то ни было.

Не то чтобы у нее не было оснований жаловаться. Уолтер Дейр проводил все меньше и меньше времени в Эбботс-Пуиссантс. Когда он возвращался, под глазами у него темнели круги, а руки заметно дрожали. Он мало обращал внимания на Вернона, но мальчик всегда ощущал его симпатию. По молчаливому уговору, Уолтер не должен был вмешиваться в воспитание ребенка. Первое слово всегда принадлежало матери, а роль отца ограничивалась обучением верховой езде. Выход за эти рамки вызвал бы новый повод для споров и упреков. Уолтер был готов признать, что Майра обладает всеми качествами заботливой и внимательной матери.

Тем не менее иногда он чувствовал, что может дать мальчику то, чего не в силах дать ему мать. Беда была в том, что отец и сын робели друг перед другом. Обоим было нелегко выразить свои чувства – подобное Майре никогда и в голову не приходило. Их поведение оставалось спокойно-вежливым.

Когда же происходили «сцены», Вернона переполняло молчаливое сочувствие. Он хорошо знал, что испытывает его отец, как действует громкий, сердитый голос матери на уши и голову. Умом Вернон понимал, что мама должна быть права, – то, что мама всегда права, являлось непреложным догматом, никогда не подвергавшимся сомнению, и все же подсознательно он был на стороне отца.

Ситуация постепенно ухудшалась, дойдя до кризиса. Мама два дня сидела запершись в своей ком-нате, слуги ехидно перешептывались по углам, а дядя Сидни приехал попытаться исправить положение.

Дядя Сидни, безусловно, успокаивающе действовал на Майру. Он ходил взад-вперед по комнате, как всегда позвякивая монетами, и выглядел еще более толстым и румяным, чем обычно.

Майра сладострастно изливала ему свои жалобы.

– Да-да, дорогая, знаю, – кивал дядя Сидни. – Тебе приходится с многим мириться – никто не знает этого лучше меня. Но дело в том, что сущность брака – давать и брать.

Последовал очередной взрыв бессодержательного негодования.

– Я не оправдываю Дейра, – продолжал дядя Сидни. – Просто я смотрю на вещи как светский человек. Женщины ведут уединенную жизнь, поэтому имеют и должны иметь иную точку зрения, нежели мужчины. Ты славная женщина, Майра, а таким нелегко это понять. С Кэрри происходит то же самое.

– Хотела бы я знать, с чем приходится мириться Кэрри?! – воскликнула Майра. – Ты ведь не общаешься с распутными женщинами и не волочишься за служанками.

– Конечно нет, – поспешно ответил брат. – Я говорю о принципе. Уверяю тебя, мы с Кэрри далеко не на все смотрим одинаково. У нас бывают размолвки – иногда мы по целым дням друг с другом не разговариваем. А потом наступает примирение, и жизнь становится еще лучше, чем прежде. Хорошая ссора только очищает атмосферу. Но нельзя забывать о принципе «брать и давать», а главное – не следует постоянно пилить мужа. Этого не вынесет даже самый терпеливый осел.

– Я никогда не пилю Уолтера! – возмутилась Майра, искренне веря себе. – Как ты можешь говорить такие вещи?

– Не сердись, старушка. Я не утверждаю, что ты это делаешь, а просто излагаю основные принципы брака. И помни, Дейр не из нашего теста. Он капризен и чувствителен. Любая мелочь выбивает его из колеи.

– Как будто я этого не знаю! – с горечью согласилась Майра. – Он просто невыносим! И зачем только я вышла за него замуж?

– Ты же понимаешь, сестрица, что нельзя иметь все сразу. Должен признать, это была хорошая партия. Ты живешь в роскошном доме, общаешься со всей местной знатью да и вообще со всем высшим светом, исключая разве что членов королевской семьи. Если бы бедный папа был жив, он бы гордился тобой. Увы, все в жизни имеет свои неприятные стороны. Ты не получишь и полпенни без пары пинков – так устроен мир. Все старинные семьи приходят в упадок. Ты должна просто смотреть этому факту в лицо и оценивать ситуацию с деловой точки зрения – столько-то преимуществ и столько-то недостатков. Это единственный выход – помяни мое слово.

– Я вышла за него не ради «преимуществ», как ты это называешь, – заявила Майра. – Я ненавижу этот дом и всегда ненавидела. Это он женился на мне в надежде поддержать Эбботс-Пуиссантс, а вовсе не ради меня.

– Чепуха, сестренка. Ты была чертовски хорошенькой – и осталась таковой до сих пор, – галантно добавил Сидни.

– Уолтер женился на мне из-за Эбботс-Пуиссантс, – упрямо повторила Майра. – Я это знаю.

– Давай оставим прошлое в покое.

– На моем месте ты бы не был так хладнокровен, – с горечью сказала Майра. – Я делаю все, чтобы его удовлетворить, а он только усмехается…

– Ты пилишь его, – отозвался Сидни. – Можешь не отрицать – я прекрасно это знаю.

– Если бы он отвечал мне тем же, а не просто сидел и ухмылялся!

– Ничего не поделаешь – такой уж он человек. Невозможно переделывать людей по своему образу и подобию. Не могу утверждать, что мне очень нравится твой муж, – слишком уж он лощеный, на мой вкус. Поставь такого руководить концерном, и предприятие обанкротится через две недели. Но должен признать, со мной он всегда держался вежливо и достойно – как истинный джентльмен. Когда я встретился с ним в Лондоне, он повел меня на ленч в свой шикарный клуб, а если я там чувствовал себя не в своей тарелке, так это не его вина. У него есть свои хорошие качества.

– Ты рассуждаешь как мужчина, – обиженно промолвила Майра. – Кэрри бы меня поняла. Уолтер мне изменяет – можешь ты это понять?

– Ну… – Дядя Сидни устремил взгляд в потолок и громко звякнул монетами. – Мужчины всегда останутся мужчинами.

– Но ведь ты, Сид, никогда…

– Безусловно, нет, – еще поспешнее отозвался дядя Сидни. – Я говорю вообще – понимаешь?

– Все кончено, – категорично заявила Майра. – Ни одна женщина не могла бы вынести столько, сколько я. Больше я не желаю его видеть.

Дядя Сидни придвинул стул к столу и сел с видом человека, приготовившегося к деловому разговору.

– Тогда давай поставим точки над «i». Ты приняла решение?

– Говорю тебе, я больше не хочу видеть Уолтера!

– Да-да, – терпеливо кивнул дядя Сидни. – Это мы уже выяснили. Тогда чего ты хочешь? Развода?

– О! – Майра была сбита с толку. – Я никогда не…

– Ну, нам нужно поставить все на деловую основу. Сомневаюсь, что ты сможешь получить развод. Нужно доказать, что ты подвергалась жестокому обращению, а тебе это вряд ли удастся.

– Если бы ты знал, какие страдания он мне причинял…

– Не стану отрицать. Но чтобы удовлетворить суд, нужно нечто более веское. К тому же ведь Дейр тебя не бросил. Полагаю, если ты напишешь ему и попросишь вернуться, он вернется.

– Разве я не сказала тебе, что больше не желаю его видеть?

– Сказала. Вы, женщины, если во что-то вцепитесь, так надолго. Повторяю, мы должны смотреть на вещи с деловой точки зрения. Я не думаю, что ты получишь развод.

– А я и не хочу развода.

– Ну а чего же ты хочешь – раздельного существования?

– Чтобы он мог уехать и жить с этой падшей женщиной в Лондоне? А что тогда будет со мной, хотела бы я знать?

– Ты могла бы поселиться рядом со мной и Кэрри. Там полно прекрасных домов. Полагаю, мальчик будет проводить большую часть времени с тобой.

– И позволить Уолтеру приводить распутниц прямо сюда? Ну нет, я не собираюсь так ему подыгрывать!

– Черт возьми, Майра, что же тебе нужно, в конце концов?

Майра снова заплакала:

– Я так несчастна, Сид! Если бы только Уолтер был другим…

– Ну, он такой, какой есть, и другим уже никогда не станет. Ты должна принять решение, Майра. Раз уж ты вышла замуж за донжуана, то лучше с этим примириться, если ты его любишь. Поцелуйтесь и помиритесь – и весь сказ. Никто из нас не совершенен. Напоминаю: главный принцип брака – брать и давать.

Его сестра не переставала всхлипывать.

– Брак – штука деликатная, – задумчиво продолжал дядя Сидни. – Очевидно, женщины чересчур хороши для нас.

– Еще бы! – плачущим голосом отозвалась Майра. – Нам приходится прощать снова и снова.

– В том-то и дело, – радостно кивнул дядя Сидни. – Женщины – ангелы, а мужчины – нет, поэтому женщины должны принимать это во внимание. Так было и будет всегда.

Всхлипывания прекратились. Теперь Майра видела себя в роли всепрощающего ангела.

– Разве я не делаю все, что могу? – осведомилась она. – Веду хозяйство и уверена, что ни одна женщина не могла бы быть более преданной матерью.

– Верно, – согласился дядя Сидни. – И парень у тебя отличный. Хотел бы я, чтобы у нас с Кэрри был сын. Четыре девочки – это немного чересчур. Поэтому я всегда ей говорю: «В следующий раз нам – повезет». Мы оба уверены, что теперь-то родится мальчик.

Это отвлекло Майру.

– Я и не знала. Когда ожидаете ребенка?

– В июне.

– А как Кэрри?

– У нее немного отекают ноги. Но она молодец, справляется. А вот и племянник! И давно ты здесь, мой мальчик?

– Очень давно, – ответил Вернон. – Я был здесь, когда вы пришли.

– Ты такой тихий – тебя и не услышишь, – пожаловался дядя Сидни. – Не то что твои кузины. Иногда они такое устраивают, что хоть из дому беги. Что это у тебя такое?

– Паровоз, – отозвался Вернон.

– Нет, – возразил дядя Сидни. – Это молочная цистерна.

Вернон молчал.

– Разве не так? – настаивал дядя Сидни.

– Нет, – сказал Вернон. – Это паровоз.

– Ничего подобного. Это молочная цистерна. Интересно, кто из нас прав?

Так как Вернон не сомневался, что прав он, отвечать казалось излишним.

– Серьезный парень, – заметил дядя Сидни, повернувшись к сестре. – Никогда не понимает шуток. Знаешь, мой мальчик, тебе придется привыкнуть к тому, что тебя будут дразнить в школе.

– Неужели? – спросил Вернон, не понимая, при чем тут это.

– Мальчик, который с юмором относится к тому, что его дразнят, добьется успеха в жизни, – заявил дядя Сидни и снова звякнул монетами, демонстрируя, с чем именно у него ассоциируются мысли об успехе.

Вернон задумчиво смотрел на него.

– О чем ты думаешь?

– Ни о чем, – ответил Вернон.

– Возьми свой паровоз на террасу, дорогой, – сказала Майра.

Вернон повиновался.

– Любопытно, многое ли понял мальчуган из нашего разговора? – спросил дядя Сидни.

– Он ничего не понял. Вернон слишком мал.

– Ну, не знаю. Некоторые дети многое понимают – например, моя Этель. Но она такая смышленая…

– По-моему, Вернон вообще ничего вокруг не замечает, – отозвалась Майра. – В некоторых отношениях это благо.

2

– Мама, – спросил позже Вернон, – что должно случиться в июне?

– В июне, дорогой?

– Да. О чем вы говорили с дядей Сидни?

– Ах это!.. – Майра смутилась. – Понимаешь, это большой секрет…

– Ну? – настаивал Вернон.

– Дядя Сидни и тетя Кэрри надеются, что в июне у них появится хорошенький маленький мальчик – твой кузен.

– И это все? – разочарованно протянул Вернон. Помолчав немного, он задал следующий вопрос: – А почему у тети Кэрри отекают ноги?

– Ну… она в последнее время очень устает.

Опасавшаяся дальнейших расспросов, Майра лихорадочно пыталась вспомнить, что именно говорили она и Сидни.

– Мама.

– Да, дорогой?

– А дядя Сидни и тетя Кэрри хотят, чтобы у них был мальчик?

– Конечно.

– Тогда зачем ждать июня? Почему они не могут получить его сейчас?

– Потому что, Вернон, Бог знает, как лучше. И Бог хочет, чтобы мальчик появился в июне.

– Так долго ждать, – разочарованно протянул Вернон. – Если бы я был Богом, то сразу бы посылал людям то, что они просят.

– Ты не должен богохульствовать, дорогой, – мягко упрекнула его Майра.

Вернон промолчал, он давно был озадачен. Что значит «богохульствовать»? Это слово походило на то, которое как-то использовала кухарка, говоря о своем брате. Она сказала, что он был очень бого… ну, вот таким человеком и ни разу не выпил ни капли. Она говорила так, словно не пить ни капли было хорошо, но мама, очевидно, думала иначе.

Этим вечером Вернон к обычной молитве: «Боже, благослови маму и папу и сделай меня хорошим мальчиком, аминь» – присовокупил дополнительную просьбу:

– Дорогой Боже, пошли мне щенка в июне – или в июле, если ты очень занят.

– Почему в июне? – осведомилась мисс Роббинс. – Какой ты все-таки забавный мальчик! Разве ты не хочешь получить щенка сразу?

– Это было бы бо… богохульство, – ответил Вернон, укоризненно глядя на нее.

3

Жизнь внезапно стала очень увлекательной. Началась война в Южной Африке – и папа собирался отправиться туда!

Все были огорчены и взволнованы. Впервые Вернон услышал о людях, которых называли бурами. С ними его отец собирался сражаться.

Уолтер Дейр приехал домой на несколько дней. Он казался оживленным и помолодевшим. С мамой он вел себя вполне дружелюбно – больше не было никаких сцен и ссор.

Правда, один или два раза Вернону показалось, что его отцу не нравятся вещи, которые говорит – мама.

– Ради бога, Майра, – с раздражением оборвал он ее однажды, – перестань твердить об отважных героях, отдающих жизнь за свою страну. Не выношу такого лицемерия!

Мама, на удивление, не рассердилась, а только сказала:

– Я знаю, что тебе это не нравится. Но это правда.

Вечером, накануне отъезда, отец Вернона позвал сына на прогулку. Сначала они молча бродили по поместью, потом Вернон решился задать вопрос:

– Ты рад, что едешь на войну, папа?

– Очень рад.

– Это забавно?

– Не в том смысле, какой ты, очевидно, имеешь в виду. Но в некотором отношении это забавно. Это возбуждает и отвлекает от… от всего.

– Наверно, на войне совсем нет женщин? – задумчиво спросил Вернон.

Уолтер Дейр быстро взглянул на сына. На его губах мелькнула улыбка. Мальчик невольно попал в самую точку.

– Без них спокойнее, – серьезно сказал он.

– Как ты думаешь, ты убьешь много врагов? – с интересом спросил Вернон.

Отец ответил, что заранее это определить невозможно.

– Надеюсь, ты убьешь целую сотню, – сказал Вернон, заботясь об отцовской славе.

– Спасибо, старина.

– И я думаю… – Вернон умолк.

– Да? – подбодрил его Уолтер Дейр.

– Я думаю, на войне некоторые погибают.

– Иногда, – согласился отец.

– Но ведь ты не погибнешь, верно?

– Могу погибнуть. На войне это обычное дело.

Вернон задумался над смыслом услышанного.

– Неужели ты хотел бы, чтобы тебя убили, папа?

– Возможно, это было бы к лучшему, – ответил Уолтер Дейр, обращаясь скорее к самому себе, чем к сыну.

– Я очень надеюсь, что тебя не убьют.

– Спасибо.

Отец снова улыбнулся. Пожелание Вернона казалось данью вежливости. И все-таки он не повторял ошибку Майры, считавшей сына бесчувственным.

Они добрались до руин аббатства. Солнце уже заходило. Отец и сын огляделись вокруг, и Уолтер Дейр печально вздохнул. Возможно, ему больше никогда не придется здесь стоять. «Как же я запутался!» – мелькнуло у него в голове.

– Вернон.

– Что, папа?

– Если меня убьют, Эбботс-Пуиссантс будет принадлежать тебе. И ты знаешь это, не так ли?

– Да, папа.

Снова наступило молчание. Уолтеру многое хотелось сказать сыну, но он не привык к откровенным разговорам. Некоторые вещи трудно облечь в слова. Удивительно, как легко ему рядом с этим маленьким существом! Возможно, он совершил ошибку, не узнав сына получше. Они могли бы хорошо проводить время… Оба робели друг перед другом, но при этом имели много общего. Например, не любили болтать о пустяках…

– Я очень привязан к этому старинному поместью, – продолжал Уолтер Дейр. – Надеюсь, ты тоже будешь его любить.

– Да, папа.

– Странно думать о том, что монахи аббатства ловили здесь рыбу. Я почему-то представляю их толстыми симпатичными парнями.

Они задержались здесь еще на несколько минут.

– Ну, – вздохнул Уолтер, – пора домой. Уже поздно.

Они направились к дому, и Уолтер Дейр расправил плечи. Зная Майру, он понимал, что предстоит эмоциональная сцена прощания, и опасался ее. Ну, так или иначе, этого не избежать. Расставание всегда болезненно, поэтому лучше обойтись без лишней суеты – но Майра, конечно, так не считает…

Бедная Майра! С ним ей пришлось нелегко. Очаровательное создание, а ведь он женился на ней только ради Эбботс-Пуиссантс, хотя она-то вышла за него по любви. В этом корень всех бед.

– Будь внимателен к своей матери, Вернон, – внезапно сказал Уолтер. – Ты знаешь, что она всегда была добра к тебе.

Он предчувствовал, что не вернется назад. Это было бы к лучшему. У Вернона есть мать…

И все же его не оставляло странное ощущение, что он бросает сына на произвол судьбы…

4

– Уолтер, – вскрикнула Майра, – ты не попрощался с Верноном!

Уолтер Дейр обернулся к сыну, молча смотревшему на него:

– До свидания, старина. Хорошо проводи время.

– До свидания, папа.

Вот и все. Майра была шокирована – неужели Уолтер совсем не любит мальчика? Он даже не поцеловал его! Все-таки эти Дейры – странные существа! Отец и сын так похожи – кивнули друг другу и разошлись как ни в чем не бывало…

«Надеюсь, Вернон не вырастет таким, как его – отец!» – подумала Майра.

Со стен на нее взирали Дейры, иронически улыбаясь…