Читать книгу Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы - Мэтью Квортруп - Страница 9

«Мое имя произносится Ангéла, – настаивала маленькая девочка, – с ударением на втором слоге, Ангéла». Хельга Габриель, учительница музыки, вздохнула; вид у нее был немного усталый. Она назвала эту семилетнюю девочку «Áнгелой», с ударением на первом слоге. Но ее ученица отличалась перфекционизмом и могла иногда быть очень занудной; в ней можно было разглядеть многие черты Люси из американского комикса «Мелочь пузатая» или Лизы из мультсериала «Симпсоны». Музыка не была ее любимым предметом, да и успехов особых в ней она не демонстрировала, хотя фрау Габриель признавала, что у маленькой фрейлейн Каснер «неплохой певческий голос». Может быть, она проявляла излишний энтузиазм (она всегда хотела быть лучшей) и слишком много говорила. Но учительница не слишком расстраивалась. Ангела – или Кази, как называли приятели дочь пастора, – как правило, была хорошей ученицей. Она была из тех, кто продолжает записывать, когда остальные дети начинают шуметь и хулиганить; как говорят, взрослая голова на детских плечах, чье поведение иногда могло показаться ханжеским. Но в целом она была довольно милой девочкой, хотя и немного властной. Учительница готова была мириться с нечастыми проявлениями апломба.

Жизнь в школе имени Гёте была бедна событиями, и появление ученика, демонстрирующего напористость и инициативу, всегда приветствовалось. Ангела, безусловно, демонстрировала и то и другое. Она продолжала блистать в математике и русском языке и даже участвовала в бесчисленных состязаниях, организованных весьма конкурентной образовательной системой Восточной Германии. Но иногда ей случалось покидать реальную почву. Она от природы была неловкой девочкой и даже ходила слегка неуклюже, поэтому ее намерение стать фигуристкой было встречено с молчаливым изумлением.

Никто, однако, не недооценивал ее упорства или того, как семилетняя девочка тщательнейшим образом готовилась ко всему. Она ничего и никогда не оставляла на волю случая. Ее девиз, слегка раздражавший других детей, звучал так: «Никакой некомпетентности!» Раздражало это кого или нет, но этот девиз точно описывает подход Ангелы к любому делу. Несколько десятилетий спустя, когда Ангела стала канцлером Меркель, ее внимание к деталям и одержимость точностью фактов вошли в историю. И многие черты характера, которые позже стали ассоциироваться с самой могущественной женщиной-политиком в мире, заметны были уже в детстве. Поведение Ангелы-школьницы, даже в начальной школе, сильно напоминало ее поведение и действия на пике политической карьеры.

Приведем в пример событие, о котором Ангела часто рассказывала, – историю с вышкой для прыжков в воду. В третьем классе учитель физкультуры, вечно озабоченный (на него давили сверху) поиском спортивных талантов для успешной олимпийской сборной Восточной Германии, предложил Ангеле прыгнуть с трехметровой вышки. Она знала, что прыжок в воду головой вперед может быть болезненным, и учитель ожидал, вероятно, что девочка прыгнет ногами вперед, а затем объявит, что это не для нее. Это сэкономило бы ему немало времени. Ангела никаким боком не входила в его список потенциальных будущих олимпийцев, так что он не сильно беспокоился. Но Ангела всегда поступала так, как ей говорили. Она взобралась на двенадцать ступенек, нерешительно шагнула к краю и уставилась на воду. Было очень страшно. Она отвернулась от края, но вниз не спустилась. Она ходила по площадке вышки взад и вперед, анализируя ситуацию. Остальных детей это позабавило, и некоторые мальчики начали смеяться. Но Ангела продолжала анализ. Наконец, когда звонок возвестил конец урока, она бросилась в воду вниз головой. Прыгуньи в воду из нее не получилось, но зато она сумела набраться храбрости и нырнуть. Одноклассники не смеялись: никто из них не нырнул с вышки. Ангела нырнула – после того как проанализировала ситуацию.

Прокрутим время вперед на 44 года и рассмотрим ситуацию, когда канцлер Германии Ангела Меркель вновь оказалась в сложной ситуации и вновь занялась анализом: стоит ли прыгать. На этот раз ее решение должно было повлечь за собой серьезные последствия для других людей, помимо нее самой, – для сотен миллионов людей, если быть точным. Германское правительство считало себя в относительной безопасности по отношению к финансовому кризису, охватившему мир после краха американского инвестиционного банка «Леман Бразерс» в 2008 г. Это была серьезная ошибка. Всего через несколько недель экономика крупнейшей страны еврозоны испытала на себе последствия американской катастрофы.

У Меркель почти не было опыта работы с экономическими вопросами. Прежде она была министром охраны окружающей среды, а еще раньше – министром по делам женщин и молодежи. Ее знакомство со сложными экономическими вопросами было примерно столь же тесным, как знакомство Ангелы-школьницы с искусством прыжков в воду. Как много лет назад на вышке, она колебалась, тянула время и, казалось, не могла принять никакого решения. И, как в школьном бассейне в Темплине, некоторые из мальчиков (в данном случае закаленных политиков из ее собственной ХДС и Социал-демократической партии) начали шептаться за ее спиной: она «испугалась», «недостойна», «не на своем месте».

Но затем, когда время для колебаний подошло к концу, она приняла неожиданное решение. Рассмотрев все возможные политические последствия, она объявила, что Германское правительство гарантирует все сбережения в немецких банках. Объявление это она сделала с уверенностью и решимостью, удивившими ее коллег. Обстановка стабилизировалась, а Меркель заработала уважение.

В зрелом возрасте Меркель вспоминала историю прыжка с вышки всякий раз, когда соотечественники – вкупе с иностранными средствами массовой информации – критиковали ее за нерешительность. Как и маленькая Ангела, которую не волновало, что говорили про нее одноклассники, взрослый политик никогда не поддавался критике. Более того, колебания она всегда рассматривала как достоинство. Всесторонний анализ ситуации был признаком силы и уверенности, а не наоборот. Меркель говорила: «Я храбра, когда необходимо принять решение. Но мне нужен небольшой разбег, и я люблю, если это возможно, подумать, прежде чем прыгнуть. Я всегда люблю знать, что со мной произойдет, даже если из-за этого я становлюсь менее непосредственной». Германские средства массовой информации продолжали критиковать ее за склонность к излишнему анализу. Но она занимается этим всю свою жизнь. Один политический журналист из сенсационной газеты «Бильд» описал Меркель как «женщину, превратившую промедление в своего рода искусство».

Школьницей Ангела представляла собой своеобразный тип личности. Она не была необычной или странной, не была она и изгоем, но при этом, несомненно, отличалась от окружающих. Нет никаких указаний на то, что ее обижали, хотя некоторым мальчикам нравилось дразнить ее. Большую часть времени она проводила в тесной компании четырех девочек, но другим детям – даже мальчикам – она вроде бы тоже нравилась. У нее, как у очень организованной девочки, прекрасно получалось организовывать вечеринки. К тому же – и возможно, это самое важное, – она всегда готова была помогать менее одаренным учащимся. Бывшая одноклассница Меркель вспоминает: «Она всегда готова была помочь, и если у кого-то возникали проблемы, он всегда мог к ней обратиться. Если кто-то туго соображал, Ангела объясняла трудный материал без всякой заносчивости». Переходя от детства к юности, она сменила свои немного властные манеры на поведение девочки, которая любит смеяться, шутить и подражать чужим голосам. Неудивительно, что на всех подростковых фотографиях Ангелы мы видим дерзко улыбающуюся девочку-подростка.

Уравновешивающее действие пастора Каснера

Быть дочерью пастора было не всегда легко. В отличие от остальных учащихся школы имени Гёте, Ангела носила джинсы и нередко западные кроссовки. Она делала это не в погоне за модой, хотя, безусловно, окружающие воспринимали ее обновки именно так. Это был признак нужды. Мать Ангелы по-прежнему не могла работать – власти бы ей не позволили, – а ее отец получал от церкви довольно скромное жалование примерно в 600 восточногерманских марок. Это было чуть меньше средней (на середину – конец 1960-х гг.) заработной платы, которая составляла 655 марок. Однако после 1960 г. значительная доля женщин Восточной Германии начала работать, отчего у многих семей появился второй источник дохода, и семья пастора Каснера нуждалась в помощи. Вэстпакете, или «Западные пакеты», – подарки от гамбургских друзей и родных – стали существенным дополнением к его скромному заработку. Кроме того, эти пакеты служили символическим напоминанием о политической ситуации и единственной оставшейся ниточкой, связывающей семью Каснеров с бабушкой Гертрудой в Гамбурге, которую Ангела не видела с момента появления в августе 1961 г. Берлинской стены.

Однако в некоторых отношениях семья Хорста была более зажиточной, чем многие его соотечественники. В семье было два автомобиля. Большинству восточноевропейцев приходилось ждать чуть ли не по десять лет, чтобы приобрести трабант – исключительно неэкологичную восточногерманскую машину, которая постоянно ломалась. Трабант ездил на двухтактном двигателе и символизировал собой разницу между примитивной автоиндустрией Восточной Германии и ее изысканным западным аналогом, снабдившим буквально каждую работающую семью своей ауди или BMW – а то и порше. У Каснеров был трабант, но им не пришлось годами дожидаться возможности его купить, как другим семьям. Более того, им разрешили приобрести и вторую машину, фольксваген, купленный на деньги, присланные им родственниками с Запада.

У такого благоволения властей к пастору были свои причины. Коммунистическое правительство постоянно нуждалось в твердой валюте, и одним из способов ее получения было разрешить некоторым тщательно отобранным гражданам получать деньги из-за границы. Кроме того, дав лютеранскому пастору разрешение купить вторую машину, государство могло возбудить недовольство среди его прихожан и таким образом вбить клин между ним и его паствой. Используя ту же тактику, режим разрешал пастору Каснеру выезжать на Запад – в Италию, Западный Берлин и даже Соединенные Штаты. Власти знали, что он никуда не сбежит. Право на поездки не распространялось на его жену и детей. СЕПГ и Штази нельзя отказать в хитрости, и обычно такая тактика срабатывала.

Каснеров в Восточной Германии не преследовали, но держали на коротком поводке. В целом жизнь христиан там улучшалась, но, хотя официально их больше не клеймили как «врагов трудового народа», они по-прежнему служили объектом скрытой дискриминации, да и наблюдали за ними как никогда внимательно.

Как мы уже видели, Хорст Каснер и раньше старался приспособиться к режиму, хотя посвященные ему документы в архивах Штази указывают на то, что за закрытыми дверями он мог нелицеприятно высказываться о коммунистах. Еще до постройки стены он принял участие в организованной режимом Конференции мира в Праге. В том же 1958 г. он принял приглашение пастора Шёнхерра, главы лютеранской церкви Восточной Германии, и вступил в так называемый кружок Вайсензее – официальный дискуссионный форум для профессоров богословия и лютеранских пасторов, который, согласно документам недремлющей Штази, представлял прогрессивных богословов – иными словами, тех, кто готов был сотрудничать с режимом.