Читать книгу Жажда и голод - Михаэль Казакевич - Страница 27

Ну вот, уже желанья измельчали,

Пугают мели больше, чем стремнины.

Теряемся в толпе посередине,

Где выбор перед нами не отчаян.

Где к «хорошо» всё реже «лучше» жмётся,

Но мы-то знаем: «лучше» не бывает.

Сердечко всё стучит, не замирает,

Ну а замрёт – таблеточка найдётся.

Где страсть давать, но с замыслом расчёта:

В грядущем мире воздадут с лихвою.

С зонтом, в галошах, с шапкой меховою

И чтоб в конце веночки – знак почёта.

Самоубийство – грех, но прав ли в споре,

В покое доживающий при этом,

Кто пьёт и ест, и полон Божьим светом,

И копит свет души в сплошном запоре?

Бояться не увидеть результата?

Бояться начинать и ошибаться?

Так нет! Нам умирать, чтоб вновь рождаться.

Пусть после смерти празднуется дата

Не дня рожденья, только расставанья.

Войти пустым в грядущий мир, без злата,

С богатством неисполненных желаний.

Пусть люди скажут: выбор был за нами.