Читать книгу Честь имею… капитан Волошин. Сборник рассказов - Михаил Александров - Страница 4

– Иди, Господь с тобой – сказала бабушка, провожая Саньку за околицу деревни, и перекрестила. Затем отвернулась, что бы он не увидел побежавших крупных слезинок по морщинистому лицу. А он бы и не увидел, он уже шёл, шёл вперёд. Там поезд, славный город Ленинград, училище и целая жизнь. Свободная, самостоятельная, взрослая. Саньке уже семнадцатый год, он совершеннолетний и совершенно взрослый. Наверное, по этому он прощает бабушкино: «Господь с тобой» и не обращаю на это внимания. Но что с ними поделать, с пережитками, мы другие и всё у нас по-другому, а им старым простительно. Санька идёт, не оглядываясь, до самого леса и только там бросает назад не долгий прощальный взгляд. Бабушка всё стоит, скрестив руки на груди, и смотрит, как он идёт.

Взрослая жизнь, такая интересная, новая, красочная. Деревня где-то далеко-далеко, со своим патриархальным укладом, запахами цветов и мычанием коров. И с этим бабушкиным «Господь с тобой». Какая древность, какое там всё не современное, допотопное. Хорошо, что вырвался из этого позапрошлого века.

Армия. Саня будет хорошим солдатом и командиром. Как дядька – офицер, как дед – старшина разведчик, он не подведёт их. Если придётся защищать Родину, мы все как один, ничем не хуже отцов и дедов. Боевая служба, караулы, учёба, комсомольская работа. А впереди только светлое будущее, мы идём по верному пути строительства коммунизма, как завещал великий Ленин.

Афган. Первый раз в жизни в самолёте. Военный борт, по бокам на скамейках пацаны, так же как и Саня, делающие вид, что им не страшно, что всё ни по чём. Весь салон заставлен зелёными ящиками, закреплёнными широкими стропами. «Неужели сядем? Да, свершилось, слава Богу, Господь со мной». Что это он. Молодой коммунист, политработник, стыдно товарищ, стыдно, прямо как бабушка. Но радость от того, что они на земле, пусть и не нашей, переполняет. Кажется всё страшное позади, а впереди снова всё светлое и хорошее. Командировка короткая, скоро домой, да и что может случиться, подумаешь, самолёт трясло и кидало из стороны в сторону, всё позади, уже смешно над своими страхами. Да и сам же напросился, рапорта писал, собеседования проходил. Ничего не может случиться, когда всего двадцать два.

Больничная палата. В боку, конечно, печёт, но терпимо. Надо же так расслабиться, откуда вывернулся этот ненормальный с заточкой. Вызов то обычный на семейный, а тут приятель, заступник, что б ему. Вот и доктор, с бумагами, серьёзный, что он там усмотрел?

– Как, доктор, жить буду? – Волошин пытается выглядеть браво и бодро.

– Будешь-будешь, и видимо долго. Свезло тебе крепко, мимо печени прошло, в миллиметре буквально. Так что денька три отдохнёшь и домой, ловить своих преступников. Есть у тебя ангел-хранитель.

И опять бабушка: «Иди, Господь с тобой».

Катер браконьеров пытается оторваться и уйти. Куда там, у рыбнадзора моторюга силища, «Хонда», ещё никто не уходил.

– Готовь бумаги, участковый, сейчас возьмём, – кричит рыбнадзор.

Но что такое, преследуемые дают резкий вираж, и на всей скорости несутся уже на катер рыбнадзора. Таран? Волошин пытается достать табельный «Макаров», поздно. Удар в борт, ледяная вода обжигает, тяжеленные бродни тянут вниз. «Господи, помоги». Один сапог удаётся скинуть, второй как присосало, но уже лучше. Перевёрнутый катер совсем рядом, надо добраться, там спасение. Окоченевшими пальцами участковый цепляется за ребристый метал. Что дальше, долго так не протянуть, хорошо, что удалось стянуть второй сапог. К берегу, плыть к берегу, метров сто не больше. Где же рыбнадзор, неужели утонул? Вот и берег, без сил свалился прямо у воды, зато ушёл холод, даже испарина выступила. Но совсем не надолго, через минуту холод начал сковывать, зубы застучали. Октябрь на Севере не жаркий. Двигаться, туда-сюда по берегу, согреться. До дороги километров десять, босиком по берегу, в мокрой одежде. Воспаление лёгких, а рыбнадзора нашли только весной.

Девяносто шестой. Тяжёлый, военный. Обстрел блок-поста, два осколка гранаты в правый бок, но совершенно пустяково. Бабушки уже нет, а «Иди, Господь с тобой» есть. Волошин знает, уверен просто, обязательно выйдем к своим, иначе и быть не может, бабушкино напутствие всегда с ним. «Иди, Господь с тобой». И он идёт, идёт много-много лет. Спасибо тебе, бабушка, за твоё напутствие, за твои дремучие пережитки, всю свою жизнь Санька идёт с твоим: «Иди, Господь с тобой».