Читать книгу Невзгоды по наследству - Михаил Александрович Каюрин - Страница 1

Мишка Кацапов трудился в первую смену. Он был сменщиком у Кости Балуева, отработавшего в ночь. Они поприветствовали друг друга крепким рукопожатием. Мишка бросил мимолётный взгляд на станок, оценивая чистоту перед сдачей ему рабочего места.

– Подшипник шпинделя что-то застучал, – сообщил Балуев, закрывая на замок свой инструментальный ящик. – Сделай сегодня заявку слесарям, пусть посмотрят.

– Сделаю, – коротко ответил Кацапов, – остальное в норме?

– Всё чики-чики, – одобрительно отозвался Балуев. – Норму выгнал с большим хвостиком и вздремнуть успел.

Мишка улыбнулся. Он знал все хитрости выполнения месячного плана. Все токари-сдельщики за дневные смены старались перевыполнять план по максимуму, чтобы иметь задел на будущее. Потом, когда трудились по ночам, этот задел предъявляли контролёру, как продукт ночной смены. Такая хитрость позволяла им вздремнуть пару часов на лавке в душевой.

Сменные мастера знали про этот трюк, но закрывали глаза. Главным критерием для них было выполнение месячного плана, и лишь после него – трудовая дисциплина.

– Есть ко мне претензии? – спросил Балуев.

– Вроде нет. Станок сверкает, как у кота яйца, – оценил качество протирки станины и салазок Мишка. – Можешь отчаливать.

– Тогда до завтра?

– До завтра.

Балуев развернулся и направился в душевую.

Мишка поднял кран-балкой тяжёлую кованую заготовку, вставил её в патрон, подпёр центром задней бабки, принялся центровать.

Вскоре его ДИП-300 загудел, набирая обороты. Мишка подвёл резец, отложил на шкале нониуса нужную глубину среза, запустил продольный ход. Блеснул свежесрезанный металл, из-под резца, скручиваясь, проворно побежала серебристая змейка стружки. Она удлинялась на глазах. Мишка поймал её металлическим крючком и направил вдоль станины.

– Привет рабочему классу! – послышалось у него за спиной.

– Привет, – ответил он, не оборачиваясь, и узнал по голосу Анатолия Хохрякова.

Хохряков был его учителем-наставником, обучал токарному ремеслу, пока Мишка не сдал экзамен и не получил право самостоятельной работы.

– Как дела с выработкой? – спросил Анатолий, зайдя сбоку, чтобы видеть лицо собеседника.

– Нормально. В прошлом месяце сто двадцать семь дал.

– На четвёртый разряд сдавать не собираешься?

– Никто не предлагал, а сам не напрашиваюсь.

– Да-а, скромности у тебя, хоть отбавляй, – проговорил Хохряков. По голосу было непонятно: одобряет он такое качество, или же осуждает.

– Хочешь, с мастером переговорю?

– Не надо.

– Почему?

– Не успею. Со дня на день повестки жду.

– Призывную комиссию прошёл?

– Прошёл.

– И куда?

– На флот, 64-я команда.

– На флот – это хорошо. Там тебя всему научат.

– А в других войсках учат не всему? – рассмеялся Мишка.

– Нет, – твёрдо заверил Хохряков. – Только на флоте можно освоить с десяток мирных профессий. В пехоте такой возможности нет.

Мишкин наставник знал, что говорил. Он отслужил на подводной лодке четыре с половиной года и демобилизовался в звании главного старшины. Незадолго до приказа об увольнении в запас его лодка ушла в длительный поход, и старшине команды торпедистов пришлось переслужить положенный срок ещё на полгода.

Головным убором Хохрякова вместо положенного чепчика до сих пор служила чёрная пилотка подводника с тоненькими белыми полосками по верху.

– Получишь повестку – дай знать, – сказал Хохряков. – Проводим, как положено. Я эту неделю в ночь работаю.

– Не сомневайся, Анатолий Петрович- Ну, бывай, Мишаня. Смотри, не запори деталь – под резцом у тебя высокий класс точности. Работа, как я вижу, пятого разряда, да?

– Угадал. Мастер мне доверяет, и я не могу его подвести.

Хохряков ушёл.

Резец достиг конца обрабатываемой поверхности, Мишка отвёл его, отогнал суппорт в исходное положение, выключил сцепление. Затем взял в руки штангенциркуль, снял размер.

«Ещё прогнать пару раз, а потом можно запустить на чистовую обработку, – отметил он про себя. – Сегодня я должен закончить вал и сдать контролёру».

Резец вновь двинулся вдоль вала, снимая с поверхности черновую стружку. Мишка стал размышлять о предстоящих проводах на службу.

«Сдержал своё слово военком, не забыл», – подумал он, вспомнив рассерженное лицо подполковника, который стыдил его год назад. Мишка стоял тогда перед ним с опущенной головой и готов был провалиться сквозь землю…

… Ещё в десятом классе он, минуя военкомат, отправил по почте своё заявление о приёме в военно-морское училище. Конкурс там был велик. Ему казалось, что обращение к начальнику училища напрямую увеличит его шансы на поступление. Он внимательно изучил правила приёма и убедился, что такой порядок приёмки документов не возбраняется.

Заявление было принято, из училища пришёл вызов на домашний адрес, Мишка направился в военкомат. И тут начались все его неприятности.

Офицер, оформлявший ему воинское требование на бесплатный проезд до Севастополя, высказал Мишке всё, что думал.

– Ты знаешь, как это называется?! – спросил он гневно, едва взглянул на персональный вызов из училища. – Самоуправство и самоволие! Вот что это! За такие вещи в армии по шёрстке не гладят, а сразу бьют по кумполу! Отправить документы без ведома военкомата! Мыслимое ли дело? Ты что о себе возомнил? Кто тебя надоумил так поступить?

– Никто, я сам, – ответил Мишка, не понимая, почему офицер закипел, как чайник. – Прочитал правила приёма, собрал необходимые документы и отправил. Вот и всё.

– Вот и всё! Ты обязан был обратиться за разрешением в военкомат, ясно? И справка медицинская должна исходить от нас, по установленной форме, а не по визуальному заключению, чёрт тебя возьми!

– Откуда мне было знать?

– Телком-то не прикидывайся тут! Ты призывник, а училище, в которое пошли твои документы – военное!

Офицер выплёскивал свои эмоции довольно долго. Закончив монолог о воинской дисциплине, он пригрозил:

– Ну, ничего, вольёшься в ряды вооружённых сил – командиры быстро вправят твои мозги на место.

Оформив проездные документы, Мишка отправился в училище.

Абитуриентов прибыло на вступительные экзамены очень много, мест в курсантском общежитии на всех не хватило, пришлось разбить палаточный городок. В одну из палаток заселили и Мишку. Кроме него здесь обосновались ещё трое ребят. Камал приехал из Казахстана, Игорь из Владимира, Олег прибыл из-под Краснодара.

Ребята быстро подружились. Неделя пролетела незаметно. Утром проходила физзарядка под руководством старшекурсника, после неё – завтрак, потом весь день была самоподготовка в читальном зале с перерывом на обед. После ужина абитуриенты расходились по местам расселения. Отдыхали, затем вновь садились за учебники.

Первый экзамен Мишка сдал на отлично, второй на четверку. Накануне третьего произошло событие, которое никто из абитуриентов не ожидал.

Вечером памятного дня, устав от зубрёжки, они спустились к морю. Плавали, загорали, дурачились, пока на горизонте не показалась чёрная туча. Схватив одежду, побежали к своей палатке.

К удивлению Мишки, на его кровати, вытянувшись во весь рост, лежал незнакомый здоровенный курсант. Судя по трём нашивкам на рукаве, этот парень закончил третий курс. На погончиках робы, скукожившись, виднелись две лычки старшины второй статьи. Он лежал на спине, лицо было накрыто бескозыркой. По всей вероятности, парень спал.

– Опаньки! – воскликнул Мишка, пытаясь своим возгласом разбудить непрошенного гостя. – Кто посмел лечь без спросу на мою постель? Кто ел из моей чашки?

Курсант не пошевелился. Друзья Мишки переглянулись, казах сказал с сочувствием:

– Может, товарищ устал и решил отдохнуть? Зачем беспокоить человека. Пусть отдохнёт, затем сам уйдёт. Присядь пока на мою кровать, пережди.

– Он же не бездомный, – заметил Мишка и, подойдя к кровати, тронул курсанта за плечо.

– Эй, уважаемый, просыпайся, – весело произнёс он. – Погостил, пока нас здесь не было, – пора и честь знать. У меня завтра экзамен, нужно подготовиться.

Парень ленивым движением руки сдвинул бескозырку с лица и произнёс сквозь зубы:

– Ты это мне, салага? Убери свою ниточку с моего плеча и не мешай крабу безмолвствовать.

Бескозырка вновь легла на лицо нахала.

Мишка от неожиданности раскрыл рот, поразившись беспредельному хамству. Уже через секунду, придя в себя, он молниеносно сдёрнул с лица курсанта бескозырку и положил её ему на грудь.

– Э-э, парень! В гостях так себя не ведут! Хамить – это дурной тон.

Курсант не ожидал такого поворота и во все глаза уставился на смельчака. В его голове вовсе не укладывалось, чтобы какой-то зелёный абитуриент посмел дерзить ему, старшекурснику, морскому волку, без пяти минут офицеру.

Он медленно приподнялся, передвинулся на край кровати и сел, сбросив ноги на пол. Продолжая пялиться на Мишку удивлёнными глазами, сказал:

– Я, шо-то, не понял: тут кто-то пискнул, или мне показалось?

– Шёл бы ты, паря, отсюда по-хорошему, – спокойно проговорил Мишка.

– А то шо?

– А то придётся мокнуть под дождём, – Мишка отошёл от кровати на пару шагов, остановился в ожидании. Трое его новых друзей застыли в тревоге, сидя на своих кроватях.

В это время, словно в подтверждение его слов, в проёме палатки сверкнула молния, и тут же раздался оглушительный гром.

Курсант был выше Мишки почти на голову, и комплекция его была внушительной. Он встал и двинулся на него, как бык на красную тряпку.

– А ну повтори!

– Дождь хлестанёт с минуты на минуту, говорю. Пора поторопиться восвояси.

Изо рта курсанта исходил запах водки. Он был пьян и настроен воинственно, его ручищи угрожающе сжались в кулаки. Еще секунда-две и его кувалды пройдутся по голове Мишки.

Мгновенно вспомнилось наставление отца в детстве:

«Никогда, сынок, не бойся противника, даже если он выше тебя ростом и мощнее. Твоя трусость только усугубит ситуацию, а страх ослабит силы. Когда видишь, что драки не избежать – бей первым, не раздумывая. Это главный ключ к победе».

– Миша, не связывайся с ним, – испуганно вымолвил паренёк из Владимира. – Он изуродует тебя. Как ты пойдёшь на экзамен? Беги!

Но Мишку было уже не остановить. Он терпеть не мог борзых наглецов, как бы грозно они не выглядели, и готов был карать их за каждую дурную выходку. Мишка умел драться и настроил себя на поединок.

– Ну, салага, ты сам напросился, – процедил сквозь зубы курсант и цинично сплюнул на пол. – Сейчас Сёма из Одессы покажет тебе, как у нас утирают сопли строптивым юнгам.

Мишка сразу сообразил, что перед ним борец, который попытается сделать захват рук и затем провести какой-нибудь удушающий приём.

– Попробуй, – спокойно ответил он и в следующий момент, когда громила сделал резкий выпад вперёд, его кулак мелькнул в воздухе.

Курсант громко хрюкнул на выдохе и рухнул на пол.

– Вот так-то будет по справедливости, – сказал Мишка. – За каждую гадость, дружище, нужно платить.

Его друзья со страхом смотрели на копошащегося на полу курсанта.

Тот постоял некоторое время на коленях, тряхнул головой, приходя в себя, и медленно поднялся на ноги.

– Не будет тебе здесь жизни, – злобно сказал он, сплюнув кровавую слюну. – Забирай свои документы и вали на все четыре.

– А если нет?

«Морской волк» криво ухмыльнулся:

– У тебя есть ровно час, чтобы упаковать вещи. Приду, проверю.

В этот момент разразился ливень. Плотная пелена дождя с шумом обрушилась на брезент. Курсант выглянул из палатки и, будто не замечая дождя, вразвалку зашагал прочь.

Через час, когда закончилась гроза, в палатку заглянул знакомый одессит и поманил рукой Мишку на выход.

– Выходи, разговор есть, – сказал он и скрылся из вида.

– Миша, мы тебе нужны? – робко спросил Камал.

– Сам разберусь, – ответил Мишка. – Учите уроки, заступников из вас всё равно не получится.

«Разговор» состоялся по формуле «двое на одного». Пьяный Сёма привёл с собой кореша-однокурсника, который был тоже изрядно выпивши.

Драка была бессловесной и жестокой. Друг, которого привёл с собой одессит, оказался подвижным парнем и обладал некоторыми элементами бокса. Если бы он был один – Мишка, возможно, отправил бы попрыгуна в нокаут в течении пары минут. Мешал верзила, который отвлекал всё внимание и ловил момент, чтобы ухватить Мишку за руку и броском повалить на землю.

Лица парней были в ссадинах и кровоподтёках, они тяжело сопели, жадно хватали воздух ртом, задыхаясь, но не отступались. Мишка успел хорошо пройтись по их физиономиям, но понимал, что шансы на победу у него тают с каждой минутой. Он тоже изрядно подустал. Драться в честном бою с двумя бугаями было сложно, рано или поздно они улучшат момент и расправятся с ним.

Мишка попятился назад, оглядываясь по сторонам. Взгляд его упал на старое весло рядом с облезлой шлюпкой. Не раздумывая, Мишка ухватил его и занёс над собой.

– Хотите, чтобы я раскроил ваши бошки?! – дико оскалившись, будто загнанный в угол волк, прокричал он. – Подходите, сволочи! Живее! Пришибу обоих!

Двое распалившихся курсантов остановились.

– Ладно, парень, сегодня твоя взяла, – скривившись, проговорил Сёма. – Но завтра всё повторится, если ты не свалишь из училища. Только завтра нас будет больше.

Они развернулись и скрылись за сложенными друг на друга шестивесельными ялами.

Мишка направился на берег, чтобы умыться и почистить одежду.

Когда он возвращался назад, на него трусливо напали сзади. Он не успел обернуться, чтобы защититься. На голову обрушилось что-то тяжёлое, и он потерял сознание.

В палатку он вернулся с окровавленной головой и синяком под глазом, перепугав своим видом парней. Всё это время они находились в ней, не удосужившись даже полюбопытствовать, почему «разговор» затянулся надолго.

– Миша, что с тобой? – с тревогой спросил Камал. – Они тебя били?

– Ты реально наивный или только прикидываешься? – со злостью сказал Мишка, сверкнув белками глаз. – Нет, чёрт возьми! Сам ударился головой. Причём, несколько раз подряд.

– Тебе надо обратиться в санчасть, – посоветовал щуплый Олег с сочувствием. – Рану надо обработать, не то может загноиться.

– Он дело говорит, – поддержал друга Игорь. – Давай я тебя отведу?

– Да пошли вы все… – отмахнулся Мишка и улёгся на кровать.

Друзья его больше не интересовали, они разом утеряли его доверие к себе. Да и какие из них друзья, если в трудной ситуации заняли нейтральную позицию? Разве настоящие друзья так поступают? Что из того, что никогда в жизни им не приходилось драться? Он и не требовал от них вступать в потасовку. Отвратительно то, что все они МОЛЧАЛИ, отвернув головы, словно их вовсе не касалось, когда хамил этот пьяный негодяй. А когда его били – они в этот момент сидели, вцепившись в учебники. Нет, после всего случившегося ему с ними не по пути.

На следующий день Мишка для проформы явился на экзамен, вытянул билет, а уже через минуту встал и заявил, что не знает ответа ни на один из вопросов. Хотя в действительности, мог бы получить железную четвёрку.

Ему было предложено не отчаиваться, обратиться в мандатную комиссию, которая разрешит провести пересдачу. Но Мишка был категоричен. Он решил возвратиться домой.

Капитан третьего ранга, седовласый офицер, который рассматривал его дело, поначалу очень удивился несогласию Мишки на пересдачу. Потом, внимательно взглянув на синяк под глазом, сказал:

– Если сомневаешься в выборе профессии – поезжай домой. Так будет лучше. На флот идут люди с твёрдым характером и бескрайней любовью к морю. У тебя пока нет ни того, ни другого.

Получив документы, Мишка вернулся домой. В военкомате ему учинили грандиозный разнос.

«Лучше бы побили, чем так унижать, – думал он, стоя перед офицером, сжавшись в комок от стыда.

– Нет, вы посмотрите на него! Обвёл военкомат вокруг пальца, съездил на море за счёт государства и вернулся без единой стыдинки в глазах! Сколько же наглости надо иметь, чтобы сотворить такое! Ты, Кацапов, знай: я отправлю тебя служить в ад! Три года не будешь вылезать из трюма самой зачуханной дизельной лодки! Ясно?!

Мишка молчал, как партизан.

– Ясно тебе?

– Ясно, – выдавил из себя Мишка.

… И вот теперь ему предстояло отправиться на флот.

Мишка остановил станок, сделал очередной замер. В этот момент к нему подошла контролёр смены. Звали её Галя. Смазливое лицо, тугие бедра, походка с подиума и разбитной характер сводили с ума многих мужиков. Красавица игнорировала всех ухажёров и с неиссякаемым постоянством загадочно поглядывала почему-то на Мишку. Друзья подкалывали его за эти взгляды, провоцировали, отпускали сальные шутки, но всё было напрасно. Мишка не поддавался на уловки и провокации. Галя была старше его на целых шесть лет, у неё имелся четырёхлетний сын. Этим всё было сказано.

– Привет, Кацапов, – игривым голосом произнесла она, поставила одну ногу на край деревянной решётки, выставив напоказ смуглую красивую коленку. – Зайди в конторку, как освободишься.

– Что стряслось? – спросил он, стараясь не встречаться взглядом со жгучими зелёными глазами Гали. Эти глаза будто воспламеняли его – лицо сразу заливалось густой краской и перехватывало в горле.

– Зайди, узнаешь.

– А сейчас сказать нельзя?

– Меня попросили передать тебе, я и передаю, – томным голосом отозвалась Галя.

– Считай, что передала. Прогоню чистовую стружку и зайду, – недовольно пробурчал Мишка и включил сцепление. Вал завращался, набирая обороты. Мишка стал подводить к нему кончик резца, давая понять всем своим видом, что разговор окончен.

Галя обиженно поджала губу, отошла от станка и двинулась дальше по пролёту, в конце которого работали фрезеровщики.

«Чего я им вдруг понадобился? – подумал Мишка. – Вроде журить меня не за что».

Через десять минут, убедившись, что поверхность вала готова по всем параметрам, он выключил станок и направился в конторку.

– А-а, Миша, – обрадовалась табельщица тётя Валя, когда он появился в дверях тесной конторки. – Присаживайся, подпись твоя требуется.

– Чего случилось-то, тёть Валь? – насторожённо спросил Мишка.      – Ничего особенного, повестку я должна тебе вручить под роспись.      – В армию? – радостно сорвалось у Мишки.

– В её родимую, – пожилая табельщица нацепила очки, взяла тоненькую стопочку повесток из военкомата, стала перебирать их, отыскивая взглядом его фамилию.

– Вот, твоя. Кацапов. Распишись.

Мишка взял ручку, расписался. Сердце забилось учащённо.

– А кого ещё призывают, тёть Валь? – поинтересовался он.

– Игоря Ледина, Владика Дубровского, Володю Котова, Сашу Атёсова…и, кажись, больше нет никого из механического. Остальные ребята из метизного отделения.

– Спасибо, тёть Валь! – поблагодарил Мишка табельщицу и выпорхнул из конторки.

День тянулся очень медленно. Мишка закончил изготовление вала, ещё раз выполнил контрольные замеры, и только после этого снял его со станка кран-балкой, погрузил на тележку.

Едва он успел отогнать кран-балку по монорельсу в сторону, как тут же, словно из-под земли, появилась Галка.

– Сдаёшь? – спросила она.

– Сдаю, принимай.

Галка извлекла из кармана штангенциркуль, присела у тележки на корточки, принялась делать контрольные измерения. Её юбка натянулась на бёдрах и поднялась на четверть выше колен, обнажив красивые ноги.

Мишка смотрел на них и чувствовал, как кровь приливает к лицу. Он тут же отвернулся, чтобы не выдать своего смущения.

– Молодец, не запорол ни одного размера, – одобрила работу Галка, выпрямляясь. – Можешь отвозить на склад.

– Угу, – буркнул Мишка.

– Ты со всеми так разговариваешь? – неожиданно спросила Галка.

– Как? – вырвалось у Мишки. Он повернулся к женщине и тут же встретился с её призывно горящими зелёными глазами.

– Недоброжелательно.

– Тебе показалось.

– Вовсе нет. Уже год мы вместе работаем, но я ни разу не слышала от тебя добрых слов. Всё только бур-бур, да бур-бур, будто я баба-яга какая-то.

– Ты сейчас к чему это клонишь? – Мишка в упор посмотрел на Галку. – Чего добиваешься?

– Ничего не добиваюсь, – спокойно ответила Галка. – Просто ты хороший парень и нравишься мне, мы могли бы дружить, а не собачиться.

– У тебя, кроме меня, дружильщиков пруд пруди, я уже лишний, – дерзко высказался Мишка.

– Наслушался небылиц обо мне и поверил? – улыбнулась Галка. – Теперь понятно, почему ты грубишь и избегаешь меня.

Мишке вдруг стало стыдно за свои слова, и он смягчился:

– Поздно уже дружбу заводить, в армию меня забирают.

– Дружить никогда не поздно. Когда твоя отправка?

– Двадцать седьмого ноября.

– Ещё целых две недели, – с растяжкой произнесла Галка. – За это время можно горы свернуть.

Мишка начал смутно понимать, на что намекает эта красивая женщина и почувствовал, как в голову снова ударила горячая кровь. Он верил и не верил своей догадке. На его лице явно отразилось замешательство, и Галка не могла его не заметить.

– Ты уже взрослый мужчина и всё понимаешь, – продолжила она с ласковой улыбкой на лице. – Приглашаю тебя в гости. Этот визит можно назвать проводами.

Кровь ещё сильнее застучала в висках. Мишка, растерявшись вконец, молчал. Мысли с лихорадочной быстротой носились в голове.

«Что, если она действительно говорит правду и у неё после мужа никого не было? Может, она влюбилась в меня, а я как последний идиот грублю ей, презираю».

– Я подумаю, – с трудом выдавил он. В горле пересохло, голос стал неузнаваем: был хриплый и предательски дрожал.

– Подумай, Мишечка, – улыбнулась Галка и направилась к конторке, соблазнительно покачивая бёдрами.

Мишка с опаской огляделся по сторонам. Вдруг кто-нибудь оказался поблизости и стал нечаянным свидетелем их с Галкой разговором? К счастью, никого рядом не было, разговор останется в тайне.

С гулко стучащим сердцем Мишка направился в душевую и через полчаса уже стоял на автобусной остановке.

Автобус в посёлок ходил два раза в час, очень часто случались срывы графика. В часы «пик», когда заканчивалась рабочая смена на заводе, на остановке скапливалось большое количество людей. Не всем было суждено попасть в автобус. После ожесточённого штурма часть поселковых жителей оставалась на остановке. Кто-то, кляня всех чертей, отходил в сторону и ждал следующего рейса, кто-то, смачно сплюнув, матерясь, отправлялся пешком в шестикилометровое путешествие по убитой дороге без тротуаров, а кто-то выходил на проезжую часть и ловил попутный транспорт.

Мишка был тёртым калачом. Не было ещё ни одного случая, чтобы он не попал в салон. У него была отработана своя система штурма. Он отходил от остановки на тридцать метров в ту сторону, откуда приходил автобус и стоял на стрёме. В этом месте дорога имела крутой изгиб, автобус затормаживал, приближаясь к остановке. Мишка улавливал этот момент, приближался к дверям вплотную и шагал так до самой остановки. Когда автобус останавливался и раскрывалась задняя дверь, он оказывался в числе первых, кто поднимался на подножку.

Система не подвела его и на этот раз. Мишке удалось даже устроиться на заднем сиденье. Обогнув металлическую стойку у дверей, он плюхнулся в углу рядом с другом детства. Димка Арефьев был старше Мишки на один год и учился уже на втором курсе института.

– Какими судьбами? – спросил Мишка, протягивая руку для приветствия.

– Решил родителей навестить, – ответил Димка. – На праздники не смог приехать, сейчас вот вырвался на денёк.

– А меня на флот забирают, – с гордостью сообщил Мишка. – Двадцать седьмого. Приезжай на проводы, буду рад.

Димка что-то прокручивал в уме, затем уверенно сказал:

– Обязательно буду.

Они давно не виделись и проболтали до конечной остановки. Димка рассказал, как работал летом в стройотряде, сколько чего и где построили и сколько денег заработал. Потом похвалился, что получил второй разряд по гимнастике и у него скоро состоятся соревнования области, на которых он рассчитывает стать призёром.

Конечная остановка автобуса была рядом с Мишкиным домом. Друзья вышли из автобуса и некоторое время постояли у ворот.

– Подружку-то завёл? – спросил Димка, ткнув друга кулаком в бок. – Придёт на проводы?

– Нет, Димарь.

– Что так?

– Да шалавы какие-то попадаются всё, – сплюнул Мишка. – Ни одной путёвой девчонки.

– Так уж и ни одной?

– Ну, есть некоторые, да они давно с другими гуляют.

Мишка имел в виду двух девчонок, которые нравились ему в разное время. Одноклассница Таня Сидорова предпочла Пашку Чайку, с которым Мишка отсидел на одной парте несколько лет. Их он видел совсем недавно, шедших под ручку. А в Риту Шишкину вцепился, как клещ, Валька Баранов. У этой парочки теперь дело идёт к свадьбе. Другие девчонки ему просто не нравились.

– Значит, в армии согревать душу письмецом будет некому, – с некоторым сочувствием сделал заключение Димка.

– Это лучше, чем оставить девчонку на гражданке.

– Почему?

– Я на флот иду, там три года служат, – сказал Мишка. – Не каждая способна столько ждать.

– И это правда, – согласился Димка. – Вернёшься со службы – подрастут сегодняшние пигалицы, выберешь любую.

Друзья пожали на прощание руки, разошлись. Мишка отворил калитку, шагнул во двор.