Читать книгу Право жить - Михаил Александрович Савинов - Страница 13

Два дня, проведённых в раскалённом солнцем городе, меня реально утомили, и я уже с нетерпением ждал тот час, когда наконец отправлюсь к себе на дачу. Когда же и третий день не принёс каких-либо перемен в жизни гостя северной столицы, я откровенно занервничал, потому как не исключал самый наихудший вариант развития событий. Если честно, мне было от чего впасть в паническое душевное состояние. Как ни странно, но я уже реально успел прикипеть к этому бедовому парню. Зная его сильный характер и удивительную способность притягивать к себе всевозможные приключения, можно было всерьёз опасаться за благополучный исход этого мутного московского вояжа. А ещё, я плохо представлял ход своих дальнейших действий, если вдруг Санёк не вернётся домой в ближайшие дни.

Но, слава Богу, всё обошлось. Уже где-то к середине ночи, когда я твёрдо решил, что сразу после завтрака отправлюсь с запросом в милицию, Тиран неожиданно зарычал и резко повернул свою тяжёлую морду в сторону входной двери. И почти сразу та, щёлкнув металлом замка, осторожно открылась, и поджарая, хорошо узнаваемая фигура, устало покачиваясь, ввалилась в комнату и двинулась прямиком к своему, не застеленному дивану.

– Спать, спать, спать, – тяжело выдохнул Сашка, одновременно и виновато поднимая вверх руки. После чего, не раздеваясь, тяжело рухнул на мягкое ложе и полностью отключился от внешнего мира.

Проспал боец до обеда следующего дня, а когда, потягиваясь, он нарисовался на пороге кухни, где находился я, вид у него был, мягко сказать, не очень. Левую половину Сашкиного лица украшал огромный лиловый синяк, кожа на переносице носа была частично содрана и темнела чёрной сухой коркой. Глядя на него, я вдруг понял, на кого был похож тот странный тип на фотографии, которая случайно выпала из книги.

Твёрдо решив ещё раз проверить свои предположения, я дождался, когда Коновал отправится в душ, и тут же поспешил к полке, где стояла книга. Сомнений быть не могло, на снимке действительно был запечатлён мой приятель. И вот тут, в самый что ни на есть неподходящий момент, за моей спиной появился Сашка, вероятно, что-то забывший в комнате. Он как-то странно посмотрел на меня, затем на фотографию, что заметно дрогнула в моих руках, и, не сказав ни слова, прихватив из дорожной сумки хвойный шампунь, вразвалку отправился назад в ванную.

Едва дождавшись его возвращения, я сходу поспешил извиниться за случайное вторжение в личное, на что Коновал только вяло отмахнулся:

– Остынь, то Боксёр запечатлел меня однажды, типа на память, приколист хренов.

Немного успокоив свою совесть и решив, что всё равно докопаюсь до истории этого мутного снимка, целенаправленно направляюсь в кухню, чтобы подготовить всё для сытного перекуса.

Покончив с завтраком, хозяин квартиры, словно угадав мои мысли, картинно взмолился, чтобы я отложил свою поездку на дачу, хотя бы до завтрашнего дня, ссылаясь на жуткую головную боль и усталость. Заручившись моим согласием, он тут же поспешил вновь придать своему телу горизонтальное положение и скоро снова уснул.

О деталях слишком затянувшегося вояжа Сашка поведал только поздним вечером, когда уже было покончено со всеми обычными дневными делами. Наполнив стакан своим любимым гранатовым соком, боец расслабленно откинулся на спинку кресла и с минуту что-то сосредоточенно обдумывал. И только после этой традиционной процедуры он неспешно повёл свой очередной рассказ.

– Как я тебе и говорил, от этого московского вояжа ещё за неделю несло нехорошим душком. Причём качели эти начали свой разбег ещё в аэропорту, когда к нашему столику в кафешке, за которым мы с Ленкой коротали время, неожиданно подвалил крепкий мужик лет сорока и, вежливо извинившись, попросил меня выйти с ним на пару слов. Сначала я даже решил, что человек этот был послан мужем Элен, типа для слежки, но уже после первых слов всё сразу встало по своим местам.

– Ты, что ли, на Коновала отзываешься, или я ошибаюсь, – басовито спросил мужик, недвусмысленно поглядывая на двух качков в лёгких спортивных костюмах, медленно двигающихся в нашу сторону.

– Верно, дядя, ты не ошибся, – быстро отреагировал я. – Чем могу быть вам полезен?

– Мне лично ничем, а вот себе ты реально можешь помочь. Мой босс тебя к себе в команду приглашает. Ты про Железного слыхал? Вот типа, если за него на ринг выходить будешь, денег вдвое поднимешь. Хату приличную в Москве снимешь, тачку возьмёшь новую. Да и крыша у тебя будет не какая-то левая, а в натуре железная, – усмехнувшись, сострил мужик.

Внимательно выслушав предложение, я посоветовал ему не париться впустую и отвалить в сторону, а ещё на прощание добавил, что железо быстро ржавеет, а значит, это далеко не гарантия благополучия.

– Извини, боец, но ответ принимается только положительный, – раздалось у меня за спиной. Вероятно, это был условный сигнал, потому как качки разом ускорились перекрывая мне дорогу. Был ли это психологический ход или попытка физического воздействия, гадать я не стал. Сделав быстрый шаг навстречу, одновременным ударом с обоих рук в болевые точки живота, легко укладываю парней на пол. После чего, демонстрируя абсолютную уверенность в себе, не оглядываясь, перешагиваю через тела и возвращаюсь в кафе, где, ни о чем, не догадываясь, меня ждала белокурая красавица. Получить пулю в спину, риск конечно был, но мизерный. Рядовое бычье было выведено из строя, а их старший, выглядел достаточно адекватным человеком, чтобы таскать с собой по аэропорту оружие, а тем более открывать пальбу.

В столичном аэропорту нас встретил Боксёр и его новый водила. Гвоздь к тому времени уже полгода как женился и отошёл от дел. И виной тому была вовсе не женщина. Радикально повлиял на Гвоздя случай с подлым подрывом машины Николаича. Самого Боксёра спасло только то, что киллер не знал о его привычке сидеть исключительно на заднем сидении. Как следствие, новым шофёром босса стал его дальний родственник, что подался из провинции в Питер в поисках достойного заработка.

Мой менеджер, мгновенно оценив достоинства Элен, галантно ей представился, после чего практически без перехода обрушил на меня весь воз последних новостей.

– Железо поменял тебе соперника, прежний, якобы приболел. Что будем делать, Саня. Отказаться от боя у нас есть полное право, к тому же, по моим сведениям, твой новый противник на полный пуд тяжелей тебя и силищей обладает просто дикой: и возьми на заметку, за ним числятся уже два жмура, а ещё говорят, он практически не чувствует боли.

Не желая при любом раскладе терять своё лицо, тем более в глазах любимой женщины, я с наигранной суровостью выдал знакомую всем с детства фразу:

– Мы принимаем бой.

Под сегодняшние поединки был предоставлен огромный спортивный зал с отличной вентиляцией и освещением. Жаждущих острых ощущений публики в нем собралось ровно под завязку. Наш бой, вероятно, был задуман как гвоздь программы и поэтому оставлен организаторами на десерт.

Противник мой, по прозвищу Секач, был необычайно широк в кости и обладал феноменально развитой и в то же время какой-то грубой мускулатурой. Валун образная голова сего монстра была почти вдвое больше моей и держалась поистине на бычьей шее. Впервые за время моего знакомства с Николаичем, тот смотрел на меня, как на потенциального покойника, и понимая, что отступать уже поздно, повторял раз за разом:

– Держи этого мамонта на дистанции, работай в основном прямыми ударами.

Стараясь придерживаться совместно выработанной тактике, нисколько не форсируя события, я сразу после удара гонга стал легко маневрировать по рингу, без труда уходя от прямолинейных, как у разъярённого носорога, атак противника. В свою очередь тот, плотно прижимая подбородок к груди, и прикрыв голову огромными ручищами, явно поставил себе задачу – лишить меня пространства передвижения, и загнать в угол, где мог реализовать по полной программе свою чудовищную силу и вес.

Уже на первой минуте, поймав момент, дважды пробую на прочность его, плохо прикрытую лобную часть головы, но это лишь болтануло соперника и только.

После следующей двойки кулаки мои, скрытые под бойцовыми перчатками, неприятно заныли, словно я бил ими не в голову, а в огромный шарообразный кусок гранита. А ещё, у меня создалось твёрдое убеждение: что мой соперник либо основательно обколот, либо мозг его до неприличия мелок и спрятан где-то за толстой броней черепной кости.

Не желая калечить руки, я оставил его голову в покое и стал раз за разом обрабатывать прикрытый локтями корпус соперника. И вот здесь, непростительно увлёкшись, опрометчиво пропускаю момент встречной и довольно успешной атаки в ноги.

Мгновенно оседлав своего опрокинутого противника, Секач выбросил длинную серию тяжелейших ударов в лицо, и я только чудом, отражая каждый из них блоками, смог спасти свою голову от реально жутких проблем.

В конце концов, поняв, что он попусту тратит силы, противник решил улучшить свою позицию и неосмотрительно низко наклонился ко мне, вследствие чего дважды пропустил удар локтём в левый висок и на секунду явно потерялся. Пользуясь короткой паузой, бью левым кулаком в тяжёлый нос Секача и на пределе сил прогибом сбрасываю с себя почти стокилограммовый груз. На этом и была окончена первая пятиминутка поединка.

После короткого перерыва всё пошло по тому же сценарию. Я все так же продолжал искать лазейки в защите соперника и, не вкладываясь в удар, отстреливался прямыми в лицо, превращая нос Секача в кровавое месиво.

И точно как в прошедшем раунде, пытаясь войти в плотный захват, противник продолжил маниакально носиться за мной по рингу, быстро перебирая своими кривыми, непропорционально короткими ногами. И вновь ему в этом подфартило. Длинный боковой удар и всё тот же классический бросок в ноги. Только на этот раз соперник явно решил задушить меня, используя рычаги своих могучих рук, или даже возможно сломать шейные позвонки. Неимоверным усилием высвободив руки, уже не жалея кулаков и локтей, в ответ начинаю вбивать их в лицо и голову Секача. Это получилось настолько убедительно, что мне и на этот раз удалось выбраться из-под скользкого от пота и крови тела противника, причём без каких-либо серьёзных потерь. Судья в ринге, не давая развить успех, грубо оттолкнул меня в угол и не спеша стал осматривать сломанный и сильно кровоточащий нос Секача.

После старательных усилий врача кровь на время приостановили, заткнув ноздри ватой, после чего, после чего судья вновь дал своё добро на продолжение боя. Но как оказалось, совсем ненадолго: сразу после двух точных попаданий, всё в ту же, выдающуюся и кровоточащую часть лица, физиономия моего противника вновь превратилось в сплошное красное пятно. И опять судья не дал мне поставить точку в этом деле. Он снова отвёл бойца в угол, где ему оказали помощь и дали время прийти в себя.

Теперь, когда я нащупал Ахиллесову пяту Секача, оставалось только вынудить противника раскрыться и поставить точку в этом жестоком противостоянии. Так оно и получилось. Отказавшись от попыток поймать меня на захват, соперник, словно разъярённый бык, размашисто бросил в атаку всю свою тяжёлую артиллерию. Что от него и требовалось. В ответ я в очередной раз с силой вогнал свой левый кулак в его многострадальный нос и тут же, выложившись по полной программе, ударил правой в удачно открывшийся подбородок Секача. И как бы потом продажный судья не пытался тянуть время, точку в поединке ему всё же пришлось поставить – и довольно жирную.

Не обращая внимания на ушедшего в глубокий аут противника, под редкие аплодисменты публики закономерно возвращаюсь к себе в раздевалку, где с огромным удовольствием принимаю прохладный, быстро восстанавливающий силы душ.

Боксёр нарисовался где-то минут через двадцать, и, если судить по его взволнованной физиономии, далеко не с хорошими вестями.

– Бери сумку и бегом за мной, – нервно оглядываясь, крикнул он с порога.

– Что-то не так, – справедливо интересуюсь я и, не дожидаясь ответа, бросаюсь вслед за ним по плохо освещённым и довольно узким коридорам спорткомплекса.

– Угадал. Все идёт к тому, что не только гонорар, но и здоровье наше находится сейчас под серьёзным вопросом. Так что попробуем оторваться через запасной выход, машина с твоей принцессой уже должна быть там.

Каково же было наше разочарование, когда обитая железом дверь чёрного хода оказалась закрыта на огромный висячий замок.

– Успели сволочи, – выругался Боксёр, зло, зарядив по ней ногой.

Между тем до беглецов уже явственно доносился тревожный шум погони.

Одновременно оглянувшись назад, мы увидели быстро приближающуюся к нам группу серьёзно настроенных молодых людей, вооружённых бейсбольными битами и деревянными черенками от лопат. Поняв, что деваться беглецам некуда, те заметно сбавили шаг, тем самым неосмотрительно давая нам время на некую подготовку к отражению атаки.

Выхватив из дорожной сумки своё махровое полотенце, я плотно до локтя обмотал им свою левую руку. Точно так же поступил и Николаич, только теперь в ход пошла моя спортивная куртка.

– Ну что, брат Коновал, видать, придётся нам сегодня вспомнить уроки молодости, – хищно улыбаясь, процедил сквозь зубы Боксёр, не отрывая при этом взгляда от блестящих лаком бит.

Признаться, от вида шести дубин, готовых вот-вот обрушиться на наши черепа и спины, волосы мои просто обязаны были встать дыбом – и не только на голове. И как всегда бывало, в самый пик угрозы жизни весь мой организм заработал сейчас чётко и слаженно.

Чтобы не дать бычкам разогнать первыми атаку, мы, переглянувшись, с диким криком бросились вперёд.

Узкий проход, на наше счастье, не давал противнику полностью использовать свой тройной численный перевес, и поэтому на первых секундах мы нанесли им существенный урон.

Легко поднырнув под ближнюю дубину, я всадил кулак в живот высоченного парня из первого эшелона нападающих. Стоящий за ним боец, не ожидавший такого скорого выхода из строя приятеля, успел лишь широко взмахнуть струганным черенком, как тут же лёг рядом с ним от прямого удара открытой ладонью в лицо. Но пробить путь из западни чисто для себя, было бы с моей стороны чистейшим свинством. Вот потому здесь всё только начиналось.

На нашу общую беду, Боксёр, несмотря на свою силу и опыт, сразу попал под серьёзный замес. Как потом выяснилось, уже на первых секундах боя, ему сломали битой предплечье левой руки, которая была автоматически подставлена под размашистый удар.

Отлично понимая, что каждая секунда может стать для друга роковой, уже не думая о последствиях, бросаюсь тараном в самую гущу дерущихся и почти сразу получаю тяжёлый удар дубиной по спине. Теряя под собой опору, в падении всё же успеваю схватиться руками за чью-то рубаху, которая, громко затрещав, легко порвалась. И в этот момент на мою голову словно рухнул с крыши кирпич. От такого знакомства с лопатным черенком глаза мои едва не вылетели из глазниц. И лишь чудом удержавшись на ногах, не давая себя добить, бросаюсь в сторону, но теперь узкий коридор из союзника превратился в реального врага. Лишённый манёвра, я едва успел блокировать левой рукой удар, как тут же получил ещё один, но уже в плечо. Сквозь звон в ушах и тяжёлое дыхание дерущихся до меня вдруг донёсся бычий рёв Николаича, тщетно пытавшегося вырваться из-под наседавших на него бойцов. Однако хорошо тренированные парни действовали на удивление слаженно и хладнокровно. Я мог бы тогда легко убить кого-нибудь из увлёкшихся дракой бойцов, но, не давая себе такой установки, лишь вырубаю ближайшего качка, ломая ему кулаком нижнюю челюсть. Стоящий с ним рядом парень, слегка отрезвлённый увиденным, предусмотрительно метнулся назад, под прикрытие приятелей, после чего картинно принял боевую стойку.

Теперь в строю их было только трое, но и наши позиции были сильно расшатаны. Моя левая рука, плечо и голова после знакомства с бандитскими дубинами потеряли как минимум половину своего былого потенциала. К тому же правый кулак, отбитый ещё о голову Секача, заметно распух и по нарастающей болезненно садил. На Боксёра тоже надежды было мало: его рассечённая голова сильно кровоточила, а сломанная левая рука была плотно прижата к телу правой.

Между тем, за те несколько секунд, что противники собирались с силами, в конце длинного тёмного коридора явно обозначилось какое-то движение. На это обратили внимание и наши противники. Все, кто оставался на ногах, стали взволнованно вглядываться в полумрак, пытаясь понять причину нарастающего шума. Наконец, тусклый свет лампы вырвал из темноты богатырскую фигуру мужчины и двух его спутников, быстро двигающихся в нашу сторону. Люди Железа, мгновенно поняв проигрышную для себя ситуацию, мигом побросали свои палки, и потому отделались лишь знатным мордобоем, который от души им обеспечил здоровяк и его компания.

И только когда закончилась эта малоприятная, но вполне справедливая процедура, наш спаситель повернулся ко мне лицом, на котором сияла до боли знакомая улыбка.

– Здорово, братуха, – громко заорал он, широко разводя в стороны свои громадные руки.

– Медведь, – лишь удивлённо успел воскликнуть я, как тут же утонул в его могучих объятиях.

Засыпая друг друга вопросами, на которые порой не успевали даже отвечать, мы не сразу заметили, что наружная дверь открылась, красноречиво приглашая нас на выход.

– А я ведь искал тебя, Коновал, гадом буду, искал. Но ты же, как в воду канул. А в Москву мне пришлось перебраться почти сразу, едва только успел вернуться домой. Но одно я знал точно: ты продолжаешь драться, а значит, у Санька нашего всё пучком.

Снаружи, помимо волги, нас ждал красава бумер – личный аппарат моего так вовремя нарисовавшегося друга. Последний сразу отмёл все наши разговоры о возвращении домой. Приказав водителю Боксёра следовать за ним, он лично повёз нас в свою, как он выразился, загородную берлогу.