Читать книгу Право жить - Михаил Александрович Савинов - Страница 6

– Мне было четырнадцать, когда наша дворовая пацанва затащила меня в зал классической, а как сейчас говорят греко-римской борьбы, – неспешно повёл свой рассказ Сашка, не отрывая свой взгляд от дороги. – Добросовестно отдав этому виду спорта два полных года, я успел зарекомендовать себя как довольно перспективный спортсмен с хорошим будущим. Возможно, так бы оно и случилось, но однажды в нашем зале обосновалась секция бокса. Тренера, не очень довольные таким соседством, тут же поделили помещение надвое и заключили устный договор, по которому боксёры не должны вступать на наш ковёр, а мы не должны прессовать их мешки и груши. И вот тут во мне словно бес проснулся. Кулаки Санька не просто чесались, а натурально горели огнём при одном виде этих кожаных боксёрских снарядов. Сдерживал я себя ровно две недели, а потом сломался. Решение проблемы пришло быстро. Как-то после очередной тренировки я предложил своему наставнику делать перед каждым занятием влажную уборку спортзала. В результате чего вместе со шваброй и ведром я без труда заполучил второй комплект дверных ключей от помещения.

С того дня нарушитель конвенции стал регулярно, просто с каким-то диким азартом истязать запрещённые договором боксёрские снаряды. И если начистоту, то без всякого зазрения совести. При этом, с каждым последующим занятием гул от моих корявых ударов гулял по залу всё более громко и выразительно. Однако партизанщине этой, уже через месяц пришёл конец. В один из зимних вечеров, в самый разгар очередного поединка с тяжёлым боксёрским мешком, у меня за спиной неожиданно прозвучал спокойный, но с оттенками металла голос.

– Вот мы и выяснили, что за крендель такой треплет наш спортивный инвентарь.

Оглянувшись назад, я в жутком смущении встретил взгляд тренера боксёрской секции. Та неожиданность, с какой последний появился в зале, и его абсолютный авторитет среди парней заставил меня на время онеметь и поменять цвет физиономии на более яркий.

К моему удивлению, вместо ожидаемого и вполне заслуженного разноса, Олег Семёнович прямиком направился к большому железному шкафу, выуживая на ходу из кармана спортивной куртки небольшую связку ключей.

– Раз так пошло, давай показывай, чего успел здесь наработать, – с нескрываемой иронией и в тоже время с интересом, неожиданно выдал тренер, возвращаясь ко мне со стандартной боксёрской лапой.

Долго просить и уговаривать нарушителя конвекции не пришлось. Окрылённый всем происходящим, я трижды всадил свой правый кулак в эту, уже конкретно потёртую бойцами кожаную мишень. И если судить потому, как рука Семёныча довольно откровенно пошла вниз, а лицо заметно посерело, дебют мой в боксе удался. Между тем тренер, не сказав ни слова, развернулся и вновь направился к сейфу. Покопавшись в нем, он вернулся назад, но уже с парой новеньких боксёрских перчаток.

Натянув их на мои кулаки, он подвёл меня к большому, в рост человека, зеркалу, и, взяв за локти несколько раз, медленно показал правильное движение рук для проведения прямых ударов. Затем уже самостоятельно, контролируя себя в отражении, я повторил этот свой первый урок не менее двухсот раз.

– Кулак – это снаряд, летящий по кратчайшей траектории к цели, – наставлял Семёныч, наблюдая за моими стараниями. – Всё остальное, с пальцев на ногах и до макушки головы, – есть пусковой механизм. И чем резче и слаженней он сработает, тем больший урон сопернику принесёт выброшенная тобой рука.

Пройдя этот своеобразный курс молодого бойца, мы вновь вернулись к работе на лапах. По всему было видно, что тренер, ничуть не меньше своего ученика увлёкся этим занятием. Наша пара так азартно взялась за дело, что даже не заметила, как в зале нарисовалось ещё одно, далеко не равнодушное ко всему происходящему лицо. Вежливо попросив меня удалиться в раздевалку, тренеры остались выяснять отношения один на один. В результате этих недолгих, но эмоциональных переговоров мне было предложено сделать выбор, который, после короткого колебания выпал на бокс.