Читать книгу Итог - Михаил Аронович Замский - Страница 6

Сегодня он тосковал. Собственно, с ним это случалось часто, слишком часто, точнее, почти всегда, невидимой тенью сопровождая его, где бы он ни был. По сути, с детства. С тех самых пор, как ощутил себя чем-то отдельным от других. И это его отдельное никак не совпадало с общим. То ли не совпадал он, то ли оно. Но какое это имело значение?

Даже когда случалось то, о чем мечтал (чаще всего напрасно и долго), даже тогда все оборачивалось скукой и разочарованием, как картина маслом вблизи. Ну, не мог он жить суетой. Не мог и все. Нужно было что-то еще. Вернее даже наоборот. Сначала что-то еще (что именно он и сам толком не знал), а потом – ладно. Пусть будет то, что есть. Утренний туман почти рассеялся. День обещал быть прекрасным. Вспомнились другие туманы когда-то, давным-давно. Была какая-то связь с ними. Давняя, не случайная. Вспомнился Киев в морозной изморози туманов. Боже! Как он был прекрасен этот его город, может быть самый прекрасный город на свете. В тумане, в снегу, сверкающим под зимним солнцем, весной, осенью…Всегда. Город, в котором родился, в котором прожил всего-то семь лет, потом приезжал только в отпуск, да и то – на неделю не больше, потому что остальное время они проводили у моря. В Крыму, в Одессе. Сначала сами, а потом уже с малышом. Дикарем, конечно, как большинство.

А еще город был лучшим на свете (и это было главным)потому, что там жила мать. И тогда две любви сливались в одну и каждый день был праздником. И он все пил и пил эту любовь и никак не мог напиться. Ведь жизнь так скупа на любовь.

Уже за два дня до отъезда начиналась тоска. Начиналось прощание, полное щемящей грусти, и все равно прекрасное, потому что не бывает любви без грусти, как не бывает без нее ничего хорошего на земле. А потом целый год до следующего отпуска он тосковал, ждал, предвкушал и снова пил, пил эти дни, короткие как счастье. Старик очнулся. “О чем это я? Ведь я же хотел о туманах”. Задумался. Всплыло другое. Он был тогда на втором, а может на третьем курсе. В этом городе настоящих зим – снежных, морозных почти не было. На выходные раз в две недели она уезжала домой. Автобусом. Два часа туда, два обратно. А он неприкаянно бродил по улицам, не зная куда себя деть. Домой не хотелось. Да и какой дом? Угол.

Тогда и полюбил туманы. Подходили он этому городу, скорей, городку по сравнению с его столицей. Он ему нравился. Частица бывшей Австро-Венгрии, осколок старой Европы, не тронутый войной, живший, казалось, по инерции еще той довоенной привычной культурно-старомодной жизнью, где все знали всех, где идиш и немецкий звучали одинаково естественно, с обязательной центральной не проезжей улицей для гуляний, свиданий, кино. И он ходил взад и вперед по этой не слишком длинной, утонувшей в тумане улице. Казалось их было только двое. Он и туман. Туман и он. С ним было хорошо. Скрывал, защищал, слушал. Что-то выпевалось как-то само собой. Какие-то мелодии. Неплохие, между прочим, как ему казалось. Где-то посередине справа был винный погребок. Дешевый крепленый портвейн был ему вполне по средствам. Выпивал стакан. Выходил. Минут через десять становилось хорошо. Их – его и туман начинало качать. Мягко, легко, бережно. Все быстрее и быстрее. Им нравилось.

А потом он шел домой по тихим почти безлюдным улицам с редкими прохожими, на минутку возникающими и тут же исчезающими в тумане. Быстро, как проваливаясь куда-то засыпал. Досыпал на лекции на первой паре. Будили.

А потом он уже никогда не жил в городе. А любовь к туманам осталась. Он любил их всегда. Поздняя осень, промерзшее поле, туман, одиночество. Это было как раз то, что нужно. Позже, гораздо позже, уже в другой жизни, в другой стране, где почти не бывает туманов, вспоминая, он напишет.

И почему люди так не любят туманы?