Читать книгу Итог - Михаил Аронович Замский - Страница 8

День выдался тихим, безветренным, безнадежно унылым. Грязно-серые, местами, почти черные тучи так обложили небо, что надеяться на какой-то просвет, нечего было и думать. Изредка накрапывал дождик. Лица встречных казались слишком серьезными, слишком деловыми, слишком озабоченными. Все в этот день было слишком. И может от того, что вот выдался такой день и еще от того, о чем не хотелось думать, казалось, что так будет всегда.

– Стихов бы, – подумал старик. Как давно он их не писал! С того самого дня, когда вдруг ясно и окончательно понял – не судьба. Ведь стихи пишут многие. Хорошие и даже очень хорошие, а поэтов единицы. В этом-то все и дело. И бросил.

А ведь сколько лет только ими и жил! Казалось само небо ему их посылало. И был счастлив, когда вдруг ложилось на бумагу всегда, как чудо, то, что долго искал, перерывая массу слов, забыв обо всем. Другие не понимали, чему тут радоваться, но какое ему было дело? Спешил, как будто знал – ненадолго. И вот бросил. А любовь осталась. Они были такие разные эти люди, пишущие стихи. Как и их стихи, впрочем. Мучительно-растревоженными, бесконечно ищущими, тоскующими, грустными, как сама жизнь. Казалось все цвета и оттенки человеческой души были в них. А, порой, такое утоленное, переполненное, как осенние яблоки соком, женское счастье было в них, и неутоленное, тоскующее тоже.

И была среди них одна. Он почему-то сравнивал ее с рекой. Чем-то ее стихи ему ее напоминали. Широкую, полноводную, никогда не мелеющую, как будто все на свете ручьи и речонки, не скупясь, отдавали ей все, что имели. Она была нужна всем и все были нужны ей. Казалось ей было ничуть не трудно нести на себе тяжеленные пароходы и доверху груженые баржи, катера, лодки, узкие, как пироги, байдарки, мальчишек, бесстрашно заплывающих на самую середину поближе к пароходам, неба, несущихся облаков, осеннюю грусть туманов, чью-то песню на берегу, чей-то горячий шепот… И еще тысячи разных прочих вещей маленьких и больших. Это был ее мир, ее жизнь. А ночью она засыпала под тихий, убаюкивающий плеск воды и ей снились сны. Разные. Но чаще всего море. Большое-пребольшое, синее-пресинее, куда она все равно когда-нибудь доплывет.

Старик вздохнул. Погода не менялась. Снова подумалось о том, о чем думать не хотелось, и снова он отогнал от себя эту мысль. Слишком больно. Пора было возвращаться.