Читать книгу Вопросы буквоедения - Михаил Бару - Страница 8
Послание к уклонистам
Из Нижнего Тагила
ОглавлениеНичего в палатах английских купцов в Москве не сохранилось от времен их постройки – только каменные тесаные блоки, из которых сложены подвалы и часть стен. Остальное реконструировано. «Все выглядит как новое, из чистки». В девяносто четвертом году приезжала Елизавета Вторая, расписалась в книге почетных посетителей и подарила музею макет той самой нимфозории, которую Левша подковал. Макет, кстати, выполнен в одну треть величины блохи. Сколько лет прошло с тех пор – мы уж и ружья кирпичом почти не чистим – а всё англичане успокоиться не могут. Задели мы их за железное. Конечно, подковывать блоху не стали – два раза одну шутку повторять никакого интереса нет, а только наши эксперты ее краем глаза посмотрели и видят – блоха-то насквозь больная. На главной сердечной шестеренке трех зубьев не хватает, а те, которые есть, – считай, наполовину стесаны. Ну и все ножные шарниры ржавчиной поедены. Уж какие там верояции – ей, бедной, надо на первую группу садиться, а лучше ложиться и лежать, не двигаясь. Она и лежала. Английский посол раз в год наведается чаю попить с директором музея, на блоху одним глазком глянет, убедится, что она, болезная, в своей коробочке на красном бархате не шевелится, улыбнется уксусно, по-английски, пожелает удачных покупок директору и в посольство укатит.
Так бы оно и продолжалось, кабы не президент. Уж как он прознал про английскую нимфозорию – не ведаю. У него докладчиков много. Вызвал он к себе премьер-министра.
– Как же так, – спрашивает, – целое министерство нанотехнологий у нас есть, а одну несчастную блоху…
И так нехорошо на премьера посмотрел… Вернулся тот к себе в Белый дом, лег на премьерский диван, лицом к стенке повернулся, и так ему стало обидно… Обедать его звали – не пошел. Ни на письма, ни на звонки целых пять минут не отвечал. Приходил директор ФСБ – звал играть в разведчиков, – даже с ним не пошел. Ну да на обиженных, как известно, воду возят.
Еще через пять минут премьер-министр вскочил и приказал немедля вызвать министра нанотехнологий. Привезли его. Министр на горных лыжах был и снять их еще не успел – так быстро его привезли. Стоит, понять ничего не может – только веснушками своими хлопает да лыжными палками по полированному паркету царапает. Впрочем, что тут понимать, когда дадено тебе две недели сроку на всё – тут исполнять надо, а не то самого в блоху превратят и танцевать заставят.
Поехал министр по институтам, заводам и фабрикам – искать мастера. К одним заедет – они китайские батарейки делают, у других в институте китайские полотенца по лицензии шьют – до того махровые, что просто оторопь берет, а третьи и сами уж китайцы. Купили бывший ракетный завод, перестроили его в огород и выращивают репчатый лук. Луковицы такие огромные – с голову министра. Китайцы уверяли, что и не глупее.
Неделю министр таким манером проездился и устал как собака. Он, между прочим, еще и на лыжах был, поскольку времени их снять у него так и не нашлось. Положение такое – хоть в отставку подавай. Пригорюнился он… Вот, думает, нашли рыжего… С другой стороны – еще неделя осталась. Бог не выдаст, а свинья… тут он стал считать свиней, которые не съедят, сбился со счета на третьем десятке, плюнул в сердцах и решил не сдаваться заранее. На Урале, по слухам, еще остались могикане, которые знали, в какой руке молоток, а в какой напильник держать. Дали ему в агентстве адресок одного оборонного завода в Нижнем Тагиле, где зарплату не платили всего два года и народ еще не успел разбежаться. Вот туда он лыжи и навострил.
Вовремя приехал – там как раз на металлолом всё растаскивали и помещения под офисы и солярии с магазинами в аренду сдавали. Министр мигом к директору завода. Наобещал ему с три короба – и тюрьму, и суму, и черта в стуле, на котором директор уж еле сидел. Оборонный же завод, мать его!.. Ты здесь что?! Ты здесь чем, в том смысле, что за каким?! Да за тот бардак, что ты на вверенном тебе предприятии развел, партбилет «Единой России» на стол положишь! Все счета твои прикроем! Дом в Испании, на тещу записанный, отберем!
И давай на него лыжами наезжать, да палками, куда не хочешь, тыкать.
– Ну, – отвечает директор, когда его в чувство после обморока привели, – так бы сразу и сказали. Помогу, конечно, чем смогу. Кадры у меня уж не те, но за одного парнишку я вам ручаюсь. Что хочешь смастерит. Рукастый очень. Лезет ими везде, зараза…
– Левша? – спрашивает министр.
– За это не беспокойтесь, – отвечает директор, – левшее не бывает. У него как раз обе левые.
Ровно через неделю после того разговора приехали президент и премьер-министр на Варварку, в палаты Старого Английского двора. Ночью приехали, инкогнито. Разбудили директора музея, который третьи сутки не спал – ждал высоких гостей. Тот по узкому коридорчику, в толстой стене сделанному, повел их в специальную комнату, в которой нимфозория английской работы хранилась. Заходят, а Левшу как раз министр нанотехнологий за вихры таскает.
– Что ж, – кричит, – ты чудила из Нижнего Тагила с тонким механизмом сделал, а?! Мало того что как лежала, так и лежит – так ее еще и раздуло. Ты посмотри сам в мелкоскоп-то, идиот! Вишь, у нее пластинки стальные на пузичке как изогнулись! Того и гляди – лопнет.
Глянули премьер и президент в мелкоскоп – и, правда, изогнулись. Премьер так лицом потемнел, что в комнату пришлось еще две лампы внести. У министра тут душа в лыжи-то и ушла. Всё, думает, сейчас меня на шестеренки разберут… Прямо на этом столе…
Тут президент опять посмотрел в мелкоскоп и говорит:
– Погодите ругаться. Тут, видно, Левшой что-нибудь сверх понятия сделано.
Подозвал его ласково и спрашивает:
– Ну, показывай нам – в чем тут твоя работа. Неужто ты только заворот шестеренок блохе устроил и всё?
– Нет, – отвечает Левша, – про такое вы даже и думать не могите. Сердечную шестеренку я ей заменил в лучшем виде, все коленные чашечки от ржавчины очистил и смазал. Так что, ежели б она могла – танцевала бы такой брейк-данс…
– Елки зеленые! – восклицает в сердцах премьер. – Так отчего ж ей неможется?!
– В тягости она, – прошептал Левша и глаза опустил. – Кабы вы подождали с полчасика – она б и родила. У них, у мелких, все быстро происходит. Она и того… то есть… только два с половиной часа назад.
Тут все три начальника разом и выдохнули:
– Как же ты, стервец, ее обрюхатить смог?!
– Так ведь нанотехнологии, – сказал Левша и покраснел как наше бывшее знамя. – Вы же сами все уши нам прожужжали…
Английскому послу никаких подробностей этой истории не рассказывали. Продемонстрировали, как резво скачет поздоровевшая блоха, и все. Он и от этого зрелища стал грустен, как английская лошадь.
Приплод нимфозории (она разрешилась двойней) показывать пока никому не велели. То есть президент-то хотел похвастаться, пока он… но премьер…
– Подождем, – говорит, – пока. Пусть королева приедет. Вот мы ей вместе… я и покажу.
Что же до Левши…