Читать книгу Чародеи - Михаил Дорошенко - Страница 20

– Там клиентка, – вновь входит Алена, – а с ней идиот.

– Зови!

– Мы уже здесь, сами зашли, – сбрасывая на пол шубу, входит женщина, как две капли воды похожая на Татьяна из передачи ОСП с сыном. – Здесь мы уже, здесь…

– Что зима началась? – спрашивает Сталкер.

– Дурачок, это модно, – смеется гостья.

– Как вы сразу узнали, кто у нас в дураках ходит? – спрашивает Калиостро.

– У самой такой вот. Маленький, кем ты хочешь стать?

– Плейбоем, – гнусавит сын.

– Вот, слыхали? Плейбоем он, видите ли, хочет стать. Если все захотят стать плейбоями, что будет?

– Разврат, – вздыхает хозяйка.

– Вот и я говорю! Разбирается он, видите ли, в плейбоях! Вот за этим, кстати, мы и пришли. Ничего, маленький, будешь плейбоем. Папа не только на мою шубу с кадиллаком заработал, а еще столько, что даже из твоей бабушки звездой экрана можно уже будет сделать. Ха-ха-ха… Правда, смешно?

– Смешно! – ворчит Калиостро. – Вы вначале вашего сына отучите ковыряться в носу.

– Это следующий этап, – говорит она, давая сыну подзатыльник.

– Рекомендую пальцы горчицей намазать, – предлагает Калиостро.

– Ой, как смешно! Сынуля, ты слышал, что дядя сказал?

– Ка-а-зел!

– Сынуля-сынуля, так нельзя. Дядя тебе девочку найдет. Папа оплатит расходы.

– Кто у вас папа? – спрашивает хозяйка.

– Он деловой человек…

– Рэкетир он из солнцевской мафии, – мрачно заявляет сын. – Он с таких, как вы, лохов, налоги берет.

– Ну что ты глупости говоришь, сыночек. Какой он рэкетир?

– В газете так написали и фотографию папину поместили. Он там в бане с Чё-че-линой сфотографировался за пятьдесят тысяч баксов.

– С тетей Лииной из спокойной ночи малыши? За пятьдесят тысяч баксов? – изумляется Калиостро. – Она еще не на пенсии? Странно.

– Да, с Чё-че-линой, дурак…

– Это неважно, – перебивает его клиентка, – это неважно, с кем и в каком виде. Мы не за тем сюда пришли, чтобы профессию отца обсуждать и… хобби. Нам нужна девочка.

– А почему вы думаете, что у нас можно… – начинает хозяйка.

– Знаю-знаю, но нам нужна особая девушка.

– Понимаю, – кивает хозяйка.

– Ничего вы не понимаете. Нам нужно выполнение трех условий.

– Трех – не десяти. Уже лучше.

– Во-первых, чтобы она была красивая…

Все указывают на Алену.

– Нет-нет, это не то. Да, согласна: красивая, но не та. Во-вторых, она должна быть распутной…

Все вновь указывают на Алену.

– Понимаю… понимаю, но опять же не то. В-третьих, она должна быть невинной.

– Прошу прощения, мадам, такого не бывает, – осторожно отмечает хозяйка.

– Понимаете, нам нужна такая, как Юлечка Меньшова, из передачи «Она сама».

– Но она замужем, – разводит руками хозяйка.

– Вот я и говорю: нам такая нужна. Для избавления будущего плейбоя от невинности.

– Эврика! – объявляет Калиостро после минуты молчания. – Кукла Барби!

Сталкер распахивает дверцу шкафа и оттуда, делая неестественные движения, выходит кукла.

– Это еще что за чудище? – спрашивает Татьяна.

– Кукла Барби – симулякр, – заявляет Сталкер. – Лучше всякой Чёчилины.

– Симу, как вы сказали, лянтка? Боже, что за кукла! Она что – живая?

– Нет, симулякр.

– С ума можно с вами сойти! Что это такое?

– Хочу Барби, – начинает канючить сын, – хочу Барби!

– Сынуленька, зачем тебе Барби? Мы найдем настоящую девушку.

– Хочу Барби!

– Ну что с ним поделаешь, ребенок! Ладно-ладно, не плачь. Сколько стоит кукла? Покупаю.

– Пять… – начинает хозяйка.

– … надцать тысяч долларов – добавляет Калиостро.

– Да вы што!?

– Ну, десять, – сразу соглашается Калиостро. – Как живая, все-таки.

– Плачу пять наличными.

– Договорились, – соглашается хозяйка.

Как только они выходят, участники начинают подбрасывать доллары. Татьяна заглядывает в комнату, все застывают в смущении.

– А она точно невинная?

– Мадам, – отвечает Мюнхгаузен, – она не только невинная, но у нее причинного места вообще нет.

– А-а… ну это даже лучше. Бабушка будет довольна. Только во что же он будет лишаться невинности, а?

– Что-нибудь придумает, – говорит Калиостро. – Баба, она и есть баба, хотя и надувная.

– Все они надувные, – ворчит Пентиум.

– Вы о нас бросьте так говорить, – возмущается Татьяна, оборачиваясь у выхода. – Кончился ваш патриархат проклятый. Феминизм наступил.

– Вот именно! – кривится Пентиум.

* * *

В черном зеркале отражается фигура человека в шляпе и поднятом воротнике плаща. Хоттабыч показывает ему нос. Он грозит Хоттабычу кулаком.

* * *

– Если кое-кто у нас порою иногда, – напевает хозяйка, проверяя счета.

– Честно жить не хочет, – подхватывают сидящие в комнате чародеи.

– Там клиент, – говорит Алена.

– Нэ там, уже здесь, – заявляет лицо кавказкой национальности с бультерьером на поводке. – Рады-нэ рады, – принимайте!

– Мы клиенту всегда рады, – заявляет хозяйка. – Что вы от нас хотите?

– Хочу питать куклу. Говорят, у вас продаются такие вот куклы, – указывает он на Алену.

– Думаете, она у нас худенькая?

– Да не питать, а питать, понимаете? – он вынимает из кармана сахарные щипчики и начинает обламывать себе палец на протезе левой руки. – Люблю попитать человека.

– Свят, свят, свят! – восклицает хозяйка. – Вы что, с ума сошли? Здесь вам не горы!

– Не нравится, да? Хотите попробовать? На мне попитайте. Не хотите? Смотрите!

Он сжимает палец руки в перчатке, нажимает, но щипчики лопаются.

– Говорят, мы, абреки, мол, злые. Вовсе нет. Вы, когда курицу режете, разве злитесь на нее? Так и мы: режем по привычке, без злобы. А если и злимся, – для куражу. Я человек цивилизованный, десять лет как живу в Москве. Никого не убиваю, не питаю, а хочется! Ой, как хочется! Вы бы мне куклу хотя бы какую-нибудь продали, я бы ее попитал.

– Нет, нет, нет, никаких кукол мы не продаем. Извините, уже вечер, мы давно закрыты. Идите в магазин, купите манекен и питайте его. Мы не исполняем преступных заказов.

– Совсем не исполняете или есть исключения?

– Если вы сможете так сформулировать свою просьбу, – говорит Калиостро, – чтобы в ней не содержался криминал, тогда – пожалуйста.

– Не хотите продать эту куклу? – указывает он на Алену.

– Нет, нет, ни в коем случае!

– Жаль, – говорит он, поворачивается и уходит.

Его лицо меняется, и он превращается в Ротвеллера. Гафт или Витторган на выбор читателя-созерцателя.

– Ха-ха-ха, – смеется Ротвеллер. – Наше время еще не пришло, да, Кощеюшка? – обращается он к собаке на улице. – Но скоро придет! С-ко-оро мы вернем тебе облик кощеев. Ско-оро…

– Р-р-р… – рычит собака.

– Ведьм у нас хоть отбавляй, а Кощеев не хватает. Соловья-разбойника уже воссоздали, осталось тебя.

Собака пытается перевоплотиться и превращается в смесь бультерьера и ящера.

– Уже крокодилов по улице водят, – возмущается пожилая прохожая.

– Это не крокодил, а ящерка, – отвечает Ротвеллер. – Обыкновенный варан большого только размера. Уймись, маленький, еще не время.

– Какой-то баран безрогий! Что за жизнь пошла?

* * *

– Эх, Геаманта сейчас бы сюда! – зевает хозяйка

Все сидят в расслабленных позах, зевают, пьют кофе, раскладывают пасьянсы. Компьютерщик набирает на компьютере картинки для рекламы за витриной – одну глупее другой. На экране видно, как от этой рекламы на улице шарахаются люди. Светящиеся тексты высмеивают прохожих. Хоттабыч показывает им непристойные жесты. Один из прохожих подходит и плюет в витрину.

– Опять нет клиентов, – вздыхает хозяйка. – Что такое, не могу понять. Кино какое-нибудь показал бы что ли… – обращается она к компьютерщику, – из своих…

– Заморочек, – подсказывает Калиостро.

– Минуточку. Сейчас явится.

– Кто? Кто явится?

– Фурия.

Все застывают в ожидании.

* * *

С визгом тормозов в зеркале останавливается кадиллак. Из него выскакивает Татьяна. Она несется к агентству, но возвращается, вытаскивает за руку сына и влетает в холл.

– Срочно, срочно продайте… – но в холле никого нет. Она начинает метаться в поисках нужной ей двери. – Где? Где?

Влетает в туалет, в котором видна задница Алены. Задрав юбку, она моет пол и напевает:

– А я не хочу, не хочу по расчету… а я по любви, по любви хочу…

– Где, где все? – обращается посетительница к заднице.

– Кто? – расправляется Алена, поднимая руки в красных резиновых перчатках.

– Где все?

– Там, – машет она тряпкой.

– Ой, что же ты делаешь? Шубу забрызгала. Сынуля, не хочешь пописать? Это мужской туалет?

– У нас один на всех, ходим по очереди.

Сын подмигивает Алене.

– Ладно, потом, – Татьяна хватает сына за руку и утаскивает.

* * *

– Срочно, – влетает Татьяна в комнату, где сидят все сотрудники агентства, – срочно дайте нам еще одну Барби!

– А где прежняя? – спрашивает Калиостро.

– Она испортилась – срочно!

– Как испортилась?

– Бум! – изображает сын.

– Что значит «бум»?

– То и значит, что «бум!» – говорит мать. – Мальчик любит посмотреть, что внутри.

– Я булавкой ее, а она: «бум!»

– Вот, – подтверждает Татьяна.

– Где останки? – кривится Калиостро.

– Какие останки, вы нам новую куклу давайте!

– Но у нас она была в единственном экземпляре, – разваливается в кресле Калиостро. – Так что…

– Хо-чу Бар-би! – начинает орать сын.

– Не плачь, сынуля, сейчас мы все выясним. Скажите мне честно: может вы сделать еще одну такую куклу, а еще лучше две? Про запас.

– Лучше три, – вставляет сын.

– Да, лучше три!

– Что скажете, чародеи? – грозно вопрошает хозяйка. – Наступил момент, когда вы можете показать свой профессионализм.

Все молчат.

– Обращаюсь в последнюю инстанцию: что вы скажете, барон?

– Новую сделать нельзя.

– Хочу Ба-арби!

– Да замолчи ты, ма-альчик! – шипит Пентиум.

– Вы на него не кричите. Он нервный. Родился при советской власти еще. Предложите, что можно сделать?

– Необходимы останки, – указывает на клиентку Мюнгхаузен.

– Но мы… мы их выбросили…

– В па-амойку… – орет сын, – я ее хотел па-ха-а-аранить, а вы вы-ы-ыбросили…

– Давно выбросили? – спрашивает Мюнхгаузен.

– Только что.

– Найдите: восстановим.

– Сынуля, поехали!

* * *

– Ох, и тяжелая работа у нас, – вздыхает хозяйка. – Лучше бы я осталась в журнале «Магия». Там все ясно было. Приходили дамочки: мужа, мол, заговорите, чтобы налево не ходил, или кого приворожить. Пошепчешь что-нибудь непонятное, свечкой перед зеркалом туда-сюда поводишь, а там помогает, не помогает, неважно. Главное – деньги платили. Правда, поменьше, но каждый день, а от таких клиенток сплошные беспокойства. Алена, неси чай!

* * *

– Приехали, – указывает пальцем Хоттабыч с дисплея.

– Ну, держитесь, – предупреждает хозяйка, – попробуйте только не сделать. Она всю контору нам разнесет.

С хрустом распахиваются двери, и в комнату въезжает мусорный ящик на колесиках.

– Вот! – вкатывает Татьяна мусорный ящик в комнату. – Ищите!