Читать книгу Возвращение домой - Михаил Дорошенко - Страница 33
Апрельский снег
Оглавление* * *
«Давайте выпьем за то, чтобы в обществе не было денег, а был кам… му… низм!» – провозглашает Лена, пританцовывая.
«Леночка, – говорит Иосиф, – то, что вы предлагаете, есть самая страшная вещь на свете».
«Коммунизм?»
«Нет… отсутствие денег».
«Откуда вы знаете?»
«Я-то знаю…»
«Наш друг Иосиф, – смеется хозяин, – побывал в лагере. Правда, смешно? Генерал тоже там побывал! Ха-ха-ха-ха!»
«Да, это смешно, – соглашается Иосиф. – Сейчас это смешно, но не тогда. Впрочем, я и там жил не скажу припеваючи, но сносно».
«Каким образом?»
«Взял с собой пятьдесят золотых червонцев. Хватило на два года, жил как на курорте. Еще и осталось».
«Да-а?»
«Знаете, где я хранил свое золото? – нагибается Иосиф к Беате. – Я вам потом как-нибудь расскажу…»
«В жопе, где же еще! – орет Чезаров. – Ха-ха-ха-ха!»
«Все свое ношу с собой», – нисколько не смутившись, говорит Иосиф.
«И сейчас?» – спрашивает Шкловская.
«Расцениваю как шутку».
«Мы здесь и собрались все шутить, веселиться! – орет Чезаров. – Наливай!»
«На самом деле – в голове».
«Это как же?» – изумляется Беата.
«Я оставил золото в пятидесяти определенных местах на свободе и всякий раз сообщал надзирателю, где отыскать место. Тем и жил».
«О-р-ригинально! Выпьем за черепную коробочку, вмещающую пятьдесят золотых червонцев и даже больше! – провозглашает Николай Андреевич. – Вы послушайте, что Иосиф расскажет. Он ба-а-альшой оригинал».
«Я говорю о том, что в последнее время вождь ослабел, – говорит Камерер, указывает куда-то назад рукой – на картину со Сталиным в полях. – Чеченцев выслал, а не уничтожил, церкви пооткрывал, когда нужда заставила, а после войны не закрыл; нас, космополитов…»
«Безродных», – смеется Николай Андреевич.
«Я родовитый на самом деле. Моя фамилия Камерер. Мой дядя мумифицировал Ленина. Так вот нас, космополитов, слишком долго собирался уничтожать. Тут-то его и погубили».
«И… кто?»
«Врачи-вредители, разумеется».
«И каким образом?»
«Много существует способов. Зажигалку можно использовать из радиоактивного металла, как будто из платины. Я не говорю, что именно так он был отравлен, а о методах. Попользуется человек месяц-другой и загнется. Николай Андреевич может подтвердить».
«Бывают, знаете ли, такие мужики здоровые. Мы одному не только зажигалку, но и портсигар подсунули проверенный. На кошке пробовали: издохла через трое суток, а этот все живет и живет. Не на всякого действует: поздоровел, ряху наел, тьфу!»
«Какой ужас!»
«Никакого ужаса нет, – продолжает Иосиф. – Можно вином отравить…»
«Ой, перестаньте, мне скоро плохо станет от этих рассказов», – машет руками Лена.
«Ну, почему, очень даже веселые истории, – говорит Шкловская. – Продолжайте, Иосиф».
«Отхлебните от моего бокала. Вот, я из него выпиваю и вам передаю. Пригубите, та-ак… Завтра будет инфаркт».
«Тьфу», – выплевывает шофер Чезарова изо рта и выплескивает коньяк в костер, который вспыхивает синим пламенем.
«Да вы не бойтесь, я пошутил. Я тоже пил из этой рюмки, а у меня инфаркта не будет. Знаете, почему? Потому, что я выпил противоядие, вот эту красненькую таблеточку».
«Дайте, дайте и мне».
«Да, пожалуйста. Только я пошутил. Какие люди легковерные, готовы верить во что угодно».
«Да вы черный маг какой-то!» – восклицает Беата.
«Ну да, Камерер, это мой дядя. Он был фокусником и чудодеем. Ленина мумифицировал. Чудес не бывает, но я могу их творить. Прислушайтесь… ровно в двенадцать, когда раздастся гимн…»
