Читать книгу Сомниум - Михаил Гречанников - Страница 2

Забежав в свою квартирку, Катя с силой захлопнула дверь, и её грохот, казалось, должен перебудить половину жильцов. Девушка была вне себя от злости. Артур – ох уж этот Артур! – каждый раз её чем-то выбешивал. И всё же её тянуло к нему снова и снова. Что-то в нём было непонятно привлекательное, из-за чего глупое поведение прощалось, а при новых встречах Катя чувствовала, как её тянет к этому странному, несуразному мужчине.

Артур не отличался привлекательностью. Обычный худосочный работяга. Вечно нахмуренные брови и настороженный взгляд могли показаться милыми поначалу, но через какое-то время начинали утомлять. Катя не помнила, чтобы Артур когда-то был расслаблен, чтобы он смеялся, веселился. Он всегда о чём-то думал, всегда из-за чего-то переживал. Да ещё и экономия эта… Он, конечно, не признавался, но Катя замечала. А по отдельным словам, по крупицам информации, которой они обменивались после жарких вечерних встреч, она догадалась, что он вынужден сократить свои траты. Причин Катя не знала, но догадывалась, что это из-за долгов. Видимо, Артуру грозили принудительные работы, раз он вынужден был отказывать себе даже в еде. Однако Катя не могла взять в толк, где именно этот серый человечек мог так потратиться. Катя расспрашивала о нём общих знакомых, коллег – никто не видел в Артуре транжиру. Насколько она знала, клубы он не посещал, не пил. Содержать ему тоже никого не приходилось. Так зачем эта экономия?

Ответ напрашивался сам по себе: Артур был попросту скрягой. Одним из тех, кому проще удавиться, чем потратиться. И Кате было противно от этой мысли. Когда-то, когда в ходу были деньги, понять такое желание ещё можно было, но теперь… Теперь, в эру изобилия, когда можно позволить себе всё, что угодно, и при этом не платить – как можно помышлять об экономии? Экономить собственный сон? Безо всяких причин?

Отвращение к такому поведению было почти физическим. И всё же Катя не могла полностью подавить в себе желание видеться с этим человеком. Это было совершенно необъяснимо, нелогично, но желание оказаться рядом с таким мужчиной становилось порой непреодолимым. Встречая его, она бледнела, краснела, заикалась и в целом походила на школьницу, впервые влюбившуюся в мальчика. Неужели это и правда было любовью? Ничего подобного Катя ни к кому прежде не испытывала. А мужчины у неё были разные – от грубых мужиков с завода до нежных мальчиков, не познавших прелестей физического труда. И всё же Артур чем-то выделялся на их фоне. Чем-то, что невозможно увидеть, невозможно взвесить или сравнить. Просто чувство.

Катя вздохнула, успокаиваясь. Подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Когда-то она мечтала похудеть, чтобы стать такой же, как эти сучки из клубов. Тонкой, изящной, с плоским животиком и накачанной задницей. Но у неё так ничего и не вышло. Посещать один из немногочисленных спортзалов не получилось – катастрофически не хватало времени. Ни выходных, ни отпуска у неё, как и у всех остальных, никогда не было, а заявляться в зал после работы не было сил. Впрочем, пару раз она всё же собралась. Было неприятно чувствовать на себе косые взгляды подтянутых шлюх, но Катя твёрдо решила не обращать на них никакого внимания.

Однако после двухчасового вводного занятия с тренером она поняла две вещи, которые сильно испортили впечатления от занятий спортом. Первое – заниматься спортом тяжело. Сердце после упражнений колотилось с такой скоростью, что Катя искренне испугалась, не разорвётся ли оно. А второе – результатов почему-то не было. Два часа изнурительного труда на тренажёрах – и никакого эффекта! Катя долго крутилась перед зеркалом в раздевалке, пытаясь найти хоть какие-то внешние признаки прогресса, но его не было. Жир на животе и заднице всё так же висел, широкие бёдра не стали уже. И когда она обратилась к тренеру с вопросом – а какого, собственно, хрена её тут мучили целых два часа безо всякого результата? – эта престарелая сука рассмеялась ей в лицо. Сказала, что результаты будут только через несколько месяцев. Месяцев!

От мысли, что нужно вот так страдать регулярно не один месяц, чтобы жир только начал сходить, у Кати закружилась голова. К такому её жизнь точно не готовила. И всё же она посетила спортзал ещё раз. Но это был уже какой-то вопль отчаяния. Тело после прошлого посещения болело нещадно, мышцы не слушались, сердце опять заходилось, а мерзкая мысль, что результатов не будет и сегодня, убивала. Да ещё и эти шлюхи вокруг… Катя спиной чувствовала их взгляды и насмешки. И ненавидела их всей душой.

Но главным, что отвадило Катю от тренировок, стал счёт. Посещение зала, да ещё и индивидуальные тренировки, немало прибавляли к счёту. Позволить себе это мог далеко не каждый. Более того, Катя потеряла много времени, которое должна была провести в капсуле сна для снижения общего долга. Два часа чистой тренировки плюс почти два часа на дорогу, переодевание, душ… Релакс-мастера, как принято было в приличном обществе называть шлюх, имели на это время и средства, а главное – от фигуры напрямую зависело количество их клиентов, а значит, и счёт. Занятия в зале были для них той работой, которую Катя выполняла, сидя за компьютером в отделе статистики.

«Разве есть другие фитоняхи, кроме шлюх? – думала тогда Катя, возвращаясь в автобусе из зала. – Нет. Ни одной. У всех такое тело, как у меня. Примерно. Потому что это нормальное тело. Быть тощей – это профессия. Я же не шлюха, чтобы иметь такое тело. У меня другая работа. Между прочим, посложнее, чем у них».

Она долго ещё объясняла себе, почему не должна заниматься в зале, и доводов в пользу её правоты становилось только больше. Доводы были серьёзными, железобетонными, сугубо реалистичными, так что отказаться от идеи похудеть было для неё – раз плюнуть.

По прибытии домой Катя заказала доставку трёх разных десертов. Не жалко было потратиться на это ради такого случая, как победа над косным мышлением и идиотским желанием иметь нереальную фигуру. Доедая чизкейк, Катя уже не грустила и не злилась. Она гордилась, что не пытается выделиться среди других женщин и продемонстрировать им, что она лучше. И вообще, ей незачем было это делать – она и так прекрасна.

Вспомнив об этом эпизоде своей жизни, Катя с гордостью выпрямилась перед зеркалом. Нет, её живот не слишком большой. И бёдра не слишком широкие. Она красива. Вся. Она – богиня. Никто не может перед ней устоять. Артур каждый раз падает к её ногам, стоит лишь ей поманить его пальчиком. И так будет с каждым мужчиной, кого ей захочется затащить в свою постель. Никаких сомнений.

А Артур… Что Артур? Артур – дурак. Он просто не понимает, что может потерять её в любой момент. Может никогда больше не прикоснуться к её телу. Наверное, стоило бы его наказать. Не подпускать к себе. Дождаться, пока он не сделает первый шаг. Пока не извинится за грубые слова. Он ей посоветовал идти домой? Что ж, она ушла. Пусть теперь из кожи вон вылезет, чтобы она ещё раз оказалась в его объятиях.

И всё же её к нему тянуло. Почему? Зачем? Катя тряхнула головой, выругалась и отправилась к капсуле. Было уже поздно, она потратила много времени на этого идиота, когда можно было бы снизить свой баланс.

Наутро Катя совсем было забыла о своих переживаниях. Впрочем, она просто ни о чём не могла думать, потому что сон не принёс облегчения. Последние месяцы после сна Катя частенько просыпалась разбитой, словно не спала, а мешки ворочала. Как-то раз она даже написала в службу поддержки «Сомниума», спросила, всё ли в порядке с капсулами, но получила лишь сдержанный ответ, где сообщалось, что неполадок в сети выявлено не было, но её мнение очень важно для них.

В себя она пришла только на работе. Труд сам по себе быстро её будил. Ей нравилась её работа, она получала удовольствие от неё, хотя от долгого сидения за компьютером начинала болеть поясница.

Катя уже совсем настроилась на рабочий лад и не вспоминала о мыслях, посещавших её после встречи с Артуром, но тут с ней произошло небольшое событие, которое почему-то встревожило её. На самом деле это было никакое не событие вовсе, а мимолётная встреча в коридоре. Во время перерыва на обед Катя, как всегда, спешила в столовую, ведь за двадцать минут нужно было успеть пообедать и вернуться к работе, иначе не миновать штрафа. Однако она так увлеклась работой, что немного задержалась. Основная часть сотрудников уже ушла, когда Катя по пустым коридорам бежала следом за ними, поминутно поглядывая на экран смартфона. Уже у входа в столовую Катя завернула за угол и столкнулась нос к носу с девушкой. В отличие от всех работниц административного центра, эта была стройной, как те шлюхи из спортзала, и с роскошными длинными светлыми волосами до бёдер. Катя так удивилась, что встретила подобную девицу здесь, рядом со столовой, что замерла, рассматривая ту с ног до головы. Она инстинктивно настроилась на враждебный лад и мгновенно вспомнила все обидные взгляды, которые ощущала на себе в зале. Вспомнила, как из-за таких вот девок часто чувствовала себя ущербной. Эти чувства мгновенно перевели её из миролюбивого настроения в боевой режим. Катя собралась уже едко поинтересоваться, кто это здесь заказал шлюх, когда сообразила, что девица, отшатнувшаяся от неё с выражением брезгливости, стоит тут не одна. Рядом с ней крутилась другая женщина, которую Катя хорошо знала. Это была крупная начальница – дородная тётка лет пятидесяти с обвислыми щеками и толстыми, почти слоновьими, ногами. Звали её Марией Петровной, и на глаза к ней старались не попадаться. Встреча с Эм-Пэ, или Злобной Сукой, как её звали подчинённые, не сулила ничего хорошего, даже если в своей работе ты на сто процентов уверен. Это была грозная женщина, любившая поорать на пустом месте, унизить работника при всех, заставить переделывать работу или задержать кого-то на работе на час-другой, причём не нарушая закон. Её ненавидели, презирали, но и боялись.

Однако в этот раз она выглядела совсем не так, как обычно. Мерзкая ухмылка, с которой Эм-Пэ начинала любой разнос, отсутствовала. Хитрые, лисьи обычно глаза были расширены от страха, а губы дрожали.

– Здрасьте, Мария Петровна, – растерянно поздоровалась Катя, предчувствуя беду.

– Здравствуй, Катенька, – необыкновенно вежливо поздоровалась та. – Ты чего остановилась? У тебя же обед? Беги, не опоздай.

Шокированная вежливым тоном и подобием заботы от человека, которого за глаза обожали называть Злобной Сукой, Катя лишь открыла рот, но не сдвинулась с места. И тогда Мария Петрована посмотрела на Катю так, как умеет смотреть начальник на подчинённого, который оказался не в то время и не в том месте. Ойкнув, Катя поспешила прочь.

– Что это было? – услышала она за спиной голос стройной незнакомки.

– Простите, Анжела Олеговна, – поторопилась объясниться Эм-Пэ. – Она у нас глупенькая.

«Это я-то глупенькая?», – возмутилась Катя, но оборачиваться не стала. Слишком страшно было слышать от Злобной Суки заискивающий тон.

На обеде Катя села за столик к своим друзьям, Глебу и Насте. Они были женаты и планировали заводить ребёнка – уже третий год планировали, но всё не могли выйти на нормальный баланс на их общем семейном счету. Катя иногда слушала их жалобы на условия семейного счёта, жаловалась им сама на свои проблемы, в том числе с Артуром, и теперь хотела спросить, видели ли они эту Анжелу Олеговну. Плюсом в общении с Глебом и Настей было то, что жили они все в одном доме, и как соседи имели представление о том, каков из себя Артур, а Катя не раз бывала у них в гостях, чтобы посплетничать.

– Привет, – выдохнула она, плюхнувшись на стул с подносом. – Вы видели ту девку?

– Какую девку? – спросила Настя.

– У столовой. Тощая такая сучка с длинными волосами до жопы. Видели?

Настя весила на несколько кило меньше, чем Катя, но внешне разницы почти не было. Это стало ещё одной причиной их тесного общения.

– Тощая? – переспросила Настя. – Прям тощая?

– Да, как проститутка!

– Да ну, – ухмыльнулся Глеб. – У нас таких не бывает.

Глеб перевалил за сто двадцать килограммов, но ненависти супруги и соседки к стройным женщинам не разделял. Катя подозревала, что он просто мечтает посещать клуб, как делал это до свадьбы, и не раз делилась подозрениями с Настей. Та плакала, после чего они обычно напивались и расходились по домам, чтобы через неделю-другую повторить всё в точности.

– Такие только в шлюшных домах бывают, – подтвердила Настя слова мужа.

Потом она повернулась к Глебу и едко сказала:

– Так ведь, любимый муж? Ты у нас эксперт по шлюхам!

– Не такой уж и эксперт, – вяло запротестовал он. – Дорогая, мы об этом много раз говорили. Это было ещё до нашего знакомства. Все мужчины посещают релакс-клубы…

– Шлюшные дома, – поправила его Настя. – Скажи прямо: шлюшные дома.

– Шлюшные дома, – нехотя согласился Глеб. – Так вот, все их посещают, в этом ничего особенного нет.

– Нравилось тебе, да?

– Дорогая, мы уже обсуждали…

– И сейчас, наверное, хотел бы туда сходить, да?

– Нет, дорогая, я не скучаю по клубам.

– По шлюшным домам!

– По шлюшным домам, – печально кивнул муж. – Я вовсе не скучаю по шлюшным домам. Зачем мне эти… шлюхи, если у меня есть ты? Ты самая красивая, самая сексуальная, самая-самая!

Настя смягчилась, выражение гнева на её лице уступило умилению.

– О, Глебушка, ты такой романтик! – проворковала она, наклоняясь ближе к мужу.

Он чмокнул её в губы, и Настя тут же выпрямилась, повернувшись к Кате:

– Так что, тут шлюха была?

– Нет, она не шлюха! – поспешила рассказать Катя, пока супруги снова не начали ссориться. – Выглядит, как шлюха, да, но не шлюха. С ней была Эм-Пэ.

– Злобная Сука? – удивился Глеб.

– А ты знаешь других Эм-Пэ? – взъелась на него жена.

– Нет, дорогая, извини.

– Так вот, – продолжила Катя, – Эм-Пэ с ней так разговаривала, не поверите! Она заискивала! Улыбалась, вся такая…

Катя не смогла подобрать слов и изобразила подобострастную улыбку.

– Да ну нахер, – нахмурилась Настя. – Эм-Пэ, и заискивает?

– Злобная Сука? – снова спросил Глеб.

На этот раз жена его не поправила и не возразила. Видно было, что они оба удивлены одинаково.

– Да, говорю вам! – распалялась Катя. – Я сперва её не заметила – ну, Эм-Пэ, я имею ввиду. Выскочила на эту тощую девку, чуть не столкнулась. Они за углом были прямо – вот тут, рядом со столовой, где коридоры пересекаются. Ну, вы поняли?

– Ага, – нетерпеливо кивнула Настя.

– И вот, я остановилась, думаю – что за шлюха тут? А потом увидела Эм-Пэ, и вообще ничего не поняла. И думаю: ну пипец, сейчас начнётся. А она – ну, Эм-Пэ – такая: Катенька, как дела? Катенька, в столовую опаздываешь? Катенька, беги!

– Да ну нахер! – хором сказали супруги.

– Не бывает такого, – осмелился высказать мнение Глеб.

– Точно, – в кои-то веки поддержала его супруга.

– Да я вам говорю! – выпучила глаза Катя. – Я своими ушами слышала!

Раздался звонок – до конце перерыва оставалось пять минут. Вспомнив про еду, Катя затолкала в себя всё, что было, и поспешила вместе с друзьями к выходу. На том самом углу, где она встретила незнакомку, Катя сказала:

– Вот тут это было, честно! Прямо здесь!

– Ушли… – грустно протянула Настя.

– И хорошо, что ушли. Я бы не хотела больше на Эм-Пэ такую натолкнуться. Да на любую Эм-Пэ.

– Ну это-то да, – согласилась Настя. – Но на эту девку я бы посмотрела. Интересно даже, что у нас тут шлюхи делают.

– Да, я бы тоже посмотрел, – задумчиво протянул Глеб.

– Ну ты-то понятно! – взвилась Настя. – Тебе бы только шлюх и подавай! Что, по шлюшьим домам соскучился? Так я тебя не держу, вообще-то!..

– Дорогая…

Их пути разошлись, и конца разговора Катя не услышала. Впрочем, навряд ли он сильно отличался от того, что говорили друг другу супруги изо дня в день.

Вечером, незадолго до окончания рабочего дня, их оупен-спейс зал посетила Злобная Сука. Правда, выглядела она отнюдь не злобной, а скорее побитой. Взгляд вечно хитрых и злых глаз потускнел, да и вся она словно побледнела, даже посерела, и словно была в одном шаге от обморока. Как только она появилась в зале, все разговоры, по привычке, смолкли, и работники уставились на начальницу.

– Добрый вечер, – обратилась Эм-Пэ к подчинённым, чем невероятно их удивила. – Я сегодня… Я хочу сказать,… Точнее, мне было велено сказать вам…

Она облизнула губы и обвела зал пустым взглядом.

– В общем… Я увольняюсь.

В зале раздался коллективный вздох, звучали отдельные приглушённые ругательства. Никогда ещё никто не видел, чтобы начальство здесь менялось. Единственной причиной для смены начальства, как все знали, была смерть, но Мария Петровна ведь ещё была жива. Хотя выглядела она, конечно, не очень. Каждый работник в зале задавался одним и тем же вопросом – почему? Что случилось? Но озвучить его, конечно, никто не посмел. Все молча смотрели на Злобную Суку, которая теперь походила на потерявшуюся бабушку и сама не знала, что дальше сказать или сделать. Наконец, она отвернулась и вышла из зала. И тут же все начали оживлённо обсуждать, что случилось. Ни с чем подобным никто из присутствующих никогда не сталкивался.

Только спустя полчаса люди вспомнили, что день подходит к концу, а работа ещё не сделана. Разговоры смолкли, все погрузились в рабочий процесс, но каждый прогонял в своей голове, как видеозапись, воспоминание о растерянной, больной на вид начальнице. За полчаса обсуждений было высказано множество теорий: что она больна, что умирает, что в стране происходит что-то серьёзное, что перемены в руководстве могут означать только крах производства и так далее. Катя вслушивалась в эти обсуждения и понимала, что никто из сотрудников не видел сегодня ту девушку, которая сопровождала Марию Петровну. А Катю не покидало ощущение, что визит этой незнакомки и увольнение Злобной Суки как-то связаны. Правда, встреча в обеденном перерыве теперь, спустя несколько часов, казалась уже чем-то нереальным, но не более нереальным, чем заявление Эм-Пэ о своём увольнении. Жаль только, что видела незнакомку Катя одна, и теперь ей не с кем было обсудить увиденное. Почему-то ей казалось, что теперь ей не поверят. Она и сама с трудом верила.

Да и какой вывод можно было бы сделать из увиденного? Что к ним пришёл кто-то из начальства настолько высокого, что Эм-Пэ, Злобная Сука, растерялась, забыла, как разговаривать с подчинёнными, а потом и вовсе уволилась? Но бывает ли такое в жизни? Больше это походило на бред сумасшедшего.

Из-за этих мыслей Катя снова задержалась. А когда закончила с работой, поняла, что осталась в зале одна. Испугавшись, что её накажут за то, что не управилась со всем в срок, она поспешила на выход. Накинув пальто, выбежала на улицу, добежала до остановки и тут поняла, что последний автобус ушёл. Теперь придётся идти до дома пешком.

Несколько километров – для Кати, не привыкшей не то, что к спорту, а к банальной ходьбе дальше столовой, это было испытанием. Она шла и ругала себя за то, что слишком много думала о какой-то ерунде во время рабочего дня.

«Ведь могла бы уже быть дома!», – повторяла она про себя.

На город опустился туман. Фонари словно разбавляли его плотность своим светом, но не могли осветить улицы полностью. Фигуры проплывающих мимо прохожих казались бесформенными фантомами. Лишь вблизи можно было различить их лица.

Когда в тумане появилась очередная шатающаяся фигура, Катя не обратила на неё особого внимания, на автомате отметив про себя, что эта женщина впереди явно пьяна. Лишь поравнявшись с ней, Катя сообразила, что фигура невероятно знакомая. Она невольно всмотрелась в лицо женщины и тут же узнала в ней Марию Петровну. Злобная Сука была пьяна вдрызг и едва держалась на ногах. Их взгляды встретились, и Катя поняла, что нужно ускориться, пройти мимо, пока начальница её не узнала, но её глаза Эм-Пэ словно приковали к себе её взгляд.

– Катя! – узнала её Мария Петровна, останавливаясь.

У девушки упало сердце. Она ещё никогда не встречала начальство вне работы и не знала, как реагировать. Тем более, что начальница была пьяна.

«Бывшая начальница», – поправил её внутренний голос.

– Катя! – повторила та. – Катя, это ты? Я из-за этого тумана никого не разберу…

– Да, это я, – пролепетала девушка.

– Хорошо, хорошо. Ты всё сделала на работе?

– Да, всё.

– Хорошо. Очень хорошо. Я тоже всё делала. Всё хорошо делала. Правильно. Я всё делала пра-авильно. И вас, лентяев, я правильно воспитывала. Пра-авильно! Но им – им, понимаешь? – им никакого дела до нас нет! И ладно, что до тебя нет… До меня нет! Это ж надо? Я для них – так, оторви да выбрось… А ведь я не как вы. У меня образование есть!

– Мне надо идти, – пропищала Катя, порываясь уйти.

– Иди, иди, – кивнула Эм-Пэ. – Иди, работай. А меня они выбросили. А всё из-за денег. Из-за денег!.. Выбросили меня на улицу из-за денег, а как мне теперь со своим балансом быть? Я-то денег никогда не видела…

Катя поспешила уйти, не желая больше слушать пьяную. Должно быть, алкоголь совсем помутил её разум, раз она говорила о деньгах, подумала девушка. Ведь денег в обращении не было уже много, много лет.