Читать книгу Время собирать груши - Михаил Грушевский - Страница 6

Я ушел в 1988 году из проектного института не просто так – меня пригласил коллектив, который отделился от Театра пародии Владимира Винокура. Люди, которые ушли от Винокура, меня знали, знали, что я делаю какие-то пародии, и они позвали меня присоединиться к коллективу.

Короче говоря, раздался звонок. Оказалось, что Винокур набирает новый коллектив, а предыдущий состав ушел в самостоятельное плавание. И они решили рискнуть, пригласив меня. Мне сказали:

– Нам не хватает одной мужской творческой единицы.

Я удивился:

– Вы о чем? Я инженер, работаю в ГИПРОМЕЗе.

– Так увольняйся, – сказал мне замечательный человек Владимир Грановский, который раньше работал у Винокура. – Нас семеро, нам нужен восьмой человек.

– А вы уверены, что…

– Да, да.

Это, конечно, заслуга вихрей тех перестроечных лет, потому что, если бы это было году еще в 1982-м или 1984-м, наверное, они не рискнули бы меня позвать, потому что я был без специального образования, без опыта работа на эстраде, а тогда многое на ходу менялось…

И буквально на следующий день я принял решение, что ухожу из проектной организации, в которой работал. Моя мама в свое время работала начальником, и я спросил ее:

– Мам, скажи, к тебе как к начальнику когда лучше подходить было с личными вопросами – с утра или в конце дня?

Она подумала и ответила:

– Лучше с утра, в конце дня я злая, уставшая и всех посылаю.

– Спасибо, понял.

И в первый раз в жизни я приехал в свой институт рано-рано утром, по-моему, вахтер еще на работе не появился, подкараулил начальника, у нас с ним состоялся душевный разговор, и через несколько дней я был уже свободным человеком.

Я за три дня уволился. А тогда советскому выпускнику вуза надо было по распределению три года отработать, и просто так взять и уволиться я не имел ни малейшего права. Но настолько тогда уже было время неожиданных перемен, что директор ГИПРОМЕЗа сказал:

– Ну, боже мой, ну, молодой человек, что я, изверг? Я же вижу, что у вас есть способности. Давайте, чешите.

И он дал команду, потому что надо было пройти партком, комитет комсомола, профком, все подписи собрать.

А дальше я должен был поехать в Министерство металлургии, к какому-то большому дядьке, который должен был «подмахнуть», потому что еще и министерство должно было не возражать. Система была довольно строгая. Я туда приехал и через открытую дверь увидел такого крупного мордастого человека с очень злым, как мне тогда показалось, выражением лица. И я понял, что он меня сейчас просто пошлет. Вот я зайду к нему, скажу, что хочу уволиться, а он скажет: «Советская власть тебе не для того давала высшее образование в МИСиСе, чтобы ты уволился». И вдруг выскакивает девчонка из его кабинета, и я вижу, что это моя одноклассница Карина. Она удивилась: «Мишка, а тебя что сюда занесло?» – «Да вот к этому человеку, мне нужно подписать». И показываю ей бумаги. А она: «Тоже мне вопрос, ну-ка давай и сиди пока здесь». Она к нему зашла и через минуту вышла с его размашистой подписью. Чудеса! И все!!! Единственное, я помню, мне еще надо было в райком комсомола своего Дзержинского района приехать, и там мне попался принципиальный тип, который мне сказал что-то про комсомол, как будто комсомол никак без меня не мог существовать, и они мне выговор впаяли за то, что я снимаюсь с комсомольского учета. Просто им, видимо, было скучно, а тут попался чудак, которому можно было выговор объявить.

Итак, я уволился и был зачислен в театр-студию «Гротеск», где у меня не было никакой гарантированной зарплаты. А в трудовой книжке было записано, что я уволен по собственному желанию в порядке перевода в театр-студию. Это было невероятно! Наверное, просто доброе отношение. Тот самый человеческий фактор.

Вообще мы многое потеряли из советского опыта, может быть, от чего-то ненужного отказались, и слава богу, но очень многие какие-то морально-нравственные вещи ушли из нашей жизни, и этого нам сейчас очень недостает. Например, человеческого фактора, человеческой сопричастности. А это то, на чем зиждется наша российская особенность жизни. Я вообще считаю, что все, что в моей жизни произошло, это исключительно базисные вещи нашей той еще советской ментальности: человеческий подход, человеческий фактор, что-то такое очень субъективное, эфемерное. Просто какая-то цепочка счастливых совпадений помогла мне осуществить мою мечту и начать карьеру на эстраде.

Итак, я оказался в театре-студии «Гротеск», но при этом в проектном институте у меня зарплата была 132 рубля! Это было очень прилично. Одна беда – на эти деньги ничегошеньки уже нельзя было купить, так как в магазинах практически ничего не оставалось.

Но в театре-студии у меня вообще не было зарплаты! Там тогда еще не было ни репертуара, ничего не было, только музыкальные пародии. А я же всегда и везде – и в школе, и в пионерлагере, и в институте – участвовал в художественной самодеятельности. Так что опыт был. Никогда зрителя не боялся. И мы три месяца репетировали без каких-либо доходов. Владимир Грановский фактически был и режиссером, и художественным руководителем.

Нас было восемь человек. Собственно, четверо музыкантов, трое солистов (тех, кто делал пародии) и Владимир как музыкальный, художественный руководитель и режиссер. С миру по нитке собирали репертуар.

На тот момент у меня лично никаких авторов, конечно же, не было, и наша программа образовалась путем какой-то достаточно хитрой компиляции. Самое главное – нужно было наработать репертуар на целую программу. И было придумано название: мы стали называться группа «Зигзаг».

А театр-студия «Гротеск» – это было нечто большее. Им руководили два замечательных человека – братья Каневские. Александр и Леонид. Один – драматург и писатель-сатирик, а другой – тот самый, который майор Томин. Собственно, они были руководителями и создателями театра-студии «Гротеск», который, во-первых, стал домом-пристанищем для нескольких коллективов и творческих единиц, а во-вторых, делал какие-то сборные юмористические программы, в которых мы впоследствии с коллективом «Зигзаг» и принимали участие.

Грушевский – это конферансье и церемонимейстер от Бога. Михаилу, кудеснику словоформ и вербальных перевоплощений, подвластны любые образы и характеры.

Но главное, и это является основой совершенного мастерства, талант импровизаций и навыки превращать любое торжество в событие планетарного масштаба.

ТАБРИЗ ШАХИДИ, продюсер, промоутер, журналист

Мы репетировали больше трех месяцев, все лето и осень 1988 года у нас прошли в репетициях. И наработали программу. Естественно, никаких заработков не было. Что-то накопил сам, да и потом, в конце концов, я тогда еще жил с мамой, вопросы квартплаты, продуктов передо мной не стояли, мама все эти вопросы брала на себя, а я репетировал.

А в ноябре 1988 года я с группой «Зигзаг» отправился на первые в своей жизни гастроли. И хорошо помню, что это была Белоруссия, город под названием Барановичи. У меня тогда уже появилась первая пародия на Михаила Сергеевича Горбачева, и это, конечно, сыграло значительную роль в жизни нашего коллектива, потому что во многих городах люди шли послушать Горбачева. Это имело какой-то определенный общественный резонанс.