Читать книгу Отряд Аз - Михаил Кельмович - Страница 6

В поисках порталов

1.07.2011 года.

– Давай теперь я попробую, – предложила Вирга после того, как Тин в очередной раз запутался в своих рассуждениях. Он молча кивнул.

– В каждой охоте ты справляешься с ситуацией, но на пределе. И ни на один из своих вопросов не получил ответа. И теперь новый вопрос или проблема: во время последней охоты в реальный мир открылись порталы сновиденья.

– Да, продолжай.

– Ты говоришь: очень важно, просто необходимо найти если не ответ, то хотя бы какой-то новый ход, поворот в развитии событий, чтобы сдвинуться с нулевой точки.

– У меня есть идея.

– Давай.

– Катастрофу создает магическая воронка. Ее можно назвать еще назвать астральной, так как связь тонкого и физического мира строится через астрал. Ритуал построен по тому же принципу. Так?

– Так.

– Мы можем попробовать исследовать и воронку, и ритуал в сновиденьи. Сновиденье это в значительной степени астральное путешествие. Попробуем в нем наблюдать за воронкой и ритуалом на другом уровне восприятия и, может быть, что-то найдем.

– Ты думаешь, я не могу просмотреть астрал и другие психические реальности? Там ничего нет. Никаких следов и связей.

– В сновиденьи другой уровень восприятия, и это возможность. И еще, мы не знаем, откуда в последней охоте взялись порталы сновиденья и сущности. Если не хочешь исследовать воронку и ритуал, давай попробуем найти следы порталов, может быть, мы получим какую-то ниточку. Как тебе?

– Да, с порталами, пожалуй интересно. Можно попробовать. Только объясни, пожалуйста, куда мы отправимся, и что будем наблюдать? Порталы открылись и закрылись несколько недель назад. И что? Там же следов не осталось.

– Я думаю, надо отправиться туда, где они открывались. Перемещаясь в сновиденье, мы попадем не только в это место, но и в его астральную проекцию. В сновиденьи физический и астральный миры будут как бы накладываться друг на друга, друг сквозь друга «просвечивать». Как раз на этом уровне от портала мог остаться след. Мы его отыщем и попробуем пойти по нему.

– Что ж, давай «полетаем», по крайней мере, что-то новое. Это шанс, хоть какой-то. Только ведь я не сновидящий. Ты предлагаешь технически очень сложные вещи, которые я сделать не способен. Не хотелось, чтобы ты это делала одна.

– Я думала над этим. Говорила же тебе: потенциально ты мощный сновидящий, но твои возможности не осознанны, и нет управления. Можно сделать так: я тебя возьму с собой в мир сновиденья и буду твоим проводником. Сил тебе точно хватит. И думаю, ты сможешь там активно полноценно действовать, когда я буду рядом. Мы объединим наши возможности. У меня прибавится энергии, у тебя появится управление. Не надо будет ничего объяснять. Есть даже такой способ обучения, через связь с ведущим. Он, правда, редко используется. Фактически нам надо только уснуть вместе, а дальше все случится само.

– Уснуть вместе: это уже интересно, – пошутил Тин, – Когда начнем?

– Да ну тебя. Я серьезно.

– Я тоже.

– Тогда… прямо сейчас.

Они легли в палатке рядом. Тонкая ткань купола слегка просвечивала. Вирга задала общий ритм дыхания: медленный и неглубокий. Больше они не говорили. Тин быстрей и глубже, чем обычно, провалился в сон.

Они опять сидели на камне и смотрели на закат. Вирга улыбнулась, и он понял, что они во сне.

– Полетели, – весело воскликнула она и засмеялась. Она была немного другой, бесшабашной веселой. Кожа ее как будто слегка светилась.

Она схватила Тина за руку. Пейзаж дернулся: они стояли уже на пристани рядом с турбазой, где отчаливали с яхтой.

– Это проба, – она, как будто перекрикивала ветер. Следующий прыжок. Они стоят на гранитной набережной Фонтанки.

– Теперь медленно. – Они действительно полетели медленно невысоко над водой канала. Гранитные набережные. Последние туристические кораблики. Мелькнул впереди переулок, в котором шло сражение с псами. Тин обратил внимание на то, как изменился город. Дома, фонари, набережные будто стали ярче, поверхности фактурнее, перспективы улиц глубже, стереоскопичнее. Желтые и красные огни машин расплывались в игольчатых радужных ореолах и сияли даже сейчас на сером фоне наступающих сумерек. Прохожие двигались быстро и как будто рывками. Наиболее стремительные движения их размазывались полупрозрачным туманом. Тин невольно залюбовался гофмановским пейзажем.

Они плавно повернули и поднялись до уровня мостовой. Пролетели немного над асфальтом и остановилась у того, последнего двора, где Вирджи попала под удар закрывающегося портала. Вид двора всколыхнул воспоминания. Тин понимал, что это скорее не реальность, а реконструкция, воссозданная во сне Вирги, в их общем сне. Но в памяти пронеслись недавние события: оскаленные морды жутких тварей, дергающиеся лапы, рассеченное горло еще живой последней из них. Он вспомнил Виргу, тихо оседающую на землю.

Вот оно – это место, где открылся портал, а здесь ткнулась мордой в асфальт последняя псина. Да, асфальт в этом месте был будто оплавлен. Большое пятно.

– Вирджи, посмотри. – Тин подозвал ее. – Это что такое? Не могу определить: этот дефект на тонком плане или с настоящим покрытием что-то произошло?

Наложение реальности и тонкого мира давали странную картину, которую трудно было понять.

– Знаешь, это настоящий асфальт. То есть он в реальности оплавился от их крови. У них она, как кислота или напалм, что ли? Этого не может быть! Не могу такого представить. Они же не настоящие, вымысел, твари сновиденья. Как они могли так разрушить предметы из реального мира? Этого не может быть!

– Да. Еще одна задачка. «Все чудливее и странноватее», – сказала бы Алиса. И ответов на вопросы нет. А, знаешь, следов портала тоже нет.

Следа не было. Серый неподвижный воздух, далекий шум улиц и детские крики с соседней подворотни. Ничего. Обошли несколько дворов, где сражался Тин, и не обнаружили никакого следа. В последнем был небольшой сквер и детская площадка. Они присели на скамью, немного разочарованные.

– Как говорится, первый блин комом. – Тин совершенно не расстроился. Ему было интересно и хорошо в мире сновиденья. И очень нравилась здесь Вирга.

– Ну что, полетели?

Во двор вбежал ребенок лет трех в ярком оранжевом комбинезончике с пестрым мячом в руках. Он смеялся и оглядывался. За ним появилась молодая женщина в модном пальто. Усталым движением она подхватила брошенный мяч. Тин и Вирга уже поднялись со скамьи и медленно проплывали в воздухе мимо матери и ребенка. На них не обратили внимания. Боковым зрением Тин заметил, что фигура ребенка заметно ярче, отчетливей, а контур матери будто слегка смазан.

Они повторяли свой маршрут: пролетели над каналом, с набережной Фонтанки прыгнули на берег Ладоги и следующим прыжком переместились на свой остров. Перед возвращением Вирга попросила мысленно воспроизводить их путь в обратном порядке. Идти тем же путем проще: меньше энергии тратится и безопаснее.

Дополнительная возможность

1.07.2011 года.

Они вышли из сна, выбрались из палатки наружу. В синем небе над соснами стояли первые звезды. Темные контуры деревьев слега раскачивал ветер, шумел среди стволов и веток. Тин разжег костер. Поставил греться чайник.

Вирга нарушила молчание первой. Без предварительного вопроса начала беспокойно объяснять. Перемещение в несколько шагов она выбрала, потому что предполагала, что они будут смещаться не только в пространстве физическом и астральном. Но как бы будут погружаться в глубину тонкого мира, дальше уходя от физической реальности. В этом случае движение опасно и непредсказуемо. И лучше делать несколько шагов, выбирать маршрут, использовать уже существующий. В глубокие слои тонкого мира могут вести специальные врата или ходы, и хотя форма их скорее всего обусловлена фантазией ясновидящего, это может быть единственный путь в определенную область тонкого мира.

Это были важные практические инструкции. Но Тин понимал, что Вирга начала с них, оттого что раздосадована неудачей. Он же был невозмутим: странно, если бы решение столь сложной задачи им преподнесли сразу на блюдечке. Его интуиция на эти вопросы не давала ответы, сколько он ни пытался. Это означало только то, что информация такого масштаба пока недоступна. В то же время что-то говорило ему: их путешествие не было напрасным. В том, что они увидели и узнали, есть ценное зерно, и в целом они на верном пути.

Он взлохматил ее волосы, потом обнял. Вирга все поняла и замолчала. Они сидели тихо, слушали ветер и волны.

– Что ты думаешь? – наконец спросила она.

– Следов портала нет. Расплавленный асфальт: еще одна загадка. Рядом неведомые нам связи реальности и тонкого мира. В этом может быть шанс получить ответ. В том, как выглядели люди, было что-то новое и не понятное. Для меня тонкий мир доступен без сновиденья, в медитации, и даже так, в обычном внимании. Но сейчас все действительно выглядело немного иначе. Мне хочется понять: это новая грань восприятия или что-то изменилось в городе.

Нам надо вернуться туда еще раз, в это место. И дело даже не в порталах. Надо внимательнее рассмотреть людей и город. Вирджи, ты замечательный проводник! – Он поцеловал ее в аккуратный завиток возле мочки уха. – Завтра попробуем еще раз.

На Невском

2.07.2011 года.

На следующее утро они начали с того же места. Двор был так же пуст, темнела та же клякса оплавленного асфальта. Они еще раз осмотрели все закоулки, с разных ракурсов сканировали точку открытия портала. Ничего нового. Тин вспомнил ребенка с мячиком и его мать, захотел увидеть их еще раз. Он спросил у Вирги, можно ли так сделать, управляя сном.

– Зачем они тебе?

– В том, как они выглядели, было что-то, имеющее значение.

– Может быть, просто пройтись по улицам и понаблюдать за людьми? Это же не совсем тот город, который мы знаем.

– Да, пожалуй. Хорошая идея. Пошли.

На улицах было совсем немного прохожих и машин. Они выглядели точно так же, как и в первый раз. Двигались в неровном ритме. Обычный шаг периодически сменялся рывком, как будто тело человека кто-то резко сдвигал на несколько метров. В этот момент контур фигуры размывался и оставлял белый туманный шлейф. Пару раз рядом с взрослыми они встречали детей, и Тин опять заметил, что ребенок, воспринимается ярче и отчетливей, чем взрослый. В этом тоже не было ничего нового. Они несколько раз совершали прыжок, смещаясь на другие улицы и даже в другие районы, картина была приблизительно такой же.

– Давай попробуем место, где больше народа, – предложил Тин.

– Что уж, тогда прямо на Невский.

Они перенеслись к Думской башне. Она, казалось, фосфоресцировала, царапая своим угловатым контуром низкие серые тучи. Сновидящих обтекала беззвучная толпа. Тин обратил внимание на двух девушек лет восемнадцати. Прямо у подземного перехода они уткнулись носами в экран смартфона, и что-то обсуждали. Выглядели так, как все, но Тин решил неотрывно смотреть на них длительное время. В какой-то момент он заметил, что на уровне головы у одной и другой периодически появляется призрачный туманный диск. Диск был шире плеч, у обеих появлялся и исчезал одновременно. Тин рассмотрел даже, что он неоднороден. На нем мелькали какие-то пятна и полоски. Он сказал о своем наблюдении Вирге. После длительной фиксации внимания она заметила то же.

Они решили пойти по Невскому вдоль Гостиного двора, вглядываясь в прохожих. Подобные диски увидели еще раз возле лотка уличного торговца у людей, которые толпились перед продавцом.

Напротив центрального портика Гостиного двора проходила акция зеленых или флешмоб. Человек с плакатом говорил со стремянки. Несколько пенсионеров и юнцов его слушали. В какой-то момент, когда оратор закричал и замахал руками, возник отчетливый диск вокруг его головы, и тотчас другой – большего размера – охватил всю группу, помигал и погас. Они прошли еще немного. Недалеко от входа в метро курил худой и сутулый парень с плеером и проводами в ушах. В такт музыке он покачивал головой и улыбался. Вокруг его головы мерцал отчетливый диск, самый яркий из того, что они видели. В какой-то момент из туманности диска, высунулось облачко, прозрачный острый протуберанец. В его рваном контуре Тин увидел вдруг знакомую голову пса. Голова повернулась, скосила глаз на Виргу и вновь облаком рассеялось.

– Занятно, – пробормотал Тин. Он уловил острую тревогу Вирги, и остановился. – Давай решим, что делать дальше.

Она видела то же, что и он, включая призрачную голову пса. Еще обнаружилось, что никто из прохожих их не замечает. Они были здесь невидимками. Тин заметил также, что иногда тот или иной человек, не воспринимает элементов окружающего мира. Один не обратил внимания на угол дома, ударился о него плечом. Другой – задел машину. Некоторые вели себя странно. Вон парень мочится на стену прямо на углу Невского посреди толпы, никому нет дела. Глаза всех, кого они встретили, казались остекленевшими и неподвижными, напоминали взгляд человека, который неотрывно смотрит на экран монитора.

– У людей во сне обычно глаза спящего, но это, мне кажется, что-то не то. Здесь вообще много такого, что мне не приходилось встречать, и много непонятного, – подытожила Вирга.

Тин согласился: то, что происходит вокруг, он видит впервые.

– Мы нашли что-то важное. Но оно непонятно, нужно глубже погрузиться.

– Да, буквально, – согласилась Вирга, – нам надо сместиться на следующий уровень тонкого мира в этом городе. Тогда мы рассмотрим все более отчетливо. Можно пойти в метро. Там людей больше, и концентрация психической энергии выше. Кроме того, в метро проще всего найти вход на следующий уровень. Мне даже кажется, что он где-то здесь.

Тин пожал плечами.

– Пошли.

Туннель

2.07.2011 года.

Они вошли в вестибюль. Здесь все гудело от ментальных вибраций. Толкотня у турникетов и касс. На эскалаторе туманный диск мерцал вокруг головы почти у каждого человека. «Гостиный двор» – пересадочная станция. Толпа. Толкучка у переходов на другую ветку метро, вниз, на станцию «Невский проспект». «Гостинка» соединена с ней двумя путями. В дальнем конце вестибюля, прямо у выхода на канал Грибоедова небольшой эскалатор. В центре зала два спуска – лестничные марши, и далее длинный изгибающийся туннель к нижней станции. В конце туннеля турникеты. Вирга выбрала спуск в центре зала и перед ним остановилась.

– Мне кажется, переход на другой уровень здесь. Изменение реальности может произойти скачком или постепенно. Идем, – она взяла его за руку. – На всякий случай, чтобы ты не потерялся, – усмехнулась, но глаза ее были сосредоточены.

Мимо них проходило множество людей, у каждого вокруг головы был туманный диск. Но более ничего необычного не происходило. С толпой они спустились и повернули в туннель. Вновь ничего не произошло. Туннель плавно изгибался и длинной узкой кишкой уходил вперед. Он был увешан рекламными щитами. Играла на скрипке пожилая женщина с благородным лицом. Недалеко с картонкой для мелочи стояла нищая старуха.

Плотная толпа шла в одном завораживающем ритме. Можно было потеряться в однообразном монотонном движении сапог и ботинок, качающихся плеч и задов, напряженных спин. Потеряться в их однообразии, в том, как они двигались: десятки, сотни одновременно, в том, что это длилось долго. Можно было забыть себя в этой монотонности или еще наблюдать отдельно, долго чью-то шизофреническую прическу или бессмысленный затылок. Движение в туннеле походило на длящийся кадр из фильма Тарковского. Несмотря на сосредоточенное внимание, Тина и Виргу захватило, мерное качание голов и спин, и они пришли в себя, только когда толпа вытолкнула их через турникет.

Они стояли на нижней станции, одной из самых скромных в Питерском метро. Белые стены и арки украшали полосы алюминиевого профиля. Несколько черных пластиковых скамей вдоль стен. Но реальность была уже другой. Вместо привычного яркого освещения сумрак вестибюля. А люди, наоборот ярко освещены: каждый шел в неоновом, одновременно прозрачном цилиндре, наиболее сгущенной частью его был диск на уровне головы. Но диск был не только из белесого тумана. На внутренней стороне его, как на экране кинотеатра, происходила непрерывная смена движущихся ярких цветных образов. Глаза каждого человека смотрели только на этот экран.

Между освещенных человеческих фигур скользило множество призрачных трудноуловимых теней. Они были разного размера и формы. В некоторых они угадывали все тех же псов, в других подобие летающих ящеров, жутких глубоководных рыб, рыцарские доспехи или голых ведьм с огромными вампирскими клыками. Один раз Тин заметил невесомые контуры рушащегося здания. Призрачные фигуры были, как правило, несимпатичны.

– Зайчиков и белочек, котов с бантиками не наблюдается, – мрачно пошутил он.

Они попали на следующий уровень реальности города. Первое наблюдение, и это было важно, никто – люди и сущности – по-прежнему их не замечал. Неясно было, видят люди только то, что на экране, или еще просвечивающую сквозь него окружающую реальность тоже. Как они ориентируются в пространстве, если постоянно смотрят на экран? Что за сущности здесь обитали, кроме людей?

– Что дальше, Тин? – спросила Вирга.

– В этом есть что-то на редкость хреновое. Надо разбираться, – Тин сделался холоден и ироничен, в сложных ситуациях свойственная ему манера поведения.

– Во-первых: что «нарисовано» у этих ребят на экране? Второе: есть ли здесь хоть один человек, который видит реальность, а не экран? В каком-то смысле они все слепые. Город слепых, – подытожил он.

Город слепых

2.07.2011 года.

Прежде, чем что-либо предпринять, они присели на скамью в центральной части вестибюля, наблюдая за движущейся толпой. Экраны были у всех проходящих мимо, и на каждом прокручивалось что-то вроде фильма.

– Интересно, они видят каждый свое, или все одно и то же? – спросила Вирга.

– Действительно интересно. Посмотри, ребенок.

Они впервые на этом уровне реальности увидели ребенка. Мальчика лет пяти вел за руку, вероятно, отец. Вокруг ребенка не было светового цилиндра, не было ни диска вокруг головы, ни мелькания картинок. Из-за этого мальчик выглядел более тусклым, не подсвеченным. Он мусолил во рту «чупа-чупс» и разглядывал окружающих. Когда ребенок поравнялся со скамьей, Тин показал ему язык. Мальчик удивленно улыбнулся и оглядывался на них постоянно, пока не споткнулся. Отец дернул его за руку. Затем близко от мальчика проскользнула какая-то призрачная огромная кошка. Ребенок испугался и заплакал.

– Он нас видит и видит эту зверюгу тоже, – сказал Тин, – он нас видит, и у него нет этого… персонального кинотеатра. Получается, что «кино» мешает видеть то, что снаружи, ограничивает восприятие. Почему у детей этой штуки нет?

– Хорошо бы увидеть еще ребенка, – заметила Вирга.

– Да. Подождем.

Они сидели и смотрели на толпу, изредка перебрасываясь фразами.

– Эти цилиндры есть у всех взрослых.

– Смотри, еще ребенок без «подсветки»!

Теперь они показывали друг другу то, что привлекло внимание одного, чтобы рассмотреть вместе, все больше убеждаясь, что однообразие и нейтральность толпы мнимые. При направленной концентрации становилось все более заметно, что некоторые ведут себя необычно.

– Толпа и толпа, все просто идут мимо. А если выделить кого-то вниманием, замечаешь странное. И чем больше наблюдаешь, тем больше такого… – Вирджи искала слово.

На скамью рядом присел старик в шляпе. Достал из кармана газету, развернул и начал просматривать. Тин хотел уже отвернуться – ничего интересного. Но заметил вдруг, что старик отложил прочитанную газету на скамью. И как бы развернул и начал читать следующую. Его движения точно повторяли предыдущие, но газеты не было. Старик «прочитал» несуществующую газету, отложил ее и достал следующую, тоже несуществующую.

– Смотри, – Вирга потянула Тина за рукав, привлекая внимание. Через станцию к выходу двигался пожилой лысый мужчина, с виду клерк или бухгалтер. В опущенной руке он держал пистолет, на каждом шагу останавливался и судорожно озирался, иногда приседая, как жаба. Лицо сведено злобной судорогой испуга. Вот он шарахнулся от высокой молодой женщины, а вот вовсе от пустого места.

– Давай, это надо проверить, – воскликнула Вирджи, – побежали!

Схватила Тина за руку, и они в три шага оказались рядом с мужчиной, сделали шаг внутрь его цилиндра.

Дальше все произошло в секунды. Мужчина увидел их, взвился и беззвучно закричал от ужаса, закатывая глаза. Тин не дал поднять ему пистолет, крепко сжал его руку. Вирга замерла, глядя на станцию. Изнутри цилиндра не было видно. Изменилась сама реальность. Станция была ярко освещена, увешана плакатами, призывающими к войне. На стенах граффити, похожие на свастики, надписи «Gott mit uns» и тут же «Немец это зверь, людоед. Бей его, артиллерист, уничтожай беспощадно». Показалось, что женский голос мирный, далекий поет «Лили Марлен»[3], и тут же динамики выкрикивали лозунги победы и бравурно хрипели военным маршем. В толпе выделялись солдаты в камуфляже и с оружием. У гражданских лиц была собранная военная походка и мрачный суровый взгляд. На врагов с плакатов они смотрели с ненавистью. Из арок, выходящих на перроны, выглядывали патрули спецназа в бронежилетах и с короткими автоматами на груди.

Все пространство дышало ненавистью и войной. Они не только смотрели на это здесь, в зале. Они знали, что вся страна в едином порыве готовится дать отпор врагу. Где-то уже летят тяжелые бомбардировщики, и в шахтах поднимают вверх ужасающие тела баллистические ракеты. Они буквально увидели колонны танков, движущиеся к границам, подводные лодки в толще вод, приведенные в боевую готовность. Накатила мутная волна страха: за каждым углом враг, ядерные бомбы вот-вот упадут на наши головы.

Вирга почувствовала, как ненависть и жажда крови захлестывает ее, и она начинает забывать кто она и зачем здесь. Тин дернул ее за руку, ясность восприятия вернулось. Прошло не более пары секунд, но за это время ситуация изменилась. Мужчина с пистолетом, захлебнувшись паническим страхом, начал терять сознание, заваливаться на пол. Тин пока не давал ему упасть. На фоне милитаристской декорации вдруг появились контуры светящегося цилиндра, и тут же его ткань начала разрываться и таять. Одновременно таял этот жуткий мир. Станция обретала привычный вид. И в этот момент, когда цилиндр почти исчез полностью, все остановилось. Тин и Вирга увидели, что все люди и твари на станции замерли и смотрят на них. Еще мгновение, и призрачные чудовища бросились в их сторону.

Тин среагировал мгновенно. Выбил у мужчины пистолет и выпрыгнул с Виргой из круга. Цилиндр сразу же ярко вспыхнул. Внутри него мужчина неуклюже нагибался за оружием. Станция вернулась в полумрак. Сущности замерли, озираясь, а толпа равнодушно потекла дальше. Они снова стали невидимы.

Тин и Вирга вернулись на ту же скамью перевести дух и собраться с мыслями. Они как будто увидели весь этот город целиком с миллионами его жителей, каждый из которых жил в своей безумной реальности.

Все, кроме детей.

Наваждения

2.07.2011 года.

– Не думал, что ты еще большая авантюристка, чем я. Это было очень неосторожно, – заметил Тин.

– Да, – Вирга засмеялась. – Я боялась отпустить твою руку, вдруг ты потеряешься. Хорошо, что ты сразу среагировал. Это было, наверное, глупо, но мы теперь многое поняли. Тин, что это? Что с этим делать?

– По крайней мере, ситуация проясняется. Мы обнаружили место, где живут сущности. Выяснили, что граница между их миром и нашим не так незыблема. И знаешь, очень важно: у меня впечатление, что субстанция, энергия этих цилиндров похожа на энергию воронки. Это почти ответ. Близко к ответу. Другой вопрос, так ли это теперь важно? Мы нашли нечто более существенное, серьезную, я бы сказал… – не любитель пафосных заявлений, Тин помялся, – глобальную проблему. И она теперь наша. Знаешь, что теперь мне интересно. Все эти люди живут в плену иллюзий, они откровенно безумны, слепы относительно реальности. Хотелось бы найти хоть одного зрячего в этом городе слепых.

Их восприятие толпы теперь перестроилось, и они автоматически видели сквозь ее монотонность необычные ситуации. Внимание привлекла женщина, в очень короткой юбке и крохотной безрукавке поверх блузки. Она была в туфлях на тонких высоченных шпильках и в чулках, надетых так, чтобы виден был, как модно, кружевной борт. Женщина двигалась подиумной походкой, по странной траектории: зигзагами от одной арки вестибюля к другой. Перед арками – проходами к платформам – она останавливалась, принимала журнальные позы и как будто окидывала взглядом свое отражение в большом зеркале. У нее было тонкое бледное лицо и измученные парикмахером волосы. Часто ей что-то не нравилось, и она изменяла свой наряд.

Сначала достала из сумки и вдела в уши огромные серьги. Затем завязала узлом – укоротила бусы. Во время очередной примерки она сняла безрукавку, затем блузку и лифчик. Все бросила на скамью рядом. Как будто красуясь пред зеркалом, огладила снизу вверх к темным соскам груди, покачала головой и вновь надела безрукавку на голое тело. Двинулась дальше. У следующего простенка остановилась и расстегнула юбку, перешагнула ее. Под юбкой белья не было, она осталась только в туфлях, чулках и безрукавке. Такой вид ее вдохновил. Она повернулось вправо-влево, через плечо красуясь перед воображаемым зеркалом, медленно прогладила снизу коротко стриженные на лобке волосики, расправила плечи и откинула голову назад. Потом провела кончиком языка по верхней губе. Все ее движения были чувственны и шаблонны, как будто она старательно повторяла кадры эротического фильма или копировала картинки из мужского журнала. Теперь она себе нравилась.

Женщина двинулась далее по вестибюлю, так же меняя направление, но часто оглядываясь и заглядывая в лица прохожих, окружающих. На нее никто не обратил внимания. Толпа монотонно текла дальше. Ее же заинтересовал молодой мужчина в дорогом темном костюме. Он стоял недалеко от стены и как будто списывал из какой-то воображаемой таблицы цифры в записную книжку, при этом очень волновался. Она подошла к нему близко, и со стороны могло показаться, что заговорила с ним, что они общаются. В действительности она что-то говорила, делала красивые жесты и принимала обольстительные позы, он же по-прежнему переписывал что-то в книжку. Пара выглядела странно.

Потом она расстегнула ему брюки, спустила их вместе с трусами и присела перед ним на корточки. Вначале видно было, что она ласкает его член рукой и губами, вторую руку она опустила себе между ног. Затем она совсем к нему приникла, заслонила, жадно задергала головой, прической. Мужчина стоял в пиджаке, со спущенными штанами и, ничего не замечая, продолжал старательно переписывать цифры в книжечку.

Вирджи слегка покраснела и отвернулась. Тин наблюдал отрешенно, поморщился. Было в этой картине что-то отвратительное, не в порнографичности ее, скорее в безумии происходящего, в отсутствии между теми двумя связи.

– Пожалуй, на сегодня хватит, я устала, – сказала Вирга. – Пойдем.

Они двинулись в сторону туннеля. На углу у перехода бывалого вида музыкант играл на саксе. Черные перчатки с обрезанными пальцами, в правой глазнице вместо глаза вставлена перламутровая раковина.

Мимо прошли две девчонки-тинэйджерки. Одна была с малиновом ирокезом голове и в драных джинсах. Сзади на месте ягодиц вырезаны две большие дыры. На одной половине голого зада татуировка – серп и молот, на другой – свастика.

Вторая девица бритая и вся в пирсинге, в короткой юбке. Сзади из-под юбки по правой ноге спускалась вниз до ботинка тату: строка готического текста. Девицы остановились посредине толпы и поцеловались взасос.

– Много сексуальной и политической тематики. Агрессия и страх, – невозмутимо отметил Тин.

– Надоело, скучно. Пойдем отсюда, – повторила Вирга, не понимая, что Тин так шутит. – Еще сил не хватит пройти туннель. Ты не забыл, что мы во сне? – криво усмехнулась она. Они двинулись к туннелю.

– Знаешь, о чем я подумал, – как бы ответил он, – иногда поздно вечером в метро, особенно под праздник, можно увидеть очень странных людей. Мне кажется, я встречал уже этого музыканта с перламутровым глазом.