Читать книгу О людях и самолётах - Михаил Крюков - Страница 11

В конце рабочего дня меня вызвал главный конструктор.

– Ты у нас сколько работаешь?

– Два года, Владислав Алексеевич.

– Два года… Так… Угу… – Главный пошуршал бумагами. – Руководство характеризует тебя положительно… Языками владеешь?

– Английским со словарём! – гордо доложил я.

– Ну, это хорошо. Есть предложение, поставить тебя в резерв на должность руководителя делегации. Что скажешь?

Красивое слово «делегация» в нашей фирме означало, что при поставке РЛС на экспорт к покупателю выезжала бригада монтажников во главе с инженером-руководителем, которые были обязаны собрать, настроить и сдать заказчику станцию.

– Ну… не знаю… дело сложное… – начал по-интеллигентски ломаться я, ковыряя паркет кроссовкой, – но приложу все силы…

– Приложишь, а куда ты нах денешься? – согласился главный. – Но надо отслужить два года в армии лейтенантом, такое правило. Служить будешь на наших изделиях, с военкомом я договорюсь.

***

Когда в военкомате я предъявил рапорт с просьбой о призыве на два года лейтенантом, начальник отделения долго смотрел на меня, видимо, решая, псих я или глумливый хулиган, и что вызывать – «психиатричку» или милицию? Я же при своих «минус пять» ощущал себя бравым солдатом Швейком, который, как известно, вступил в Первую мировую войну, потрясая костылями, с криком «На Белград!»

Наконец начальник отделения, как нормальный кадровый офицер, решил снять с себя ответственность за выбор и позвонил военкому. Связи нашего главного сработали, военком, оказывается, уже про меня знал, и через неделю я вступил в кабинет начальника войск Связи и РТО[7] ВВС МВО, генерала, с настолько характерной внешностью, что увидев его, я едва сумел подавить смешок.

Сейчас, по прошествии 25 лет, я уже забыл его фамилию, но тогда наш начальник был притчей во языцах благодаря махровому самодурству и сквернословию, редкому даже для генерала. Рядом с генералом сидел направленец, который подал ему моё личное дело и что-то нашептал.

Как я теперь понимаю, в тот день генерал был на редкость благостен и радушен:

– Сам написал рапорт, бля? Это хорошо, нах. Где хочешь служить? Есть два места для «облучённого»: в Туле на учебном аэродроме и в Кубинке, в боевом полку. Выбирай!

– Кубинка, товарищ генерал! – выбрал я, поедая глазами свекольную лысину военачальника.

***

Прошёл год, и в Вооружённых Силах началась очередная аттестация офицерского состава. Многие, хорошо зная манеры и способы решения вопросов нашим генералом, напряглись, а я, поскольку знал, что дембель неизбежен, отнёсся к ней равнодушно, как к очередному военному заскоку вроде хорового пения Гимна Советского Союза.

***

Аттестационная комиссия заседала в кабинете комбата. Когда вызвали меня, я с удовлетворением заметил, что мой «крестный» ничуть не изменился. Листая моё личное дело, он наткнулся на номер ВУСа:[8]

– ВУС номер… номер… Старлей, это что за специальность такая долбаная?!

– «Инженер по проверке систем управления оперативно-тактических ракет»! – доложил я.

– Да-а?! И какой же идиот тебя сюда направил?

– Вы, товарищ генерал-майор авиации! – не подумав, брякнул я.

Комиссия оледенела.

– Что-о-о?! – завыл, как непрогретая турбина, генерал, воздвигаясь из-за стола и собираясь одним ударом по уши вогнать в паркет нахального старлея.

В последнюю секунду перед началом расправы генерал опустил глаза, и… увидел в личном деле свою подпись.

Генеральский визг быстро перешёл в басовитое гудение, полководец от войск связи и РТО опять погрузился в кресло и проворчал:

– Ну ладно, иди, служи. Ракетчик, бля…