Читать книгу Облик Огня. Столкновение стихий - Михаил Липарк - Страница 5

***

Посреди густого леса виляла очень плохо вытоптанная тропа. Этот путь выбирали явно редко – он был либо очень опасен для купцов и других путников, либо о нем просто напросто мало кто знал. Луна лениво окутывала своим тусклым светом открытую поляну, в которую упиралась тропинка, как бы намекая путникам, что здесь самое место для привала. Птицы гоготали и щебетали наперебой, словно это раннее солнце освещало невысокую траву, а не таинственный заляпанный диск.

Два жеребца остановились посреди округлой поляны по приказу своих наездников.

– Брррр. Может быть, начнем говорить? Ну, знаешь, трепаться о том, о сем? – Сарвилл развернул коня на месте лицом к девушке. – За полдня ты не произнесла ни слова. Скажешь, как тебя зовут?

Девушка спрыгнула с лошади и принялась делать странные движения, видимо для того, чтобы помочь затекшим частям тела обрести былую гибкость.

– Ноэми, – отнюдь не застенчиво и сухо произнесла темноволосая незнакомка, скидывая все необходимое для ночлега со своего гнедого коня.

На вид этой невысокой и стройной девушке было около двадцати лет. Иссиня-черный цвет не слишком длинных волос добавлял васильковым глазам особой пикантности. Даже немного грубоватые черты ее лица становились совсем незаметными при сочетании всех ее достоинств с ультрамариновыми гвоздиками, неподвижно зафиксированными в аккуратных ушках. Короткое не сильно облегающее черно-синее платье, заканчивающееся гораздо выше колена с высокой горловиной, с виду, казалось максимально удобным для образа жизни странствующей девушки. Медведь готов был смотреть бесконечно на сочетание всех этих деталей с высокими сапогами. Все в ее наряде было продумано настолько, что даже рукава одевались отдельно на руки, оставляя большую часть плеч открытыми, чтобы не сковывать движения в пути или в бою.

– Вести диалог не так уж и сложно, правда, Ноэ? Меня зовут Сар…

– За кого ты меня принимаешь? Я знаю, как тебя зовут, Сарвилл Кхолд. В конце концов, я не имею привычки спасать от гибели первых попавшихся смертников, – перебила Ноэми, – а теперь разожги костер. Того хвороста, что я оставила здесь вчера, должно хватить.

Девушка говорила властным тоном, абсолютно исключающим какой-либо интерес к персоне спасенного ею же пленника.

– Как я, по-твоему, должен разжечь костер? Щелчком пальцев? – медведь не торопился слезать с коня, упрямо вопрошая.

– Именно, – Ноэми нарочно смотрела прямо в глаза собеседнику, ей было интересно, как он отреагирует на то, что она знает о его даре.

Пауза затянулась.

– Не прикидывайся, я знаю, что ты уже когда-то применял магию, – отмахнулась она в конце концов и продолжила копаться во вьюках.

– Откуда? – странник удивился и прищурил свои разноцветные глаза. – О моих способностях не знает никто за пределами моей семьи. А раз ты знаешь, то почему мы еще не едем в Башню Стихий? Постой! Выходит, мы направляемся прямиком туда? Ну, тогда тебе понадобятся аргументы посерьезнее простых «от этого зависит моя жизнь» или «я сделаю все, что ты пожелаешь», чтобы я отправился с тобой по свой воле.

– Успокойся. Никому кроме короля не станет лучше, если ты или твоя мать загремите в Башню Стихий.

– Выходит и о моих родителях ты хорошо осведомлена? – медведь наклонился в седле, но не торопился спешиваться.

Ноэми похлопала своего коня по шее.

– Твои родители были магами огня. Никто. Если точнее – абсолютно никто, даже они друг о друге, не знали этого факта, пока не появился малыш с точно такими же способностями. Способностями обращать в пепел соломенных кукол и прочие игрушки, легко поддающиеся воспламенению. Если честно, я была удивлена, когда впервые увидела тебя – хоть бы один крошечный ожог за всю жизнь…

– Забавно, что твои осведомители забыли тебя уведомить, что подобным мальчикам огонь не наносит абсолютно никакого вреда. Ну разве что слегка в жар бросает… Именно поэтому я и не погиб в огне будучи ребенком, когда за отцом охотилась инквизиция.

Первую Инквизицию основал отец действующего правителя Дордонии короля Рогара Рагор Свирепый, и истинное призвание ордена было в защите мирного населения от магии, волшбы, ворожбы и прочих проявлений мерзопакостной сверхъестественной сущности. Орден Защитников, так по-другому называли Инквизицию, обладал самыми обширными знаниями в сфере разного рода чар и научился останавливать даже самые мощные заклинания, направленные против них или тех, кого инквизиторы защищали. Впоследствии созидания Инквизиции стало недостаточно, и Защитники принялись разрушать.

Война между магами и Инквизицией сжигала поприща лесов, целые деревни задыхались под высокими волнами морских вод, землетрясения разрушали древние города, а величайшие смерчи в истории сносили кровлю с домов горожан, оказавшихся на пути Последней Войны, опрометчиво названной именно так потому, что никто не верил в победу ни первых, ни вторых, а скорее был уверен в том, что вся Неймерия уйдет под Вечные Воды нежели чья-нибудь возьмет.

После тридцати трех лет беспрерывных схваток маги стали уступать. Волшебников становилось все меньше, и они все реже выходили на открытый бой. В конце концов, война рассеялась подобно непроглядной тьме, которая рано или поздно все равно уступает место свету, а инквизиторы приобрели статус простых охотников за головами. Тогда-то Инквизиция и начала превращаться в ту Инквизицию, какой ныне все на материке ее знали.

Незакаленные диким севером дордонийцы всегда считали, что держать в своей армии магов неразумно – в любой момент чародеи могут обернуться против своих. Бездушному же оружию, как минимум понадобится рука, которую можно будет отрубить в случае, если она рискнет направить острие не в ту сторону. Теперь Орден Защитников выискивал магов по всем владениям короля Рогара Вековечного и передавал в Башню Стихий, где над волшебниками проводили эксперименты, пытаясь отделить магическую энергию от физического тела. Целью этих экспериментов было создание уникального оружия массового или точечного поражения и как следствие абсолютная власть короля Дордонии надо всей Неймерией. Естественно большинство этих опытов заканчивалось неудачно, а тела даже не трудились возвращать родственникам. Поэтому живущие свободно чародеи тщательно скрывали свои таланты – даже не помышляя о том, чтобы развивать их – и чаще всего до самой гробовой доски.

Так время превратило банальную благородную защиту человеческого рода от мерзопакостного колдовства и чародейства в не менее банальную корыстную жажду власти и могущества.

– Я знаю о тебе все, Сарвилл Кхолд, – девушка перекинула поводья через голову лошади, чтобы накинуть их на торчащий из дерева сук.

– Мне это совсем не нравится… Рассказывай, кто ты? Зачем меня спасла? И куда мы направляемся? Иначе я немедленно уезжаю!

– Ты никуда не уедешь, – приказным тоном выпалила Ноэми и сверкнула своими васильковыми глазами.

– Может, проверим? – ухмыльнулся странник и слегка пришпорил своего коня.

Он уже собирался послать жеребца в галоп, но в следующее мгновение произошло то, что еще долго не выходило у него из головы. Ноэми сделала слегка заметное движение ладонью и на уровень ее руки в воздух со скоростью, почти незаметной глазу, потянулись мириады едва видимых капель, которые тут же преобразовались в небольшую волну – водяная струя, словно управляемый и наделенный необычайной силой воздушный змей, подхватила лежащий недалеко обгоревший ствол дерева, по-видимому, не выдержавший недавно удара молнии, и бросила его прямо к лошади своего спутника. Девушка использовала этот ствол вместо трамплина, юрко подскочив на нем, и сшибла с коня неудавшегося беглеца.

– Чародейка, – сделал вывод Сарвилл. Он взял за талию оказавшуюся сверху девушку и тут же получил хлесткую пощечину. – А бьешь воистину, как стряпуха.

Волшебница закрепила свое неодобрение сомнительного комплимента вторым тяжелым ударом.

Молчание продлилось недолго. Ровно столько времени, сколько понадобилось Ноэми на то, чтобы встать на ноги, отряхнуться и расправить одну из лежанок.

– Я расскажу тебе все, по порядку, – Чародейка села возле хвороста, обложенного камнями, подогнув ноги под себя, – только сначала разожги костер. Становится прохладно, и я не хочу окочуриться здесь от холода.

Когда Сарвилл поднялся, все для ночлега уже находилось на своих местах. Он был готов биться об заклад с самим собой, что волшебница наколдовала это за считаные секунды по подобию проделанного фокуса с неоткуда взявшейся волной.

– Ну что ж… – Сарвилл одним щелчком пальцев превратил спящий хворост в бушующий огонь и сел ближе к костру. – Можешь начинать прямо сейчас…

– Меня прислал один из членов Совета Тринадцати, Хранитель квартала Нелюдей Вастерас, – начала Ноэми.

– Мне уже не нравится твоя история, чародейка, – перебил медведь спокойным голосом. – Все члены это проклятого совета проголосовали за мою смерть!

– Это было частью плана по твоему освобождению, – не менее спокойным тоном ответила Ноэми. – Если бы тебя оставили гнить в тюрьме, шансов выжить у тебя было бы ровно столько, сколько у меня сейчас провести ночь в удобной постели. Что Вастерасу нужно от тебя, спросишь у него сам – я лишь пешка во всей этой игре.

– Пешка? Не слишком самолюбиво для тебя.

– Ты меня не знаешь, странник, будь избирательнее в выражениях. Благодаря твоим несвоевременным и колким комментариям, весь наш план чуть не полетел к коту под хвост – до сих пор в голове не укладывается, как Хранитель Порядка выдержал и не повесил тебя немедленно, сразу после того, как ты осклабился, а все-таки дождался полудня. Во истину чудо, не иначе.

– Давай по порядку. Я хочу знать, как тебе удалось вытащить меня из этой передряги. – Сарвилл даже не стал слушать пожеланий собеседницы, – Признаться, в какой-то момент я был уверен, что без минуты мертвец.

Ноэми легла и растянулась на слегка влажной лежанке, уставившись в фиолетовое небо. Звезды падали одна за другой, и чародейка не могла отделаться от мысли, что какой-нибудь мечтатель отдал бы все, чтобы сейчас оказаться здесь и уж точно не оставил бы без загаданного желания ни одного умирающего небесного тела.

– Ясно. Короткой истории тебе будет недостаточно. Ну что ж, хотя бы скоротаем время. С самого начала? – спросила волшебница и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Не знаю почему, но ты очень важен для Вастераса. Как только до него добрались вести о том, что тебя заключили под стражу, он погрузился в мысли касательно твоего освобождения. Основных вариантов несколько. Первый – собрать армию и атаковать Последний Гарнизон. Идея была не самая удачная и скорее пришедшая в голову от отчаянья в ту же минуту, когда гонец доставил письмо с этим печальным для него известием. Вытащить тебя из тюрьмы без кровопролития было невозможно, да и лишнее внимание нам ни к чему. Второй вариант заключался в том, чтобы кто-то тайно пробрался в городскую тюрьму и вывел тебя оттуда. Отказались от него в последний момент – буквально за день до твоего теоретического освобождения медвежатник, которому было поручено дело, оказался прирезанным в одной из уличных драк, после чего, по странному стечению обстоятельств, стражу вокруг тюрьмы, в которой ты сидел, увеличили втрое. Поэтому было решено, во что бы то ни стало, сделать так, чтобы тебя приговорили к смерти и тогда во время казни у нас мог появиться шанс вывезти тебя из Дастгарда – несмотря на то, что вариант казался самым рискованным, он одновременно имел больше всего шансов на успех. Собственно, он и сработал.

Чародейка залезла рукой в дорожный мешок и вытащила несколько кусков хлеба и сыра.

– Продолжай, – нетерпеливо попросил Сарвилл, не обращая никакого внимания на запах жареного хлеба.

– В момент твоей казни я должна была оказаться под эшафотом, а для этого мне нужно было либо достать доспехи паладина, коих выкованных на меня, не сыщешь во всей Неймерии, либо традиционные парадные доспехи тюремщика, которые, кстати, легли в самую пору – благо тюремщик оказался не велик. А чтобы мы смогли уйти, нужно было создать суматоху на Штормплац. Внезапно зазвонивший Колокол Войны и эффектное восстание нелюдей неплохо справились со своей ролью.

– Постой. Восстание нелюдей? Сколько же жизней унесло это подстроенное восстание?

– Сотню или две. Порядка этого.

– Старейшина нелюдей, бросающий на верную смерть своих собратьев ради спасения человека? Звучит подозрительно. Боюсь представить, сколько я ему задолжал.

– Когда речь заходила о цене, которую мы можем заплатить, Вастерас убеждал нас в крайней необходимости, апеллируя фактами, с которыми невозможно было не согласиться.

– А если бы это не сработало? – нахмурился медведь. – Я имею в виду, если бы у тебя не получилось проникнуть под эшафот?

– Ты хочешь узнать, был ли риск того, что ты бы не дожил до Дня Петуха? Нет. Все было продумано до мельчайших деталей. – Первая партия жареного хлеба уже была готова, и чародейка протянула добротный кусок своему спутнику, от которого он не отказался, хотя после насыщенного дня до сих пор взбудораженный странник не мог себе представить, чтобы хоть что-нибудь, кроме воды, полезло ему в горло. – Самым сложным было прокрасться на площадь ночью и перерезать веревку виселицы так, чтобы она все-таки оборвалась от твоего веса, но при этом никто не заметил порчи, – сказала Ноэми, насадив еще один кусочек хлеба на палку и поднеся его к костру. – Было бы очень неприятно ошибиться и наблюдать за твоей, болтающейся в петле, тушей. О, милостивая Касандра, ты же мог обделаться прямо на меня…

Ноэми состроила отвратительную гримасу и на несколько секунд отпрянула от еды.

– Об этой детали ты не подумала, верно? – заметил Сарвилл и широко улыбнулся. – Знаешь, оказывается, ты приятный собеседник. Не скажешь, куда мы направляемся?

– В Туурин. Там мы должны встретиться с Вастерасом.

– Туурин? Никогда там не был. А куда именно?

– В Старгорд. Тебе там понравится. Северо-восток Неймерии прекрасен, – чародейка перевернула хлеб другой стороной.

– Даже если бы мне и пришлось выбирать между виселицей и долгой дорогой на Призрачные Горы, я бы выбрал второе, – странник, наконец, откусил кусок от уже остывшей корки. – А у тебя есть что-нибудь посущественнее хлеба, сыра и воды? – поинтересовался он с надеждой в голосе и принялся рыться в мешке и не найдя там ничего кроме нескольких яблок, сморщенных временем, вопросительно поднял брови.

Волшебница развела руками, даже не стараясь выразить хоть капельку сочувствия.

– Доверь мне лук, и я смогу добыть нам что-то посущественнее лошадиной жратвы.

– Смотри, не поранься.

Чародейка изящным движением кинула спутнику оружие и колчан стрел, достав их из небольшой кучи хлама, сваленного с лошади. Сарвилл закинул колчан за спину и медленно заступал к деревьям.

– И не потрать все стрелы! – чуть громче нужного окликнула его Ноэми, когда тот уже направлялся в сторону леса.

– Тсс! – резко откликнулся медведь и зашептал, – они тебе не понадобятся, если от голода я оставлю здесь свою бездыханную тушу. Я запомнил, что тебе будет не очень приятно наблюдать за ней.

Странник не дожидался ответа и побрел вглубь леса. Свет от луны и костра, хорошо освещавший опушку, таял с каждым шагом охотника, не в силах противиться лесным теням. Сарвилл подождал, пока глаза привыкнут к темноте, застыв на месте, и прислушался. Лес дышал шорохами, отстукиванием древесной коры одним заработавшимся дятлом, криками нескольких сов, которые упорно пытались в чем-то переспорить одну кукушку, а странное не то шипение, не то обычное звериное дыхание постоянно сбивало с толку незваного лесного гостя.

Когда совсем рядом вдруг зашелестела трава, странник ловко и бесшумно выудил стрелу из колчана и натянул тетиву. Острый наконечник стрелы, жаждущий крови и ищущий свою жертву, медленно следовал за взглядом своего хозяина и через какое-то время замер подобно хищнику, готовому наброситься на свою жертву. Сарвилл развел пальцы в стороны и услышал глухой звук – силуэт небольшого зверька резко сорвался с места и убежал в ночь.

– Бурлящая бездна! – выругался странник еле слышно и достал вторую стрелу.

Через некоторое время он оказался так далеко от лагеря, что уже не слышал скакунов, которые то и дело ржали, били копытами о землю и недовольно выдыхали влажный ночной воздух. Сарвилл ждал следующего шанса, осознавая его неизбежность. Он вновь затаил дыхание, потом резко натянул тетиву и выстрелил без подготовки. В двадцати саженях от него к земле пригвоздило небольшую тушку.

– Мне понадобилось всего две стрелы, чтобы сегодня нам не сдохнуть с голода! – радостно завопил он, выбегая на опушку, где уже успела задремать Ноэми.

Чародейка в один миг подняла голову и хлестким движением руки направила водяной шар в сторону нарушившего тишину. Странник в рывке увернулся от летящего в него снаряда, пустив его над головой, но несколько капель все же упали ему на лицо.

– Не стоило так кричать, – Ноэми положила голову обратно. – Я не спала несколько дней.

– Ты всегда на чеку, да? – медведь бросил к ногам чародейки тушку кролика.

– Что я должна с ним делать?

– Его надо освежевать. И потом мы с тобой вкусно поужинаем.

– Ты поймал – ты и готовь, – гордо ответила чародейка, брезгливо взяв тушку животного и вернув её к ногам охотника.

Странник пожал плечами и протянул руку в немой просьбе передать ему кинжал.

– Готовка совсем не для тебя, верно, чародейка? – проронил он и сделал надрез вдоль туловища кролика.

– Ты действительно хочешь услышать, почему я не берусь за готовку ужина? Или этот пустой разговор просто попытка чем-то занять неловкую паузу между двумя малознакомыми людьми, вынужденными провести ночь вместе?

– Скажем, и то, и другое, – последовал ответ, и исподлобья засверкали два разных глаза, – Разве пустые разговоры существуют для чего-то другого?

Ноэми улыбнулась кончиками губ и перевернулась на живот, вложив подбородок в ладони.

– Дело в том, что пока другие девочки учились вкусно и правильно готовить, я развивала свой дар. – задумчиво произнесла она словно вернувшись в прошлое и исследуя лабиринты памяти, – Когда мои сверстницы радовались тому, что у них получился годный не пригоревший омлет, я радовалась тому, что у меня получилось извергнуть из земли несколько капель воды. Это было необычайно красиво… А заблуждаться, будто у тебя есть власть над стихией хоть и глупо, но приятно до дрожи в коленках.

Волшебница, не меняя позы, отстраненно водила указательным пальцем в воздухе, а небольшая водяная сфера, образовавшаяся за несколько мгновений, повторяла движение в любое направление, в которое бы ни последовал изящный женский палец.

– Позже, когда меня впервые назвали женщиной, а мои ровесницы начали обзаводиться семьями и рожать детишек, я научилась применять безобидные фонтанчики в бою, овладев способностью призывать из недр земли гораздо большее количество воды, чем прежде. Тем самым у меня хорошо получалось приводить в чувства тех, кто внезапно решил, что не прочь прожить со мной до конца своих дней. Я могла сбить с ног самого здоровенного мужлана, которого ты только можешь себе вообразить. – Чародейка возвела очи горе и задумчиво произнесла. – Надо же, нынче я совсем забыла про эту способность…

Она задумалась, а Сарвилл тем временем натянул разделанную тушку на только что заточенную крепкую палку и улыбнулся.

– Я так понимаю, это была не самая популярная твоя способность среди вероятных женихов?

– Ты прав, не самая популярная, – ответила чародейка, слегка улыбнувшись, – тем не менее, я уверена, ты бы не слишком обрадовался, если бы вместо того, чтобы спасать твою шкуру в Дастгарде вчера днем я бы готовила очередной ужин для своего муженька и своры детей.

Сарвилл не ответил. Он носом приблизился к уже прожаренному с одной стороны мясу. Вдохнул аромат и перевернул тушку. Жир капал на угли, издавая своеобразный звук, в полной тишине дремлющего леса.

Какое-то время путники молчали, бросая взгляды от костра к ночному звездному небу, от непроглядной темноты зарослей к лошадям, дергающим хвостами и неспокойно мотающих головами, от останков освежеванного кролика к сучку, лучше всего сгодившемуся для того, чтобы двигать поленья, когда костер начинал затухать. Единственным местом, куда не падал их взгляд этим вечером, были глаза друг друга. Новые знакомые старательно избегали этого.

– Ну-ка, – Сарвилл с довольным выражением лица протянул готового кролика чародейке.

Ноэми оторвала небольшой кусок от тушки и осторожно понюхала его. Медведь наблюдал за ней с лицом зазнавшегося повара, ожидающего похвалы за свое творение. Чародейка попробовала мясо, скривилась и выплюнула его в траву. Странник с удивлением принюхался к еде.

– Не обращай внимания. Мясо наверняка то, что надо. Просто обычно я не ем ничего подобного и сейчас в очередной раз убедилась, что поступаю правильно, – опередила вопрос спутника Ноэми и сделала несколько больших глотков воды.

Странник вздохнул с облегчением и принялся жевать.

– Расскажи мне о магах?

– Магах?

– Ага, о магах. Раз уж так вышло, что отроду меня окружают одни волшебники.

– Ну, хорошо. Существует четыре известных вида. Маги Воды, Огня, Воздуха…

– И Земли.

– Ответ правильный. Рада, что ты осведомлен о стихиях, царящих в нашем мире.

– Мне интересно, как инквизиция отыскивала и узнавала их среди простого люда?

– Очень просто. Инквизиция создала себе репутацию, да такую репутацию, что у каждого человека, хоть настолько обладающего способностями, душа уходила в пятки от одной мысли о встрече с Защитниками. Понять, волшебник ли перед тобой стоит, можно в том случае, если он достаточно возбужден. Тут репутация Инквизиции и играла на руку. Так, присмотревшись, ты увидишь в глазах мага Воздуха смерчи, цунами – если перед тобой маг Воды, пламя – если маг Огня и извержение вулканов, если ты встретился с магом Земли. Цвета глаз соответствующие – серые, голубые, янтарные и зеленые.

– Я решил, что просто устал, когда увидел в твоих глазах нечто подобное, – странник бросил в костер косточку, тщательно обглодав ее перед этим. – А мои глаза? Почему никто никогда не замечал в них ничего подобного?

– Если волшебники не будут развивать свой дар, то их способности так и останутся на уровне «разжигания костров», – уколола собеседника чародейка. – С другой стороны, никто и никогда не сможет разглядеть в таком человеке мага, и он сможет жить спокойной жизнью. Может, это и к лучшему… а что касается твоих глаз, – Ноэми вернулась в беседу после очередной долгой паузы, – тут все сложнее. Можно только догадываться. Ты либо один из немногих, что может овладеть двумя стихиями, либо просто напросто у тебя есть выбор – раздувать огонь или подчинять воду.

– Неужели не бывало таких случаев?

– По крайней мере, они не распространены. Во времена Последней Войны детей с разными глазами убивали, не разбираясь в том, есть у них склонность к магии или нет. Но есть предположения, что убивали Защитники таких детей именно из страха к будущему могуществу подобных волшебников.

– Эльфы могут что-то знать об этом? – Спросил Сарвилл, вытирая руки о штаны, после того как бросил в костер последнюю косточку.

– Скорее всего. Ведь их магия самая древняя. И, да, чуть не забыла. Возьми это кольцо. Вастерас просил ни в коем случае не забыть тебе его передать.

В ладони у чародейки засверкал перстень, на котором медведь разевал свою пасть и оголял свои белоснежные клыки. Между челюстей у него пульсировала маленькая магическая сфера, которая тут же исчезла, когда странник попытался дотронуться до нее, и появилась вновь, когда он бросил эту затею.

– А теперь пора спать, медведь. Завтра рано выдвигаться в путь, – чародейка резким движением безымянного пальца опрокинула на костер небольшое количество воды, даже не думая дожидаться ответа.

«Похоже, это произошло здесь. О, да. Несомненно. Пусть поляна и успела с тех пор прорасти новым зеленым ковром и покрыться белоснежным одеялом несчетное количество раз, но я до сих пор могу представить себе их первый разговор. Именно во время него они и зачали свой нерушимый союз и позволили через какое-то время ему появиться на свет. Я настолько взбудоражен этим, что даже чувствуя под спиной холодную кору стоящего позади дерева и улавливая звуки какого-то дикого животного в глуши недалеко отсюда, не могу перестать писать, хотя прекрасно понимаю, что свет – это то, что, несомненно, накличет на меня беду. Обиднее всего бы было оставить вас без продолжения этой истории и на растерзание вашим же мыслям, но я буду снисходителен и не позволю ни чему на этом свете лишить вас удовольствия. Сегодня я удостоверился, что мои источники осведомлены корректной и актуальной информацией и пусть древко стрелы сгнило столько же раз, сколько на небе звезд, но заржавевший наконечник все-таки подтверждает каждое слово моих информаторов. Я не могу остановить свой смех и слезы, льющиеся из глаз. Подумать только, это ж могла в голову прийти идея накормить мага воды крольчатиной. А она? Тоже хороша. Никогда в жизни ее желудок не справлялся с пищей подобного рода и тут должен был начать? Нет-нет. Ее дыхание в присутствии странника изначально было неровным и робким, пусть и сама она этого так никогда и не признала».

Заметки чужеземца, найденные в окрестностях

Дастгарда.

Аард был вторым по величине городом в Дордонии после Дастгарда. Также, как и столица южного королевства, Аард имел порт, выходящий прямиком в Солнечное Море, откуда торговые суда возили в Творс – соседнюю империю, расположенную на западе, на полуострове – вино, фрукты, пряности, мебель, но чаще всего предметы текстильной промышленности – постельное белье, предметы одежды, парусина, шелк, хлопок, парча и другой материал, из которого в Броосе, Тирэсе, Опанэсе, Якосе и Палатонесе шили все от занавесок до шатров. Взамен же, кроме трюмов, набитых золотом, аардские купцы привозили в Аард другие металлы, которыми была богата западная империя – медь, железо, свинец и олово. Удачно наладив торговлю с Творсом, за спиной у короля Дордонии, несмотря на непрекращающиеся политические конфликты между югом и западом севера Неймерии, Аард впоследствии перепродавал имперские ресурсы в три, в лучшем случае, в два раза дороже по всему северу материка, оставляя значительную и самую качественную часть себе и даже Рогар Вековечный, не мог повлиять на сложившуюся ситуацию, боясь вовсе потерять источник полезных ископаемых.

– Аард, неофициально, самый богатый город Дордонии, причем за счет личных ресурсов, а не королевской казны, в которой, наверняка, не осталось и ломаного сетима, – гордо заявил купец в синей раскроенной замысловатыми узорами длинной шелковой тунике, пока Ноэми и Сарвилл разглядывали странные безделушки, расставленные на прилавке. – Отличный выбор, госпожа. Черепаха, что вы держите в руках, была найдена в желудке пойманной рыбаками черной акулы. Эксперты заключили, что эта черепашка окаменела на дне Солнечного Моря во время последней долгой зимы несколько сотен лет назад от тоски по теплу и солнечному свету. Она, несомненно, принесет вам удачу, семейное благополучие и здоровых детишек. Если вы приложите ее к уху, то непременно услышите те же звуки, что слышало это прекрасное создание в последние часы пребывания в этом жестоком мире.

Чародейка поморщила нос.

– И, конечно же, у вас есть бумага с заключением этих, как вы выразились, «экспертов», господин купец? – с ухмылкой спросила Ноэми.

– Конечно, дайте мне пару минут, и я непременно ее найду, – ответил он и начал неспеша рыться в баулах с товаром, показательно перекладывая диковинные предметы из одного мешка в другой. – Вы уже побывали в нашем знаменитом цирке? Готов поклясться, такого величественного сооружения вы не увидите больше нигде во всей Неймерии! Говорят, это здание было построено эльфами еще до вторжения людей на материк. Остроухие поклонялись там какой-то из своих богинь. По самым скромным подсчетам под куполом может вместиться тысяча триста двадцать один человек!

– Интересно, – Сарвилл потряс миниатюру белого единорога, внутри которого звенело так, будто несколько бусинок случайно попало внутрь, когда скульптор лепил очередного «белого единорога, который только родился и сразу окоченел, потому что увидел людей с жестокими и холодными сердцами», – из каких соображений кто-то решил посчитать точное количество мест вокруг манежа?

– Что, простите? – купец поднял брови, неуверенно натянув кончики губ.

– Я говорю, наверняка тот, кто считал количество мест в цирке, страдал бессонницей и делал это только для того, чтобы скорее заснуть.

Купец поправил громоздкий медный медальон, висевший у него на шее, растягивающий широкую серебряную цепь до предела и в жалком подобии искренней улыбки скривил лицо, не поняв юмора своего вероятного покупателя.

– Ну, так как? – наконец произнес он. – Будете брать только черепаху или что-то еще?

– Мы вернемся за ней позже. – Ноэми положила фигурку на место, и они со спутником двинулись вдоль рынка под выкрикивание обещаний купца сделать немыслимую скидку, если они сдержат свое обещание и вправду вернутся.

Рынок находился столь недалеко от берега, что даже ночью, когда все купцы замолкали, давая передохнуть голосовым связкам перед следующим насыщенным днем, а запах тухнущей рыбы разносился по городу, рыночную площадь накрывал беспокойный шум прибоя. Отсюда можно было увидеть купол цирка, который так красочно описывал купец, верхушку очередного храма Касандры, полуразрушенные башни замка Тольд, в котором сменялись правители Дордонии за несколько поколений до правления короля Рогара и до переезда королевской семьи в Дастгард. Ныне же в замке Тольд селился барон Ноген и его братья – Намус и Чариз. Над двухэтажными каменными домами, плотно пристроенными друг к другу по всему Аарду, чуть в стороне от берега, возвышался старый маяк, который светил ярче солнца и ночью, и днем – свет явно поддерживался с помощью магии.

Сегодня на рынке воняло хуже прежнего, словно кто-то сделал это на спор – даже горожане, привыкшие к любому букету запахов в нижней части города, в этот день иной раз в недоумении, прикладывали к носам платки, рукава туник и рубах так же, как и любую другую ткань, что только попадалась под руку.

– Возьми эти деньги, – чародейка отсыпала медведю половину того, что было у нее в кожаном мешочке. – Купи одежду и все, что тебе понадобится в пути. Я сниму комнату в корчме «Телячьи рога и бычьи копыта».

– Чем займешься сейчас? – Сарвилл засунул монеты в карман плаща.

– Сначала отдохну. Мне безумно хочется принять горячую ванну. – Ответила чародейка и двинулась по одной из узких улочек, ведущих с рынка. Она ступала грациозно, бесшумно и очень медленно до тех пор, пока не слилась с бесчисленной толпой, подражающей муравейнику в самый разгар его строительства.

– Господин, я совершенно случайно услышал ваш разговор, – высоким голоском заговорил кто-то изнутри шатра, рядом с которым стоял странник, провожающий спутницу взглядом, – вы оказались в нужном месте в нужное время! Удача сопутствует вам в ваших приключениях! Я услышал, что вам нужна новая одежда. О туниках, куртках, плащах и головных уборах купца Вонна по всей Дордонии ходят легенды!

Сарвилл заглянул в шатер и увидел полного мужчину, щеки которого были покрыты румянцем, словно у молодой девы, к которой приехал свататься какой-нибудь знатный муж. У купца Вонна на шее висел тот же медальон, что и у того, что продавал безделушки в первом ряду. Странник догадался, что этот медальон выдается каждому, кто официально вступит в гильдию купцов Аарда. На родине странника купцы тоже использовали эту традицию, грамотно позаимствованную у гномов. На медальоне была изображена лодка, качающаяся на волнах, над которой палило огромное солнце, а волнистые лучи плавно становились отражением на воде.

– В одной из таких же курток, – купец разложил кожаную клепаную куртку на прилавке, – барон Ноген со своими братьями ходил на кабана. Потом сам барон рассказывал, что если бы куртка купца Вонна не была столь удобной и легкой, то ему не удалось бы увернуться и кабан, наверняка, посадил бы его на клык.

На лице Сарвилла промелькнула уставшая улыбка.

– Вы хотите одеть меня в то, в чем ходит уже половина Аарда, господин Вонн? Если так, то вы ошиблись с выбором покупателя.

– Постойте, господин! – остановил купец, уже собиравшегося уйти гостя и покрылся пунцовой краской. – Вероятно, мы с вами друг друга неправильно поняли. Предлагаю начать все с начала. Какую одежду вы хотели бы приобрести? Что-то элегантное на выход? Если так, то эти туники и рубахи отлично подойдут для похода на бал, свадьбу и любое другое торжество. Совершенно новое поступление. – Купец говорил протяжным тонким голосом и расторопно раскладывал на прилавке пестрые туники, шелковые рубахи, синие, оранжевые и даже красные штаны. – Вижу по взгляду, вы хотите что-то более универсальное? Одно мгновение! Одно мгновение, господин!

Вонн завел странника в шатер и предложил примерить более подходящий вариант.

– Коричневые штаны не будут столь маркими, что позволит вам реже обращаться к стирке. – Сарвилл стоял перед зеркалом размером в полный рост и выслушивал господина Вонна. – Согласитесь, тот факт, что они нестандартной модели нисколько не доставляет дискомфорта, вам также удобно будет сидеть в седле, как и очаровывать свою леди. Удобные сапоги из слоновьей кожи с застежками на икрах будут верными друзьями, даже если ноги отекут с долгой дороги. Можно оставить эту синюю рубаху, а можно заменить на белую. А кожаная куртка без рукавов смотрится очень достойно в совокупности с перчатками из той же партии кожи. Вы заметили, что из этих клепок вырисовывается медвежья морда? Словно сам медведь стоит на защите вашего сердца. И, кстати, сами клепки…

– Отливали слепые гномы в самую полную луну, какая бывает раз в тысячу лет, такую, что сами Призрачные Горы впервые начали таять под лунным светом… – Сарвилл дал понять, как относится ко всем высосанным из пальца легендам, столь популярным на рыночной площади Аарда. – Мне нравится. Сколько я должен за весь комплект?

– Пятьдесят ситемов, – купец засверкал глазами словно кот, учуявший свежую рыбу.

– Пятьдесят ситемов? За такие деньги я могу купить коня! Двадцать или сделки не состоится. – странник начал расшнуровывать куртку.

– Помилуйте вашего слугу, господин, – купец неловко склонил голову. – Сойдемся на тридцати?

– Идет, – Сарвилл, явно довольный выгодной сделкой, достал из плаща монеты, отсчитал нужное количество и передал Вонну. – Еще мне нужен меч. На этом рынке я смогу найти что-нибудь походящее?

– Здесь вы не найдете достойного меча, господин. – Вонн резко понизил до того писклявый голос. – Мой братец занимается кузнечным делом. Тут недалеко. Он то и подберет вам вариант во истину достойный такого великого война, как вы! – И купец подробно описал путь до кузнецы своего брата. Сарвилл еще раз посмотрелся в высокое зеркало, поправил воротник и попрощался с купцом.

Улочки Аарда были настолько узкими, что все рассказы о них, которые странник слышал до сегодняшнего дня, казалось, были многократно преувеличены. Чем выше он поднимался от берега, тем сильнее в воздухе чувствовался запах сена и навоза, качественно перебивающий рыбью вонь. Люди то и дело выплескивали из окон непонятную жидкость, предварительно оповещая об этом прохожих, в некоторых случаях позднее, чем это было необходимо.

По пути в кузницу Сарвилл несколько раз сворачивал не туда – направо вместо налево, хотя точно помнил, что купец советовал повернуть именно к детскому приюту, а не в противоположную сторону. Никто из людей не знал кузницы Вонна, но, в конце концов, он нашел внешне совсем не похожее на кузницу место, рядом с фонтаном «судьбы», как и обещал купец.

– Есть кто? – спросил Сарвилл, войдя в помещение без вывески, внутри которого в солнечных лучах хорошо заметно опускалась пыль. Он почувствовал запах пота и сплава каких-то металлов. – Меня прислал ваш брат.

В соседней комнате кто-то зашуршал, и из нее появился человек один в один похожий на купца Вонна, но в заляпанном грязном фартуке, а его лицо в нескольких местах было испачкано золой и покрыто потом.

– Вы, должно быть, хотите что-то приобрести? – спросил человек, вытирая ладони о повидавший разного рода грязи фартук.

– Знаете, у вас с вашим братом поразительное сходство. – заметил Сарвилл, слегка опешив.

– Это неудивительно, – отозвался тот, широко улыбаясь, – мы родились с разницей всего в несколько минут. Что, вы говорите, привело вас ко мне?

И даже голос кузнеца продолжал также блеять, сливая все слова в еле различимый бубнёж. Сарвилл огляделся, таких своеобразных кузниц он не видел никогда. Было все, наковальня, клещи, молот, выложенные на прилавке мечи… Вот только не было печи.

– А где печь? – удивленно спросил он и подозрительно осмотрелся еще раз.

– Что? – кузнец оглянулся вокруг. – Печь? Это магазин «Сталь и молот», многоуважаемый господин. Это место отнюдь не для кузницы. Ха-ха. Если я начну тут ковать, меня выгонят отсюда взашей, как только по осени соседские детишки подхватят первый бронхит. Так что конкретно вы хотите приобрести?

– Мне нужен меч. Хороший меч, – Сарвилл переключился и принялся рассматривать мечи, разложенные на оружейных полках, взяв один из них в руку. – Сколько стоит этот? – он рассек им воздух, разрубив воображаемого врага пополам.

– Хороший выбор! – восторженно произнес кузнец. – Это мое последнее, не побоюсь этого слова, произведение искусства! Рукоять обернута кожей крокодила, навершие украшено Морским Камнем, а лезвие покрыто гномьими рунами. Руны я взял из старинной Морозной книги. В описании к этим рунам написано, что они помогают в бою против драконов, и даже если вы не планируете встретиться с подобным существом лицом к лицу – они вполне эстетично выглядят, и уж точно это один из немногих мечей, который совершенно точно будет внушать страх в сердца и умы ваших врагов.

Странник уже перестал обращать внимание на льющуюся из уст всех купцов Аарда лесть – у него было чувство, что это он не успел увернуться из-под летящей со второго этажа жидкости по пути сюда, а не какой-то не расторопный горожанин.

– И сколько стоит это… произведение искусства, мастер Вонн? – Рука медведя уже привыкла к мечу и приятно ныла от тяжести клинка. – У меня есть только сорок ситемов.

– Хм… – Кузнец сделал разочарованное выражение лица и задумался. – Знаете, что, господин? Забирайте его за тридцать пять! Вы хороший человек! Установленная цена, конечно, значительно выше озвученной и были господа, которые предлагали по шестьдесят ситемов за товар более низкого качества, но, я уверен, мы с вами когда-нибудь обязательно сочтемся! Ведь так?

Сарвилл заулыбался, не веря своим ушам, и крепко пожал руку кузнецу, рука оказалась мягкой и на удивление гладкой для кузнеца.

– Знаете, мастер Вонн. Вы с вашим братом абсолютно разные люди! Я не забуду вашу щедрость и обязательно найду возможность вас отблагодарить! – Сарвилл похлопал кузнеца свободной рукой по плечу.

– Что ж, – ответил мастер Вонн, – время покажет, господин. А сейчас, если вы не против, я хотел бы вернуться к делам.

– Конечно! – Сарвилл выложил на наковальню тридцать пять ситемов, закрепил ножны на бедре и ловко вложил в них меч.

Вечерело. Корчма «Телячьи рога и бычьи копыта» встречала путников, висящими над входной дверью предметами, свойственными названию заведения. Войдя внутрь, Сарвилл учуял резкий запах солонины и перегара. Народу было совсем мало, настолько, что можно было отчетливо расслышать шарканье половой тряпки о пол, который старательно издавала одна из служанок, тщательно стирая засохшее пиво с почерневших от старости досок. Тем не менее, местные пьяницы хорошо справлялись с созданием нужной атмосферы в корчме в отсутствии аншлага.

Странник осторожно обошел служанку, стараясь не ступать в места, где было еще влажно после уборки.

– К вам сегодня заселилась девушка, черноволосая, говорящая тоном, достойным королевского и отнюдь не королевскими манерами. В какую комнату мне последовать за ней? – спросил он у корчмаря, очень молодого на вид для своей профессии и чуть ли не моложе его самого.

– Вверх по лестнице, вторая дверь направо, – ответил корчмарь, закинув полотенце на плечо, и важно облокотился на прилавок по ходу, вероятно, вспоминая все движения, которые делал в этих случаях тот, от которого по наследству ему и достались «Рога и копыта».

Сарвилл оставил монету за помощь и поднялся наверх.

– Ну? – важно спросил он, встав перед ванной, в которой с закрытыми глазами расслаблялась волшебница. – Как я тебе? Купец сказал, что в этих штанах я очарую любую леди…

Ноэми лениво приоткрыла глаза. Мыльная пена смешно расположилась у нее на лице.

– Если ты покупаешь одежду для того, чтобы очаровывать каких-нибудь, как выразился твой купец, леди, штаны тебе вовсе не нужны. Мог бы сэкономить несколько ситемов, – проурчала она и закрыла глаза.

– Ха! – наигранно усмехнулся медведь. – Как-нибудь я обязательно воспользуюсь твоим советом. Но ты посмотри на этот меч. На лезвие нанесены гномьи руны. Я чувствую себя превосходно!

– Ты меня удивляешь, Сарвилл. Как ты можешь чувствовать себя превосходно, если от тебя до сих пор таранит дорогой? Я надеялась, что ты додумаешься посетить бани. В Аарде, говорят, бани лучшие в Дордонии. – чародейка даже не подумала хотя бы на секунду открыть глаза, чтобы оценить новый меч спутника.

– Ты начала говорить, как все эти задаваки с рыночной площади, – он убрал меч обратно в ножны.

В углу комнаты стоял табурет, на который и уселся странник в ожидании, пока чародейка закончит свое долгожданное отпаривание в горячей воде, пар от которой расползся по комнате, словно бесформенный джин, выпущенный из бездонной лампы. Сейчас свет играл со странником, и свечи, освещавшие все вокруг, хитроумно прятали в темноте бадью, в которой нежилась волшебница. Он навалился спиной на стену позади себя, широко растопырив ноги, и взял со стола стакан с водой, жадно пригубив его. Впервые за весь день воздух вокруг был наполнен смесью приятных ароматов – цветов, фруктов и воска.

Вдруг Ноэми открыла глаза и пристально сверкнула ими в сторону странника.

– Я чувствую магию, – встревоженно отозвалась она из темноты. Всплеск воды столь же тревожно отозвался вслед за ее голосом. – Не может быть, чтобы ты обладал магией такой силы. Еще несколько часов назад я не чувствовала ничего подобного. Тут что-то не так.

Мимолетная тревога, которой странник легко поддался несколько секунд назад, безвозвратно улетучилась, как только волшебница поднялась на ноги – пусть свет от огня и не открывал все тайны ее тела, но нескольких просветов было достаточно для того, чтобы в этот момент любой здравомыслящий мужчина отодвинул на задний план все свои дела. Она обернулась в полотенце и ступила на свет. Несколько капель почти незаметно стекали по розовой коже волшебницы, сиюминутно покрывшейся мурашками. К букету ароматов, отзывающемуся в воздухе, добавился мягкий запах мёда.

– Davoin’te lana fial’h! – Ноэми воспользовалась старо-эльфийским наречием. Она бросила заклинание холодно, бездушно и, казалось, без единого намека на акцент, словно старо-эльфийский был ее родным языком.

В комнате стало холоднее. Сарвиллу показалось, что он слышит не похожий ни на что треск, который прыгал сейчас по небольшой гостиной комнате «Рогов и копыт» из угла в угол, резво отзываясь то в одном ухе, то в другом и творя что-то за пределами его понимания. Пламя изворотливо прыгало на свечах, уклоняясь от выпадов задувающего в комнату морозного ветра. Мурашки теперь добрались до спины медведя, его руки покрылись холодным потом, а только что наполнявший комнату пар вступил в схватку с ледяным холодом, оседая инеем на большом овальном зеркале у входной двери.

В следующую секунду все, что Сарвилл купил на рынке, буквально на глазах начало менять свою форму подобно увядающим бутонам цветов, чье время пребывания в этом мире было ограничено несколькими мгновениями. Кожаные сапоги превратились в старые разношенные тряпочные тапки, штаны упали лохмотьями на пол, а куртка и рубаха повисли на его плечах ветхой тряпкой, сейчас сгодившейся лишь подавальщице для того, чтобы подтереть за очередным перебравшим забулдыгой этажом ниже. Из ножен же теперь гордо выглядывала деревянная тупая палка, которую поленились даже очистить от зазубрин.

– Ноэми, Бурлящая бездна, какого черта ты делаешь? – Сарвилл в мгновение ока приобрел самый жалкий вид, который только можно было себе представить.

Ноэми звонко рассмеялась.

– О чем я только думала, отпуская тебя одного на рыночную площадь в Аарде? – она облегченно плюхнулась обратно в воду и вновь утонула в тени.

– Я не услышал ничего вразумительного, волшебница, – совсем не разделяя эмоций чародейки проскрежетал Сарвилл.

– Похоже, ты недооценил того, кто, наверняка, сделал тебе умопомрачительную скидку. Уловка из учебников для первокурсников, Сарвилл, – не думала, что кто-то во всей Неймерии еще способен попасться на нее. Или ты просто воспринял мои слова про девушек и отсутствие штанов слишком серьезно? – Ноэми вновь глухо захихикала, утонув в воде. Но шутку оценила только она, острота не нашла своего признания в лице не первого обманутого аардцами дастгардца.

Жители прежней столицы Дордонии всегда волком смотрели на горожан Дастгарда. С тех самых пор как дед Рогара Вековечного решил, что самый южный город больше достоин стать столицей королевства, нежели Аард, из стратегических соображений в случае военного времени. Но эти стратегические соображения мало кого волновали. Для коренных жителей Аарда, любящих свой город больше собственного семейного имени эта причина значила не больше, чем капля для моря.

Странник стоял в гордом молчании, грузно выдыхая воздух из легких.

– Не надо на меня так смотреть, – не выдержала чародейка, ощущая тяжелый взгляд, хотя и была уверена в том, что собеседник не видит ее лица. – Я же объяснила, не я явилась причиной превращения твоей кареты в тыкву, Сарвилл. Я произнесла заклинание, которое обнаруживает магию, а не создает ее. Тебя надули. Единственное в чем я виновата перед тобой – это в том, что развеяла чары слишком рано и не позволила тебе вдоволь насладиться своим ощущением превосходства над теми, кто никогда не удостоится разить своих противников столь искусно сделанным куском дерева.

– А еще говорят, мол, остерегаться надо Вольных Городов. Можно смело присоединять Аард к городам ворюг и бандитов. – Сарвилл с особым усердием попытался достать палку из ножен, которые, к удивлению, оказались настоящими в отличие от всего остального, но все усилия были тщетны – сук плотно засел в узкой прогалине.

– Купец, у которого ты оставил добрую часть наших последних денег, – волшебница осторожно уколола Сарвилла, – обладает самой примитивной магией, которая только известна людям, волшбой, находящейся на самой низшей ступени – магией создания иллюзий. Ты не первый кто попался на эту удочку, медведь, и точно не последний, если только не думаешь отныне заделаться Защитником Инквизиции и выпотрошить всех оставшихся иллюзионистов Дордонии.

Странник, смирившись с неудачей, обессиленно рухнул на стоящий позади табурет.

– А что, если не развеивать? Не снимать чары? Был хоть один шанс оставить все как есть?

– Если бы я не избавилась от иллюзии сегодня, она бы сама рассеялась завтра, в крайнем случае, послезавтра. – Чародейка на какое-то время задумалась, перекладывая пену из одной руки в другую. – Мне всегда было интересно, каково обладать магией такого типа… Она жутко не долгосрочная и ни разу не боевая, но редкая и, как мы видим, прибыльная… – она снова улыбнулась и откинула голову назад, позволив рукам исчезнуть в теплой воде.

– И зачем только существует эта бесполезная способность… – проскрежетал Сарвилл, всматриваясь в узоры, нанесенные на единственную вещь, которая не оказалась подделкой – ножны.

– Эта магия примитивна, не осязаема и безобидна в отличие, например, от жгущего огня, способного лишить любое живое существо жизни. Безоговорочно. Но она ни в коем случае не бесполезна. Подобные иллюзии бесчисленное количество раз спасали жизни и товар купцов на большаках – я говорю о тех купцах, которые привыкли скупиться на охрану своих драгоценных караванов. Знаешь что? – Волшебница скрылась в воде, оставив на поверхности уголки губ и аккуратный маленький носик. – Иной раз великие короли, императоры и князи обращались к иллюзионистам за помощью. Например, когда неприступные крепости владык брали в осаду. От безысходности ты уже готов просунуть голову в петлю, сдаться, осознавая, что твое измученное тело склюют вороны, но решаешь использовать последний шанс и вот – завоеватели уже в страхе отступают перед видом стотысячной армии, явившейся из неоткуда. Единственная в своем роде магия, которая созидает.

– Бред, – заключил Сарвилл, – что мешает отправить разведчика и удостовериться в том, что на деле все это не более чем хорошо замаскированная пустышка?

– Сейчас? Ничего. Не забывай, что прежде никому и в голову не могло прийти, что могучие, внушающие ужас легионы, всего лишь проделки примитивного волшебника и своих собственных глаз.

Ноэми уловила момент, когда странник уже перестал ее слушать. Он поднялся на ноги и замаячил по комнате из стороны в сторону, напоминая внезапно ожившее пугало.

– Я чувствовал, что с этим Вонном что-то не так. Глупец! – Сарвилл ударил себя по лбу. – Я должен найти этого мага.

– Куда ты собрался? Сарвилл, ты ни за что не найдешь иллюзиониста, если только… – Ноэми прервалась, озадачившись какой-то идеей. – Дождись, пока я закончу свои дела, у меня есть план.