Читать книгу Будет день. Городской рассказ - Михаил Максович Пинский - Страница 7

– Ну, и где ты подцепил её? Надеюсь не в баре? Впрочем, на твоих подружек из баров она не похожа. Если честно, Анька мне понравилась. Правда. Она умненькая, это сразу видно. Не то, что твои безмозглые куклы. Орут всю ночь так, словно ты им не удовольствие доставляешь, а пытаешь. Мне даже во дворе появляться стыдно. Тётя Вера, ну, соседка из смежной квартиры, как-то спросила меня, неужели ты разрешаешь мне в таком возрасте заниматься сексом. Прикидываешь? И очень удивилась, когда я ответила ей что это не я, а ты в таком возрасте занимаешься сексом, не спрашивая у меня разрешения.

– Леночка, детка, переведи пластинку, я же за рулём. И практически ночь не спал. – Взмолился я.

– Ты не спал ночь! – Взвилась дочь. – Ты не спал ночь! Что ты говоришь!? Можно подумать, что я тебе мешала. Это Анька мешала тебе спать, как спят по ночам все люди.

Я хотел было возразить, что ночью, когда мужчина и женщина вместе не спит как раз таки подавляющее большинство людей. Но решил воздержаться. Если дочь входит в раж, с ней лучше не связываться – мёртвого достанет.

– Ты знаешь папа, скажу тебе честно, я всё больше понимаю маму. С таким мудаком как ты женщина жить не может и не должна. И мама совершенно правильно ушла от тебя к Марику. Он нормальный человек без всяких заскоков.

– Леночка, мама ушла к Марку не потому, что он как ты выразилась нормальный человек без заскоков, а потому что он очень обеспеченный, а точнее богатый человек. И ты это отлично понимаешь. – Несколько раздражённо возразил я дочери.

– Нет, папа, дело не в деньгах, а в том, что Марику в голову не прейдёт вести себя, как ведёшь ты.

– Ты имеешь в виду Аню?

– Нет. Я ничего не имею против Аньки. Она хорошая девушка. И, кажется, влюбилась в тебя. Я говорю о другом. О твоей жизни, твоём поведении вообще. О клубах и барах, из которых ты не вылезаешь со своими бесчисленными приятелями. О твоих бесконечных подружках на одну ночь. Удивительно, как ты от них ещё чего-нибудь не подцепил. А, если ты не знаешь, я тебе расскажу. Есть такая болезнь, называется СПИД. Передаётся, между прочим, половым путём. От неё умирают, потому что пока лечить не научились. Я говорю и о твоей «высокооплачиваемой» работе. Ты столько лет пашешь на дядю Диму, а по-прежнему главный инженер. Ты всю работу тянешь в его фирме за копейки, а дядя Дима квартиру за квартирой покупает… Пожалуйста, не возражай. Я это знаю. Всё уже понимаю, не маленькая. Я говорю и твоей дурацкой музыке. Папа, ты можешь мне назвать хотя бы одного своего знакомого в твоём возрасте играющего такую музыку для сопливых дебилоидных пацанов? Со мною и во Франции и здесь твои металлисты учились и учатся – придурки конченные. Мне кажется, что тебя вообще кроме этой музыки в жизни по-настоящему ничего не интересует. Даже твои девки… Папа, ты умный человек. Думаю, намного умнее Марика. Но сравни сам кто Марик и кто ты. И как живёт Марик и как ты. Ты даже нормальный ремонт себе не можешь позволить сделать. Мне подруг к нам в дом стыдно приводить. Живём, словно в пещере. Я помню обои в своей комнате ещё с детства. Только твоей Анечке у нас нравится. Да и то потому, что кроме тебя она ничего вокруг не видит… Папа, где ты её подцепил? Только честно.

– Мы познакомились в торговом центре. Ну, в том, что на углу, возле метро. Аня там работает в книжном отделе. – Честно ответил я дочери.

– Папа, с каких это пор ты посещаешь книжные отделы!? Я тебя ни разу не видел читающим книги. Ты всё больше из интернета не вылезаешь.

Ленка казалась искренне удивлённой. Я торжествовал. Конечно, я не стал рассказывать дочери, что попал в книжный, в общем-то, случайно – нужно было сделать подарок товарищу, задвинутому книгоману. Не стал я рассказывать и о том, что это произошло больше месяца назад. И что мы с Анечкой встречаемся, правда до этой ночи только платонически, практически с начала нашего знакомства. Зачем расстраивать ребёнка. Я несколько свысока лишь заметил дочери, что она вообще меня не знает.

– Брось папа. Это Анька тебя не знает, поэтому и влюбилась. А я за этот год, что живу с тобой, узнала тебя «как облупленного». Хочешь я скажу тебе почему ты тусуешься со всякими малолетками?

– Ну, и почему же? – Мне было интересно узнать, что думает дочь, и я пропустил мимо ушей уничижительное «малолетки» применительно к моим подругам, возраст большинства из которых уже давно перевалил за юношеский.

– Потому, что ты не способен на обычную семейную жизнь с взрослой женщиной.

– Ты кого подразумеваешь под взрослой женщиной?

– Да хотя бы Инну Анатольевну. Я же вижу, как она на тебя смотрит. Так же, как твоя Анечка. Понятно, что она в тебя мудака тоже влюблена. Ты её столько лет знаешь. Почему не женишься? Инна, женщина супер. И умная и красавица. На неё даже молодые ребята засматриваются. Я сама замечала это не раз, когда в магазин с ней ходила. Ты, папа мудак.

– Леночка, во-первых, мне не нравится, когда ты ругаешься. Я тоже владею матом, но никогда ведь при тебе его не использую. А что касается Инны… Видишь ли, Инна очень хорошая женщина, не отрицаю, и знакомы мы целую вечность… Но, понимаешь какая штука, она мне не делала предложение…

– Папа, перестань выёживаться, дебила из себя корчить! – Взвилась Ленка. – Предложение должен делать ей ты, мудак, а не она тебе! Ты папа совсем оуел!

– Елена, ещё раз прощу, прекрати ругаться матом или я высажу тебя из машины. – Я начинал заводиться. – И если хочешь знать, мы с твоей Инной миллион лет время от времени спим вместе. И мне с ней, как с женщиной, хорошо. Правда, не так, как с Анечкой. Хотя намного лучше, нежели со многими другими женщинами… Но, видишь ли, она, ни разу не попыталась изменить характер наших отношений. Узаконить их, что ли. Полагаю, они её устраивают полностью. Она не связана никакими обязательствами передо мной. Может встречаться с другими мужчинами. А их у неё куча. Некоторых я даже знаю. Инна из тех женщин, которым нужны постоянные победы над мужчинами. Думаю, для неё это такая форма самоутверждения. Без этого её жизнь теряет ощущение смысла остроты и праздника. Особенно, когда тебе давным-давно за тридцать. Молодость ушла безвозвратно, а с ней естественная свежая красота. Да, ты всё ещё нравишься мужчинам, потому что поддерживаешь себя в форме, ярко и со вкусом одеваешься, умеешь обратить на себя внимание. Но, с годами это становится делать всё труднее и труднее… Я думаю, что Инна меня действительно любит. Но по-своему.

– Это как? – Ленка казалась искренне заинтригованной.

– Понимаешь, я для неё нечто вроде иконы, которую она сама для себя и сотворила много лет назад. Когда мы были молоды. Когда я начинал свой бизнес и шёл в гору, и когда она являлась всего лишь одной из моих сотрудниц и самой близкой подругой Марины. Но тогда рядом со мной находилась твоя мама и для меня никаких других женщин для серьёзных и длительных отношений не существовало. А я, к своему несчастью, оказался нужен Инне. Сначала, как недостижимая и не покорённая ею вершина. А, со временем она из меня сделала для себя некий возвышенный идеал, икону. Вот она на эту икону молится, пылинки с неё сдувает, а за иконой настоящий живой человек, то есть я сегодняшний ей не нужен. Когда ей хочется со мной переспать, она вспоминает обо мне – что в последнее время, признаться, происходит всё реже и реже. А потом исчезает из моей жизни, напрочь забыв о моём существовании. А вот Анечка всё время, с тех пор, как мы встречаемся, мне эсэмески по несколько раз на день шлёт. И знаешь какие? Просто улёт.

– Папа, ну так женись на Аньке. Она кажется, в тебя втюрилась конкретно. Мамой она мне конечно не станет. Мама у меня, сам знаешь, есть и другой мне не надо. Но как старшая сестра она меня вполне устраивает. Будет с кем посоветоваться, поговорить. Анька, девушка умная.

– Женись, ты тоже сказанула.

– А что. Может у вас ещё и дети родятся… Слушай, пап, а кем я стану твоим детям? Тётей?

– Ты им станешь старшей сестрой-болтуньей. – Рассмеялся я и обнял дочь. Ленка прижалась ко мне и поцеловала в щёку.