Читать книгу «Камерная» музыка - Михаил Мейлах - Страница 2

Говорить о поэтике – не дело поэта, особенно в присутствии Михаила Мейлаха, историка, структуралиста и первого публикатора многих обэриутских текстов. Но есть определённая справедливость в том, чтобы о стихах самого Мейлаха высказался автор, причисляемый к поздним обэриутам: меня даже называли обэриутёнком. Он так долго, убедительно и даже с риском для жизни говорил о поэтах, что заслужил эту симметрию, чтобы не сказать взаимность.

Я был бы очень рад рекомендовать эту книгу широкому кругу читателей, но, увы, она предназначена для узкого. Мейлах – для знатока, для уважительного ценителя литературной игры, для отгадчика цитат, без контекста которых многое в его лирике останется нерасшифрованным. Но ценность этой поэзии – не в её культурности, как и ценность, например, Введенского или Хармса – не в их философской подкованности. Их стихи мгновенно запоминаются, что для русской литературной традиции полезно – рукопись могут отобрать, уничтожить, запретить. Мейлах тоже запоминается отлично, а звучит иногда очень просто, почти по-детски. В его поэзии начисто отсутствует тяжеловесность (как и в его филологических писаниях – солидность). Он и читает так же – не декламируя, а словно выдыхая. Эта иллюзорная обэриутская простоописанной обстановки. Автор уже как бы улетел. та обеспечивается главной вообще чертой Хармса, Введенского, Заболоцкого, Друскина, отчасти и Шварца: это всё написано в соседстве смерти. Она постоянно ходила рядом. Большая часть опубликованных здесь стихов – лагерные, некоторые явились Мейлаху буквально в тот момент, когда он умирал от перитонита. В такие минуты человека вообще ничто уже не заботит, он в пограничном состоянии, нигде, – и отсюда лёгкий холод небытия, который уже повевает в лучших стихах этой книги. Лучшие тексты обэриутов набормотаны в этом состоянии, отсюда их гармоническая стройность – при абсолютной дисгармоничности

Ни в какой степени не желая обесценить научные заслуги этого автора, я назвал бы всё же его главным литературным достижением именно эти лёгкие стройные короткие стихи, украденные им из тех состояний и пространств, куда нормальных людей не пускают. И, разумеется, в них присутствует та же чёрная петербургская ирония, которая вообще очень характерна для нашего самого умозрительного города с его чёрными речками, чёрными периодами, чёрными днями – и зато сверкающими белыми ночами. Стихи Мейлаха больше всего похожи именно на белую ночь, то есть на то, чего не должно и не может быть. И всё-таки оно есть, и от него очень хорошо. Если поэзия оставляет читателя с таким чувством, больше от неё ничего не требуется.

Игорь Иртеньев