Читать книгу Тропа тунеядцев. Космическая сага. Книга вторая. Эшелон Часть вторая. Секретная территория - Михаил Михайлович Вербицкий, Михаил Вербицкий - Страница 3

Утренней побудки в лагере «Росскосмоса» не было. Почти никто в лагере не спал с самого рассвета. А, кое-кто вообще не ложился.

К этим категориям не относился полковник Калабалин. Как ни странно, в эту ночь ему удалось отдохнуть. Видимо дело было в том, что лагерь космический, за один день превратился в лагерь военный. А, под шум здоровой армейской суеты и неразберихи, полковнику всегда спалось удивительно хорошо. Эта привычка выработалась у него еще в армии, когда он спокойно засыпал, на верхней полке склада, под грохот солдатских сапог и рев моторов.

Накануне вечером, когда приехали прокладывать кабель белорусские «фирмачи», он какое-то время постоял в толпе зрителей, которые живо обсуждали это событие и спорили о предназначении большого оркестрового барабана, который белорусы выгрузили на опушке, вместе с другим инструментом. Еще зрители бились об заклад, когда белорусы навернуться – сразу или опосля.

Кабель протянули под проволочное ограждение, конец затянули в лес, но ничего страшного не произошло. Один из рабочих скрылся в чаще, и катушка стала интенсивно разматываться, словно там под сенью деревьев заработала мощная лебедка. Когда первый барабан кабеля подошел к концу, один из рабочих, схватил с земли барабан музыкальный и, несколько раз, ударил в него. Вращение деревянной катушки остановилось, кабель лег на траву. Рабочие нарастили конец, присоединив кабель со второго барабана. После этого специалист, который отвечал за музыкальное сопровождение, достал из кабины литавры. Медный звон поплыл по окрестностям и процесс прокладки возобновился.

– С музыкой работают. Как на параде…. – Завистливо сказал, кто-то, из зрителей.

Именно, тогда, полностью потеряв интерес к происходящему, Калабалин отправился спать, предупредив Бородина, что будить его можно лишь в одном случае – в случае пожара и, то, если загорится собственное купе, полковника.

Выспавшись, Калабалин чувствовал себя прекрасно. Никуда не торопясь, он сходил в вагон ресторан и позавтракал.

После завтрака, он постоял на платформе, любуясь, набирающим силу рассветом и решая чем нужно заняться в первую очередь.

– В первую очередь, надо узнать, что нового произошло, за время моего отсутствия. – Решил он и отправился искать Бородина.

Калабалин нашел его в пункте наблюдения, за лагерем наблюдателей. Бородин был не выспавшись, но держался бодро.

– Какие – новости? – Спросил Калабалин, благодушно позевывая.

– Все – по распорядку. Кабель белорусы проложили. Ударный состав сформирован. Только тихо, как-то, вокруг.

– В каком – смысле?

– В прямом. – Сказал Бородин. – Шпионы пропали. Наблюдатели, еще не проснулись. По крайней мере – все не проснулись. С полчаса назад, двое вытащили, кого-то пьяного в дымину мавра, из лагеря и увезли в неизвестном направлении. А, так – тишина.

– Ну и нормально.

– Где, же – нормально?! – Возмутился Бородин. – Тут всю ночь, такой гам и скрежет стоял, а иностранцев – ни одного! Куда они подевались? Наверно, где-то есть более интересное место, куда они схлынули!

– Подозрительно. – Согласился Калабалин. – Но не смертельно. Что – еще?

– Потерь, среди личного состава нет. Ломако тебя искал. Я, ему, сказал, что тебя можно будить, только в крайнем случае. Он сказал, что случай не крайний и уехал. А, так – все! Остальное – по плану.

– Знаешь, что самое главное, во всем этом деле? – Спросил Калабалин.

– Что? – Поинтересовался Бородин.

– Что мы, с тобой, здесь совершенно не причем. Остается надежда выкрутиться.

– Думаешь о нехорошем?

– Тут, и думать нечего. Скоро война начнется, а вокруг не души. Тишина, как в сорок первом. Возможно все. Успех будет самым непредсказуемым развитием событий. – Вдохнул полной грудью Калабалин.

В это время, в руке, у Бородина, затрещала рация.

– Говорит центральный КПП. Товарищ полковник?!

– Слушаю!

– Телевидение приехало.

– Я, же, сказал телевидение пускать, без доклада.

– Тут, с нашими, еще местная съемочная группа прибыла!

Бородин вопросительно взглянул на Калабалина.

Тот, утвердительно кивнул.

– Пускай всех! – Сказал в рацию, Бородин и, отключившись, усмехнулся:

– А, ты говоришь – тишина! Вот и белорусы, из своей норы вылезли!

– Скажи, тебя прибытие белорусского телевидения не настораживает? Нет?! Меня вот, этот факт, беспокоит.

– Почему?

– Вот есть, у меня, такое ощущение, что они не успехами, нашего строительства, приехали интересоваться. Тут, что-то другое….

Когда, со стороны эшелона, раздались три протяжных тепловозных гудка, Калабалин прервал, свою беседу, с Бородиным, и спросил:

– Это, что – тревога? Авианалет?!

– Туртушов, вчера, всех оповестил, что совещание, так будет собирать. – Усмехнулся Бородин.

– Ладно. Пошли на совещание. Послушаем, может, чего путного скажут.

В связи с перестройкой лагерной жизни, на армейский лад, утреннее совещание, генерал Туртушов проводил в поле. А, именно – на насыпи, перед штабным вагоном.

Генерал-лейтенант стоял в центре. Подчиненные, чтобы не загораживать ему виды, на лагерь, выстроились в две шеренги, по бокам. Справа – генералитет, слева руководители среднего звена.

Внизу, под платформой, расположились три съемочные группы телевидения. Две российские и одна белорусская. Белорусскую высокомерно отпихнули в сторону, но бородатый деятель местных визуальных СМИ, отнесся к этому снисходительно добродушно.

В стороне, от служб информации, расположилась, еще одна группа штатских, где присутствовал оператор с камерой. Только в отличие, от трех других, своих собратьев, этот был нацелен на представителей коллектива, в котором находился.

Коллектив был несколько странный, по виду, да и поведением не вписывался ни в космическую, ни в армейскую реальность.

В центре экспозиции, находился черноглазый, черноволосый и чернобородый кавказец, который был очень сосредоточен, непонятно на чем, и смотрел, по сторонам, с угрожающим видом. Женщины, своими, не по-летнему, закрытыми кофтами и длинными, до пят, юбками, напоминали свидетельниц Иеговы1. Только, в отличие от последних, были обильно, украшены всевозможными «фенечками». Их шеи и руки были обильно переплетены «бусиками», всевозможных форм и размеров, а, кроме, того, почти у всех, на груди висели непонятные подвески, внешне очень похожие на старинные ордена, которые, раньше дарили, друг другу венценосные особы.

На первый взгляд очень смахивало, что снимают римейк «Белого солнца в пустыне». И, налицо – Абдула, со своим гаремом. Но, так могло показаться, только на первый взгляд. Внимательному зрителю становилось понятно, что одна из одалисок, даже в условиях современной кино-действительности, никак не вписывается в сюжет. А, именно, круглолицая раскосая женщина, в индейском костюме. В руках «скво», держала огромный бубен, украшенный пушистыми хвостами енота и пучками волос, неизвестно с кого снятыми. Во второй руке у нее была колотушка, но в бубен «скво», ею не била. То ли ждала команды, то ли подходящего момента.

Кроме того, «баптистки» вели себя странно. Они разводили руки в стороны, прикрывали ладонями глаза, хотя солнце, в них не светило и делали другие англо-саксонские телодвижения.

Опытный правоохранитель охарактеризовал бы поведение всего сообщества, одним коротким словом – «гашиш».

Туртушов окинув широким взглядом лагерь, несколько минут молча рассматривал расположившиеся внизу группы «по интересам». С особым удовольствием он обозрел группу сектантов, которые даже, удостоились его одобрительного наклона головы. Потом генерал-лейтенант обвел взглядом подчиненных. Взгляд остановился, на генерале Сироткине.

– Что – у тебя? – Сосредоточено поджав губы, спросил Туртушов.

– У меня все готово! – Выступил вперед, Сироткин. – Работы по монтажу оборудования и комплектации головного состава окончены. Дизельные генераторы – в норме. Электропитание работает нормально. Приборы и оборудование опробованы в тестовом режиме. Все находится в рабочем состоянии и готово, к действию!

– Хорошо. Горюнов, что у тебя?

– Второй, монтажно-строительный, состав, находится в работоспособном состоянии, готов, к началу строительства. Белорусы, правда, подогнали, только одну платформу с гравием, но обещают, что, как дело пойдет – задержек не будет.

– Хорошо. – Сказал Туртушов, но с меньшим удовлетворением, чем в отношении Сироткина.

– Смирнов?!

– Группа консультантов доставлена! – Доложил Смирнов.

Туртушов, бросил удовлетворенный взгляд, на адвентистов, которые, к удивлению многих, оказались консультантами.

– Экипажи вертолетов прибыли и заменены. – Продолжил Смирнов.

– Проблемы были?

– Никаких. Их, командир группы, потребовал соответствующий документ. Даже вопросов не задавал. Мы документ выдали и отправили, их отдыхать.

– Генерал Незнанский?!

– Белорусы кабель протянули и подключили.

– Сами подключили?

– Нет. Это невозможно, без участия экипажа. Они должны с центрального пульта сдвинуть защитные панели, а после, оттуда, же команду, на подключение к внешнему источнику энергии.

– Понятно.

– Кроме того, около часа назад начались тестовые включения оборудование и механизмов. Как таковой, связи с ними нет, но через внешнее подключение, мы можем точно отслеживать, параметры работы, всех систем. Видимо они сами поняли, чего мы от них ждем и приступили к работе.

Незнанский замолчал, равнодушно глядя, на генерал-лейтенанта. Туртушов пренебрежительно кивнул генерал-майору и отвел взгляд, в сторону.

– Полковник Курочкин, что у вас?

– Группа прикрытия готова. – Важно сказал Курочкин. – Задачи поставлены. Личный состав готов к любому развитию событий.

– Вот, Бородин – учись! – Выхватил Туртушов, взглядом, полковника из толпы. – А, то у тебя, личный состав то под страуса попадет, то накурится чего-то, неизвестно где….

Бородин смиренно принял отповедь. Когда генеральское око, обратилось в другую сторону, он прошептал, сквозь стиснутые зубы, стоящему рядом, Калабалину:

– Курочкин – гад! Вчера, нам доложил одно, а генералу – другое.

– Генералу, он доложил, то, же самое. Только другими словами. – Весело сказал Калабалин. – Чего, ты нервничаешь?! Стой и радуйся! Не тебя, ведь в лес отправили, а докладчика.

– Да?! – Взглянул, на Калабалина, Бородин. – Думаешь – ничего не потеряю?

– Считай, что повезло. Если белорусы, снова попа привезут, закажи ему благодарственную молитву.

Между тем, Туртушов принимал доклады, от тыловых ведомств.

Генерал Милюта доложил, что обеспечение продуктами, находится, на высшем уровне, готовится праздничный обед, а приготовленного хватит, не только, на своих, но и на приезжих.

– Планируем, так, же одну полевую кухню поставить, за пределами лагеря. Для местного населения. Чтобы создать обстановку теплоты и взаимного доверия.

Туртушов, эту затею одобрил.

Полковник Безлюдный, проинформировал Туртушова и собравшихся, что лагерная команда, находится в работоспособном состоянии и даже, ввела добровольный мораторий, на употребление тонизирующего питья.

– В связи с последними событиями, все осознали остроту момента и держаться!

Окончив принимать рапорты подчиненных, Туртушов взглянул на свои золотые. Почти все, сразу, тоже заинтересовались личными часами. Выглядело, это, так словно, происходит сверка времени, перед сражением. Надобности, разумеется, в этом не было, у всех было одно время – космическое, секунда в секунду. Но выглядело это очень красиво. Работники телевидения были в восторге.

– Остается час, до назначенного старта. – Сказал Туртушов. – Даже, не час, а пятьдесят восемь минут. Прошу всех, еще раз, проверить готовность, к началу выдвижения составов в точку отсчета. Через сорок пять минут – сбор, здесь, же. Впрочем…. Впрочем, возможна небольшая задержка.

К штабному составу, подъехали две машины. Машины были знакомы генералу Туртушову. Оправдывая его предположения, из одной вышел бизнесмен Николай Понаморенко, а из другой его бухгалтер, Ирина Витольдовна.

– Все! Расходимся! – Грозно сказал Туртушов, чувствуя, что среди подчиненных возникла заминка.

На правах соучастников, при нем остались, только полковник Казаченко и генерал Смирнов. Остальные расходились неохотно, украдкой бросая взгляды, на приезжую.

Генералу Смирнову, конечно, рассказывали, о главном бухгалтере «Понаморенко Лимитед», но реальность, превзошла описания. Поэтому он таращил глаза и старательно втягивал живот.

В штабном вагоне произошло подписание договора, о сотрудничестве и взаимопомощи. Бизнесмен, при этом зевал, наверно демонстративно, подчеркивая, что заложенные в договор суммы, для него – дело привычное и обыденное.

После официальной части, Николай Андреевич уехал, а Ирина Витольдовна согласилась задержаться, чтобы выпить с генералами чая.

Чаепитие затянулось, потому, что, в процессе, женщина внимательно слушала собеседников, широко открывала глаза и вообще – вздыхала.

Калабалин и Бородин покинули совещательную платформу вместе. Бородин был хмур и раздражен, а Калабалин хмурился задумчиво.

В рамках подготовки, к началу операции, они отправились на запасные пути, где стоял ударный состав звездного эшелона. Маневровый локомотив был прицеплен, к составу, сзади. Впереди него стоял рефрижераторный вагон и четыре платформы, укрытые брезентом и маскировочными сетками. Передняя платформа была похожа на носовую часть корабля. Сходство было вызвано тем, что под брезентом находилось что-то очень сильно напоминающее артиллерийское орудие, крупного калибра.

– Бронепоезд «Товарищ Троцкий». – Резюмировал Бородин.

– И революционные матросы, в придачу. – Добавил Калабалин.

Те, кого Калабалин причислил к матросам, скорее походили на революционных водолазов, потому что были одеты в скафандры. Правда, скафандры были не водолазные, а космические, причем разных фасонов, от ретро, до ультрасовременных.

– Сразу, нужно было, с этого начинать. – Зло сказал Бородин. – А, то Курочкин приехал, на все готовое.

– Не переживай, еще не вечер. – Задумчиво, сказал Калабалин. – Вот, ты скопления белорусов, видишь? Не видишь?! И я не вижу. А, по идее, должны присутствовать в огромном количестве, перенимать зарубежный опыт. Значит – им не интересно. А, почему – не интересно? Тоже, не знаешь?! И, я не знаю точно. Но, похоже, догадываюсь.

– И – что? – Заинтригованно спросил Бородин.

– Ничего нового, для себя, они, здесь, не почерпнут. Такое, у них, уже бывало. – Сказал Калабалин.

– Новое – хорошо забытое старое. – Возразил Бородин. – Нашими технологиями они не располагали.

– Все может быть. Посмотрим.

Белорусское телевидение, после утреннего совещания, продолжало держаться особняком и намерений, к налаживанию дружеских отношений не проявляло. Котовский и Пархоменко, в свою очередь, считали ниже своего достоинства, сделать первый шаг, в этом направлении. Поэтому телезвезды общались, исключительно между собой, искоса поглядывая на роскошных девиц, которыми располагала белорусская съемочная группа. Всего в ее составе было пять девушек. Две такие – ничего себе, две – сногсшибательные телки и одна холодная красавица. Те, которые были «ничего себе», относились к техническому персоналу и были собрано – деловиты.

«Сногсшибательные телки» смотрели на мир широко открытыми глазами, и искрение радовались всему увиденному.

«Холодная красавица» держалась, обособлено и даже с коллегами общалась мало. Она внимательно смотрела по сторонам и, словно, фотографировала, взглядом, каждый объект.

Котовский и Пархоменко, пришли к единому мнению, что она, возможно – генеральный продюсер, причем специалист высокого класса.

– Своих, таких, у них – нет. – Сказал Котовский. – Точно из-за границы выписали.

– И, точно – не от нас. У нас, такой не было. Если бы была, я бы точно знал. – Самоуверенно сказал Пархоменко.

Перерыв в съемках затянулся. Только через час сорок генерал Туртушов покинул свой салон, сопровождая свою гостью, к машине. Операторы, украдкой, сняли эту процессию. Прощание, у транспортного средства, затянулось, еще минут на двадцать.

После этого, из разных углов лагеря, быстро, как тараканы, к генералу вылезли большие и малые начальники. Собравшись, возле Туртушова, они дождались команды, и все, дружной гурьбой двинулись в сторону центра связи.

– Вот – гады, не предупредили, заранее! – Возмущенно сказал Котовский.

– Переезжаем! – Подал он команду, своим.

Собираться стали все три группы. Котовский собрался оперативнее, поэтому двигался в авангарде, телевизионной автоколонны. Пархоменко шел, за ним, а в хвосте, на положении бедных родственников, пристроились белорусы. У последних, перед центром связи возникла заминка. Парочка парней Бородина, остановила их кортеж и настоятельно рекомендовала выбрать другое место дислокации.

– А, куда – можно? – Поинтересовался Калюнов.

– Туда, можно стать? – Указал он, на дальний край поляны.

– Туда – можно! – Великодушно разрешили грузчики.

Белорусское телевидение сместилось к обочине лагеря, впритык к вертолетной площадке.

У центра связи, генерал-лейтенант, произнес короткую торжественную речь. После этого последовала очередная поименная перекличка высшего командного состава. При упоминании фамилии, ее носители, выступали вперед и коротко докладывали, что все готово, а за последние два часа, уже готовое, приведено в состояние идеальной готовности.

После переклички, Туртушов, еще раз, уже не грозно, а по отечески осмотрел всех и, наслаждаясь торжественностью момента, сказал:

– Ну, что, же пора начинать. Сироткин, командуй!

Генерал-майор отошел в сторону и махнул рукой. Кто-то стоящий поодаль, перехватил сигнал и послал его дальше. Выглядело это очень киногенично.

В передовом составе сигнал приняли и просигнализировали, об этом, гудками локомотива.

Лагерная команда, стоящая наготове, бросилась к составу и стала снимать, с него, маскировку.

Но еще раньше, среагировав, на тревожные гудки тепловоза, до сих пор, незаметная, на фоне громады поезда, по направлению к лесу двинулась мотодрезина. Четыре напряженные фигуры, в оранжевых скафандрах, на ее борту, пристально смотрели вперед и были готовы к любым неожиданностям.

Сбросив с себя маскировочное покрытие, ударный состав предстал, перед зрителями во всей красе. В передней части, первой платформы, стояло орудие. Своими габаритами, оно очень напоминало бетономешалку. Только – ультрасовременную. По бокам орудия крепились два сидения. Позади орудия, находился контейнер, для лунных поселенцев. Контейнер был укороченный, всего на два пролета. На двух следующих платформах, лунные домики были полной сборки и располагались, почти, по всей длине. Четвертая платформа несла на себе, два мощных дизельных генератора, которые были прикрыты сверху, двумя полупрозрачными сферами, видимо тоже – космического назначения. Но больше всего привлекал внимание, к себе, вагон-рефрижератор, с параболической антенной на крыше. Он был сплошь исполосован черными полосами недавней сварки. Было видно, что дверь вагона заварена намертво, а вместо двери в борт был врезан круглый люк, который теперь заменял ее. По всем признакам это был люк переходного шлюза, снятый, с космического корабля. Выглядел, переваренный и покрытый ржавыми потеками рефрижератор, как заслуженный ветеран и смотрелся солиднее, чем лунная бочкотара.

Как только «лагерники» уволокли брезент и сети в сторону, многочисленные космонавты, до этого стоящие, ровными шеренгами, рядом, повинуясь чьей-то команде, полезли занимать свои места.

В сидения орудия немедленно забрались два канонира в новейших белоснежных скафандрах. Стекла шлемов, у них были светопоглощающие.

Остальные члены экипажа, в количестве не менее тридцати человек, равномерно расположились по всей длине поезда. Цвета у скафандров были разные – белые, серые, серебристые, но больше всего оранжевых.

Увесистым подкреплением ударной группы, была «скво», с бубном. Она заняла место, на передней платформе, рядом с пушкой. Российским репортерам, не нужно было представлять ее. Они, с первого взгляда узнали в индеанке участницу телевизионной битвы неврастеников. Затянувшееся до масштабов столетней войны соревнование психов всем, уже порядком надоело, но здесь они смотрелись, вполне, уместно.

В руке генерала Сироткина, хрипло заработала рация.

– Мы готовы. – Донеслось оттуда.

– Состав к отправке готов! – Крикнул Сироткин, обращаясь к Туртушову.

– Приказываю – вперед! Начать операцию! – Скомандовал генерал-лейтенант.

Сироткин, продублировал приказ, по рации и состав, давая протяжные гудки, медленно двинулся вперед.

«Космонавты» стоящие на платформах, то ли приветствуя зрителей, то ли прощаясь с базой, махали руками.

– В этом месте, можно дать песню «Прощай, любимый город». – Сказал Пархоменко ассистентам.

Лагерные рабочие отвечали, уезжающим, приветственными криками и свистом. Некоторые, впав в раж, неосмотрительно бросали вверх свои головные уборы. После этого толпа «оранжистов» рассеялась. Каски со стуком попадали на землю.

Группа экстрасенсов, рассредоточившись, провожала своего товарища, разглаживая панораму леса руками.

Генерал-лейтенант одобрительно похлопал в ладоши. Остальные поддержали его дружными аплодисментами. Наличие, такого числа аплодирующих военных сильно напоминало или запуск ракеты в Северной Корее, или расстрел северокорейского министра обороны.

Пархоменко и Котовский подумали об этом, но промолчали.

Калюнов молчать не стал.

– Сними-ка мне это «чучхе» крупным планом. – Сказал он оператору.

Российские репортеры, с микрофонами наперевес, бросились к ангару, центра связи. Никто им не препятствовал.

Первым объектом, послестартового интервью, стал Туртушов. Генерал-лейтенант держался скромно. Отвечал коротко, словно стесняясь своих успехов.

– Некоторую задержку, вызвала сложная экологическая обстановка, в этом районе. – Говорил он, отвечая на вопросы. – Кроме того, белорусская сторона не оказала обещанной поддержки по многим направлениям. Пришлось полностью опереться на собственные силы, подтянуть резервы, задействовать дополнительные силы, и вот – результат!

– Об остальном, подробно, можно будет поговорить вечером, а, сейчас – извините. Я очень занят. – Сказал Туртушов, в заключение.

Репортеров не расстроила краткость и сдержанность руководителя спасательной операции. Оставив его в покое, они налетели на других. Благо, генералов, вокруг хватало.

Пархоменко наскочил на Сироткина, Котовский на Киваева. Оба телевизионщика, профессионально отсекли свои жертвы, от основного стада, поставили на фоне вертолетов и начали задавать приличные вопросы.

Сироткин отвечал сдержанно и с достоинством.

– Как мы поняли, прибыв на место, белорусская сторона, мало продвинулась в решении, проблем, которые стали перед ними, в связи с неудачными опытами в сельском хозяйстве. Но надо учесть, что они не располагают, технологиями, которыми располагаем мы. После тщательного анализа, был очерчен круг задач. После чего было найдено решение. И, вот – вы видели, своими глазами, торжество российской научной мысли!

– Применение новейшей высокотехнологичной установки, намного ускорит строительство подъездного пути и соответственно ускорит, возвращение «Ласточки», на родную землю. – Говорил генерал Горюнов, в микрофон, который ему подсунул Котовский. – Разумеется, мы готовы, поделиться опытом, со своими белорусскими коллегами. Я, думаю, что этот опыт, развеет фобии, которые имеются, в наличии у местных строителей. Даже, в таком деле, как строительство железнодорожного полотна, нужно проявлять решительность и настойчивость. А, белорусы опустили руки. Все у них остановилось. Думаю после нашего приезда, дело восстановления заброшенных путей, сдвинется, в Белоруссии, с мертвой точки.

Впрочем, и интервью, с генералами были не очень продолжительными. Котовский и Пархоменко, постарались поскорее закончить этот официоз и сами влезли в кадр.

– Недружелюбная, к человеку, окружающая среда, пассивность белорусских властей, нерасторопность аварийных служб и правоохранительных органов, все это успешно преодолели российские спасатели, в своем стремлении, поскорее вызволить своих, попавших в беду товарищей. Разумеется, выяснение причин технического сбоя, потребует, еще много времени, но уже ясно – белорусские сельскохозяйственные эксперименты, каким-то образом повлияли на безопасность, наших космических полетов. – Грозно глядя в камеру, говорил Котовский.

– Когда, можно будет поставить точку в расследовании причин, приведших к незапланированному сходу, с орбиты, российского челнока? Неизвестно! – Вторил, Котовскому, Пархоменко. – Неэтические эксперименты академика Мышковца, приведшие к возникновению аномально-экстремальных зон, на территории Белоруссии, уже оказали свое негативное влияние, на аэрокосмическую отрасль Российской Федерации. Возможно, по завершению следственных действий, последуют переговоры, на самом высоком уровне. Сейчас многие, в России понимают, что нельзя, в угоду высоким достижениям агросектора Белоруссии, ставит, под угрозу, целые отрасли российской промышленности.

Сам Котовский, собрав эмоции в кулак, уже смотрел, в камеру, с трагическим прищуром.

– Особо хочется отметить, простых белорусских людей, беспощадно преследуемых, в своей стране, властями. Невзирая, на постоянную опасность быть отправленными в колхозы, на лишения и голод, которые они терпят, не идя, на компромиссы с системой, они, рискуя жизнью, отправились, к месту приземления «Ласточки», чтобы не позволить официальным представителям, провести корректировку и произвести демонтаж оборудования, которое вероятно находится в указанном месте. У нас имеются достоверные сведения, что именно это оборудование, отнюдь не гражданского назначения, привело к отклонению нашего корабля, от намеченного курса.

– Союзнические отношения, между нашими государствами, предполагают тесные и доверительные контакты, в оборонной сфере. – Недоуменно глядел, на телевизионную аудиторию, Пархоменко. – Почему, же данные о наличии в Белоруссии, так называемой Молочаевской аномалии, стали известны, лишь, при столь трагических обстоятельствах? Нам известно, что подобная зона, здесь – не единственная. Сколько еще, таких островков непредсказуемости, ждут своего часа, чтобы в определенный момент, вызвать неразбериху, в воздушных пространствах, сопредельных государств?

Пархоменко, сделал короткую паузу, отдышался и продолжил:

– Имелись, ли у белорусских властей, скрывая данные факты, намерения шантажировать российскую сторону? Вопрос остается открытым!

– Возможно на основе оборудования, предназначенного для сглаживания, последствий экологического кризиса, в Белоруссии, разрабатываются системы, совершенно другого назначения. – Чеканя каждое слово, говорил Котовский. – Возможна ли перестройка активатора Мышковца, на военный лад? С мирным атомом, такая угроза существует. Какую угрозу, для России и мира, таят, в себе злополучные резонансные излучатели? Мы пока не знаем. Но намерены выяснить.

– Аномальные зоны – что, это, такое? Территории концентрирующие, в себе отрицательную энергию? Энергию, какого рода? Психотропную? Энергетически заряженную? Возможно, здесь аккумулируются вредоносные вещества. Чем, это грозит сопредельным странам? Вспышками смертельного излучения или вспышками моровых поветрий? – Спросил Пархоменко, у телезрителей. – Сегодня, в расположение лагеря экспедиции, прибыла группа экспертов. С их помощью, мы надеемся найти ответы, на поставленные вопросы.

Закончив репортажи, Котовский и Пархоменко, дружелюбно переглянулись.

– Да, брат, сегодня, мы оба были в ударе! – Говорили их взгляды. – Сегодня, мы отметились, так отметились. И телевизионные рейтинги поднимем и «Интернет» взорвем!

Не успели звезды центрального телевидения, вытереть пот и поправить макияж, как навалилась новая беда. Из-за плацкартных вагонов, со стороны третьего, прибывшего последним состава, вышла очередная группа астронавтов. Отряд, по космическим меркам, был внушительный. Людей в скафандрах, по последней моде, было человек десять. Эти были во всем белом, темные забрала, космических шлемов, отражали плывущие, по небу облака. Остальные были в авиационных костюмах. Даже, непосвященные поняли, что это новые экипажи вертолетов и сопровождение. Пархоменко насчитал семнадцать человек, Котовский – девятнадцать. Группу сопровождал заместитель Смирнова, полковник Вишневский.

Когда группа предстала перед генерал-лейтенантом, Вишневский попытался, как-то подровнять строй, но, сколько он не подпихивал одетых в скафандры, аномальных первопроходцев, ничего не получилось.

Впрочем, Туртушову до этого не было дела. Он удовлетворенно оглядел отряд и спросил:

– Кто старший?

– Я, майор Тучкин.

– Ну, что, же, Тучкин! Задача понятна?

– Так точно! Задача понятна. Техника готова. Десантная группа готова.

Услыхав слова «десантная группа», Котовский и Пархоменко готовы были выть, от счастья. Операторы, не дожидаясь команды, кинулись вперед и, перемещаясь с места на место, старались запечатлеть десантную группу, со всех сторон.

– Если вопросов нет – не буду, вас, задерживать.

– Разрешите приступить, к выполнению задания?!

– Приступайте!

Вертолетчики сделали, четкий поворот «кругом», «астронавты» развернулись, как кургузые медведи. Группа направилась к вертолетной площадке. Зная, что их снимают, все старались идти вровень, чтобы в телевизоре, это выглядело красиво, но люди в скафандрах постоянно сбивались, с шага, спотыкались и натыкались, на спутников. Впрочем, это никак не повлияло, на торжественность момента.

Когда вертолеты, поочередно взлетев, собрались, выстроились клином и направились в точку десантирования, российские репортеры бросились узнавать подробности.

Генерал-лейтенант, отгородившись приближенными, только дружелюбно помахал, им рукой, а общаться отправил, генерал-майора Смирнова.

Смирнов был важен, сдержан и выглядел ответственно.

– Сегодня, как вы видели, будет произведена высадка специалистов «Росскосмоса», на месте посадки корабля многоразового использования «Ласточка». – Сообщил, в ходе разговора, с российскими журналистами, Смирнов. – Так, мы окончательно возьмем ситуацию, под свой контроль.

– Значит, это все-таки была посадка? Не падение? – Поинтересовались журналисты.

– Это была аварийная посадка. Но экипаж, проявив высокое мастерство, блестяще, с ней справился.

– Выходит – технические характеристики корабля, позволяют ему садиться, даже в труднодоступной местности.

– Получается, что так. Но! – Генерал, предостерегающе поднял руку. – Все подробности, об этом, вы сможете получить, только по окончании, спасательной операции, и завершению расследования, причин, технического сбоя.

Репортеры вернулись к своим бригадам, довольные, как игроки в рулетку, сорвавшие куш.

Приняв поздравления, Котовский уловил движение в стане белорусов и, обратив внимание, в ту сторону, заметил, что они переезжают. Впрочем, переместились они недалеко. Отъехали к краю вертолетной площадки и снова выгрузились.

– Да, совсем пали духом, бедолаги. – Подумал Котовский. – Надо их приободрить. Хоть словом. Коллеги, по цеху – как никак! Хоть и местечковые!

Велев сотрудникам быть наготове, он, прихрамывая, двинулся, в сторону белорусских коллег.

Пархоменко, заметил его маневр, и, сомневаясь, в чистоте намерений товарища, поспешил, следом. Котовского, он догнал на полпути.

– Куда собрался? – Спросил он.

Котовский, не скрывая ничего, объяснил. Убедившись, что последним движут исключительно альтруистические намерения, Пархоменко успокоился и решил присоединиться, к начинанию.

Вдвоем, они подошли к расположению белорусского телевидения и обнаружили, что обстановка, здесь, отнюдь, не критическая. Упаднические настроения, у белорусов не проглядывались. Чувствовался, даже некоторый творческий зуд, во всем коллективе. За исключением, пожалуй, двух барышень, которых этот зуд не затронул и они, с наивным интересом, просто, взирали на происходящее вокруг них.

Бородатый руководитель сидел на приступке микроавтобуса и беседовал с красавицей, которая раньше, излучала флюиды неприступности. Сейчас, с руководством она беседовала довольно мило и, даже смеялась, время от времени.

При виде приближающихся коллег, бородач встал и поспешил им навстречу.

– Калюнов! – Представился он, первым протягивая руку. – Калюнов! Можно, просто Саша!

Оба и Пархоменко, и Котовский, молча, но благожелательно пожали собрату руку. Называть, себя, они не видели смысла – оба репортера, были слишком заметными фигурами на центральном телевидении. К тому, же было видно, что на сидении стоит развернутый планшет, следовательно, Калюнов видел их репортажи, которые, уже пошли в «Интернет».

– Ну, как, у вас – тут? – Спросил Котовский.

– Нормально! – Воскликнул Калюнов. – Вот, ваши репортажи просматриваю. Просто – блеск!

Котовский и Пархоменко дружно пожали плечами, мол, для нас это дело обыденное, не то, что для вас.

– У вас ведь и прямое включение будет? – Поинтересовался Калюнов.

– Через сорок минут. – Взглянув на часы, сказал Пархоменко.

– У нас, ведь как?! Старшее поколение компьютерам не очень, доверяет. Им телевизор подавай. – Сказал Калюнов. – Поэтому все новостей ждут. Можно сказать, сегодня вся страна за этим цирком следит.

– Почему – «за цирком»? – Недоуменно спросил Котовский.

– Извините, неудачно выразился. – Сказал Калюнов. – Хотел сказать – «за представлением». Нет, снова неудачно выразился! За предприятием? За попыткой? Нет! Погодите, сейчас подберу слово.

Калюнов стал ожесточенно тереть лоб.

– Так, какое, же определение, здесь подходит? Надо, что бы – в точку, и вам не обидно было! Погодите, сейчас!

Сотрудники бородача, даже не прятали улыбки.

Котовский и Пархоменко переглянулись, пожали плечами и, не прощаясь, пошли назад.

– Какое, же – слово? Какое слово, здесь, подходит?! – Ожесточенно, теребил бороду Калюнов и протягивал, вслед уходящим, руку.

Когда российские репортеры отошли, на достаточное расстояние, он негромко сказал:

– Авантюра – подходит.

– Нашел определение! – Громко крикнул он, вдогонку, уходящим. – Будем, с нетерпением ждать, новых выходов в эфир!

Дозорная дрезина медленно катила, по знакомой колее, в сторону окончания пути. Четыре члена экипажа, в оранжевых скафандрах, хранили гордое молчание. Общаться они могли, только по внутренней связи. Скафандры были старомодные. Связь соответственно допотопная, требующая переключения тумблеров. Поэтому, в экипаже, существовала договоренность, чтобы не создавать панику в эфире, передатчик старшего будет работать на прием из Центра Управления, а дальше – как бог пошлет.

Старшим в команде, на правах ветерана, был Коля Куприянов, экстренно переведенный из лаборантов, в полноценные измерители.

В этом качестве, он занимал передовую позицию, в передней части дрезины, наблюдая за приборами и исполняя обязанности впередсмотрящего.

Метров, через пятьсот, смотрящий, предостерегающе поднял руку, и скомандовал:

– Стоп!

Моторист, от неожиданности, затормозил, так резко, что чуть сам не выпал из седла и не растерял своих пассажиров. Коля не вылетел на рельсы, просто чудом, успев в последний момент, зацепится ногами, за какой-то технологический выступ, в транспортном средстве.

Новобранцы крутили по сторонам головами, ожидая, то ли нападения, то ли еще, чего.

– Рельса пошла! – Сообщил Коля, товарищам.

Свесившись, с дрезины, он осмотрел путь и добавил:

– Костыли рассыпались.

Космонавты полезли с дрезины. В руках у одного был лом, у другого кувалда. Коля неуклюже присев, поковырял пальцем место крепления и удивленно сказал:

– В труху рассыпались. Будто деревянные! Костыли, у нас, есть?

– Это моторист! Костыли есть. Было предупреждение! Целая коробка. Конец связи. Прием.

Два костыля забивали долго, минут двадцать. Закинув лом и кувалду, обратно на дрезину, космонавты залезли обратно. Поехали. Как только участок с железобетонными шпалами, сменился пролетами, где шпалы были деревянными, командир, предварительно уцепившись руками и ногами, за дрезину снова скомандовал:

– Стоп! Остановка.

На этот раз моторист среагировал, без паники, и притормозил бережно. «Лом» и «Кувалда» проклиная судьбу, полезли с дрезины.

Коле, тоже хотелось выразиться, но он помнил слова Елизаветы Меркуловны, которая говорила, что в лесу ругаться нельзя. Потом он вспомнил слова Ржавого и, чтобы облегчить участь товарищей, сказал:

– Можно говорить «елки-палки». Это в лесу, позволяется.

«Лом» и «Кувалда», тут, же воспользовались предоставленной возможностью.

Коля насчитал десять неизвестно, как растворившихся костылей.

На это связь отреагировала троекратным «елки-палки»!

– В, этом прикиде, тут, на неделю работы. Прием.

– Может, кто повытаскивал? Прием.

– Нет. Вот следы от них остались. Осколки, из шпал торчат, только не железные, похоже….

– А, какие? Конец связи!

– Разве разберешься, в этих рукавицах! Структура непонятная. В труху, как дерево рассыпается. Но, точно не определишь.

Занятых тяжелым трудом передовиков, отвлек от работы не шум поезда, а сопутствующая вибрация пути. Прервавшись на время, они обернулись назад и увидели приближение космического бронепоезда.

Зрелище было внушительное. Если бы не духота и повышенная влажность из-за обильных выделений потовых желез, внутри скафандров, сердца рабочих, возможно, наполнились бы гордостью. Но поскольку, скафандры мало подходили, в качестве спецодежды, для ремонта путей, их сердца наполнились, лишь завистью, к стоящей на носу поезда, бабе, с барабаном. Одета баба была странно, но все-таки в обычную одежду. Так что дышалось ей легко, а одежда не сковывала движения. Наверно, именно по этому, незнакомка, радуясь жизни, время от времени стучала в свой барабан и, радостно подвывала.

До железнодорожных рабочих, в их шлемах, с бодрой надписью «СССР», на лбу, внешние звуки доходили слабо, но внешнее впечатление, было именно такое.

Поднявшись с лужка Шалого, вертолеты десанта выстроились клином, и направились к месту приземления «Ласточки». Майор Тучкин вел головную машину. Справа от него, находился капитан Звонко, слева – капитан Бойко.

Едва машины оказались над лесом, как приборы наведения, стали нести ахинею. Впрочем, экипажи, были заранее предупреждены и готовы, к этому.

Взяв за ориентир, более светлую проплешину, бывшего военного городка, Тучкин, повел свою эскадрилью, по азимуту.

Вскоре внизу, появилось пятно тумана, укрывающее лес, почти до верхушек деревьев. Смирнов, во время инструктажа, предупредил летчика, что пятно и является основным ориентиром, на местности и под слоем тумана, скрывается российский космический аппарат.

– Пятно небольшое. – Сказал, тогда, генерал. – Ориентируйте высадку десанта, по центру.

– Идит, его бога ветров Эола! – Выругался Тучкин. – Пятно называется! Да, тут – пять на пять, в тумане.

– Сделаем облет. – Подал он команду.

Облетели участок леса укрытый туманной завесой. Площадь туманного покрытия, в самом деле, составляла неправильный квадрат, со сторонами, в пять километров. К тому, же, по мере приближения, к центру, дымка поднималась все выше и выше, образуя нечто похожее на купол.

– И куда нам, этих высаживать?! – Злился Тучкин.

Облетели пятно, по периметру. Потом прошлись, над центром образования.

Тучкин, решил не заниматься самодеятельностью и связался с базой. Пока, там искали ответственного, за полеты, вертолеты, барражировали над туманностью.

На связь вышел генерал Смирнов.

– Докладывайте, что – у вас?

Тучкин подробно доложил.

– Центр, все равно остается центром. – Сказал Смирнов. Верхушки деревьев, над туманом проглядываются?

– Проглядываются, только по краю. В центре туман стоит горбом.

– Вот! Там в центре проплешина была. По началу, когда туда летали, и не затянуло, в месте приземления, просматривалась низкорослая растительность. За три дня, там ничего не выросло. Пусть, отсутствие крон деревьев, над задымлением, послужит, вам дополнительным ориентиром. Высаживайте десант, ориентируясь на верхнюю точку приподнятости.

– Понял, вас! Значит – высаживаем?

– Высаживайте. Выполняйте приказ!

– Есть – выполнять приказ!

Вертолеты, еще раз прошлись над туманом.

– Вот, точно – здесь! – Убежденно сказал Бойко. – Крон высоких деревьев не видно. По бокам есть, а по центру – нет!

Вертолеты поднялись, еще выше, и зависли, на месте. Сверху было видно, что купол имеет неправильную вытянутую форму.

– Тут, она – проплешина! Я, тебе говорю! – Радостно сказал Бойко.

– Ты приглядись хорошенько! – Охладил пыл товарища, капитан Звонко. – Какая, же это проплешина?! Это целая полоса! Километра на четыре, минимум.

– Ну, и – что?! Они, когда раньше летали – видимость была! – Рассуждал Бойко. – Это нам, тут гадать приходится, а начальство летало – не приглядывалось. Проплешина и проплешина! Аппарат на ней лежит, и – ладно. Точно говорю – это место.

– Место – то! Согласился Звонко. – Только где тут – реальная середина, не известно.

– Нечего тут думать! – Сказал свое слово Тучкин. – Приказ был – высаживать, по центру. Значит, в центре пятна и высадим. Не маленькие пятьсот метров, до объекта, ножками прогуляются. Один направо сходит, другой налево. Найдут, что потеряли.

Тучкин щелкнул тумблером, делая переговоры пилотов, доступными, для пассажиров и скомандовал:

– Всем экипажам, одеть, кислородные маски! Начинаем снижение.

По заранее утвержденному плану, первым высаживать, своих пассажиров, должен был экипаж капитана Звонко.

Тучкин продублировал, полученные, тем, ранее, инструкции, подав команду:

– Звонко, пошел!

Звонко начал медленно снижаться. Когда до кромки тумана, оставалось метров тридцать, и второй пилот, открыв боковую дверь, стал проверять систему тросового спуска, сбоку от вертолета, что-то пыхнуло. Пыхнуло ярко, но не сильно.

– Звонко, что, там – у тебя? – Спросил Тучкин.

– А, что – «у меня»?

– Отблески, какие-то?

– Не знаю. Миша, что там – за отблески? – Спросил, капитан, у второго пилота.

– Не знаю. Может, от тумана, что отражается! – Ответил Миша, продолжая, возится с лебедкой.

В этот момент, рвануло по настоящему. И блеснуло – синим пламенем. Мишу взрывной волной отбросило в пассажирский отсек, на длину страховочного троса. Не успел, никто из членов экипажа и пассажиров, о чем-нибудь подумать, как бабахнуло, под днищем вертолета. Взрыв был мощный. Машину, даже подбросило.

Капитан Звонко, не имея, никаких мыслей, действовал рефлекторно. Удержав штурвал, он послал машину вперед. По законам физики, уходить от обстрела следовало, на малой высоте.

Набирая скорость, вертолет капитана Звонко, устремился вперед. Вокруг него вспыхивали клубы пламени, то красного, то синего. Вертолет шел, через эти вспышки. Его бросало из стороны в сторону, но Звонко крепко держал штурвал.

Пламя врывалось, через открытую дверь в пассажирскую кабину. В кабине запахло гарью.

– Попал под обстрел. Ухожу! – Сигнализировал Звонко, командиру эскадрильи.

– …ди! Сами…. Уходим…. – Донеслось до капитана и его пассажиров.

На высоте, дела у двух других экипажей были не лучше. Вокруг их машин, все, тоже, полыхало, то красным, то синим пламенем. Здесь, даже, было хорошо видно, как из туманного пятна, стремительно вырывается что-то объемное и, волоча, за собой туманный шлейф, устремляется к винтокрылым машинам. Подлетев к вертолету это «что-то» взрывалось, с чудовищной силой.

Здесь на высоте, замешательство, после первого удара, длилось секунд десять. Это были те секунды, когда капитан Бойко и майор Тучкин, с изумлением разглядывали, объятый огненным облаком, находящийся ниже вертолет. Пока разглядывали, долетело и до них.

Вначале экипажи уходили разными, курсами. Однако вскоре обстрел прекратился, что позволило им собраться вместе. Связь, между экипажами, почти пропала, но по смутным отголоскам в наушниках, стало ясно – Тучкин, велит возвращаться на базу.

Командир экипажа «Ласточки» сидел перед распахнутым люком корабля, в удобном шезлонге. Его не радовало ни пробивающееся, сквозь туманную дымку, утреннее солнышко, ни общество приятных дам, составляющих компанию ему и дневальному Волоховичу. Угрюмо хмурясь, он прислушивался к звукам, доносящимся из внутренностей космического аппарата, где теперь хозяйничали лесные психи.

Этой ночью, Николай Афанасьевич принял трудное и расходящееся, с его моральными принципами решение. Во-первых – он решил сдаться, со всем экипажем, умалишенным белорусам. Во-вторых, он решил не лететь в космос.

Оба решения были трудными и дались командиру экипажа нелегко. Ночью, когда он, еще сидел, в корабельном кресле, с открытыми, но ничего не видящими глазами, бортинженер толкнул его бок. Толкнул больно, так, что командир, сразу вышел их забытья.

– «Кэгебист» приехал. – Сказал Петя, когда командир встряхнулся.

– Приехал? На машине?! – В голосе командира звучала надежда.

Ему вдруг показалось, что все вчерашнее было наваждением, а теперь все вернулось, на круги своя.

– На какой машине?! На верблюде приехал. – Вернул его к реальности бортинженер. – Нас, на рандеву, просит.

– Идти, не идти? – Засомневался командир, хотя понимал, что идти надо.

– Пошли, пошли! – Пихал, его бортинженер. – Наверно случилось чего-то. Потому, что он говорил, что утром приедет. И, то – не рано!

Когда экипаж вышел, наружу, там и в самом деле, находился майор Злыдник. За его спиной флегматично жевал верблюд. Рядом со Злыдником стояла Елена Павловна.

– Вот, и – наши герои! – Бодро сказал Злыдник, потирая руки. – Разбудил? Не разбудил! Видите, как хорошо, что вы не спали. Потому, что – дело неотложное!

– Слушаю, вас. – Сухо сказал Николай Афанасьевич.

– Начальство приезжало. – Сказал майор. – Потребовало ускорить процесс, запуска.

– Да? – Недоверчиво сказал Николай Афанасьевич.

– Такие, вот – дела. Если, эту ночь, считать уже за сегодня, то послезавтра, мы вашу ракету, запускаем!

– Так скоро?

– Чего тянуть? Если не шевелиться, можно дождаться кремлевской комиссии. А, нам, только ее не хватало! Короче вопрос первый – вы летите?

– Я, как командир скажет – Быстро сказал бортинженер. – Но заранее предупреждаю, мне состояние здоровья не позволяет!

– Кстати – насчет здоровья! – Хлопнул себя, по лбу майор. – Наши врачи сказали, что перед полетом, вас обязательно обследуют. Сказали, что напишут справку – готовы вы лететь или нет.

– А если не готовы? – Живо, поинтересовался бортинженер.

– Запретить, мы вам не можем, в любом случае. – Сказала Елена Павловна.

– Значит, если я к полету, не готов, а мне прикажут лететь, то, тот, кто приказал, будет отвечать за последствия? – Развил тему, бортинженер, ехидно поглядывая на командира.

– Выходит, что – так. – Кивнул Злыдник.

– Он, специально, какой-нибудь дряни нажрется, перед полетом, а я, потом, отвечать буду. – Зло подумал Николай Афанасьевич. – Он уже, раков наелся и еще чего-то местного…. Не дай бог, устриц попробует!

– Нет, не летим. Не могу взять, на себя, такую ответственность. – Сказал он вслух и неодобрительно покосился, на товарища.

– Ну, раз этот вопрос решен, то второй вопрос – второстепенный. Но задать его надо. Вы сами выходите, или вас вынести, наружу.

– Это мы, еще не решили.

– Это, ты не решил! – Буркнул бортинженер.

– Решайте скорее. Время – деньги.

– И – немалые. – Добавила Елена Павловна.

– Сколько у нас времени, на раздумья?

– Нисколько. Вот решайте, прямо, сейчас и – приступим!

– К, чему – приступим? – Тревожно спросил командир.

– Ко всему! – Радостно сказал Злыдник. – Ну, так – что? Думайте! Вон кстати Беня идет….

– Беня! Ты, вошек взял?! – Помахал рукой майор.

– Все есть. – Отозвался подходящий, из сумрака ночи, Беня.

Командир оглянулся назад, поднял глаза к иллюминаторам и представил себя запертым в кабине. Вот – он сидит, там, в кресле и ждет…. Или нет – сидит и смотрит, как микроорганизмы разъедают лобовое стекло и ждет, как это будет, когда они закончат! Да, это будет похуже, чем в борокамере….

– Хорошо. Мы выходим. – Сказал он, отгоняя, от себя, кошмарные видения. – Личные вещи, можно забрать?

– Да, успеете, вы – с вещами! – Махнул рукой Злыдник. – Никто их не тронет. Пусть лежат, пока.

– Ну, чего – тут? – Спросил, подошедший Беня.

– Порядок. – Сказал майор. – Можешь приступать. Экипаж остается снаружи.

– Да, они, могут, хоть там сидеть. Это – по барабану! Главное – формальности соблюдены.

– Мы остаемся снаружи. – Сказал командир. – Участвовать, в том, что будет происходить, внутри, мы не намерены.

– Тоже правильно! – Хлопнул, командира, по плечу, Беня и моментально скрылся в люке.

После всего, произошедшего, на командира, напала черная тоска. Остаток ночи он просидел в шезлонге, злорадно думая, о том, что скоро космическое оборудование выйдет, из строя и события начнут развиваться в другом ключе.

– Не расплатятся белорусы, до конца жизни! Придется, к нам присоединяться, в качестве губернии….

Под утро, «моховики» притащили кабель. По словам командовавшего, ими, молодого парня, кабель был притянут из лагеря экспедиции, и был предназначен, для запитки корабельного оборудования.

– Давайте – подключайте! – Усмехался Николай Афанасьевич. – Посмотрим!

К его удивлению, кабель был подключен незамедлительно. На корпусе корабля сдвинулись нужные панели, и открылись нужные разъемы.

– Неужели, этот Беня, разобрался, что к, чему? Ладно, посмотрим, что будет дальше! – Продолжал нагнетать Николай Афанасьевич.

Дальше было хуже. Слетав, к шведскому столу, Беня наскоро перекусил и вернулся обратно. После этого внутри корпуса, один за другим стали оживать различные механизмы.

На этой фазе, его деятельности, Николай Афанасьевич крепко задумался.

– Может, и в самом деле…. – Думал он.

Что – «в самом деле», не додумывалось. Просто не могло такого быть, чтобы такое могло случиться. Не могли, же психи, в самом деле, запустить в космос, сверхсекретный, ультрасовременный космический аппарат.

– У нас – корпорация! Полстраны, на нее работает и, то катастрофа, за катастрофой! Нет, не полетит!

Устав, от сомнений, он сходил прогуляться. За ним сразу увязалась молодая женщина, приятной наружности.

– «Хвост» приставили, решил Николай Афанасьевич. – Боятся, чтобы не улизнул!

Ноги, сами понесли командира к взлетной полосе. Работа здесь кипела, не останавливаясь ни на минуту. Точно определить, как продвигаются дела, в предрассветном сумраке, было сложно, но, судя по «светлячкам», работы шли на пространстве, длинной в полтора километра. С краю, уже поднялась непонятная растительность, высотой в полметра. Эта полоса, была шириной метров пятьдесят. Растительность росла ровным слоем, словно подстриженная. За ней ухаживали три «садовника». Трое лесовиков, повесив на спину баллоны, обрызгивали растительный покров, неизвестным препаратом. Причем, они стояли, прямо, на этом газоне, никуда не проваливаясь. Еще, человек шесть, шли рядом с ними, с какими-то швабрами в руках и притрамбовывали обрызганную поверхность. Еще двое с длинной доской и уровнем, таскались, туда-сюда, проверяя горизонталь.

Образование было твердым. На ощупь, было похоже, на не до конца, затвердевшую губку. И, на вид, было похоже, на губку. Хорошо рассмотреть фактуру, не было возможности, потому, что «светлячки» группировались, возле работающих, а, там, где стоял командир экипажа, освещения не было.

– Не выдержит. – Озвучил свое мнение Николай Афанасьевич.

– Это, еще бересклетом не обработали. – Раздалось позади него.

– А! Кто?! – Шуганулся командир и, резко обернувшись, обнаружил, позади себя собственного, бортинженера. Рядом, с ним, тоже стояла женщина, только в годах. Видимо – сопровождение.

– Чего говоришь?

– Не до конца обработали, говорю. – Сказал бортинженер, обгладывая ножку птицы. – Еще крепить будут.

– Откуда, ты все знаешь? – Недовольно сказал Николай Афанасьевич.

– Да, вчера говорили. Сегодня, еще говорил, кто-то. Не помню. Кажется Вася Скороход.

– Ты бы поменьше с гражданскими общался.

– А, что?! Секреты они и, так знают. Чего – не пообщаться, с приятными людьми. – Весело сказал Петр Петрович, строя глазки, даме своего командира.

Командир, принял его ответ, за толстый намек, на обстоятельства, обиделся и отправился обратно к кораблю. Здесь он некоторое время дулся, а потом заснул, в своем шезлонге.

Спал он крепко. Проснулся, когда солнце встало высоко, и свет стал резать глаза.

Космический корабль, у него за спиной, довольно урчал, видимо радуясь возвращению к жизни. Это негромкое урчание, уже не напрягало. После сна, на свежем воздухе, эмоции, у Николая Афанасьевича, улеглись. Взамен нервному возбуждению пришла апатия.

Ему хотелось узнать, как обстоят дела, с наладкой оборудования, но было лень лезть в кабину, хотелось, есть, но не хотелось вставать, из удобного шезлонга. Он сидел и не думал, о том, что будет, когда они вернуться домой. Не думалось об этом, и все! Не думалось Николаю Афанасьевичу, о жене, не думалось, о детях. Было хорошо, сидеть, вот, так – не думая, на сколько тебя посадят, лет на двадцать пять или пожизненно.

Потом, с неба, раздался знакомый гул. Опытным ухом, Николай Афанасьевич определил, что приближаются вертолеты, числом не менее трех. А, раз летел, не один, то значит, у летчиков была определенная цель. Не банальная разведка. Нет. Цель была, какая-то конкретно – специальная. Николай Афанасьевич, не стал ломать голову, по поводу цели прилета вертолетного звена, и просто ждал развития событий.

Никто, вокруг, не обращал на внимания, на гул, с неба. «Лешаки» и «чебурашки» продолжали сновать, туда-сюда, как завороженные. Люди, занятые делами, иногда, досадливо, поглядывали вверх, но продолжали заниматься начатым.

Вертолеты, полетав кругами, по периметру стройки, вертолеты, вскоре вернулись к центру и зависли, где-то высоко. Потом одна машина стала снижаться. Николаю Афанасьевичу, ничего не надо было объяснять.

– Прилетели! – Недовольно подумал он. – Раньше, где были? Пиво пили?

Он поднял глаза к небу, затянутому дымкой.

– Впрочем, может, раздумают садиться. Земли, то не видно!

Машина продолжала снижаться и, наконец, зависла, на небольшой высоте.

– Точно – высаживают, кого-то. – Понял Николай Афанасьевич. – Теперь – конец! Все – по шпалам, по железной дороге!

Потом вверху, что-то бабахнуло. Сначала одиночным выстрелом. Потом началась, целая канонада! Снизу было видно, как за белесой пеленой, ярко полыхают вспышки разрывов.

– Въетконг – жив! – Крикнул, какой-то мужик, и окружающие громко заржали.

Когда обстрел прекратился, и вертолеты стали удаляться, Николай Афанасьевич, облегченно вздохнул. На душе стало светло и радостно. Для положительных эмоций, было несколько причин. Во-первых – улетели все три машины. Значит – никто не пострадал. Во-вторых – высадиться «нашим», не удалось. В трейтих….

– Впрочем – неважно! Черт – с ним, с третьим!

Для поднятия настроения, Николаю Афанасьевичу, хватило и двух первых причин.